В плену фантазии

Олег живёт на автомате. Лера понимает это на исходе второй недели. Тренировки проходят по расписанию. Серёжа, поджав губы, просит Макарову помолчать, когда речь заходит про Аню. Голос Волкова агрессивно хрипит, кидаясь на очередной спортивный снаряд. Кажется, что мужчине даже не придется доставать нож из своего арсенала, он вполне может разорвать его голыми руками. Разумовский долго наблюдает за страданиями лучшего друга. Нужно что-то делать, пока эти двое не свихнулись от собственной глупости. Сомнения в том, что Воронова любит Волкова, у Сережи нет, от слова совсем. Ему хватает пятнадцати минут, чтобы вычислить новый дом Ани, по истечению получаса Разумовский уже знает номер ее квартиры, и весело насвистывая незатейливую мелодию, он удаляется из зала, под удивленный взгляд Олега и Леры. Макарова нервно качает головой. Она не знает, кого ей стоит бояться больше: агрессивного Олега или веселого Разумовского? Во всей их компании только Аня производила дружелюбное впечатление. Блондинка смотрит исподлобья, пока Волков возвращает снаряды на законные места. — Ты слишком громко думаешь, Валер, —раздается его по привычному хриплый голос. Макарова кусает губы, торгуясь с собой, но громко выдыхает, и, наконец-то, разражается своим вопросом, что мечтает задать уже пару дней. — Вы с Аней расстались? Лицо Олега сереет в момент. Раньше любое упоминание имени его возлюбленной вызывало неизменную улыбку. В первый раз Лера даже ущипнула себя за руку. Неужели наемник, который убивал пачками, может так искренне любить? — Не знаю. Странный ответ, но от него разит честностью. Макарова кивает, прикидывая, что она бы тоже не стала терпеть такую «деталь» в отношениях, как Разумовский.

***

Аня чертовски устала. Банальное ожидание лифта сводило ее с ума. Две недели, в которые она пытается построить жизнь без Олега, кажутся ей самыми тяжелыми. Так тяжело ей не было даже в Италии. Воронова трясет головой и, проклиная лифт, громко топает в сторону лестницы. Эти четырнадцать сумасшедших дней она грузит себя всей работой, которая только попадется. Начальник шутит, что придется выписывать премию за ее старания, а девушка выдавливает из себя улыбку, думая о том, что ее премией будет — не удавится в очередной холодный вечер. Аня долго возится с замком и, попав в квартиру, шарит по стене в поисках выключателя. За время, проведенное здесь, она так и не смогла назвать это место «домом». Воронова опускается на пуфик, тупо пялится на собственную обувь, грешным делом думая о том, что можно пойти в бар, напиться и позволить увести себя какому-нибудь мужчине. Она снова трясет головой – будто она позволит кому-то, кроме Олега, коснуться ее хоть пальцем. Аня встает, и до носа неожиданно долетают нотки чужого парфюма. —Ma chère, я уже заждался тебя. Девушки сжимает в руках свое единственное спасение – перцовый баллончик, Олег заставил ее носить их в каждой куртке. Дура, надо было выйти из квартиры и вызвать полицию. Но голос, знакомый голос Разумовского, как спусковой крючок. А вдруг здесь ещё и Олег? За две недели она до одурения соскучилась по нему. Каждый день перед сном она крутит в руках телефон, собираясь с мыслями позвонить, чтобы услышать родной голос. Но что она может сказать ему кроме «прости»? Воронова с опаской заглядывает в маленькую комнату и чертыхается. Она бы предпочла маньяка, чем спокойного Сергея в ее доме. На кухне только Разумовский. Сидит на её стуле и пьёт, по все видимости чай, из её кружки. Волкова нет. Воронова держит баллончик в боевой готовности. — Что ты здесь делаешь? — Анечка, ты столько лет живёшь с Олегом, неужели его татарское гостеприимство не передалось тебе? Девушка не обращает внимания на его замечание. Щёлкает чайником. В холодильнике вселенская пустота, она честно собиралась заказать доставку, пока будет отмокать в ванной после тяжёлого рабочего дня. — Так и будем играть в молчанку? — интересуется Серёжа, пока Аня, уже привычным жёстом, тянется за пакетиком чая. Невооружённым взглядом видно, что кухня ей чужая, как в целом и сама квартира. Маршрут девушки курсировал из кухни до спальни, а точнее от стола к кровати, игнорируя остальное составляющей интерьера. В их с Волковым квартире фотографии все ещё висят на дверце холодильника, сколько бы Олег не бубнил, что они портят картину его кухни. Кровать с милым пледом, теперь была заменена на вечно разобранный диван, который укрывала лишь одежда. — Всё ещё надеюсь услышать ответ на свой вопрос — что ты здесь делаешь? — Зашёл выпить чаю. Такой ответ тебя устроит? – Сережа демонстрирует ей чашку, словно это все объясняет. — Чего ты хочешь? — устало спрашивает девушка, решаясь переформулировать свой вопрос, оседая за стол. — Хочу, чтобы ты вернулась к Олегу, вы поженились, по желанию и возможностям завели детей, если назовёте мальчика Серёжей, буду признателен. Воронова пытается понять – шутит Сергей или же говорит правду? — Все понятно, — Аня смотрит на кипяток в своей чашке. — Я схожу с ума. — Да? А мне всегда казалось, что из всех нас я был малехо не в себе, — честно удивляется Разумовский. — Слушай, я не собираюсь читать тебе лекции о взаимоотношениях, вы с Олегом большие детки. Но серьезно, возвращайся, я не могу уже смотреть на его кислую мину. Не затягивай игру, которая причинит Олегу еще большую боль. Аня горько усмехается. Не Разумовскому читать проповеди о чувствах Олега. — Если не забыл, это ты всадил в Олега пять пуль, — девушка скрещивает руки на груди. Ей совсем не нравится этот разговор. — Точно не ты должен рассуждать на эту щепетильную тему. — А ты ушла от Волче и разбила ему сердце, — пожимает плечами Разумовский. — Каждый из нас по-своему сделал ему больно. Аня встаёт со стула, она больше не будет терпеть Разумовского. Да, это место трудно назвать домом, но здесь живёт она, а значит, в её полномочиях устанавливать правила. — Я хочу, чтобы ты ушёл. Сергей кивает, и делает глоток чая из её, мать вашу, её чашки. — Я не уйду, пока мы не придём к компромиссу. Ты ведь любишь Олега, к чему эта драма? Воронова хочет рассмеяться ему в лицо. Вся ее жизнь — сплошная драма по телеканалу «Россия». Сначала ей приходилось мириться с работой Волкова, потом с сумасшедшим другом, который едва не довел Олега до гроба, а потом все смешалось в смертельное комбо. Сережа, может сам того не ведая, отнял у Ани все: будущее, семью, любимого мужчину, в конце концов. — По-хорошему тебя прошу, вали отсюда. Это мой дом. У тебя есть свой – там ты можешь вправлять мозги кому угодно, со мной этот номер ней пройдет. Разумовский послушно встает со стула, забирая свой пиджак. — Подумай над моими словами, Аня. Олег тебя любит. После его ухода в квартире стоит тишина, Воронова даже отказывается от затеи поужинать и, завернувшись в плед, долго смотрит на фонарь, что заглядывает в ее окно. Поиск новой квартиры займет достаточно времени, но это ведь не самая высокая цена за ее спокойную жизнь. Олег долго смотрит на адрес, что ему вручил Сергей. Страшно, конечно, ему страшно – Аня уже один раз ушла от него, а выгнать его из квартиры или просто не пустить за дверь она вполне в состоянии. Волков сухо благодарит друга и уходит под холодный душ, собраться с мыслями. Воронова не помнит, как оказалась перед приютом, но дождь, что закудрявил ровные пряди волос, погнал ее внутрь. Девушка греет озябшие пальцы, пока молодой паренек распинается о животных, которых, по его словам, содержат в лучших условиях. Она пару минут бродит между милыми мордашками, пока не натыкается на милый влажный нос. Аня приседает перед клеткой, смело протягивая руку к макушке черного лабрадора. — Привет, малыш. Пес оказывается до жути дружелюбным, а Вороновой почему-то напоминает Олега. В тот вечер, она впервые оказывается в квартире не одна, а с самым дружелюбным соседом, какого ей только могла послать судьба. Прогулка под дождем оказывается губительной для переутомившегося организма. И на следующий день Аня просыпается с головной болью, а градусник беспрекословно показывает ей неутешительные цифры – тридцать восемь и шесть. Девушка отзванивается на работу и, наглотавшись жаропонижающего, засыпает. К вечеру становится лучше, Аня, даже решается на небольшую прогулку с псом, которому не терпится сделать свои дела. Воронова заваривает на кухне чай, когда раздается звонок в дверь. Время на телефоне показывает, что гости в такой час уже не ходят. Звонок повторяется. Аня идёт к двери, попутно ища более удобный маршрут до ветеринарной клиники, ее питомцу нужно сделать пару прививок, и затягивать с этим она не собирается. На автомате Воронова открывает дверь, за которой стоит взволнованный Олег. Пару секунд они просто смотрят друг на друга, пока экран её телефона пестрил рекламным роликом. — Привет. Хриплый голос рождает в груди незабытое чувство. Он не спрашивает разрешения зайти, а просто протягивает ей букет цветов и переступает порог квартиры. Всего, что сейчас хочет Аня, это сжать свои пальцы на его бадлоне и попросить не уходить, словно это не она от него сбежала. Щенок лабрадора с перепачканной мордой, появляется со стороны кухни, смешно тявкая на розовые тапки. А затем, добродушно обнюхивает ноги Волкова. — И тебе привет, — мужчина опускается, потрепав пса по голове. Взглядом с Аней он старается не встречаться, боится, что она просто выставит его за дверь. Они всегда мечтали завести собаку. Сначала мечтал только Олег, но Аня слишком долго прожила рядом с ним, чтобы не прорасти этой идеей. Волков понимает, что надо подняться, начать разговор, но каждый из них медлит, позволяя страху разливаться внутри. — Я... — голос девушки отчаянно хрипит. То ли из-за болезни, то ли из-за отсутствия нормальных разговоров уже третью неделю. —... поставлю цветы. Олег кивает, хоть от него ответа и не требуют. Аня включает холодную воду, борясь с желанием подставить под струи голову с неровным пучком. Чужие, родные руки обвивают её талию. Сломанный неоднократно нос, утыкается ей в затылок, заставляя табун мурашек побежать вдоль позвоночника. Воронова закрывает воду, цветы так и остаются лежать на столешнице. Не в её силах пошевелиться, нарушая хрупкий баланс. Она боится его слов, вдруг он пришёл попрощаться? Уйти по-английски было лучшим решением, но нити, которыми они приросли друг к другу, тянули обратно. Рвать надо были на живую, под анестезией все чувства вмиг обострились. Волков просто дышит, и Воронова, сама того не замечая, подстраивает свое дыхание под него. Горячо от прикосновений, лёгкое поглаживание в районе талии без сексуального подтекста. Он скучал, черт возьми, как он скучал. — Прости меня, — шепчет Олег, опуская сухие губы на её макушку. «За что он извиняется?» — недоумевает Аня. Просить прощение должна она. За то, что оставила, за то, что не поговорила с ним, как взрослый человек, за то, что ушла, за то, что сломала Олега. — Олеж... От её голоса мужчина плавится. Олеж. Не Олег, не Волков, значит, ещё не все потеряно, значит, у него есть хоть какой-то шанс. Он согласен даже просто приходить вечером и хотя бы держать её за руку, слушая, как прошёл день, и разбираться с проблемами. Согласен на все, лишь бы рядом, лишь бы с ней. — Прости меня, — срывается с покусанных губ. Они все ещё не смотрят друг другу в глаза. Так проще высказать все то, что накопилось на подкорке. — Я должна была с тобой поговорить, а не сбегать вот так... — Тш-ш, — Олег крепче сжимает её в своих объятиях, прижимая к груди. Аня чувствует, как бьётся сердце под футболкой. Домашняя, потертая, Олежина, в которой она так любит спать. — Я должен был сам начать разговор, а не надеяться на чудо, ведь видел, как тебя ломает вся эта ситуация. Думал, что справлюсь со всем, возьму под контроль. А по итогу лишился самого дорогого. Аня не хочет прерывать его речь. За эти недели она жутко соскучилась по его голосу, по хрипоте по утрам, по сильным рукам, что спасали её от ночных кошмаров. Воронова жмурится до мушек перед глазами — она должна попросить его вернуться. Потому что если он уйдёт сейчас, от неё не останется ничего, пустая оболочка больше не может функционировать. — Останешься? — Возвращайся домой. Две просьбы сливаются воедино, и Олег наконец-то спокойно выдыхая, поворачивает девушку к себе лицом. Сухие губы опускаются на её лицо, покрывая поцелуями каждый миллиметр. Аня знает, что друг без друга они жить не могут, но и понимает, что то, как они жили рано или поздно снова их сломает. Пока она просто кивает Олегу и самой себе, когда он поднимает её на руки и методом проб и ошибок, они добираются до спальни. Волков аккуратно кладёт её на кровать и пристраивается рядом, накрывая их тёплым пледом. Где-то под кроватью возмущённо скулит пёс, что его не взяли в общее «гнездо». Аня утыкается лбом в грудь Олега, пока он ласково перебирает её волосы. «— Пожалуйста, — просит девушка кого-то свыше, когда сон уже накатывает на разнеженное тело. Она не просит чего-то сверхъестественного, по типу решить все их проблемы. — Пусть он утром просто будет рядом» И кто-то свыше наконец-то внимает её молитвам, потому что впервые за их совместные ночи телефон молчит.