В плену фантазии

В доме тепло и шумно, за столом вся большая семья, хоть и не приходятся они друг другу кровными родственниками. Тетя Лена суетилась, пытаясь найти на столе место для нового блюда. Ульяша и Аннушка хотели бы помочь, но на них шикнули, и усадили на скамью, в ожидании ужина. — Олег приходил, - бросает Фёдор Иванович, потянувшись за краюшкой хлеба. — Чего хотел? - грубо интересуется Игорь, вороша похлебку. За столом все замирают, ожидая ответа. Со степными они в миру жили, не покушались на чужие владения, те отвечали им тем же. — Сватался. — К кому? - голосом любопытства выступает Ульяша. Аня, пытаясь скрыть полыхающие щеки, не поднимает головы от своей плошки. — К Аннушке нашей. Девушка чувствует, как чужие взгляды обращаются к ней. Девушка пытается сохранить свое благоразумие, пока внутри вопит счастливый голос. Конечно, Аннушка его сегодня видела, когда он проходил с Сережей в Дом, кланяясь Фёдору Ивановичу. О чем они говорили известно только одному богу, но вот теперь все это прописные истины выплыла за ужином. — Пойдёшь за меня? - спрашивал её Олег у озера. Подол платья её намок, когда из-за дерева вышел Волк, заставляя опустить ткань, прикрыть наготу. — А Фёдор Иванович отпустит? - она склонила голову на бок, лукаво заглядывая в тёмные глаза. — Отпустит, - твёрдо отвечает Олег, не подходя ближе. Пахнет волком, диким зверем и степной полынью. — Пойдёшь? — Пойду. Не врал, пришёл просить дозволения у Лесничего, хотя и мог взять по праву сильного и никто бы ему слова не сказал, подчиняясь правилам. — И что ему ответим? - тётя Лена прижимает руки к груди, ожидая ответа, как приговора. Когда Аннушку только принесли в дом, ох, заблудшая девчонка лет пяти, сбилась с тропинки, едва не угадив в лапы Лешего. Федор Иванович принес ее, закутав в собственную рубаху, пропитав лесным духом. Серёжа, что часто играл у них, с интересом глазел на малышку. Ещё не в силах осознать свой дар, как какую-то абракадабру произнёс. — Волчка родишь. С того времени и было принято считать, что Аня лесом Игорю дарована, но тот, нет чтобы воспользоваться своим счастьем, таскался по лесу, осматривая территорию, ещё и Димку за собой тащил. Лесные духи его боялись, кикиморы и игоши обходили стороной, сплевывая три раза, по людским традициям, да бы не встретить Игорька на своем пути. Лесничий в лице Федора Ивановича смеялся в усы, после очередных жалоб нечисти – пока Игорь в лесу, бунта можно не бояться. — А это надо не у меня спрашивать, - Фёдор Иванович хохотнул в свои усы, и ласково обратился к дочери названной. — Ну что, Аннушка, пойдёшь за Олега? — Пойду, - робко ответила девушка, Уля рядом с ней счастливо взвизгнула, обнимая сестру. Ложка Игоря с треском упала на стол, он быстро встал, выскочив прочь из дома. Аннушка закусила губу, возвращаясь к похлебке. За столом воцарилась тишина, смех и радость смолкла, оставив место для тревоги и волнения. Аня сидела на крыльце, закутавшись в теткину шаль. Ночь выдалась прохладная. Лес беспокойно шумел, совсем рядом раздался волчий вой. Девушка запахнула вязаную вещь, ей бы в дом идти, да о женихе думать, а не о брате названном, которому и предназначалась в жены. — Ты чего тут сидишь? - грубый голос Игоря скинул с девушки полудрему. Влажные волосы ещё хранили на себе водяной след. «К озеру ходил» - догадалась Аня. — Тебя жду. Игорь потоптался, да присел рядом. Волчье тепло не мог остудить даже озерный холод. — Дождалась. На лице его красовалась длинная царапина, Аня потянула руку, Игорь отшатнулся. Как бы ему не хотелось принимать её ласку, эта девка уже обещана степному волку. — Я могу помочь, Игорь. — Ведун твой научил? Ему не нравилась дружба, что зародилась между Сергеем и Аней, как рыжеволосый таскал её по полям да лесам, ища травы для своих заговоров. — Есть вещи, которые ему и не подвластны. Аня вернула руку на свои колени, всматриваясь в ночное небо. Предрассветный час казался тихим и странным. — Правда, за Олега пойдёшь? Лес шептал. В ночь его перерождения он обещал Аню ему. Обещал. Игорь сжал кулаки, отгоняя воспоминания, что пахли землёй и хвоей. — Пойду. От чего не пойти? - пожала плечами Аня. Утром, едва девчонки успевают убрать со стола, во дворе слышится суматоха, рыжеволосая Ульяша, не в силах бороться со своим любопытством, выглядывает в окно, и радостно вскрикивает, хватая Аннушка за руку. — Сваты приехали! Девушка хмурится, и выглядывает за дверь, ступая на порог. Сережа и Шура стоят у вороного коня, мешки аккуратно составлены у крыльца. — Что за ярмарку вы здесь устроили? – тетя Лена, разгоняет девушек от двери. — Вено привезли, - лениво отвечает Сережа, запуская пальцы в темную гриву коня. — А вечером за невестой придем. — Так как же? – женщина схлестнула руками. — У нас ни платья нет, ни приданого. — А нам ваше приданое и не нужно, - весело хохочет Шура, и стягивает с телеги еще один мешок. Сережа перехватывает мешок, с особой осторожностью протягивает его Ане, минуя чужие руки. Заговоренный. Девушка прижимает мешок к своей груди, в нос ударяет знакомый запах – полынью пахнет, как от Олежи. Рыжеволосый улыбается, тепло и приветливо, ох, хитрец. Аннушка прячет красные щеки в складках грубой мешковины. — Димка, смотри, соль! – восторженно вскрикивает Ульяшка, открыв первый мешок. — Богатый, видно, жених, - фыркает Игорь, и только сейчас Аннушка замечает, как он привалил у стены дома, в самой тени. Голубые глаза Сережи смотрят настороженно, ожидая подвоха от лесного волка. — Олег высказывает свое почтение вашей семье. Аня бросает короткий взгляд на Игорька, всегда так было. Была их семья и Аннушка, что ни под какие стандарты не подходила: и хлеб у нее пресный, и заговоры не получаются, а уж если вышивать сядет, все нитки спутает. А еще были Олег с Сережей, последний таскал ее с собой, пытаясь обучить нехитрому мастерству, а первого она видела всего несколько раз, когда он к Федору Ивановичу приходил, вечно хмурый, нелюдимый, волк одним словом. — А может мы говорим – нет? – он вышел вперед, солнце заиграло в его растрёпанных волосах, бежал, бежал сюда диким зверем. — Может это, - Игорь кивнул на Аннушку, что застыла у крыльца. — Мое? — Игорь! – возмутилась тетя Лена. Федор Иванович молчал – поздно ты спохватился, Игорек, поздно. — Ну и шуточки у лесных волков, - бросил Шура, забираясь на коня. Аня кинула взгляд на Сережу, Игорь вполне мог все испортить речами своими. Рыжеволосый ей только подмигнул, зная нрав ее брата названного – бесился тот, что все к Сереже за травками, да настойками ходить стали, а не к Юльке его любимой. — Примеряй платье, сестрица, и не забудь поплакать, не гоже из отчего дома с сухими глазами уходить. Аннушка юркнула в дом, пока остальные гостей провожали. Уселась в темном углу печки и поднесла мешок к носу – волком пахнет, ее волком. Аня уловила этот запах сразу – пахнущая летом смуглая кожа, знакомая хрипотца в голосе, теплые ладони и полынь, отгоняющая злых духов, защищающая их род, ее род. Дверь тихо скрипнула, тяжелые шаги прозвучали совсем рядом, кто-то пахнущей землей и хвоей сел рядом. — Выходи, домовенок, я тебя нашел. Грубый голос Игоря звучал ласково, заставляя Аню улыбнуться. Так они играли в детстве, когда девочка, еще боявшаяся все шорохов и скрипов, пряталась в темном углу, сжимая в руках зверобой. — А я и не пряталась, - Аннушка пожала плечами, двигаясь ближе к солнцу. Игорь с тоской смотрел на мешок в ее руках – мешок пах чужаком. Инстинкты вопили и требовали свое назад, он мог бы, он хотел. У них с Олегом с детства дружбы не вышло, у каждого под боком был свой ведун, и каждому хотелось поставить его силы выше. Федор Иванович надеялся, что это все пройдет, иначе не жить диким зверям в мире. — Вы волки, а ли псы дворовые? – ругал он мальчишек после очередной драки, пока те шмыгали носами, стирая с лица кровавые разводы. — Когда собачиться перестанете? Не перестали, а теперь пришло время сойти в главном бою за любимое сердце. — Тебе маленькую здесь было не достать, а сейчас уже невеста, а все забавы детские, - улыбается Игорь, выманивая девушку наружу. Аннушка смеется, принимая его руку, выбирается из-за печки, паутины на волосах нет, значит, Ульяшка хорошо убрала избу. — Ты веришь в другие жизни? – он смотрел прямо в сердце, своими серыми глазами, слишком пристально, заставляя девушку смутиться. — Сережа в это не верит. — А ты? — А я верю Сереже. — А вот Юля говорит, что есть и другие жизни. В одной из них ты моя жена. — Значит, в одной из них я вовсе тебя не знаю, - Аня улыбнулась, усаживаясь на лавку. — Ты – человек Леса, ты во всех жизнях придешь сюда. Аня родилась в Лесу. Ее обещали Волку. Она была его часть, даже если сама того не желала. Только вот задача – волка было два. Девушка пожала плечами, проводя пальцами по мешку, в который до сих пор не заглянула. Ни одна портниха в мире не могла так быстро сшить платье для невесты волка, как давно Олег собирался просить дозволения Федора Ивановича? — Что? – переспросила Аннушка, понимая, что прослушала речь Игорька, погруженная в свои мысли. — Я говорю, что ты должна остаться в Лесу, - его напряженные пальцы коснулись ее рук, перехватывая мешок со свадебным нарядом. — Я могу это сделать. — Ты не станешь, - Аннушка выдернула свою руку из его ладоней. — Ты .. не можешь. — Я могу, - в голосе Игоря звучало больше зверя, чем человека. — Я пойду за Олега, - упрямо твердит Аня, нахмурив светлые брови. — Федор Иванович ему обещал! — Не за всех мужчин выходят замуж, - Игорь двинулся ближе, от него пахнуло угрозой. — Не начинай, - голос Аннушки жалобно дрогнул, как в детстве, когда ее наказывали за неудавшийся хлеб, в отличие от Димки или Ульяши, она никогда не вымаливала себе прощение. Податься инстинктам проще, чем остаться человеком. Надо просто дать Ане почувствовать его запах, дурманящий запах лесного волка. И никогда не отпускать ее. Остаться, и больше никуда не уходить. Найти Аннушку в ее темных думах. Найти и оставить с собой в лесном доме. Не пустить в степной. Даже такой страшной ценой. Не дать ей уйти. Зато дать себя ненавидеть. Жить с ней. И чтобы она с ним жила. Не как сестра, как невеста, как жена. Чтобы сына ему родила, волчонка родила. Построить ей дом. Их дом. Все будет. Только найти бы ее, не все ведь Сережа отравил своим колдовством, что-то там осталось в память об Игорьке, что-то любимое и родное. Позвать, позвать и быть услышанным, понятым, любимым. — Пусти, Игорь, пусти! – отбивалась девушка, оборотень призывно зарычал. Запугать? Успокоить? Взять свое. — Бог тебя накажет! — Не боюсь я твоего Бога! – рыкнул на нее Игорь. Что-то холодное коснулось его шеи. — Не боишься бога – бойся металла. За его спиной стоял Олег. Возвышаясь могучей фигурой, готовый разодрать Игоря в клочья только за косой взгляд. «Мое» – билось в его сердце, в голове, в глазах. — Не отдам, - прорычал юноша, не выпуская девичью руку из своих лап, сжимал, почти до боли, до жалобного всхлипа. — И не спрошу, - второй оборотень отбросил меч, когда Игорь отпустил Аню. Страх, что читался на ее лице, бил Олегу в самое сердце, думать о том, что могло случиться и не хотелось. — Кыш, - просипел степной волк, готовый принять истинную форму. Девушка закусила губу, стираясь с лица почти звериный оскал, буркнула что-то и, подхватив мешок с пола, забралась обратно в свой темный угол. Запах степного волка убаюкивал ее. Полынь, нагретая солнцем кожа. Как будто Олег был рядом с ней, а не там, в драке с Игорем. — Разошлись! – могучий голос Федор Ивановича застал их в момент схватки, волки, прижав хвосты к деревянному полу, молча выслушивали наставления, недовольно порыкивая. Аня не собиралась выходить из своего укрытия, и сжалась еще больше, когда смуглая рука потянулась к ней. — Не бойся. В голосе больше не было злости и страха, лишь нежность и тепло. — Олежа! – всхлипнула девушка, кидаясь на шею волка. Тот тихо посмеивался, прижимая разбитые губы к светлым волосам. Из-за стен доносились человеческие голоса и шум, ветер и шорох листвы. Она вцепилась руками в рубаху Олега, забывая про мешок и свой порванный сарафан. Олег здесь. Олег пришел ее защитить. Сережа говорил ей, что волки выбирают пару на всю жизнь. Олег - вожак, и выбрал он ее. Аннушка видела его в волчьем обличии, то, чего так страшился Игорь. Олег был крупным волком, таким же черным, как ночь в ноябре, на солнце его мех вспыхивал, словно рыбья чешуя в воде. Мокрый нос утыкался в ладони, и даже весь его грозный вид наполнял сердце лишь любовью. — Я пришел забрать тебя домой, - он ласково заправил прядь волос, что выбилась из ее косы. Домой. Дом с ним. Степной дом со степным волком. Аннушка довольно кивнула, утыкаясь носом его рубаху. Полынь. Защита. Олег. Три слова с одним значением. Она теперь волчья невеста. Невеста степного волка.