В плену фантазии

Умер. В её голове не укладывалось это слово. Вад - умер. – Если ты умрешь, - Аня затянула его левую ногу жгутом. – Я отправлюсь за тобой в ад и лично грохну еще раз. – Солнышко, - застонал Вад, чувствуя иглу, что входила в его мышцу. – Ты считаешь, что у меня нет никаких шансов очнуться в раю? Воронова хмыкнула, вооружившись ножом, чтобы срезать грязную ткань того, что осталось от штанов, после всех ее манипуляций. – Вад, ладно я, но ты то себя хорошо знаешь. Дракон отключился, а когда пришел в себя, его встретил белый потолок и голубые глаза. – Если это ад, я готов навсегда остаться у твоих ног. – Дурак, - Аня покачала головой, записывая что-то с мониторов в свои бумаги. – Ты веришь в жизнь после смерти? – Воронова пожала плечами на его вопрос. – Знаешь, если после смерти мы сможем быть рядом с теми, кого любим, то такой конец и страха не внушает. Так что, если я умру, найди меня там. Я буду скучать по твоим подзатыльникам. Закончив свою речь, Вадик получил еще один подзатыльник. Алтан сжимает её пальцы, пытаясь вернуть ее к себе, в реальный мир. Она уже разделила ненависть к Разумовскому с Алтаном. Олег ушел с ним по собственной воле, а теперь он снова заигрался в бога, забирая у неё Дракона. Дракона, с которым ей хотелось быть рядом, касаться, разговаривать, тихо сидеть вместе, наслаждаться присутствием друг друга, готовить ему завтрак и греть озябшие пальцы под его футболкой. Между ними была не только сексуальная химия, Аня вновь смогла почувствовать чувство целостности. Они были прикованы друг к другу железной цепью, а теперь один из ее концов рухнул и потянул к земле и Воронову. – Аня, ты меня слышишь? Аня его не слышит. Аня не с ним, где угодно, но не в особняке Дагбаева. Она в Сирии, в гостинице, где в расхаживала по помещению, вчитываясь в строки письма. Она в Петербурге, напротив детского дома. Она в квартире Дракона, в его футболке. Она где угодно, куда ещё не добралась смерть Вадима. Дагбаев не узнал Воронову, искрящиеся глаза отдавали теперь бездушностью и безумием. Алтан не раз замечал, как девушка кутается чужую кожаную куртку, ища призрачные объятия. Аня знает, она уже проходила подобное, и пока она не столкнулась со своим страхом, не представляла, как сильно любила Вадика. В ее жизни было двое мужчин, что вызвали такие светлые чувства, и обоих она потеряла. Воронова не плакала, слезы не могли помочь утолить ее внутреннюю боль, ей была нужна месть, зверь внутри нее требовал крови. В клубе звучала музыка. Тут все были пьяные. Элитный, и не очень, алкоголь лился чуть ли не рекой, и каждый мог найти что-то на свой вкус и по своему карману. Хорошее место, если хочешь затеряться в толпе, здесь Макарова была своей, среди кучи пьяных студентов, хоть никогда и не ходила на такие мероприятия. Лера поправила прядь волос, за которым прячется наушник, из которого до неё пытается докричаться Разумовский. – Если увидишь кого-то из Дагбаевых – уходи. Лера глухо хмыкнула, самого опасного из них она уже одолела. Блондинка поднялась по лестнице. Жуткое платье, что сегодня выбрал Разумовский, как ее конспирационный костюм, было жуткого фиолетового цвета, девушка уже догадывалась, что это его любимый цвет. – Дорогуша, я не сомневаюсь в твоем вкусе, - пожал плечами Сергей. – Но то розовое платье было ужасным. – А это не платье, - Лера брезгливо кинула в сторону фиолетовую ткань. – Это костюм стриптизёрши! Брови Разумовского удивленно поползли вверх, а в глазах зажегся хитрый огонек. – Олег, - громко закричал он. – Наша девочка выросла! Представляешь, она уж ходит в стриптиз-клуб! – Разумовский! – Валерия! – раздался громкий голос. – Как мы вас ждали. Лера подняла голову, на неё смотрела девушка, как казалось с искренне улыбкой, ее лицо ей было незнакомо. На говорившей были элегантные кожаные брюки и сверкающий топ, так подходивший под ее улыбку. – Мы знакомы? – нахмурилась Макарова. – О, как я могла забыть, – она легко стукнула себя по лбу. – Меня зовут Анна. Возможно, вы слышали обо мне от одного нашего общего, пусть и старого, знакомого. – Лера, – в ухе раздался взволнованный голос Олега. – Уходи! Макарова послушно отступила назад. Девушка задорно засмеялась. За спиной раздались тяжелой шаги, и она приготовилась драться, у нее была практика, Олег ведь учился ее драться в «полевых условиях». Прозвучал выстрел, и Лера со стоном опустилась на пол, смотря на свою ногу, адская боль достигла своего пика, такого не было ни при одном ударе, что она пропустила от Волкова. Сильные мужские руки подхватили её, заставляя повиснуть безвольной куклой. Ее ждали, и громкая музыка, была тому подтверждением. – Не люблю играть в кошки-мышки, – девушка убрала пистолет, заглядывая Лере глаза. Макарова хлопала ресницами, пытаясь отогнать боль, сконцентрироваться на голосе Разумовского в ухе. Анна улыбнулась, отводя в сторону прядь волос, она выудила из ушной раковины наушник. Макаровой показалось, что она заметила на ее лице странную смесь удовольствия. – Лера! Лера! – звал Сергей, в его голосе звучала надежда и отчаяние, из-за него снова страдали близкие люди. – Олег уже едет! – Как это мило, – улыбнулась та, что назвалась Анной. Разумовский замолчал, вслушиваясь в чужой голос, голос той, с которой Олег так мечтал его познакомить и о которой он так много говорил, воодушевленно и влюбленно, пока Сережа не испортил все своими грандиозными планами. Был ли он виной такому повороту событий? Разумовский покорно брал на себя еще и эту вину. – Бросаться на помощь всегда было в стиле Волчика. – Отпусти её, – зло приказал Разумовский. В ответ он получил смех, выбивший его из колеи. – Тебе нужен я. Скажи, куда я приеду. Он готов был принести себя в жертву. Олег сказал, что Воронова работает на Дагбаева, говорил он почти сухо, если бы не глаза, которые выдавали его грусть и сожалению. Дагбаеву нужна его смерть, и Сережа готов принять ее. Выйти мучеником после всех его заслуг вряд-ли получится, но Лера не должна пострадать от тени его врагов. – Пожалуйста, - жалобно произнес Сергей, возможно, он пытался выиграть время, за которое Волков должен был успеть добраться до клуба. – Жертвенность, – вздохнула Аня. – Вас в детском доме этому научили? – Я… – Нет, Серёжа, – тихо перебил его девушка. – Жизнь за жизнь. Я возвращаю долг. Аня уронила наушник с воплями Разумовского и наступила на него, придавливая носом чёрных туфель. Лера зажмурилась, ощущаю холод от дула пистолета у своего виска, она прекрасно отдавала себе отчёт, что их договор с Разумовским разорвёт только кровь, как оказалось её собственная.