В плену фантазии

Баатар прожил долгую жизнь, временами не совсем радостную и совсем не простую. А потом, как говорят, на закате жизни встретил Лию. У них было несколько лет счастья, пока болезнь не съела главу Дагбаевского клана окончательно. Но он успел пожить, насладиться почти спокойной старостью в компании молодой жены, огромным домом, вылазками к озеру, где пытался рыбачить, вкусной едой, когда на кухне экспериментировала Лия. Врачи сказали, что он умер незадолго до рассвета. Аккуратно, бережно, словно не хотел тревожить обитателей дома. Баатар был уверен, что не умрет собственной смертью, вокруг него было слишком много врагов для спокойной жизни, но судьба, та еще шутница, она выключила свет, не дожидаясь, пока кто-то разобьет лампу его жизни. К смерти никогда нельзя быть готовым. Ни тем, кто перейдет на другую сторону, ни тем, кто остается здесь. Лия стоит перед гробом мужчины, который был для неё оплотом и стабильностью. Казалось, что это чья-то шутка, и совсем не конец их недолгой истории. Она не прониклась любовью Гонконгу, не привыкла к фамилии, которая вызывала страх, ужас и уважение, их хрупкую дружбу с Юмой, могла нарушить эта утрата, вопреки высказыванию, что горе сближает. Девушка не собиралась претендовать на наследство, на деле, ей хотелось сбежать, исчезнуть, чтобы кто-то просто вычеркнул ее из истории преступного клана. Лия не представляла, что делать дальше. Она словно оказалась в бушующем море, на корабле непригодном к плаванию. Пустота на безымянном пальце казалась правильной, хоть и пугающей, касаясь пальцами холодной руки Баатара, она прошептала: – Баляр- лаа. – А говорила, ничего не выучишь, – за её спиной раздался голос, который она не слышала вот несколько лет. Лия выпрямляется, убирает падающий прядь волос. Перед ней уже не тот улыбчивый парень, лишь хмурый наследник дагбаевского клана. – У меня было достаточно свободного времени. Девушка смотрит на спокойное лицо мужчины, а затем ступает назад, позволяя внуку проститься с дедом, у дверей она сталкивается с наемником. – Здравствуйте, Вадим Дракон скалится, улыбка в этот день непозволительная роскошь. – Мои соболезнования, светлейшая. Лия отстраненно кивает, и спешит в свою комнату, стянуть чёрную холодную ткань и забраться под душ. Она кутается в тёплый халат, все чаще мерзнет. В отражение уставшая девушка. Лия думает, много и основательно. Ещё до этого они с Баатаром присмотрели маленький дом, она может завести собаку и жить там. Девушка кладёт руку на живот, сейчас она жалеет, что у них не было детей, одиночество слишком ласково кутает ее в свой кокон. – Здесь ничего не изменилось. Алтан ждёт её в комнате, сидя на краю кровати, тонкие пальцы скользят по белому покрывалу. Лия игнорирует его, садясь за туалетный столик. – Мы могли поговорить в кабинете. Не обязательно было вламываться в мою комнату. Дагбаев кривится, ему не нравится этот холодный официальный тон. Лия перед ним другая, на её плечах, как на его собственных, бремя дагбаевского клана. Алтан встаёт, оказываясь за спиной девушки, ему хочется положить руку на её плечо, напомнить простую истину – он рядом. – Это неофициально разговор. Девушка скидывает светлые брови, откладывает в сторону тюбик с кремом. – Я тебя слушаю, Алтан. Даже собственное имя звучит из её уст холодно. За своей местью он не заметил, как потерял главное – Лию. – Ты уже думала, что будешь делать дальше? Дальше – это время, после похорон. Дальше – это новая жизнь. Пугающая жизнь – Не знаю, – девушка ведёт плечами. Словно уходит от физического контакта И Алтан, и Лия знают – в клане ей делать нечего. Она – вдова, а не мать наследников. Он позволяет себе сделать шаг вперёд, в нос вновь бьёт запах ее геля для душа и немного пудры. Дагбаеву хочется запустить руку во влажные волосы. – Поехали в Питер? – Предлагает Алтан, и тут же прикусывает губу. Он мечтал об этом долгие годы - забрать её в Петербург, поселить в своем особняке, показать ей оранжерею. Алтан понимает, ненависть к деду вызвана тем, что он забрал у него время с любимой женщиной. – Мне нечего делать северной столице, – спокойно отвечает Лия, возвращаясь к вечерней рутине. – Найдём тебе занятия, – Алтан тянет руку вперёд, пальцы путаются в тёплым ворсе халата. – Теперь никто не разлучит нас. Юма поворчит, но закроет на все глаза. Лия напрягается под его руками. Забытые прикосновения, запретные чувства. – Ты живёшь в каком-то своем мире, Алтан. А каких нас речь? Он теряется, маска самообладания дает трещину. – Я думал… Мы ведь были… Были счастливы вместе. – Все упирается в слово были. Мы выросли, Алтан, больше нет смысла держаться за глупые мечты. Говорить об этом больно, но у Лии было достаточно времени, чтобы свыкнуться с этой мыслью странно, она ведь считала, что больше не зависит от мальчишки, неужели хватило одного прикосновения, чтобы разрушать так хорошо выстроенные стены? – Глупые? – тихо переспрашивает Алтан. Лия борется с желанием зажмуриться и кивнуть. «Я отпустила тебя, отпустила. Чего-то ещё хочешь от меня?» Но нельзя так сделать, всё слетит, все базовые настройки из которых она так долго выкорчевал Алтана. Это были прекрасные мечты, лучшие за годы, что она прожила в клан – Алтан, я .. Он разворачивает её к себе, слишком резко, вырывая себе драгоценные секунды. – Я пытался жить без тебя, – хрипит Алтан, полотенце с волос падает на хрупкие плечи. – Знаешь, как больно было каждый раз просыпаться и представлять тебя в его объятиях? Он словно специально игнорирует имя деда. – Ты имеешь полное право обижаться на моё исчезновение, или… – У меня нет причин, чтобы держать на тебя обиду, – тихо произносит девушка. – Я была женой Баатара, с моей стороны требовать тебя… – Молчи, – просит её Алтан. – Мы можем начать все сначала. Лия поднимает голову, встречаясь с взглядом винных глаза. Она должна уйти, дать Алтану возможность начать всё с чистого листа. Пред ним открыты все двери, и к чему балласта с прошлого? Девушка поднимает руку, прикасаясь к холодной щеке Алтана. – Зачем? – Я люблю тебя, – срывается с его губ. – Я не хочу тебя потерять. Эти годы он жил мыслью, что где-то там она есть, а теперь она на расстоянии вытянутой руки, но по-прежнему далеко. Они боялись быть собой, чтобы не разрушить союз, по другому назвать их преступную связь было нельзя, они замкнулись в собственном страхе и одиночестве, и к чему это привело? Они чуть не потеряли друг друга. Страх лечиться любовью, а у них это общая болезнь. Алтан касается ее ладони с темными ноготками, проводит пальцем по следу, откуда раньше так дерзко смотрело на него кольцо. – Поехали в Питер? – снова просит Дагбаев. Лия прикусывает нижнюю губу, разум ещё борется, а вот сердце не может ему отказать.