В плену фантазии

Саша открыла глаза, неприятный запах хлорки бил в нос, заставляя девушку скривиться. В поле зрения появилась медсестра, услужливо уточняющая, как она себя чувствует. «– Как человек, который пытался покончить собой» - хотела огрызнуться Воронова. Скверно, как после похмелья. Ее немного подташнивало, видимо последствие каких-то препаратов, которыми ее пытались спасти от глупого поступка. Но всего этого сказать было нельзя, а лучше попытаться улыбнуться, хотя, тогда в ее психологическом здоровье точно придется сомневаться. – Нормально, – выдохнула Саша, подбирая самое безопасное слово. Девушка протянула ей пластиковый стаканчик с водой. Воронова хмыкнула – предусмотрительно. – Я позову врача. Саша рассеянно смотрела её вслед. Тугие повязки на запястье больно сдавливали, девушка поставила стаканчик на тумбочку, и коснулась бинта подушечками пальцев. Теперь шрамы, обнаженные под покровом ночи и получасовой истерикой, навсегда останутся с ней, немым укором, вечным напоминанием о чужой ошибке. Вместе с врачом в палату ворвался Гречкин, палец чуть сильнее прошелся по порезу, заставляя Воронову болезненно скривиться. – Принцесс, ты меня напугала, – парень плюхнулся на койку, но под недовольным взглядом врача немного стушевался, хоть эффект был довольно непродолжительным. – Как себя чувствуете? – Интересуется мужчина в белом халате, и тянется к её запястью, чисто с профессиональным интересом. – Крови нет. – Нормально, – снова повторяет Саша, хоть и больше всего в жизни ненавидит этот вопрос, но в больнице другого не спрашивают, приходится мириться. – Можно мне домой? Она смотрится надеждой, провести здесь ночь - для неё худший кошмар. – Да, док, – Кирилл закатил глаза, откладывая в сторону телефон. – Можно нам уже домой? Мужчина недовольно смотрел на Гречкина. Пусть клиника и частная, терпеть такое поведение выше сил. – Я бы попросил вас выйти. – Эй, ты собрался приставать к моей невесте? – Гречкин, – шипит девушка. – Свали. Парень с недовольством, но подчиняется, выходя в коридор, чтобы топтать его подошвами своей дорогой обуви. – Сложный человек, – резюмировал врач, когда Кирилл покинул их довольно тесную компанию. – Вы не представляете насколько, – согласно отозвалась Саша. – Я могу отпустить вас домой, если вам действительно это необходимо. – Спасибо, – облегчено выдохнула Воронова. – Надеюсь, вы понимаете, что после случившегося, я обязан не просто порекомендовать вас посетить психиатра, но и выписать направление? Врач смотрит на нее с сочувствие, Саша ощущает, как горечь разливается на языке – не самое приятное чувство. Они не могут обсуждать насколько ей тяжело, им вообще не полагается разговаривать на такие отвлеченные темы – лишь сухой профессионализм. Воронова знает, ее страдания – пустая трата времени, зная Гречкина, но обесценивать их она не собиралась, чувств было слишком много, чтобы выразить их словами. Лучше молчания, тем клише, действия, которые люди копируют друг у друга, чтобы выразить поддержку. – Да, – девушка кивнула. – Я понимаю. Через полчаса, когда все формальности были решены, Саша сидела в машине Кирилла с папкой в руках – ее приговором. – Детка, это конечно экспириенс, – Гречкин вырулил с территории больницы. – Я даже думал, что ты, ну очень заранее готовишься к Хэллоуину. Воронова промолчала, закрыла глаза – меньше всего ей хотелось выслушивать незатейливый трёп парня, который утолял, таким образом, свою социальную активность. – Эй, земля вызывает Сашку, – он щелкнул пальцем перед ее носом, забывая о правилах поведения за рулем. – Ты снова в отключке? – Отвези меня домой, – тихо попросила Воронова, когда понимает, куда навигатор прокладывает путь. – Детка, мы почти доехали. – Нет, Кирилл, я хочу к себе домой. Гречкин скривился, останавливаясь на светофоре. – Бросишь меня одного в пустом и холодным особняке? – В твоей жизни достаточно людей, чтобы скрасить этот маленький факт. Кирилл расплывается в улыбке. Саша уже ненавидела себя и его за то, что ее ум уступил место разочарованию, а все из-за того, что Гречкин так с ней поступил. – Детка, так это всё из-за маленького недоразумения? – На этих словах уже Саша скривилась, скоро это станет ее любимой эмоцией, что придется лицезреть Кириллу. – Ну ладно тебе, я был слишком пьяным, чтобы от неё отбиваться. Это вообще можно считать изнасилованием. Воронова снова закрыла глаза. Слушать этот бред был выше её сил. Одно дело догадываться об измене, другое получить на это существенное доказательство. – Хочешь я тебе что-нибудь куплю? Серёжки там, платье? – Кирилл продолжал наседать, а Саша больше всего хотелось, чтобы он заткнулся. Иногда, в редкие моменты, девушка отчаянно жалела, что отказалась от того, что свело ее с Кириллом. Таблетки были трендом. Можно было выбрать на любой вкус и цвет, как говорится. Кто-то прозвал их пилюлями счастья, они несли с собой безмятежность и потерю смысла, которого так хотелось молодому телу. Теперь Саша игнорирует все, кроме снотворного, когда мысли догоняют ее в кровати. Все остальные таблетки и прочие радости жизни она оставила, да, что-то помогло ей вправить мозг, пусть и своеобразно, и возвращаться к старым привычкам девушка не собиралась. – Детка, ну скажи, что-нибудь, ненавижу, когда ты меня игноришь. – Кир, я устала, можешь хоть минуту помолчать? Гречки обиженно засопел, но его огорчение длилось недолго, уже через минуту он подпевал песням, изображая из себя еще более популярную личность. В особняке Саша сразу поднялась в спальню, отказываясь от ужина, предложенного прислугой. Ладно, перетерпеть сегодня, а завтра, когда Гречкин свалит на очередную тусовку, что обязан посетить, она уедет домой. Девушка забралась под одеяло, уткнувшись носом в подушку, стараясь успокоить дрожащие руки, но совсем скоро её уединение снова нарушили. – Кир, – Саша дёрнулась, когда мужские руки забрались под футболку. – Все цивильно, Сань, просто не могу уснуть, пока тебя не пожамкую. Утром Кирилл будит её лёгким поглаживанием. – Доброе утро, красавица, рад, что ты все ещё в постели. Голова ещё была в лёгком тумане после больничных препаратов, девушка не поддалась его чарующему обаянию, покидать уютную постель, или меня положение, она не собиралась. – Гречкин, отвали, – вяло отбивалась Воронова. – Я принёс тебе завтрак в постель, не негоже прогонять своего кормильца. Саша протянулась, выпутываясь из тёплого плена. На тумбочке стоял поднос, источающий аппетитный аромат обычного омлета и кофе. Бодрящие нотки, что щекотали нос, вызывали тошноту, и Воронова серьезно собиралась прогнать Кира на кухню за чашкой зеленого чая. – Так, стой! – Кирилл сам поставил поднос на кровать. – Это ещё не всё. Зацени. – Новая цацка? – без интереса поинтересовалась Саша – Ага, твоя цацка, – довольно произнёс Гречкин открывая коробку. – Ты знаешь, что дарить часы плохая примета? – будничным голосом отозвалась Саша, смотря на циферблат. – Может обычные часы и да, но это ролексы. Он взял её за руку и поцеловал место под повязкой. Гречкин не умел извиняться, не собирался менять свой образ жизни, но очень надеялся, что этот шрам будет единственным на её теле.