Быть братьями

За утренним кофе они говорили мало, и Митчелл ощущал, что Люси всеми силами и под любым предлогом пытается поскорее сбежать от него, начиная с момента утром, когда она сидела перед зеркалом – в котором было ее отражение, но не было его. Это мучило женщину, наверняка она размышляла о том, что провела ночь с самим дьяволом, ее вера соединялась с совестью любого честного человека, который не хочет иметь ничего общего с убийцей, и ирландец это прекрасно понимал, потому он осторожно настаивал только на одном – спокойно все обсудить. Постепенно она уступила, то ли его настойчивости, то ли сама желая этого, но все-таки предложила все обсудить днем. Джон решил не давить и дать ей время, но, зная, что более всего ей не нравилась его сущность, и просто уверений в том, что он не пьет кровь, ей было недостаточно, кажется, она не верила в то, что он держится в стороне от общины, что порвал с другими – зная все это, Митч решил сразу озвучить главное. - Клан принял мое решение, я вне этой жизни, я порвал с ними со всеми. Прежний глава меня преследовал, но ныне мне договориться легко, он дал мне слово, что меня не будут беспокоить. - Но почему тогда они не хотят последовать твоему примеру? – в который раз вернулась к теме Люси. - Это не так просто, - вновь повторил Митчелл, но без раздражения, понимая, что такое нелегко принять. – Нужно… буквально возненавидеть себя за то, что ты совершил. Предлагать и говорить другим что-то можно сколько угодно, однако нужно очень сильное внутреннее желание, чтобы измениться. - Ты хочешь сказать, что им нравится убивать? Митчелл, это же невозможно! Какое чудовище может такого хотеть? - Нет, конечно, далеко не всем нравится убивать, но кровь полностью затмевает разум, уступить этому наркотику проще, чем противостоять… Думаю, с нынешним главой общины можно договориться, он не станет никого держать, а я… может быть, смогу помочь тем, кто хочет отказаться от этого, хотя бы сделать первые шаги. Встречусь с ними, попробую еще раз предложить. Карл был прав, делясь с Эндерсом ожиданиями действий ирландца – тот замечал веру Люси, знал, что врач часто ходит молиться в часовню при больнице, и уважал ее религию, а потому он давно вынашивал это решение, как знак своего намерения исправиться, раз уже ей необходимы доказательства. И вот наконец озвучил. - Ты… это сделаешь? – удивилась Люси. - Конечно. Я сделаю все, чтобы избавиться от этого проклятия, - твердо заявил Джон. – И если тебе это нужно, я покажу тебе, насколько я серьезен. Она несколько недоверчиво покачала головой, а после вновь заговорила о том, что ей надо на работу и что они могут все обсудить позже. На этот раз Митчелл задерживать ее не стал, понимая, что все-таки женщине нужно время, чтобы все обдумать – ввязаться в отношения с вампиром безумно и… страшно! Он даст ей все, что ей необходимо, он готов ждать, сколько понадобится. Но сам ирландец был преисполнен надежд на лучшее и свои действия откладывать вовсе не собирался, особенно то, что можно было решить быстро, так что сразу же, по дороге домой, позвонил Кэмпбеллу: - Сделай мне одолжение, - после приветствия попросил он. – Я помню все, о чем мы договорились, и не хочу мешать тебе. Но я допускаю, что не только я хочу иного. Можешь ли ты вновь напомнить общине, что я готов помочь тем, кто хочет отказаться от крови? Я готов прийти в бюро и поговорить с другими еще раз. Новый лидер вампиров помолчал, он не спешил ни отказать, ни согласиться. Интересно, его по-прежнему смущает статус собеседника? Пора бы ему уже учиться быть более жестким, иного клан не примет. - Ты думаешь, твой путь… - начал Кэмпбелл. - Возможен, - прервал его Джон. И напомнил: - Лорен была вампиром не так долго, но очень хотела отказаться от убийств, я пытался помочь, но Херрик не дал – и другие должны знать, что у них есть выбор. Новый глава клана вновь обдумал, но, выдержав паузу, отказывать не стал, судя по всему, он и вправду не стремился к каким-либо конфликтам, уж точно не с Митчеллом, который якобы уничтожил предыдущего главу клана. В итоге он сказал, что готов будет собрать всю общину в любой вечер. Ирландец направлялся домой в самом приподнятом настроении, думая о том, что, кажется, все-таки его планы начали строиться, а это значит, ему надо будет извиниться перед Эндерсом, ведь киви рассчитывал на его компанию по пути в Новую Зеландию. Но этот парень не был злопамятен, он поймет (черт побери! Он сам советовал пытаться искать свое счастье, а не думать о других), наверное, можно все-таки попросить его помочь с жаждой крови – хотя бы первое время в их с Люси отношениях это не будет лишним. Еще надо будет проститься с Карлом и Дэном, они точно вскоре уедут, если не с Эндерсом, то сами, в Европе им нравится гораздо больше. Нет, конечно, все это было еще не сейчас, пока он даже не знал, когда именно сможет поговорить с общиной, но Митчелл настраивался на то, что его жизнь, хотя бы на ближайшие несколько лет, по-прежнему будет связана с Бристолем и Англией, а не с далекими островами другой страны. После у него не будет возможности уехать… Впрочем, может и будет когда-нибудь, до Новой Зеландии добраться без нормальных документов сложно, но возможно даже для того, кого нет на камерах и у кого поддельный паспорт, надо только задаться этой целью: есть разные грузовые суда, нужно только заплатить побольше капитану, именно так порой все вампиры отправлялись в дальние путешествия, чаще всего в Латинскую Америку. Так что и после, например, спустя годы, расставшись с Люси, он сможет уехать, теперь не просто куда-то, а за конкретной помощью или вообще без цели, но чтобы увидеться с другом, в конце концов, не так и много у него настоящих друзей. А вообще так далеко заглядывать нет смысла. Если он научится бороться с жаждой крови, ему не нужна будет помощь Браги. Стоит ли потом ехать к Эндерсу, ведь их вроде бы ничего не связывает? Стали ли они все-таки друзьями? Киви вроде бы так не считает, постоянно это отрицает… Может, через несколько лет Джонсон перестанет валять дурака и отвергать чувства, найдет подходящую женщину и заведет семью – все же он завидный жених, хорош собой и с неплохим достатком, он успешный пиарщик в кругу красивых и умных женщин. Так и к чему ему рядом друг-вампир? Помогать он, как сам говорил, может и по телефону, а присутствие кровососа возле семьи – это всегда плохая идея. Но может так сложиться, что и сам Митчелл отыщет тут иных друзей, скажем, ходили слухи, будто Хэл* не просто так пропал, с ним ничего не случилось, однако он не поддерживал связи с себе подобными, поскольку он тоже воздерживается от крови, а он-то из «Древних», вместе они могут противостоять хоть всем вампирам мира. Об одном Митч не думал – что Люси может отказаться от этих отношений. Она ведь не отвергла его, она могла сразу выгнать его, но не просто не сделала этого, она легла с ним в постель, это ли не знак того, что она доверяет ему, что не боится?! Безусловно, страх еще есть в ней, как и недоверие, но они не властвуют над Люси, она в силах с ними совладать, она ждет от него подтверждения – и она все получит. С этим и уйдут все остатки страха, она научится понимать его и доверять ему. На этом он и сосредоточит все свое внимание… Черт, есть другая проблема! Херрик. Это вроде бы была забота Джорджа и Нины – они ведь взялись опекать его. Однако если это чудовище придет в себя, это будет бедой Митчелла, на него и обрушится все прежнее преследование Херрика. Ирландцу очень не хотелось убирать сира чужими руками, но сейчас желание обсудить это с Кэмпбеллом казалось самым удачным решением. *** Мнение о том, отчего Нина помогает Джорджу, пришлось очень скоро скорректировать. Наверное, она была к нему привязана, однако вовсе не пыталась ни уступить ему, ни понять его, скорее она явилась, чтобы вновь поучать. Как следствие, между оборотнем и медсестрой вовсе не царило понимание. В дополнение к этому Нина отыскала какого-то то ли священника, то ли ученого, который брался лечением или изгнанием бесов избавить человека от волка внутри – и медсестра почти что требовала, чтобы Джордж это попробовал сделать, тот в ответ на это злился и язвил, не соглашаясь даже встретиться с неизвестным помощником, даже не поддавался на ее шантаж, что тогда им не быть вместе. Это была ночь полнолуния, потому Джордж должен был явиться вечером раньше и запереться, при этом он не оставлял идею жить с Сэм (то ли назло Нине, игнорируя ее шантаж, то ли желая доказать Митчеллу, что можно ничего не рассказывать о себе девушке и построить семью), поэтому отправился с ней на родительское собрание в школе. Митч игнорировал звонки и сообщения от киви и Карла и предпочел не вмешиваться вовсе в дела Джорджа и Нины, разозленный на все, что на него свалилось и сам не зная, за что хвататься в первую очередь. После согласия Кэмпбелла и назначения собрания он повторил Люси, что порвал с вампирами, что встретится со всеми, чтобы помочь желающим, даже был уверен, что именно так и сделает… А после поговорит с новым главой клана об избавлении от старого. Пока Кэмпбелл еще находится под влиянием Митчелла, не может ему противостоять, опасается его – надо это использовать. Но при этом надо добавить Кэмпбеллу решительности и желания власти, это можно делать без опасения: новый глава клана достаточно не уверен в себе, чтобы никогда не стать таким, как Херрик, однако он готов к тому, чтобы отстаивать свои интересы, нужно лишь подогреть это. Ирландец как раз этим вечером собрался явиться на собрание в похоронном бюро… но столкнулся не с теми проблемами, которых ожидал. *** Желание позвонить Митчеллу Эндерс подавил. Как не стал он и звонить Карлу, хотя от того еще накануне пришло сообщение, которое только сильнее заставило новозеландца волноваться. Вроде бы ничего особенного, но вновь что-то было не так… «Собрание будет этим вечером, - гласил текст, - больше Митчелл мне ничего не говорил. Есть какие-то еще опасения?» А какие у него опасения? Эндерсу казалось, что Браги внутри подтвердил мысль о фанатичке. Но это все – чувства и догадки, как можно на них полагаться? Джонсон сидел в кафе аэропорта, крутил в руках телефон и не знал, стоит ли ему звонить и что можно обсуждать. Как прошло то странное собрание? Насколько глупо Митч выглядел с его призывами кровососов не сосать кровь? Как складываются его отношения с той женщиной? И… не явилась ли она на собрание с колом в руке? А чего он вообще боится? Митчелл – столетний вампир, он наверняка много раз встречал разных фанатиков с кольями и факелами, он знает, как им противостоять. С полицией и кланом дело улажено, как сказал Карл, значит, безумцам есть кому противостоять… Та врачиха могла бы попытаться убить Митча. Но нафига ей для этого целое собрание? Это можно сделать просто между поцелуями, разве нет? Кажется, Эндерс слишком увлекся делами вампира, забывая о себе и своей семье. Если взглянуть на ситуацию трезво, что он-то может сделать, как помочь Митчеллу? У него нет сил бороться с фанатичкой, это у ирландца богатый опыт обращения с колами, Эндерс со всем этим никогда не сталкивался. Ну и, в конце концов, нет смысла размышлять обо всем этом. Он в аэропорту, а собрание уже случилось. Вскоре он прибудет в Англию, лично узнает все и со всем разберется. Может быть, сразу отправится домой… Дерьмо! Почему он так волнуется за Митчелла? *** Митч очнулся оглушенный, плохо понимающий, где он. Потребовалось время, чтобы вспомнить, как во время его речи о необходимости сдерживать свою жажду что-то мигнуло и… присутствовавший там же и стоявший рядом Айвен оттолкнул Джона в сторону. А потом было пламя, кажется, больше он не помнил ничего. Ирландец, действуя скорее по наитию, чем рассуждая о том, что делает, подлез под разрушенную конструкцию, пробрался в подвал. Тело Айвена было там же – искореженное, с наполовину оторванной головой, но было**. К счастью, в похоронном бюро всегда хватало мешков для тел, так что Митч убрал старого друга. На улице уже звенели сирены, пришлось поторопиться, радуясь уже тому, что час достаточно поздний, чтобы можно было уйти незамеченным, тем более, до подвалов доберутся не сразу – и вампир направился в больницу, где в подсобных помещениях можно было спрятать что угодно, в том числе тело. С рассветом Митчелл отправился домой, мечтая о том, чтобы принять душ перед тем, как браться разыскивать Дейзи – они с Айвеном никогда не оставляли адресов, а вчера на собрание она не пришла, где они жили, Джон не знал. Но это после, он может себе позволить короткий отдых от проблем… О том, что проблемы только начались, Митч понял дома. Едва открыв дверь, он увидел в коридоре на плитке труп какого-то неизвестного, а также Херрика, который в паре метров от тела… вцепился в горло Нине! Рассуждать и анализировать случившееся было некогда, ирландец выхватил кол и вонзил в грудь бывшего главы общины. После этого бросился за аптечкой. - Хорошо, - вздохнул он, протирая рану и клея пластырь на то место, которое до того зажимала Нина, - укус неглубокий, должно быстро закрыться. - Ты… как раз вовремя, - пробормотала медсестра. – Не понимаю… он же был смирным и тихим, он ничего не помнил, а тут вдруг я иду с кухни – и обнаруживаю его возле тела соцработника, я и сказать ничего не успела… - Я говорил, что он опасен, - хрипло отозвался Джон, которому, несмотря на жалость, сейчас хотелось просто схватить женщину за плечи и хорошенько встряхнуть за ее глупость, но приходилось ограничиваться словами. – Его следовало убить сразу, а не ждать, когда к нему вернется память. Да он же серийный убийца! Он несколько столетий пил кровь! Ты довольна, что скормила ему соцработника?! - Я никого ему не скармливала! – разозлись Нина. – Ты что, судишь обо мне по себе? Это ты – чудовище! - Херрик вернул память, потому что напился крови! – рявкнул Митчелл, пытаясь сообразить, что делать с телом. – Он иначе не пришел бы в себя! Почему ты не следила за ним? Хотя нет, почему ты вообще тут? Тебе нельзя было оставаться один на один с упырем! Для него ты питание и… Он прервался, втянул носом воздух. Запах женщины изменился, судя по всему, она уже была не совсем человеком. - Джордж оцарапал тебя? – поменял тему ирландец. - Да, кажется, - несколько растерялась Нина. – Он явился вчера поздно, я ждала здесь, чтобы присмотреть за… этим зверем ночью, мы договорились с Джорджем о дежурстве. Я думала, я просто закрою его в клетке, но мы едва успели – он уже начал превращаться. Но там неглубокие царапины, я их уже обработала… При чем тут это? Я хорошо помню, что тогда Херрик был абсолютно нормальный, он даже помог с оборотнем! Как я могла предположить, что он изменится?! В этот момент сверху, наконец, спустился сам Джордж – несколько растрепанный, растерянный, но все-таки он успел одеться и не спешил, а значит, пока не ожидал обнаружить ничего плохого. - Что случилось?! – ошарашенно спросил он, глядя на тело соцработника. – Боже, Нина! Это все я?! - Это Херрик, - ответил ему ирландец. – Он пришел в себя. - Но… как же так?! – глупо переспросил оборотень, так что было даже не понять, о чем он говорит, просто переводит взгляд с медсестры на тело, с него на горстку пепла. - Как же так?! – почти взревел Митчелл, которого глупый вопрос друга окончательно вывел из себя, сдерживать чувства после всех событий дня стало невозможно. – Черт, Джордж! Ты действительно считал, что потерявший память вампир безопасен?! Я столько раз говорил, что мне, при моей ненависти к убийствам, сложно сдерживаться и не поддаваться жажде! Но нет! Ты не слушал меня! Тебе надо доказать Нине, что ты умеешь быть милосердным! Что ж, надеюсь, ты доволен, что доказал! Ты молодец, ты будешь отличным милосердным отцом! Возможно только, что недолго! Теперь придумывай сам, что делать с трупом! Раньше Джон позвонил бы Кэмпбеллу, попросил помочь с телом вопреки их разговору о том, что ему не стоит ждать помощи в таких делах. Когда он обнаружил все это, то подумал о том, что это экстренный случай… но ныне просить было уже некого, да и Митч был зол, что его никто не желал слушать, что поддался желанию послать все эти дела куда подальше. А почему он должен этим заниматься? Не он притащил Херрика в дом, не ему и убирать за этим преступником. Ему хватает иных забот! Решив это для себя, Митч развернулся и ушел наверх. Принял наконец душ, переоделся и попытался позвонить Люси – ему подумалось, что если он поговорит с ней, будет легче. Но – увы – врач не отвечала, ее телефон был выключен. Вампир не придал этому значения, лишь почувствовал досаду, ему хотелось выговориться… *** Злость и разочарование немного утихли, ирландец лежал на кровати и заставлял себя мыслить спокойно, разумно и пошагово. Труп внизу – не его проблема, он сочувствовал другу, но, к сожалению, некоторые уроки надо пройти самому, Джордж и Нина так яростно защищали Херрика, крича о своей человечности, что сейчас единственный путь для них – пожинать последствия своих решений. И более не стоит об этом думать, не надо поддаваться жалости, пусть они осознают, что сделали, пусть поймут, что жить среди чудовищ можно только зная их природу, понимая и всегда находясь в готовности отразить удар. У Митча две проблемы – Люси и тело Айвена. Вот на этом и стоит сосредоточиться. Скорее всего, врач не отвечает, потому что занята на работе, просто не увидела звонок. Но и как искать Дейзи, он тоже пока не знает. Вряд ли они с супругом выбрали отель, ни к чему им лишние свидетели, скорее сняли квартиру, довольно дорогую притом, Айвен никогда не скупился, в этом и трудность – подобного жилья достаточно и в городе, и на окраине, они могли снять хоть замок! Когда он спустился, Нина уже ушла, Джордж глянул на Митчелла и отвел взгляд, тихо проговорив: - Может быть, тебе будет интересно, я сегодня уезжаю. Не беспокойся, тело не брошу на тебя, пока я спрятал его на заднем дворе, но я так не оставлю, тебе не придется это решать. Вчера вечером… Сэм перевела часы – и я перепутал время, из-за этого… я едва не причинил вред и ей, и ее дочери, и… здесь, Нине. Ирландец хотел было сказать, что оборотень оцарапал ее, но сдержался, сообразив, что подобные новости лучше им обсуждать между собой. - Я решил попробовать то, что предложила Нина, - подвел итог Джордж. – Может быть, это бесполезно, но я должен сделать хоть что-то, я не могу так жить! Если… если тебе что-то будет нужно, я оставил на столе визитку того ученого, который обещал помочь. Ну или если… надо будет забрать тело. - О чем ты? – нахмурился Джон. - Ну ты же понимаешь, что эксперимент может пойти как угодно. - Тогда за каким чертом ты едешь туда, раз не доверяешь этим ученым?! Ты ведь не подопытная крыса… - Это мой шанс на нормальную жизнь. - Хорошо, я… надеюсь, тебе повезет, - выдавил слабую улыбку Митчелл, заставив себя проглотить любые указания, как поступать – это не его жизнь, Джордж должен решать сам. – Извини, что не могу помочь с телом соцработника, мои связи все рухнули… похоронное бюро взорвано, я выжил, потому что за меня умер другой. - Это еще не причина была так ругать Нину! – будто не замечая желание друга распрощаться по-хорошему выпалил оборотень. – Я не собираюсь жалеть вампиров! Кто-то их всех перебил? Туда им и дорога! - Я и не жду сочувствия, - бросил Митч. С этим он вышел, не слушая бормотания Джорджа, что он не то имел в виду. Наверное, не имел, наверное, просто не понимает, что Митчелл сам едва не погиб и потерял там друга… Но в данный момент Джон не хотел ни о чем спорить или что-то доказывать. Последнее время их мало что связывало: вампир пытался выкроить время, разрывался между всеми делами, но старался помочь другу, тот в ответ, увы, не интересовался делами ирландца, сосредоточившись на своих женщинах. Митч направился к Люси домой, позволив себе тоже сосредоточиться на том, что ценно для него, и говоря себе, что может уже на месте увидеть ее, поговорить, а Дейзи может и подождать час… или больше, пока идей, как и где ее искать, все равно не было, если повезет, вампирша появится сама, разыскивая супруга. А со своей любимой Джон наконец хотел побыть наедине! Это была очередная неудача этого дня, пожалуй, все это и вовсе уже можно было называть бедствием – Люси дома не было. Запертая дверь, закрытые окна и выключенный телефон заставляли думать, что все это не совпадение. Врач больше не хотела его видеть, ее вера взяла над ней верх, а внутренний страх не позволял женщине все это сказать ему в лицо, она не верила, что Митч не причинит ей вреда, что он не чудовище, которое теряет голову от злости, что его бросили. Неужели она не понимает, что он никогда не обидел бы ее?! Только не ее! Как он никогда не мог и помыслить обидеть Джози… В груди разливалась боль: у него не было возможности просто поговорить с любимой, просто увидеть ее улыбку, просто услышать слова утешения, уверения, что все не так и плохо, что у него еще есть друзья… А есть ли? Айвен когда-то был его другом, после их пути разошлись, Митча почти все считали отступником, почти никто не понимал. В ту их встречу, после возвращения Айвена, казалось, что понимания им и не достичь, «Древний» насмешничал над слабостью Митчелла от отсутствия крови, шутил о том, что непонятно, как он мог вообще справиться с Херриком, отворачивался от дружбы с оборотнем, разве что не презирал – Айвену, такому аккуратному и интеллигентному, это было не под стать, он был выше всего этого. Ну, тогда Джон это видел именно так, так расценил реакцию «Древнего». И вот Айвен все же, во имя давней дружбы, спасает Митчу жизнь, жертвуя собой, хотя в тот момент ирландец начинал речь с призывом отказаться от крови. А Джордж, который вроде бы понимал Митчелла, вроде бы старался его поддерживать, почти что отвернулся от него, захваченный своими эмоциями и слушая только Нину… Конечно, его чувства можно было понять, но ведь Джон говорил другу, насколько тяжело ему сдерживаться, оборотень хорошо знал, что Херрик – еще опаснее, но защищал этого зверя и укорял Митча… Так кто его друзья? Может быть, те, которых он так глупо отталкивает от себя? Например, не зря ли он пропускал последние сообщения от Карла и Эндерса, считая пустяком, ему было не до глупостей новозеландца, когда тут творилось такое – но не в этом ли дружба? Митч полистал телефон. Киви не писал ничего важного, только упоминал, что собирается быть в Бристоле… Черт! Теперь писать ему, что будет рад увидеться, даже как-то неуместно. Разве что попробовать заглянуть к новозеландцу в отель после, личное объяснение и извинение всегда предпочтительнее, надо будет захватить несколько бутылок пива, посидеть, посмеяться, как раньше… Даже не рассчитывая более на помощь – не после свинского игнорирования киви. Но сохранить подобие дружбы Митчелл хотел, так что сказал себе, что позже разузнает у Карла, когда и где они увидятся с Эндерсом. Сам Карл оставил какое-то странное сообщение, просил срочно встретиться и писал, что есть плохие предчувствия. И это было накануне, перед взрывом, в ответ на сообщение Джона о собрании. Митчеллу оставалось только грустно усмехнуться: что бы там ни чувствовал или ни знал англичанин, теперь это было уже неважно, все свершилось. Джон сжал зубы и, не зная, где искать Дейзи, решил вернуться к похоронному бюро, скорее думая о том, что накануне ничего не мог рассмотреть, а теперь может обнаружить что-то, что объяснит странный взрыв. Здесь, кажется, ему ненадолго улыбнулась удача – вампирша была тут, прошла внутрь и сидела у решетки, под которую заложили бомбу, положив туда небольшой букет полевых цветов. Митчелл изменил планы: он не стал осматриваться и искать следы и улики неизвестно чего, просто увел Дейзи, сам не зная, как сказать то, что вертелось у него в голове, где-то глубоко в сознании… Они устроились в небольшом кафе, вампирша заговорила совсем о неожиданных вещах, о том, что люди начали нападения на них, что они становятся дичью из охотников. Ирландец с удовольствием возразил бы ей, но… не знал, что. Он и сам пытался сообразить, что произошло в бюро, строил догадки, что, может быть, это полиция, пытались так наказать за убийства, зная, кто за всем стоит, но понимая, что не могут их запереть. Звучало не очень правдоподобно, все-таки Кэмпбелл заключил с ними новый взаимовыгодный контракт, глава правоохранителей не стал бы нарушать это, он слишком любил деньги… и власть, ведь ему казалось, что с помощью «собственных» вампиров он управляет городом. И все-таки в эту версию Джон хотел верить больше, чем в людей с факелами и кольями, потому он предложил Дейзи отправиться к коронеру – тот был такой же подкупленной фигурой, скрывающей преступления вампиров, если их тела попадали в обычный морг. И хотя до сих пор Митчелл ему не показывался на глаза, оставаясь в тени, но сам хорошо знал этого человека, поскольку был неплохо осведомлен о том, как вел дела Херрик. Кроме того, кажется, Митч слышал, что коронер хотел выйти из игры, это заставляло думать, что он мог с кем-то сговориться, отыскать таких же среди полиции, кто, например, считает позорным договор с вампирами, желая поквитаться с ними, и они все сделали не с ведома своего начальника, но все же это подтверждало бы версию ирландца, такую, вроде бы, почти логичную… Коронер стал воплощением очередного бедствия, череда которых преследовала Джона с прошлого вечера. Правоохранитель не знал, кто устроил подрыв бюро, но был уверен, что это не полиция, поскольку они оповестили бы его, коронер не скрывал своего злорадства, так что не приходилось сомневаться, что он не лжет. И – хуже того – он назвал одно имя, человека, который пытался уговорить его когда-то более не скрывать преступления вампиров и дать ход делу (и, кажется, если бы впоследствии Кэмпбелл вместе с главой полиции не пригрозили убить его детей, правда могла бы выйти наружу). Ныне этот человек искренне торжествовал и готов был восхвалять тех, кто это сделал, если бы знал всех, но он не знал почти никого, кто за этим стоял. К сожалению, знал он лишь одного… И это была Люси.