Быть братьями

Наверное, в этом вновь не было ни капли разума, и сложно сказать, чем вообще он руководствовался, тем более что мгновение назад сами собой придумывались разные причины, чтобы никогда больше не видеться ни с Карлом, ни с Митчеллом, но Джонсон решительно распахнул дверь. - Не ори на весь отель, - буркнул Эндерс, хотя гость и не кричал, вряд ли его услышали даже в соседнем номере, если там кто-то был, но надо же было откинуть любые сомнения в его трусости или нежелании видеть ирландца. – Ночь ведь глубокая! Заходи давай! Вино будешь? Или что-то покрепче? Жрачки у меня нет совсем, если хочешь, можем заказать пиццу, зато выпивки предостаточно. Вампир растерянно моргнул, уставился на киви, словно бы он не рассчитывал, что дверь все-таки откроется. Зачем тогда стучал? Готовился уже выбивать? Как-то тоже не похоже, скорее казалось, что он собирался уйти. А нафига приходить и стучать в дверь, если собираешься уходить? - Д-да, от выпивки не откажусь, - ответил Митч, наконец входя. – И… да, поесть тоже будет нелишним. Извини, что так заявился, я понимаю, что ты хотел отдохнуть, после такого дня тебе это нужно. - Ничего, - только и смог отмахнуться Эндерс, надеясь, что выглядит беззаботно. – Я думал, ты уехал с друзьями. - Да, но я очень быстро понял, что это плохая идея. Им будет, чем заняться без меня, после всего того, что с ними случилось… - ирландец кое-как попытался запахнуть куртку, чтобы прикрыть от киви пятна крови кое-где на своей футболке. – Я был там лишним, поэтому вышел вскоре после тебя. Еще раз прости… мне вправду некуда пойти, а у тебя, как я вспомнил, отличная свободная комната – ну я и подумал, вдруг ты не будешь против соседа хотя бы на одну ночь? Над ответом – вновь вопреки всем мыслям до этого – новозеландец ни секунды не задумывался. - Отлично, с тебя пицца, - широко усмехнулся он. – Я ведь тебя не приглашал, а раз ты не гость, а мой сосед сегодня, то будем считать это платой за удобную спальню. Согласись, это недорого и справедливо. - Справедливо, - согласился Митчелл. Но не улыбнулся. Кажется, после встречи в поезде он вообще ни разу более не улыбался. Наверное, так лучше – мрачный вид больше подходит серийному убийце, чем открытая добрая улыбка. Однако неужели тот открытый дружелюбный парень пропал навсегда? А зачем тогда ирландец тут? Здесь, в номере, где они пили и шутили, место тому веселому легкому парню, а с маньяком-рецидивистом Эндерс не собирался иметь ничего общего. И при этом не знал, как убрать второго и вернуть первого… - Спасибо, что пустил, - Митч позвонил и заказал доставку пиццы, но после не знал, куда себя деть, уверенно он себя не чувствовал, топтался на одном месте, даже не присел на диван, будто вновь предполагая, что его попросят убраться вон, так что готовился уйти немедленно, как ему укажут на дверь. - Не знаю, насколько я должен был это делать, - совсем немного напряженно проговорил Джонсон, не желая показывать недоверия, но при этом предпочитая все выяснить до конца. – Я же не ошибся? - Ты не ошибся, - решительно кивнул ирландец, отметая любые страшные подозрения. – Я не опасен. - Ну и прекрасно, - вновь широко улыбнулся Эндерс. – Это значит, что мы можем выпить и поболтать. Меня терзает любопытство, надеюсь, ты не будешь против, если я кое о чем спрошу? Если что, можешь не отвечать! Можешь продолжить быть не моим гостем, а соседом – и запереться в спальне. - Нет, все в порядке, я с удовольствием… выпью с тобой. - Отлично. Тогда – где душ, ты знаешь, - Джонсон глянул на то, как вампир продолжает свои попытки спрятать кровь, и добавил: - испачканные вещи можешь бросить в мусорку, я после все сожгу. Не переживай, одежды у меня хватает, даже… для твоего странного вкуса что-то найдется. Так что, хочу заметить, идеально тебе будет сжечь вообще все, включая ботинки и штаны. - Прости, - вновь не отреагировал на шутку Митч, - но я полвека носил строгие костюмы, надоело. - Ладно, как хочешь, - легко отозвался киви, надеясь, что постепенно гость поддастся этому тону. – Но все равно можешь рассчитывать на мой гардероб, вряд ли стоит светиться в том… в чем ты был там. Вампир понимающе кивнул и отправился в душ. Эндерс тем временем спешно сделал пару глотков вина, унимая те мысли, которые вновь накатили на него. Наверное, это не очень разумно с его стороны, однако… Ну странно считать, что этот парень явился сюда, чтобы принять душ, выпить вина с пиццей, а на десерт сожрать хозяина номера. Не то чтобы это было исключено, но, если бы Митчелл хотел его убить, опять-таки сделал бы это раньше, шансы были, киви не успел бы ничего ему внушить, скажем, в том же автомобиле. *** Джон был не до конца честен, когда говорил, что ему некуда пойти – дом был на месте и никто оттуда вампира не выгонял, его комната оставалась за ним, можно было отправиться туда и завалиться спать. Однако этот дом был абсолютно пуст: Джордж уехал (ну если наконец разобрался с телом и собрал вещи), а если еще не уехал, то их общение больше было не назвать дружеским, Энни уже давно ушла. Так что выбор у ирландца был невелик: или отправляться с Айвеном и Дейзи, или пойти к Карлу, или вернуться к Эндерсу. После возвращения из мертвых было очевидно, что Айвен хотел побыть с женой без присутствия посторонних, и мешать им не стоило, по отношению к Карлу Митч повел себя не очень хорошо, с ним надо встретиться отдельно и объясниться, а не являться посреди ночи, не давая покоя им с Дэном. Оставался только киви, перед которым Джон хотел оправдаться… Наконец, все рассуждения Айвена. Ирландец много о чем мог бы поспорить, но с главным был согласен. Митчелл так долго старался показать себя друзьям лишь с лучшей стороны, что после его преступления были в сотни раз страшнее. Одних только слов о своей природе убийцы было очевидно недостаточно – стоит только вспомнить, что Джордж, которому Митч много раз говорил о том, как ему сложно сдерживаться, все равно сорвался на него, упрекнув в истории с Лорен, а ныне и вовсе отвернувшись от вампира. Дружба, как любые отношения, должна строиться на полном доверии и понимании друг друга, потому Джон был согласен – нужно расставить все точки. Так и вышло, что едва Айвен начал заводить машину, Митчелл, оценив, что проехали они только пару кварталов, коротко распрощался с супругами. И отправился в отель, правда, не очень рассчитывая на то, что Эндерс откроет ему, напротив, ирландец настраивался скорее на то, что его не пустят и после придется отправиться в свой пустой дом, где он будет мучиться воспоминаниями. Но он хотел попытаться, а также хотел все решить раз и навсегда: пусть от него отвернутся все, сейчас Эндерс, потом Карл – пусть они прямо покажут отвращение, как это сделал Джордж, но пусть это будет сразу, ни к чему оттягивать и гадать, есть ли у него какие-то надежды на лучшую жизнь. Сам знает, что он – чудовище, но если он настолько ужасен, что не заслужил даже намека на дружбу, то это должно быть сказано ему в лицо! Пусть все будет решено, возможно… после у него отыщутся силы, чтобы всадить в себя кол, как сделала Кара. Странное дело, но в вампирах заложена настолько сильная любовь к жизни, что, даже ненавидя себя, они не могли с собой покончить, им нужен хороший пинок. Для Кары это была потеря Херрика, возможно, для Митча этим станет потеря друзей? С такими мыслями ирландец и преодолел все расстояние быстрым шагом, мысленно готовясь ко всем препятствиям, которые его ждут. Первым препятствием стал ресепшн, правда, это было несущественно: через главный вход ирландца так просто бы не пропустили, особенно в его виде, однако годы жизни в Бристоле – это неоценимый опыт, Митч отлично знал, через какую дверь и где пройти незамеченным в этом городе. Вторым препятствием было основное – ожидание, пустит ли его киви. Проклятие вампира позволяло и через дверь слышать, как сердце новозеландца застучало быстрее. Он нес страх и ужас всем, даже друзьям! Когда Эндерс открыл дверь, Митчелл удивился, но не спешил торжествовать, прекрасно понимая, что это хоть и знак некоторого доверия, однако не стоит рассчитывать на помощь и дружбу, киви просто не желает с ним ссориться. Или, хуже, настолько боится его, что пытается «задобрить». Потому, принимая душ, Джон думал о том, как ему вернуть хоть каплю доверия. Его не выгнали, Эндерс позволил ирландцу остаться на ночь и был готов к разговору – это то, чего и хотел Митч. Отмывшись от крови и выбросив футболку с пятнами в мусорку, вампир наконец вышел, пока переодевшись в запасной отельный халат, посчитав, что натягивать на себя джинсы будет лишнее, а Эндерс вроде бы был не против даже поделиться своими вещами, тем более не станет жалеть чужую одежду. *** К разговору они приступить не успели – прибыл курьер, так что пока Митчелл принимал коробки и расплачивался, Джонсон разливал по бокалам вино, после снова сделал пару глотков прямо из бутылки. Немедленно после этого стало гораздо легче, последнее напряжение ушло: ну чего ему бояться? Кровососа, который вежливо стучал в дверь и сам себя казнит за каждое убийство? Сейчас его вид, в теплом отельном халате, был настолько домашним, что он ничуть не напоминал упыря. Это же смешно! Если этот парень хочет объясниться – пусть валяет! Лишь бы только не развозил тут сопли и не каялся, пытаясь изобразить из себя Христа, берущего на себя все грехи человечества. - Ну, рассказывай, - предложил киви, когда курьер ушел и они вновь остались одни, устроился полулежа на диване и жестом предложил гостю расположиться, где он пожелает. – Давай для начала о том, что я пропустил, о чем ты мне не говорил и не писал, что тут у тебя было в мое отсутствие? Как я понимаю, с Херриком ты разобрался, но… черт, нет, Карл говорил, что это сделал оборотень, или… - Не совсем так, - вампир принял предложение, сел в кресло, подхватил кусок пиццы – так, уже неплохо, пусть мрачное выражение лица так и не исчезает, но, глядишь, постепенно расслабится. – То есть да, Джордж оторвал ему голову, потому поначалу мы думали, что Херрик мертв. Да все так думали, в общине мы скрыли, кто это сделал, чтобы никто не травил Джорджа, вампиры ненавидят оборотней, мы объявили, что глава погиб от моей руки в честной схватке. - Ну да, Карл так и говорил. Да и ты тоже, кажется. - Возможно, - кивнул Митчелл, но, видимо, ему было проще все пересказывать по порядку. – После в Бристоле начались беспорядки, клан остался без руководства, вампиры нападали на кого придется, убивали приличных граждан и даже не прятали следы. Еще и полиция, не получая денег, перестала это покрывать, из-за этого всполошилась пресса, тут начался настоящий беспредел… - Да, это я тоже помню, ты говорил, - все-таки вставил Эндерс. И решил подвести к тому, что могло стать причиной срыва: - Но ты ведь не согласился стать во главе общины? Мы же обсуждали это, не так ли? Невозможно возиться с наркоманами и не поддаться самому. Я и с Карлом об этом говорил, он подтверждал, что ты смог воздержаться… Нет! Дерьмо! Только не рассказывай мне, что ты и мне, и Карлу говорил одно, а на деле втайне организовал общество анонимных кровососов! Митчелл не рассмеялся, но все-таки уголки его губ дернулся в улыбке – что ж, еще один неплохой результат. Парень постепенно начинал оттаивать, Эндерс этого и добивался, нафига ему тут мрачный упырь? Им пора вернуться к прежнему общению, а уже после киви решит, как поступить… - Нет, все-таки нет, - продолжил вампир. – Я ни в чем не лгал, мне удалось остаться в стороне. В итоге все начало налаживаться, новый глава клана нашелся, его одобрили «Древние», порядок вроде бы был восстановлен. Я начал думать о лучшем… И связался с Люси… Кстати, спасибо еще раз, что помог с ней, хотя я никак не могу вспомнить, где встречал ее имя. - Я всего лишь поболтал с девушкой-администратором по телефону, - отмахнулся Эндерс. – Ты же знаешь, Браги легко действует и на расстоянии. К сожалению, адреса тебе это не дало. Ну то есть дало, но не тот, пока непонятно, где она прячется. Жаль, тут нет Майка, он бы отыскал… - Твоего старшего брата? Ты вроде бы говорил, он не проигрывает ни в какие игры, ни в спорах. - Угу. Я говорил, что Майк играл на женщин? - То есть как играл? – действительно растерялся Митчелл, даже мрачная маска дернулась, пусть и не в улыбке, а в шоке. - Ну как играют на деньги, - пояснил Эндерс. – Чаще всего за игрой на бильярде предлагал сопернику поставить не сумму, а право провести ночь с его спутницей – если, конечно, та приглянулась Майку. - Но… он ведь знал, что выиграет? – непонимающе переспросил ирландец. – То есть он… получается, что он взял себе женщину на ночь, какую пожелал? - Именно так, - кивнул Джонсон. – А паршивая овца в семье я! - Сочувствую, - в голосе Митча и вправду проскользнули нотки понимания. – Но ты говорил про адрес и умение отыскивать. Твой старший брат еще и умеет… брать след? Как собака? - Вроде того, - тихо посмеялся киви. - Прости, - по-своему истолковал его ответ Митчелл, - не хотел обидеть, я подумал, вдруг у вас подобные шуточки, ты ведь слышал, вампиры часто называют оборотней волками или псами… - О нет, все в порядке, это отличное сравнение, - продолжал веселиться Джонсон. – Дело в том, что Улль, бог Майка, отвечает не только за удачу, но и за охоту, можно сказать, что он бог охотничьей удачи, потому он может найти что угодно. Это работает интересно: как только он о ком-то узнает, например, имя и получает примерное описание внешности, то знает, где этот человек. - Да, полезное умение, - оценил ирландец, - но нам придется как-то иначе. Может… и к лучшему, уж прости, но с твоим братом и его моралью очень не хочется иметь дело, я лучше буду проверять весь город. - Так что там с Люси было? – вернулся к прошлой теме Эндерс, сейчас не готовый обсуждать поиски этой женщины, но несколько польщенный тем, что Митч видел его семью похожим образом. Правда, вампир обо всем и знал только со слов новозеландца, кто знает, как бы он оценивал это, будь свидетелем чему-то. - А что с Люси? – поморщился Митчелл. – Увы, ты оказался прав. Я думал, что влюбился, я увлекся ею сильно, почти как Джози, мне казалось, она заигрывает со мной… Да черт, она и заигрывала! Она говорила то, с чем я был полностью согласен: что я должен уйти от своих, что наркоману тяжело рядом с другими наркоманами, что я должен помочь другим, кто хочет того же. Я верил, что сам этого хотел, я думал, что она… поможет мне, как когда-то помогла Джози, я готов был действием подтвердить, что понимаю ее силу веры. И я… я в точности сказал ей, когда поговорю с кланом. И тогда… - Тогда она организовала им общую смерть, - завершил Эндерс, давно догадавшись о том, как она добралась до вампиров. - Да, - кивнул Митч. – Я выжил чудом, меня... Айвен откинул в сторону. Мы старые друзья, хотя это и было в прошлые годы. И еще Дейзи спаслась, жена Айвена, потому что она опоздала на собрание. Ну, ты их видел. Я понимаю, что они преступники, чудовища… не меньше, чем я, может быть больше, но… я бы хотел, чтобы ты понимал, что у меня были причины поступить… жестоко. Киви не стал убеждать собеседника, что ему наплевать на эту жестокость – было слишком любопытно все-таки разобраться в том, что случилось, так зачем мешать ирландцу все в деталях рассказывать? - Айвен, он… - продолжил Митч, будто опасаясь, что его прервут и не дадут высказаться, - он… не знаю, может быть, в отношении вампира так невозможно сказать, но все же он лучше Херрика. И можно сказать, что я дважды ему обязан: помимо того, что он оттолкнул меня во время взрыва, именно с него я начал стараться сдерживаться. - Я думал, что это Карл тебя «посадил на диету», - вставил Эндерс. – А до того ты увлекся Джози. - Все так. Айвену смешны мои… принципы, он сам никогда не отказывался от крови, однако он никогда и не зверел, не напивался, он… знаешь, он из тех, кто может пойти в какой-нибудь готический клуб, найти там мазохиста, готового дать кровь – и этим довольствоваться. Хотя делал он так не часто, но они с Дейзи обычно действуют вместе, а ей совсем не свойственна сдержанность. - Я заметил, - фыркнул киви. - И все-таки… в общем, я понимаю, для тебя это звучит дико, но именно Айвен стал для меня первым примером иного поведения, не такого зверского, как Херрика, без мучений и лишней жестокости, это всегда были убийства – да, но хотя бы без издевательств. Это было время Второй мировой войны, я, тяготясь своими преступлениями, под предлогом участия в боях и интересе к этим событиям ушел от Херрика, и тогда познакомился с Айвеном, с ним нам доводилось многое повидать, помогать друг другу несколько раз*. Я понимаю, что он таков, не потому что жалеет людей, а просто презирает те оргии и кровавые мерзости, которые устраивают другие вампиры, он ни фига не ангел… - Я понял, - прервал это откровение Эндерс. – Для кровососа Айвен - неплохой парень. Митч, я не берусь давать кому-то оценку и сравнивать, кто хороший, а кто плохой. Если ты считаешь, что он был достоин того, чтобы его вернуть к жизни… ну или как это у вас, нежити, называется? - Ты, как всегда, любезен, - иронично вставил ирландец. – Бог поэзии умеет идеально подобрать слова! - Обращайся! – с усмешкой кивнул Джонсон, но немедленно стал серьезен. – Итак, ты был зол на эту твою сучку Люси, при этом многим обязан Айвену, потому решил его оживить? И только? - Да, мы с Дейзи… - намек на улыбку пропал, Митч снова стал мрачен. – Нет, не так, она и так была не очень сдержанна – у нее не было запретов, она жила, как жила, думаю, Айвен ее и любит за этот дикий характер, за то, что позволяет ему нарушать все запреты, которые он сам себе создал. Нет, Дейзи тут совершенно не при чем. А вот я виноват, я сожалел о том, что из-за меня погиб друг… и еще был дико зол, что меня предали, что меня использовали, как и мои чувства, я хотел… хотел мести. - Почему поезд? – внезапно спросил новозеландец то, что его волновало, что не укладывалось в его логику. - Ч-что? – опешил Джон. А чего он ожидал? Дебильных упреков в том, что он не должен был убивать бедных-несчастных людей? - Ну, почему именно поезд? – пояснил Эндерс. – Почему… не знаю, не какая-нибудь христианская община – они ближе к религиозным фанатикам? Этих культов развелось тьма! Да и разные истребители нечисти не прячутся, не знаю уж, насколько они и вправду опасны на деле, но создают сайты и общества. Разве нет? - Я… не думал тогда, - честно признал Митчелл, и, судя по его виду, он сам себе говорил подобное, вот только задавался вопросом после, уже придя в чувство. – В тот момент я был захвачен эмоциями… Просто нужно было вызвать как можно больше страха у людей, а также иметь возможность их контролировать, для этого было нужно закрытое пространство. Я очень хотел отомстить и забрать как можно больше жизней за тех, кого убили среди наших. Я хотел крови и мести, хотел, чтобы это было максимально ужасающе – и я все сам придумал, я вспомнил то, что мне Карл рассказывал о невозможности убийства вампира и понял, что могу оживить Айвена… - Погоди, – прервал его киви, – ты сам использовал только кол против других вампиров. Ну и на поединок ты вызвал Херрика, потому что более никто не мог с ним справиться, разве нет? Я думал, ты знал о том, что это единственный способ с ним справиться, что все другие средства не работают, это Джордж вмешался, за каким-то хреном взял все на себя и помешал твоим планам. - Нет, увы, я этого не знал, напротив, я был уверен, что если оборотень оторвет вампиру голову, тот не выживет, иначе не допустил бы всего этого. Я ошибся – это работает только с молодыми. Я после хотел это исправить, всадить кол в тело, но было поздно. Потому Херрик и выжил… - Бля! Он все-таки выжил?! Карл предполагал это, но мы до последнего думали, что раз он не появляется, то его нет в живых. - Да, выжил, - грустно усмехнулся Митчелл. – И хуже того, я обнаружил его утром у себя дома. Его привели туда Джордж и Нина, обнаружив в больнице, потерявшего память. Он действительно ее потерял, но стоило ему напиться крови – и немедленно вернулся зверь. Я предупреждал, но… меня никто не слушал. Эндерс слушал рассказ ирландца о том, как его друзья фактически шантажировали его этой самой дружбой, чтобы он не смел убивать Херрика, как после тот напал на постороннего, вновь почувствовал кровь – и пришел в себя, пытался убить Нину. И если до того киви старался не поддаваться эмоциям и всегда держать в голове, что говорит с вампиром (как и прежде, не осуждать, но оставаться словно бы в стороне, помня о том, что сближение с кровососами опасно, слушать, будто посторонний, будто смотрит интересное кино), то теперь все больше ощущал раздражение. *** Митчелл до конца не верил, что его выслушают. И неважно, что новозеландец пустил его в номер, позволил принять душ и пригласил поговорить с пиццей и вином. Казалось, в любой момент все изменится, любой намек на дружбу уйдет – не может быть и подобия дружбы с чудовищем! Однако же вот, они разговаривают. И непросто разговаривают, но Эндерс не показывает никакого отвращения к Джону. Можно ли это считать подобием понимания? Довольно ли того, что киви не презирает вампира, хотя видел все, что случилось? Новозеландец был немного напряжен поначалу, кажется, но слушал его внимательно. Особенно было удивительно то, что Эндерс… и вправду никого не осуждал. Вряд ли ему нравилось слышать об убийствах… Даже не вряд ли, ему точно это не нравилось – Митчелл помнил и то, как выглядел этот парень при виде крови в поезде и в автомобиле, и замечал сейчас, как Эндерс будто бы пытался сдержать тошноту, но – и это главное – никакого отвращения он не показывал. Неужели все-таки Джонсон будет тем, кто, в отличие от оборотня, не отвернется от вампира? Одна эта мысль заставляла Митча делиться тем, что мучило его, он готов был на что угодно, только бы добиться понимания. Не помощи – что бы там ни думал Айвен, ирландец понимал, что он этого не заслужил. Однако, до того как Эндерс уедет, Митчелл хотел наладить с ним прежние хорошие отношения. - То есть против тебя обернулись все твои друзья? – спустя несколько минут рассказа прервал киви неожиданным вопросом и… странным натянутым голосом, который можно было бы посчитать злым… если бы Джон мог придумать повод для этой злости. – Ради игр в некое собственное понимание о человечности?! - Мы не можем пренебрегать человечностью… - Вот только в этом случае ею только все прикрывают. Если они хотели накормить упыря, то выбрали самый извращенный способ для этого. - Ну… Джордж не очень понимал, что делает, - несколько растерянно отозвался вампир, уж больно разговор с богом стал походить на тот вопрос без ответа, что мысленно он задавал себе сам до поезда, вот только после того, что он натворил, Митч старался оправдать друга любыми средствами, напоминая, что не ему, чудовищу, об этом судить. – Джордж в чем-то прав, ведь мы стремились жить обычной жизнью. Херрик ничего не помнил, поэтому вызывал жалость. - Жалость?! – ошалел киви. - Ты не видел его, он не казался опасным. Это только я понимал, что облик обманчив. Наверное, я зря спорил, в итоге все равно им уступил, но наша дружба пошатнулась, тем более, что в ответ я велел им самим следить за своим мнимым «дядюшкой». Так что часть вины за все случившееся – на мне. - Извини, - прервал его Эндерс все тем же странно напряженным злым тоном. – Я правильно понял, что Херрик потерял память, поэтому твои друзья взялись его защищать, забывая о том, скольких он убил до этого? А тебя, которого они… ну хотя бы Джордж знает и с кем жил, тебя, который этому наивному дураку помогал, он не считает достойным шанса на прощение? И готов пожертвовать дружбой с тобой ради этого выродка, выставляя дебильные ультиматумы?! - Так, но все же я… - ирландец совсем растерялся. Эндерс озвучивал его собственные мысли, однако Джон не считал, что имеет право на оправдание таким образом, и потому невольно вновь вернулся все к тем же доводам. – Я действительно чудовище! Если бы ты не появился в том поезде, я убил бы всех там… сколько их ни было… - И что? – оборвал его Джонсон. - Что значит «что»?! – опешил Митчелл от подобной циничности, но утвердиться в этом мнении не успел. - Ну хорошо, ты чудовище, ты убиваешь, - уже несколько нетрезво рассуждал Эндерс. – Ты мне это твердишь чуть ли не с первой нашей встречи, уж точно с того дня, как открылась правда о тебе. Так что в этом знании нового для твоих друзей? Им ты разве не твердил все то же самое? И, поправь меня, но разве вы решили жить вместе не для того, чтобы помогать друг другу с проблемами? - Да, но это не значит, что Джордж должен возиться со мной. - Какое мудрое замечание! Знаешь, я полностью с ним согласен. За одним важным исключением. Давай-ка поклянись, что все это время ты не возился со своим другом и его проблемами, как с главной реликвией! - Ну… возможно, наши отношения не очень равны… - Это не возможно, это факт, Митч! Ты строишь из себя спасителя, не получая ничего взамен, а когда следует срыв – ты грызешь себя. Можешь считать иначе, но я смотрю со стороны – и вот что я вижу. - Черт, Эндерс! – изумленно взглянул на него ирландец. – Ты же не пытаешься меня оправдать?!