В начале марта новый альбом Сильвестра Уайта породил тысячу и один слух, и Барти вознамерился во что бы то ни стало разузнать о нем все, что сможет. Каким же сильным было его негодование, когда почтовая сова не принесла новый номер журнала.
—
В смысле «семнадцать плюс»?! — он рвал и метал пояснительное письмо с извинениями. —
Что такого можно было написать НА «СЕМНАДЦАТЬ ПЛЮС»?!
— Барти, тише, — умоляюще махал руками Джон, скалясь неодобрительно посматривающим на них школьникам.
—
Я ТИХ, КАК ХОРКЛАМП!!!
— Барти…
Они стояли у окна в Общей гостиной. Уолт безразлично леветировал клочки разодранной бумаги и старался их поджечь точным снопом, не обращая на бешенство в ярде левее нисколечко внимания. Отсутствие недельного номера его мало волновало — он-то не ждал никаких новинок. Винни еще не знал о трагедии: Джон попросил Барти немного успокоиться, прежде чем идти огорашивать плохими новостями.
— Так, — мощно втянув воздух носом, Барти вновь вернулся к английскому. — Все не так плохо.
Уолт подавился смешком и вследствие промазал заклинанием. Шарик огня угодил в гипсовую раму и потух, но картина в ней все равно пронзительно заверещала.
— Да ну? — спросил он.
— Да. Мы… стянем номер у семикурсников.
— «Мы» — это кто? Что-то я слабо представляю Винни в образе расхитителя старшачьих комнат.
Барти закусил губу. Не стоило забывать, что ни Джону, ни Уолту этот номер сдать не сдался, хотя он все же ждал, что те подадут руку помощи. Как друзья.
—
Ты пойдешь со мной, — он пихнул Уолта, и тот снова промазал. — Этим вечером.
— Ладно, — просто согласился Уолт. — Ты хоть знаешь, кто из семикурсников подписан на «Magic-Music»?
На Рейвенкло училось достаточно нужных семикурсн
иц, вот только входить в женские спальни мальчикам настрого запрещалось. Напрягши ум, Барти выцепил в воспоминаниях имя Эрика Яксли, щуплой дворняжки взрослых слизеринцев. Он был крайне непривлекательным, но его всегда звали на вечеринки — волшебное радио, играющее последние хиты, принадлежало именно ему. К тому же, Барти часто видел, как тот с важным видом листает искомый журнал в гостиной с таким видом, будто в мире не существовало более важного дела. Конечно, новости шоу-бизнеса не могли ждать.
— Вы все еще можете попытать счастья здесь, — слушавший их Джон нервно сжал руки, хотя это не ему предстояло рисковать жизнью.
— Ага, чтоб нас за мантии под потолок повесили? — мрачно уточнил Барти. — Никто не даст за так, да даже за деньги. Даже на пять секунд.
—
Потому что все знают, что ты будешь обдрачивать Уайта пять часов, — неразборчиво сказал Уолт.
—
Завались.
— Не знаю, о чем вы, но я с вами пойду, — Джон храбро заправил лицевые пряди за уши. — Стрем не помешает.
— Тогда встретимся здесь через час, мне нужно обдумать план, — Барти хлопнул их по плечам и важно удалился.
Много кто в гостиной возмущался из-за номера. Предусмотрительные семикурсники специально не показывали свои сокровища на людях, страшась, как бы их не разодрала стая голодных до новостей гиен. Яксли тоже не было видно: в раздумьях Барти обошел библиотеку, совятню, столовую, парочку туалетов и подземелий — но тот как в воду канул. «Прячется поди в комнате» — нехотя признал Барти. Догадку подтвердил Джон, сказавший, что видел, как Яксли поднимался в спальни.
— Как нам его оттуда выкурить? — он в стрессе наматывал рыжие волосы с затылка на палец.
— Скажем, пожар начался, — прыснул Уолт.
— Но ведь нет же никакого пожара…
— Это легко исправить, — он достал палочку.
— Нет! — Барти вскинул руки. — Давай прибережем это на крайний случай, —
вовсе обойдемся без огня. — Давайте лучше отправим ему записку… от имени Уоррингтона. Он мигом забудет за журнал, побежит, как миленький.
— О-о-о-о! — глаза Уолта зажглись одобрительным бесовским огнем. — Какой же ты умник иногда!
Барти смутился. Засунув руки в карманы, он взбежал по лестнице и первым ворвался в их комнату.
— Эй, Винни! — крикнул он. — Готовь чернила и пергамент, сейчас начнется спасательная операция «Magic-Music»!
Они вкратце объяснили ему суть и способ разрешения проблемы. Ради приличия Винни спросил, не нужна ли им помощь, и они сразу согласились, вырисовывая алгоритм действий. Барти понятия не имел, какой у Уоррингтона почерк, так что оставил записку безымянной:
Эрику Яксли
Нужно обсудить кое-что важное, это срочно. Буду ждать у подземелья №5, возьми уличную мантию.
— Гениально, — перечитывал Барти свое творение.
Он специально исказил почерк, делая его более печатным — мало ли Яксли вздумает разыскать шутника. Вместо ужина он сбегал в совятник и отправил записку с маленьким, но весьма суровым сычиком — самое то для склизских переписочек. Есть было некогда, да и не сильно хотелось — волнение съедало его самого, целиком и полностью. Что, если Яксли никуда не пойдет? Или передумает и вернется на половине пути? Что, если их поймают?
Что, если в комнате будет кто-то еще?
Об этом они и не подумали. Возвращаясь в башню Рейвенкло, Барти беспрестанно чертыхался на свою рассеянность и непредусмотрительность, за что его отчитывали все встречающиеся картины и призраки.
Такой юный, а уже сквернословит! «Знали бы вы, в чем проблема — мигом бы позатыкались» — злился Барти.
За время его отлучки Винни подсказал Джону и Уолту то же самое, и все трое ломали голову над сложной задачей.
— Я готов пожертвовать собой, — благородно положил руку на сердце Винни. — Упаду рядом с их комнатой и позову на помощь. Кто-то должен выйти.
— А еще кто-то должен был следить, не свалил ли Яксли, — сердито напомнил Барти. — Вы следили?
—
Ушел-ушел, — успокоил его Уолт. — Ну, раз Винни —
доброволец, я, пожалуй,
провозглашу себя первооткрывателем и сунусь в комнату после его падения. Если что, скажу — дверь перепутал.
— Ну, тогда по коням, — Барти подцепил это выражение в последней прочитанной книге и теперь часто им пользовался.
Они прокрались наверх, к самому выходу на крышу. Винни колебался, переминался с ноги на ногу и не решаясь начать.
— Как мне это сделать? — тихо спросил он. — Вдруг я неправдоподобно…
— О, не переживай,
дружище, — пробормотал Уолт и с силой стокнул его вниз.
Винни кубарем покатился по ступеням, воя маггловской сиреной. Последние две комнаты занимали части седьмого и пятого курса, и младшие туда почти не захаживали. Обе двери распахнулись и выпустили несколько человек.
— Что вы творите? — зарычал один семикурсник.
Другой парень, сев на корточки, помогал Винни подняться на ноги и спрашивал, все ли с ним в порядке.
— Издеваемся над слабыми, не видно что ли? — хохотнул Уолт, натягивая хулиганистый оскал.
Лицо Барти застыло в ужасе. Он послал Винни извиняющийся взгляд и тихонько заглянул в ближайшую комнату: там сидел еще один мальчик. И в его руках был журнал, на обложке которого красовался некто голый и розоволосый.
— Вы немедленно идете со мной к Флитвику, без обсуждений, — Барти раскрыл рот, чтобы оспорить старосту. — И пререканий!
— Не, — хмыкнул Уолт. — Лучше-ка подержи вот это…
Он что-то бросил парню, и тот поймал это обеими руками. Точным взмахом палочки Уолт поджег хлопушку, взорвав ее прямо под носом бедолаги.
— В атаку! — гаркнул он, зашвыривая пригоршень хлопушек в коридор и открытую дверь. —
ИНСЕНДИО! ИНСЕНДИО!
Хлопушки заискрили и закружились, выбрасывая конфетти и всполохи разноцветного огня. Часть из них быстро гасла, но и этого было достаточно, чтобы обратить в бегство и старосту, и его соседа. Поднырнув под их руками, Барти влетел в комнату с новой волной хлопков и сцапал журнал, бесцеремонно запихивая его под выправленную рубашку. Комната была почти такой же, как и у них, но безжизненной без плакатов и какой-то более темной, несмотря на высоту — окна выходили на замок, а не озеро. Барти успел выскочить и сдаться служителю закона прежде, чем его хватились. Спускаясь по лестнице последним (староста и пятикурсник вели Винни под обе руки), Барти собирался как-нибудь закинуть журнал в их комнату, но ему вовремя попался поднимающийся навстречу Дэвид.
— Спрячь, — краем губ шепнул Барти, всучивая журнал однокласснику.
— Окей, — ничего не понимающий Дэвид серьезно кивнул и, перешагивая по нескольку ступенек за раз, скрылся в своей комнате.
Их проступок был не слишком серьезным, и профессор Флитвик, посмеявшись над происшествием с хлопушками, снял с каждого по пять очков, а Уолту, толкнувшему ученика, запретил ходить на ближайший матч Рейвенкло против Слизерина.
— В итоге жервтой оказался я, кто бы сомневался, — ворчал он вечером, пока Барти и Винни взахлеб читали большущую статью от самого Сильвестра Уайта.
— Так ты ж сам хлопушки запустил, — парировал Барти. — Откуда ты их взял вообще?
— Они хранились на черный день. Недавно я размножил их с помощью «Джемино», но копии почти не взрывались, — Уолт тяжело вздохнул.
— И ты жалеешь, что устроил
такое шоу? — Барты попытался вернуть его боевой дух, но чтиво затягивало сильнее и сильнее.
— Ну…
Уолт ненадолго замолчал, и им снова стали слышны крики старшекурсников наверху. По спине Барти пробежался холодок, и он забегал глазами по строчкам еще активнее. Правда, они постоянно отвлекались на фотографию певца, приставившего к паху гитару и делающего недвусмысленные движения.
— Ладно, все ради вас, — сдался Уолт, задергивая полог. — Может, в качестве награды отдашь мне номер с дряннушками?
— Забирай.
За стеной послышался топот. Испугавшись, Барти сорвал журнал с коленок Винни и приподнял съехавшую простынь, забрасывая его на самое «дно» тайной норы. Едва он встал на ноги, к ним ворвался Эрик Яксли, староста и тот парень, спаливший хлопушкой челку и кусок уса.
— Это вы! — забрызжал слюной Яксли. — Вы украли мой журнал!
— Нет, — Барти состроил недоуменное лицо. — С чего вы взяли?
— Вы затеяли этот маскарад с письмом!
— И переполох на лестнице, — умно добавил староста.
— Каким письмом? — невинно спросил Винни, хлопая глазами. Барти был уверен, что Уолт под одеялом на еле держится, чтобы самому не взорваться хлопушкой от смеха.
— Мы просто спасались от праведного старостнического гнева. Вы сами виноваты.
— Ах, это мы виноваты?! — взвился староста. — Да ты…
—
Акцио, журнал! — закрыв глаза, выкрикнул Яксли.
Трепеща страницами, журнал выпорхнул из-под кровати и вернулся в руки хозяина. Звезда на обложке грустно помахала им на прощание. Угрожающе помахав кулаками, семикурсники громко утопотали по лестнице восвояси.
— Не-ет, там же еще две страницы было, — захныкал Винни.
Барти понуро сел на свою кровать. Тайник оказался не таким уж и тайным — со временем придется совершенствовать его с помощью магии. Иначе дома ему точно несдобровать.
— Хе-хе, — раздвинувший занавески Уолт выглядывал одним летающим лицом. На однотонном синем фоне легкое косоглазие и выдающиеся кабаньи клыки были еще заметнее.
— Что за «хе-хе»? — нахмурился Барти.
— Я не только хлопушки с кубиками размножать умею.
В него прилетела копия журнала. Разворот с Уайтом и гитарой приземлился прямо на лицо, и Барти, покраснев пятнами, захлопнул его.
— Сделал на всякий случай, пока вы зубы чистили.
— Уолт! — ахнул Винни, перескакивая на кровать Барти. — Ты мой герой!
Уолт порозовел и, откланявшись, спрятался за своим театральным занавесом.
Презентация третьего альбома Сильвестра Уайта поразила Барти до глубины души. Хорошо, что на Рождество ему обо всем рассказал Кэмпбелл, иначе бы он точно потерял дар речи. Понятно, почему и номер, и сам альбом не продавались несовершеннолетним — выпустить столько порнографии надо было постараться. Песни не пропускали на радио, магазины цензурили обложки матовой пленкой — Кэмпбелл бы точно его не достал. «Мы обречены» — маялся Барти ночью. «Мы никогда его не услышим. Как ему в голову пришло совместить это и музыку?».
В журнале было еще несколько заметок, заинтересовавших его любопытный нос. Барти не знал, кого ему ревновать: Сильвестра, замеченного рядом с Дженнифер Буш, или Дженнифер, замеченную с рядом Сильвестром Уайтом. «Они же совсем разные! Что они друг в друге нашли?»
На следующей неделе, в день матча против Слизерина, вышел новый номер, доступный всем. Часть мошеннеческих хитросплетений оказалась ему непонятна, но он с пеной у рта был готов обелять кумира перед каждым, кто посмеет неправильно на него посмотреть. А смотрели многие. Правда, не «неправильно», а с нескрываемым обожанием.
В знак поддержки (а еще из не самой большой любви к квиддичу) он и Винни не пошли на матч, составляя Уолту компанию в гостиной.
—
Брехня это все, — говорил Барти, заново пролистывая другие статьи. — А даже если не
брехня, то никто не должен его порицать — его же подставили!
—
Он сам себя пе****м выставлял сто раз, — Уолт жарил над камином сосиску, надетую на кочергу. Рядом с ним стояла тарелка с парой готовых бутербродов. — Ничего удивительного. Я вот ни капельки не удивлен.
Капля жира упала на раскаленые угли и соблазнительно затрещала.
— Все равно неприятная ситуация, — за почти семь месяцев жизни бок о бок с шотландцами, Винни научился немного понимать их спутанную речь. — Я бы не хотел, чтобы все увидели меня… ну, вы поняли.
— Надеюсь, их поймают, — Барти поджал губы, принимая бутерброд от Уолта. — Да и никакой он не пе***к — он же теперь с
этой Буш.
—
Этой Буш, — развеселился Уолт. — Прошла любовь, да?
— Нет.
— И все же, готов поставить все галлеоны мира, что Уайт п…
— Хватит его так называть, — Винни перестал жевать бутерброд и весь как-то подобрался.
—
Фейгеле , — Уолт смог-таки извернуться.
Матч затянулся почти на четыре часа. Когда люди потекли в башню, к ним подошел Дэвид с очень печальным лицом:
— Сто десять — двести шестьдясят. Продули.
Дорогие мама и папа,
Кажется, у профессора Слизнорта я теперь на хорошем счету — ни одной «В» за все это время. Он сказал, что, когда я стану старше, он обязательно пригласит меня в свое сообщество одаренных или как-то так. Я знаю, Миллисента Багнольд ходит туда, а она очень умная. Думаю, это пойдет мне на пользу.
Как ни странно, я стал больше общаться с Пандорой Олливандер. Мы вместе делаем домашнюю работу, с ней и Винсентом Сайксом, и иногда проводим вместе свободное время. Не подумайте, ничего такого — мы просто друзья, тем более я всегда думаю только об учебе. Винни, оказывается, замечательно играет в шахматы. Он научил меня, и теперь мы, бывает, устраиваем дружеские поединки. Но, все-таки, шахматы не такие интересные, как астрономия. Я бы просидел под телескопом всю ночь, если бы нас не разгоняли по спальням.
Недавно я прочитал книгу «Огнестрельная палочка» Джорджа Чейпела, она на реальных событиях. Там рассказывают про освоение Дикого Запада волшебниками и их сотрудничество с магглами. Ну и дела творились тогда! Подумать только! Хорошо, что сейчас все соблюдают секретность — теперь я точно не буду связываться с магглами, никогда.
Целую, Барти
Привет, Кэмпбел.
Прежде всего
ААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААА
Прости за помятый листок. Я, как ты говоришь,
охренел. Ты же читал все мартовские выпуски? ТЫ ВИДЕЛ ЭТО?! ЭТО НЕ ПОДДАЕТСЯ АНГЛИЙСКОЙ ЛЕКСИКЕ, ШОТЛАНДСКОЙ ТОЖЕ!!!! Спроси меня, как я достал журнал — мы украли его у старшекурсников.
Я украл. И нам даже не назначили отработок. С пластинкой так не выйдет, знаю. Даже не буду просить тебя ее достать. (пожалуйста)
Я не могу представить, что он там записал. Стоны с арфой и барабанами, ты можешь вообразить? Я даже никогда не слышал стонов. А обложка альбома?! Он же абсолютно голый! Как вообще не порезался о струны? Может, их сняли? Как думаешь, он трахнет гитару на сцене? Джон говорит, один маггловский певец так делал. Просто ахухох
Недавно я прочитал книжку про волшебников и магглов, живущих на Диком Западе, очень крутая. Толстоватая, но я все равно посоветую: «Огнестрельная палочка» Джорджа Чейпела. Как дочитал, дня три ходил под впечатлением, столько кровищи! Теперь мне еще больше хочется общаться с магглами, они такие невероятные. Мы же встретимся на Пасху? Как и обещал, приберег для тебя кое-что особенное (в двойном размере).
Как там Льялл, вы все еще вместе? Отвечу на твой вопрос — нет, никого я себе не «
подцепил», что за глупости? Наши девчонки и близко не стоят с *ш”п# ну неважно. Я и думать об этом не хочу. Мне хватило.
Барти
P.S. Напиши заранее, в какой день тебе удобно встретиться, чтобы я подготовил к этому родителей.
***
Пасха подкралась совершенно незаметно. За это время Барти успел затаить обиду на помолвившихся кумиров, простить их и порадоваться пойманным преступникам. О грядущей свадьбе Сильвестра Уайта и Дженнифер Буш даже написали в «Пророке», а их совместный постер Барти прилепил на платяной шкаф, как бы не плевался Уолт.
— Эти розовые волосы меня убивают, — он намеренно не приближался к шкафу, складывая одежду в кучку перед кроватью.
— А ты смотри на желтые, — Барти, доделывая астрономию на кровати, поглядывал на разбитый под мантией лагерек. — Или я ночью сам все переложу.
— Ну и переложи. Все равно скоро свалишь.
На предстоящие каникулы оставалось больше людей, чем на Рождество. Из мальчиков уезжали только Джон — он никак не мог пропустить такой важный для его отца праздник, тем более это был еще один повод повидаться с братом; и Барти. Его родители просто не понимали концепции «остаться на каникулы в школе» — зачем, когда его ждут дома? «Разве ты по нам не соскучился?» — писал округлый материнский почерк. «Конечно, соскучился» — нескучающе думал Барти над письмом. «По Кэмпбеллу.»
День отбытия катастрофически приближался, а он так и не придумал, что на самом деле дарить Кэмпбеллу. Шоколадками тут не отделаешься — на день рождения, пусть и прошедший, следовало дарить что-нибудь по-существеннее.
— Не разграбь тут все, пока меня не будет, — в последний день Барти отволок тяжелый рюкзак к выходу: брать с собой целый чемодан желания не было. — Винни, проследишь?
— Ага, — Винни кивнул так рьяно, что у него затряслись щеки. — Ни пылинки не тронет.
— Пф, — Уолт вылез из своего шалаша. — Это ты пискнул, Винни-Шминни?
— Ладно, пока, — Барти махнул им. — Встретимся в мае.
— Счастливо.
Спускаясь, он слышал отголоски их спора. Из-за того, что в этот раз набралось мало уезжающих, поезд не растопили — родители забирали детей прямо со станции Хогсмида. Апрель выдался теплым и солнечным; казалось, небо устало производить дождевые тучи. На деревьях зеленели почки, сквозь землю пробивались первые травинки. В карете с Джоном и парой однокурсников они обсуждали свои родные города. И оказалось, что Эшли Грей, странная гриффиндорка, покрытая белыми пятнами словно коровка, тоже жила в Эдинбурге.
— Классно, встретимся когда-нибудь, — вежливо отреагировал Барти, и Эшли отчего-то опустила взгляд.
В гуще прощавшихся учеников он случайно наступил на ногу Синистре, и та шлепнула его по затылку:
— Вечно в облаках, Крауч.
— В звездах, — он показал ей язык и проскользил в сторону возвышающегося над другими родителями Барти Крауча-старшего.
По мере того, как его рюкзак все менее застревал между людьми, его лицо приобретало все более серьезное выражение.
— Привет, — он неловко встал рядом с ним.
— Привет, Барти, — тот шагнул в сторону дороги в деревню. — Сегодня в городе многолюдно — воспользуемся каминной сетью.
— В Хогсмиде? — Барти вытаращил глаза.
— Да.
Барти хотелось запищать от восторга. Он-то думал, что увидит Хогсмид не раньше третьего курса. Поселение не представляло собой ничего примечательного, да Барти и не успевал все толком рассмотреть: го отец шагал очень стремительно — желающих воспользоваться камином паба «Три метлы» набралась целая очередь, стоять в которой тому совершенно не пристало. Так что они прибыли первыми.
Взяв пригоршень зеленого порошка, Барти бросил его в камин и окрасил огонь в зеленый цвет. Пламя нежно покалывало кожу, когда он четко протараторил:
—
Эдинбург-Кокбёрн-стрит-двадцать-один-дробь-а-дом-Краучей!
Камин понял правильно, потому что, повертев мальчика по каминным трубам, вместе с сажей изрыгнул его в нужном месте.
Каникулы были почти такими же тягомотными, как и рождественские. Дома Барти осознал, что забыл взять половину учебников, поэтому написал Винни с просьбой их прислать. Он сделал всю домашнюю работу до праздников, от скуки научился свистеть (тихо, чтобы никто не услышал) снова подстригся и купил Кэмпбеллу подарок — вместе с мамой они выбрали легкий мужской парфюм, но та так беспокоилась, что взяла вдобавок вредноскоп:
— Лишним не будет. Нельзя же приходить с пустыми руками!
«Лучше бы мы взяли один вредноскоп» — Барти стыдливо вертел голубую бутылочку. «Что за девчачьи штучки?» Запах был тонким и резковатым, непохожим ни на один цветок или фрукт, но, по заверениям миссис Крауч,
отлично подчеркивал взбалмошную натуру Кэмпбелла. Она спрятала ее у себя, чтобы не разбилась по случайности.
Перед выходом Барти перемерил всю домашнюю одежду — и ему ничего не пришлось по нраву. Из любимых вещей он вырос: рукава и штанины стали короткими, пуговицы почти не сходились на груди. Это вынуждало просить мать немного удлинить все, пока они не приобрели обновок. Всего на день: все же волшебство — материя недолговечная.
В Эдинбурге, как всегда, накрапывал дождик, то усиливающийся, то стихающий. Пряча коробку под легкой курткой, Барти пробежался до дома Бейнов и отрывисто потарабанил дверным молотком:
— Это я, Барти!
—
Иду! — послышалось изнутри.
Кэмпбелл ни капли не изменился, только в переднем зубе появилась щербинка — подрался на улице. Он щеголял в длинном, шестицветном килте и маггловской футболке с круглым знаком. С кухни неизменно тянуло бараниной, и Барти подумал, что одеколон
отлично поможет отбить ее запах от Кэмпбелла.
—
Ты как с церкви, — вынес неутешительный вердикт Кэмпбелл, оглядев его в своей комнате.
—
Ну, почти.
Барти присел на незаправленную кровать, по которой были разбросаны учебники и маггловские тетради. В этом доме редко пользовались перьями — его привлекла автоматическая ручка. Тем временем Кэмбелл нахваливал вредноскоп, оставив распыленные в воздухе духи без комментариев. Они остались пылиться на полке.
—
С наступающим, — большой квадрат возник перед носом Барти.
— Вау! — он широко улыбнулся, приоткрывая рот. —
Я не сплю?
Напечатанный Сильвестр Уайт неустанно сношался с гитарой, вскидывая голову и беззвучно постанывая. Барти поддел коробку пальцами и вытащил черную пластинку с розовым центром.
—
Я уже слушал, — бахвалился Кэмпбелл, переодеваясь в джинсы. —
Это лучше делать в одиночестве, знаешь ли.
— Ага, — Барти зачарованно смотрел на гитарную деку. —
Знаю.
Это значило, что он не сможет ее послушать, пока не обзаведется собственным проигрывателем. Пластинку, как оказалось, купила миссис Бейн — для Кэмпбелла, который изначально собирался передарить ее Барти. И Барти не понимал, как такое было возможно в их мире. Не верил, что такие родители просто существуют: попроси он о таком свою мать, та бы упала в обморок. А отец оторвал ему голову.
Барти трепетно положил пластинку в сумку.
—
Черт, я не могу показывать ее дома. А меня точно спросят, что ты подарил!
—
Ну, возьми еще это, — Кэмпбелл взял с полки одинокую энциклопедию трав и животных, используемых в зельеварении. —
Точняк оценят.
—
Ты чудо, — он всунул фолиант туда же.
—
Не разревись от счастья. Я тебе еще шмоток одолжу перед выходом.
Они сменили белую рубашку на льняную, полосатую, а черные брюки — на старые джинсы Кэмпбелла, подпоясанные кожаным ремнем. Барти кружился и разглядывая себя со всех сторон, потому что большого зеркала у Бейнов не было. Родитель разрешили остаться у них до семи часов с условием, что они не будут выходить из дома: Барти безукоризненно закончил триместр, чем заслужил такую привилегию.
Льялл ждала их у крыльца ровно в три часа. Каштановые волосы кудрявой шапкой лежали вокруг головы, черная подводка густо обводила глаза. Ростом она почти догнала Кэмпбелла, к тому же ее казаки были на высоком каблуке, а сам Кэмпбелл перешел на плоскую обувь. «Мама и папа» — подумал Барти.
—
Пойдем в кино, — сообщил Кэмпбелл, пряча прическу под капюшоном. —
Это тебе не твоя школа, тут всегда дождь шпарит.
—
О, точно, ты же учишься в какой-то крутой частной школе, — вспомнила Льялл. Она помахала кому-то на другой стороне дороги. —
И как там?
—
Круто и частно.
Ее смех слышали даже на другой стороне.
—
Держу пари, скука смертная — там ведь даже на танцы не сходишь! —эффектным движением она достала сигарету из красной-бело пачки и подожгла ту откидной зажигалкой. Кэмбелл принял вторую и тоже закурил.
Барти делал вид, что ничего не замечает. Парочка шло локоть об локоть, без умолку болтая о всякой всячине. У кинотеатра к ним присоединились другие; Кэмпбелл заплатил за Барти и все вместе они вошли в маленький зал, заняв места в задних рядах. Фильм показывали захватывающий, полный перестрелок и драк — Барти почти не моргал, чтобы ничего не пропустить. Естественно, это же как книга наяву! В какой-то момент он оглянулся на Кэмпбелла, намереваясь поделиться впечатлениями, но застал того страстно целующимся с Льялл.
«Жаль, Уолта здесь нет» — вмиг раздосадовался он. «Ему бы понравился фильм. И Эдинбург, даже в дождь.»
Хей Барти
В Хоге улетно. Я бы и на летние каникулы тут остался если б разрешали. Я, Дам и Дейв (и Винни бывает) каждый день ходим на озеро и сидим там. Берем бутерброды и никаких учебников. Нафиг домашку. Погода очень теплая и даже солнечьная, мы прямо спекаемся в форме. Я взял твою футболку которую тебе подарил Джон, ты же не против? Все равно почти ее не носиш. Ну и мы еще взяли немного «Берти Боттс» у тебя, они с марта там валяются. Я помню.
Кстати вчера с нами были Пандора и Джинджер с Биллом. Мы играли в Плюй-камни, а потом Взрыв-кусачку. И позавчера я и Дейв брали школьные метлы, полетали немного на тренеровочном поле. Он, представляешь, неплохо так мячи швырять умеет. Я узнал, что Дерек Скоткинс, охотник, в этом году заканчивает школу и в команде будет свободное место. Дейв тоже собирается на отборочные.
Как ты там, поди расквасился от скуки и дождя?
Уолт
