— Я знаю, что хочу на день рождения, — сказал Барти после получаса раздумий.
Последний триместр начался, превнося в учебу предлетнюю марь, никак не располагающую к экзаменам. Приятели давно обмозговывали, что подарить ему, и не то что не сходились во мнениях — они просто не знали, что ему могло могло понравиться. Барти никогда не делился желаниями или мечтами, кроме самых бестолковых, вроде очередного постера или летучей шипучки. Со стороны казалось, что у него и так все есть. Хотя ему много чего не доставало, просто он стеснялся сказать об этом напрямую.
— Ну, воздай же честь простым смертным, — в последнее время Уолт взялся всюду вворачивать пародии на Серую Даму и ее староанглийский.
Винни неподалеку подавился смешком. Он не участвовал в шуточных дебатах и выполнял задание по астрономии за одним из столов Общей гостиной, и Барти, сидящего на широком подоконнике, так и подмывало подойти ткнуть на ошибки в карте. Комната была не очень заполнена, но хорошие места все равно по традиции заняли старшекурсники.
Барти ссутулился, повторно прокручивая в голове то, что собирался сказать. Но даже там это звучало сомнительно.
— Ночью мы пойдем на улицу.
Джон, качающийся между двух пустых стульев, застыл с глупой улыбкой.
— Скажи, друг мой, ты потерял рассудок? — Уолт скатился с подоконника и встал перед Барти. Даже Винни обернулся. —
Ты ебнулся, да?
— Ну, я просто предложил, — он подобрал ноги и пожал плечами.
— Нет, это превосходная идея! — схватили его за колено. — Никаких трат — просто сказка! Когда выходим?
Расслабившись, Барти заговорчески улыбнулся:
— Девятнадцатого, в десять ноль-ноль
ве-чера .
День рождения Барти приходился на девятнадцатое мае, в семьдесят третьем году выпавшее на субботу. Ему бы хотелось провести «уличную ночь» с пятницы на субботу, дабы встретить двенадцатилетие, как он подобает, но не мог пропустить собрание клуба астрономии. Помимо него среди первокурсников его членом был только Альберт Найтли, слизеринец-коротышка с толстыми очками в пол-лица, хотя Барти удалось завести знакомства с более старшими студентами. Ванилла, пятикурсница с Хаффлпаффа, обучила настройке любой модели телескопа, а Роберт, тот самый семикурсник, отрастивший недостающий ус с помощью магии, хоть и журил Барти при любой возможности, все же относился достаточно лояльно, чтобы объяснить сложный материал старших курсов.
Он зарисовывал созвездие Дракона, когда настала полночь. Ничего не изменилось в нем по щелчку, Барти и забыл, что, вообще-то, символически стал старше. «Пережил двенадцать оборотов вокруг Солнца, получается» — думал он позже, показывая рисунок Ванилле.
— Превосходная работа, — она смешно улыбнулась и показала большой палец с длинным розовым ногтем.
К его возвращению все спали. Тихо опустив сумку в изножье кровати, он переоделся в пижаму и лег поверх одеяла, раскидывая руки, как какой-нибудь персонаж романа. Теперь никто не мог называть его «слишком маленьким» — натупил солидный возраст, с которым уже не поспоришь. И сегодня они докажут это.
Подорвавшись в семь утра (во сне басист «Диринар» рассказал ему настолько смешную шутку, что Барти расхохотался, как в последний раз) он взглянул на тикающие часы, крепко спящих друзей и лег обратно. В следующий раз пробуждение повлекли дружные крики в оба уха:
— С ДНЕМ РОЖДЕНИЯ!!!
—
Сраный Мерлин, — он зажал уши руками, жмурясь от яркого света. — Который час?
— Почти двенадцать, хватит дрыхнуть! — Уолт разбрасывал по его кровати старые конфетти, оставшиеся от неудачно разорванных хлопушек.
— Он же астроном, — Джон делал то же самое с другой стороны. — Ему можно. Эй, держи!
Он сорвал с пола небольшой пакет и вывалил на колени Барти разномастные сладости.
— Прогулка прогулкой, но мы не могли ничего не подарить. Кстати, тут еще сова…
Домашняя коричневая сова сидела у открытого окна и ждала несколько часов, пока Барти не соизволит отправить с ней обратное послание. Добросердечный Винни отвязал от лапок посылку, так что она расхаживала туда-сюда, цокая когтями. Родители прислали ему книгу «История магической политики Западной Европы ХХ века и ее влияние на искусство», о которой он грезил с августа, а также фамильный футляр для палочки.
— Вот это да! Поверить не могу! — Барти пролистывал блестящие страницы с цветными фотографиями, изображавшие картины, одежду и известных исторических личностей. — Я, должно быть, до сих пор сплю, раз
мои родители купили ЭТО.
После того, как Сильвестр Уайт заявил эту книг одной из своих любимых, она автоматически стала бестселлером. Конечно, Краучей не интересовали какие-то там заявления, и для них она была не более, чем историческим пособием. Наверняка они даже не заглядывали в нее после покупки.
После тихого «можно?» Джон взял с тумбочки палочку Барти и завел попытки втиснуть странноватое основание в серебряный футляр, покрытый тонкой резьбой. Та никак не впихивалась и только разламывала мягкий металл. Барти прямо в кровати строчил благодарственное письмо, не замечая опасно накренившейся чернильницы. Книга перешла к Винни, незаметно подложившему в общую кучу напоминалку, — он сразу увлекся содержанием.
— О! — Барти отвлекся и перевернул локтем чернильницу. — Спасибо! То, что нужно!
Винни молча ткнул на расползающееся пятно чернил. Охнув, Барти соскочил с кровати и стянул постельное белье вместе со сладостями и конфетти. Ну, они сходят на обед, и оно само как-нибудь уберется.
На самом деле, Барти напрямую не звал Винни на ночную вылазку, хотя изначально она обсуждалась при нем. Он думал, что порядочный сосед точно не заинтересуется таким, но теперь боялся, что выставил себя невежей.
— Эй, ты пойдешь с нами на улицу ночью? — спросил он за едой.
На секунду лицо Винни просветлело, но тут же стухло:
— Нет. Думаю, это не по мне.
— Ну, я предлагал, — Барти смаковал пирог с патокой, пусть до этого набил живот картофелем и мясом. Втайне он радовался, что Винни отказался — этот мальчик был не из тех, что готовы на любую авантюру без паникерства и сдачи задней, Барти в целом не представлял его нарушителем школьных правил. — Только не рассказывай никому, ладно?
— Конечно, — он медленно ковырялся в капустном салате.
— И спасибо за напоминалку.
— Ты уже говорил это, — Винни скромно приподнял уголки губ и вышел из-за стола. — Хорошего вечера.
Барти, Джон и Уолт подготовились очень основательно. Ссыпав содержимое двух шкафов, они облачились во все черное, что должно было помочь слиться с темнотой, вооружились палочками и последними хлопушками — на случай, если придется совершать отвлекающий маневр. В этот раз приключения предстояли еще более долгие и захватывающие. Попрощавшись с Винни, они на цыпочках спустились по лестнице в Общую гостиную, но наткнулись на расхаживающую из угла в угол Миллисенту Багнольд, повторяющую что-то перед приближающимися ЖАБА.
— Черт, — прошипел Барти. — Назад, все назад! Ждем еще час!
Через час Миллисента уселась в кресло лицом к камину с тлеющими углями. Ползущая по-пластунски троица беззвучно преодолела первое препятствие и выскочила из башни. У Барти громко колотилось сердце — и как другие этого не слышали? Это был его первый день рождения вне дома, но он определенно занял первую строчку в топе всех запомнившихся ему праздников, переплюнув даже тот, когда его почти на весь день отпустили гулять с Кэмпбеллом.
Они неслись по коридорам, расчерченным полосками света, и перед каждым поворотом думали, что натолкнутся на Филча или миссис Норрис. Но им неописуемо везло: преодолев прыжками последнюю лестницу, они вывалились в холл Часовой башни с ее гигантским раскачивающимся маятником.
— Странно, — прошептал Джон, оглядываясь на замок. — Филч как сквозь землю провалился.
— Наверное, ловит кого-то другого, — чуть тише обычного сказал Уолт. Во дворе, вроде бы, никто не прятался, но они все равно не спешили вести себя нормально.
Каменный фонтан, окруженный четырьмя горгульями, журчал водой; цветущая груша шумела ветвями и источала не самый приятный запах. Ночной Хогвартс выглядел совсем иначе, чем дневной, но с земли звездное небо было таким же красивым, как на Астрономической башне.
— Не там вышли, — Уолт шел первым, выставляя руки в стороны. Мантия за его спиной надувалась, как парус. — Озеро с другой стороны.
— Можем пойти на квиддичное поле через совятник, — предложил Джон, пружиня ноги вприпрыжке.
— И что там делать? — скептично спросил Барти.
Они гулко шагали по деревянному мосту, удаляясь от факелов. Палочки освещали пространство лишь на несколько шагов вперед, и сухая балка под мостом казалась черной пропастью.
— А тут что делать? — Джон махнул на Каменный круг, бросавший на землю горбатые, устрашающие тени.
Барти не ответил, мечтательно переглядываясь с желтым глазом луны — полнолуние было два дня назад, и, к сожалению, он не застал его в телескоп. Хотя мог, если бы вышел на крышу. Он как раз было открыл рот, чтобы предложить сходить к Гремучей Иве, когда его схватили за плечи.
— А-А-А-А!!!
Вслед за ним закричали Джон и Уолт. А позади никого не было.
— Кто здесь?! — кривая палочка замахала во все стороны.
— Не пали! — взмолился кто-то. — Это мы!
Воздух зарябил, и в пяти футах над травой повисло две головы — лохматая, в квадратных очках, и кудрявая, по-кошачьи горящая светлыми глазами.
—
П-поттер? — заикнулся Уолт, не опуская палочки. — Блэк? Что вы здесь делаете?
— А вы? — хитро ухмыльнулся на одну сторону Блэк. — Опять по ночам шастаете?
Они стянули с плеч серебристую ткань, и Поттер засунул ее под одежду. У Барти было слишком много вопросов, и он не знал, с какого следует начать. Что значит «опять»? И, что более важно, откуда у них мантия-невидимка? О втором, разумеется, им никогда не расскажут.
— Это вы напугали нас осенью! — осенило Уолта.
Блэк согнулся пополам, давясь смехом. Джон напустил на себя оскорбленный вид, и Барти был с ним солидарен. Сколько бы Уолт не околачивался вокруг Поттера и его друзей, они были далеко не лучшей компанией. Особенно в день рождения.
— Это… было очень смешно… — сквозь слезы бормотал Блэк.
— Тебе и Римусу, — Поттер пихнул его локтем. — Этот бешеный здорово зарядил по нам с Питом. Два дня ребра болели! — он посмотрял Уолту в глаза.
— А где они, кстати? — спросил тот.
— Пита схватил Филч, — выдал друга Блэк. — Навернулся на лестнице, пока мы уносили ноги — под мантией же особо не побегаешь. А Римус… — он осекся.
— Его тоже, — уклончиво сказал Поттер. — Мы вдвоем сбежали.
— Хороши друзья, — еле слышно вставил Джон, слоняясь за спинами Барти и Уолта.
Блэк недружелюбно посмотрел на него и повторил свой вопрос:
— Так что вы здесь делаете?
— Гуляем, — вступил в беседу Барти. — Как и вы.
—Не хотите объединиться, раз уж мы в меньшистве?
Барти вспомнил Регулуса, таившего на брата обиду, и Пандору, заливавшуюся слезами после выходки всех четверых. Уолт выжидательно смотрел на Барти в ожидании приговора — все-таки это был его день рождения, и за ним закреплялось последнее слово.
— А куда вы идете? — уточнил Барти.
— В Запретный лес, — в один голос, как табакерочные чертята, произнесли нежелательные попутчики.
Он оглянулся на шатающиеся вдалеке елочные пики, зловещие и совершенно невеселые.
— Филч в ярости, что мы улизнули, — расплылся в улыбке Блэк. — Наверное, мимо него сейчас никак не прошмыгнуть… Ну, нас это, естественно, не касается.
— Ага, — медленно кивнул Поттер, улавливающий, куда клонит друг. — Даже без мантии нас не поймать — мы знаем все-все ходы…
— Пятеро под мантией точно не поместятся, — сомневался Барти. — А ходы мы сами знаем.
— Трусня.
Уолт наступил ему на ногу. Барти красноречиво взглянул на него, но все же сдался:
— Ладно, мы с вами.
— Чудненько, — Блэк показал всем ровные зубы и шагнул к склону.
Они спускались по крутой тропинке холма, огибая валуны и коряги. Гриффиндорцы держались впереди, Уолт клинился между ними, поддерживая разговор. Барти и Джон шли чуть поодаль, посматривая на замок и окрестности. Хижина Хагрида без света в окнах громадой проплыла мимо, оставаясь на опушке, их последнем оплоте безопасности. Мальчики подошли вплотную к лесу и высоко подняли палочки, всматриваясь в узкую тропинку, теряющуюся меж толстых бугристых стволов. По коже Барти побежали мурашки, и ему очень хотелось верить, что это от ветра, налетевшего из чащи, а не от страха.
— Не передумали, мелкота? — спросил Поттер, но Барти заметил, что он и сам боится.
— Нет, — холодно ответил он, толкая его плечом и пересекая невидимую границу.
Остальные несмело последовали за ним.
В лесу царили тьма и тишина. Школьники углубились в них, свернув на первой развилке направо. Лунный свет, пробивающийся сквозь кроны деревьев, освещал колючие кусты и поваленные деревья, помогал не споткнуться и не разорвать мантии. Первое время они шли абсолютно молча, вслушиваясь в каждый шорох, будь то треск случайной ветки или писк белки. С одного из ближайших деревьев сорвалась ночная птица, и Джон тут же погасил палочку, спятал голову под руками и пригнулся.
— Это птица, — авторитетно заявил Поттер, защитно вскинувший палочку.
— Да ну? — огрызнулся Барти, похлопывая Джона, готового развернуться и уйти к Филчу, по плечу.
Извилистая тропинка уводила их глубже и глубже. Перепрыгнув заросший мхом пень, Барти чуть было не наступил в узкий ручей, водопадом перетекающий в овраг неподалеку.
— Что вы хотели здесь найти? — Барти, качаясь на мысках туфель, переступал с камня на камень.
— Ничего, — пожал плечами Поттер. — Просто осваиваем новые территории.
— Я слышал, здесь водятся кентавры, — тихо сказал Джон. — И гигантские пауки. И волки.
— Чушь собачья, — фыркнул Блэк. — Нет тут никаких волков.
— То есть… — обернувшись, Барти увидел, как лицо Джона растянулось в гримасе ужаса. — Пауки…
Ему никто не ответил.
Тропа резко повернула. Их сопровождала почти сплошная черная стена деревьев, и все не переставали нервно озираться. У Барти возникло неприятное ощущение, что за ними кто-то наблюдает. Его слух обострился до предела, улавливая каждый вздох ветра. По очереди они пролезли между двух близко росших сосен и вышли на маленький пяточек поляны. Кусты на другой стороне дрогнули, но никто не показался.
— Предлагаю ненадолго задержаться, — Блэк присел на трухлявое бревно.
Он и Поттер о чем-то зашептались; Барти, Джон и Уолт образовали кружок неподалеку.
—
Великолепно, — иронизировал Барти. — З
астрять в Запретном лесу с Поттером и Блэком — то, о чем я мечтал.
—
Так ты сам согласился, — Уолт пытался скрыть раздражение, но у него это плохо получалось.
— Эй, шотлашки, — бросил Блэк. — О чем балакаете? Я расслышал наши фамилии.
Уолт резко развернулся, выставляя палочку:
—
Что сказал?
— А ты не слышал? Думаю, всем было бы приятно пони…
— Думаю, здесь стоит обойтись без ссор, — неожиданно одернул его Джон.
— Да, — согласился Поттер, извинительно кивая Уолту. — Продолжайте: может, он поймет, какого нам, когда он переходит на фра…
— Заткнись.
Переведя дух, мальчики двинулись дальше, но не вглубь леса, а вдоль предполагаемой опушки, оставшейся где-то за деревьями. Уж очень им не понравились глубокие следы копыт в грязи и пробежавший мимо паук размером с маленькую кошку. Уолт мгновенно испепелил его, но Джон все равно держался на грани слез.
— Будет смешно, если из-за этого сюда припрется вся его семейка, — пошутил Блэк.
— Нихрена не смешно, — процедил Барти.
— Слушай, — он нагнал его. Они были почти одного роста, но Блэк все равно почему-то казался больше. — Знал бы, что ты хандришь по каждой мелочи, обошел бы милю.
—
Мелочи? Ты называешь это
мелочью?
Группка снова остановилась. Блэк скрестил руки на груди, подкатывая глаза.
— Ну, это же не тролль. Всего-то ма…
— А-а, так ты сюда тролля на дуэль звать шел?
— А если и да?
— Так иди и зови тогда!
Его руки кто-то коснулся, и Барти нетерпеливо отмахнулся, продолжая бессмысленный спор.
— Какой же ты зануда — Шляпа точно не ошиблась, — выпалил Блэк.
— Если бы мне пришлось справлять день рождения в кругу идиотов из Гриффиндора, я бы повесился. А, постойте-ка, — Барти плевался ядом в ответ. — Даже Шляпа не помогла.
Руки снова коснулись, в этот раз кожу обдало горячим дыханием. Замолкнув, Барти медленно повернулся, но опять никого не увидел.
— Что, идешь отмечать с пауками? — усмехнулся Блэк.
Барти сглотнул. Плеча кто-то настойчиво касался, но он не мог видеть, кто.
— Поттер, это опять ты? Не смешно, — просипел он.
— Я здесь, — промолвил Поттер с другой стороны.
— Что там? — спросил Джон. — Что это? Барти?
— Не знаю. Топаем отсюда.
Невидимый зверь фыркнул прямо ему в висок, и Барти, пятясь, оступился. В падении он налетел на Блэка, но тому хватило достоинства подхватить его.
— Надеюсь, у тебя глюки, Крауч, — буркнул он.
— Не поверишь, я тоже.
Отступая, вдвоем они случайно отделились от друзей на несколько ярдов. Три палочки маячили огоньками впереди, голоса тоже слышались достаточно громко. Они ускорили шаг в надежде нагнать их, но натолкнулись на явно осязаемый барьер. Барти выставил вперед руку и нащупал что-то холодное. И кожистое.
— Кажется, я начинаю догадываться, почему этот лес назвали Запретным, — пробормотал Блэк.
— Надо же, — Барти сделал шаг назад, предоставляя ему ощупывать преграду в одиночку. — Вижу, с твоим распределением Шляпа тоже не напутала.
Блэк цокнул языком и окликнул Поттера, но в ту же секунду незримая тварь хлопнула крыльями, сбивая его с ног. Послышался рев бегущего табуна, и лежащий на земле Блэк тоже закричал. Свет палочек погас, Барти оставалось только упасть под дерево и молиться, чтобы их не раздавили. Когда шум стих, он, борясь со звоном в ушах, пополз в сторону Блэка. Блэк делал то же самое, потому что они столкнулись лбами.
— Ай!
Люмос!
Его лицо было бледно-серым, как у мертвеца, спутавшиеся волосы падали на лоб. Поддерживая друг друга, они встали, и Блэк осторожно сказал в пустоту:
— Джим, Уолтер? Вы там?
— Эй, — Барти последовал его примеру. — Джон?
— Пошли, — Блэк указал палочкой вперед. — Не вижу смысла стоять и ждать, пока эти чудища вернутся.
Барти хотел сказать, что так они точно заблудятся и попадут в их лапы, да и шансы найти друзей в движении уменьшаются, но не стал препираться. К тому же Блэк, прочистив горло, вдруг решил оправдаться:
— Ты прости, я что-то вспылил. Ничего не имею против шотландцев.
— Окей, — Барти больше вслушивался в окружение и всматривался в темноту, нежели в расшаркивания гриффиндорца.
— Зря мы сюда пошли, — не унимался он. — Все равно в темноте ничего не видно.
— Ага, — ему показалось, что вдалеке что-то хрустнуло. — Эй, Уолт! Ты?
— И с днем рождения, тогда уж. Уолтер говорил, вы ищите проигрыватель? Я могу одолжить наш на один день…
— Блэк, ты можешь помолчать? Спасибо, обязательно воспользуюсь твоим предложением, если мы выберемся отсюда живыми.
— Выберемся.
В пятидесяти ярдах дальше рассыпался сноп красных искр, и они ринулись к ним, спотыкаясь о корни и путаясь в ежевичных колючках. Лес светлел и постепенно редел, вскоре показалась и опушка. Шикнув, Блэк утянул Барти за огромную тыкву: бросивших спасительные знаки друзей засек Хагрид.
— Я, значится, к Дамблдору вас не поведу счас, — громыхал он, придерживая барахтающихся Поттера и Уолта за шкирки. Джон смиренно стоял рядом, боясь шелохнуться. — Нет его. Но этот старый гном, Филч, ага, он-то должен таких, как вы, вылавливать…
— Черт, — Блэк не то веселился, не то злился. — Без мантии тяжко будет.
— Вы же знаете все ходы, — шепотом поддел его Барти.
Блэк неопределенно пожал плечами. Хагрид увел пленников, но они прождали не меньше получаса, пока тот не вернулся и все не улеглось. Лишь убедившись, что прошло достаточно времени для отвлечения Филча, МакГонагалл и Флитвика, они тихонько покрались к замку.
— Сюда, — вместо моста, Блэк махнул на дно балки. — Там проход сразу на четвертый этаж.
Сдвинув зеленеющий плющ, в четыре руки они навалились на тяжелую дверь и вошли в низкий сырой коридор, достаточно длинный для натягивания неловкого молчания.
— Ты не пошутил насчет проигрывателя? — спросил Барти.
— Нет, разве я похож на вруна? — оскорбился Блэк. — Если нас не поймают, приходите сегодня к Гриффиндорской башне, скажем, в шесть пополудни.
— А если поймают?
— Значит послезавтра, — резковато ответил он.
Они вышли к Больничному крылу и распрощались у перекрестка, ведущего в разные части замка. Статуя одноглазой ведьмы хитро щурилась, как бы обещая никому не рассказывать об их похождениях. Убежав от миссис Норрис, Барти добрался до спальни в целости и сохранности.
— Винни! — с порога позвал он. Винни видел десятый сон, и Барти пришлось его тормошить. — Винни! Я так рад тебя видеть! Ты не поверишь, что произошло…
Мальчик зажмурился от света подожженой свечи и широко зевнул. Вытащив беруши, он осмотрел полупустую комнату:
— А где Уолт?
— Пауки сожрали, — трагичный всхлип окончательно отогнал от Винни сонливость.
***
Джеймса Поттера, Джона и Уолта приговорили к еженедельной чистке трофеев в Зале наград до конца года. Конечно, кубков бы не хватило на столько дней, поэтому профессор Слизнорт любезно предоставил прошловековые котлы, а профессор Стебль — горшки. Узнав о том, что Уолта не будет в спальне до поздней ночи минимум раз в неделю, Винни чуть ли не заобнимал Барти до смерти. Страшно представить, что бы он сделал, если бы Уолта действительно утащили гигантские пауки. Наказание оказалось очень суровым, но профессора были уверены, что это отвадит всех студентов от ночных прогулок по Запретному лесу.
— Хорошо, что вас не исключили, — заспанный Барти лениво макал крекер в яичный желток: он проспал и так опоздал на завтрак, что тостов уже не осталось.
— Ага, — Уолт казнился над кружкой очень сладкого чая, под его глазами налились темные синяки. — Тебя совесть-то не мучает?
— Если честно, — Барти отправил в рот крекер. — Не осфобо. Но фпавибо за ищкры, — он глотнул. — мы реально чуть не заблудились.
— Придержи проигрыватель до утра, — попросил Уолт. — Тоже хочу послушать.
— И я, — спящий над кашей Джон неожиданно проснулся.
— Заметано.
В шесть часов вечера он и Винни стояли у портрета Полной Дамы. Дорогу до обители Гриффиндора им подсказала Джинджер, изредка наведывающаяся к брату. Сириус немного запаздывал, и мальчики успели засомневаться в его честности. Однако портрет все-таки отъехал, и из круглой дыры сначала вылезли две толстенькие ноги, потом такой же толстенький мальчик, держащий громозкий проигрыватель с одной стороны, и Сириус Блэк, держащий коробень с другой.
— Сломаете — убьем, — предупредил он. — Такие редко где встретишь.
На черную коробку легли огромные наушники. Это был волшебный проигрыватель, способный работать в Хогвартсе и самостоятельно переворачивать пластинки. Тяжесть давила на руки, и Блэк махнул палочкой, делая инструмент чуточку легче. «Мы-то не сломаем. Главное — донести до комнаты» — Барти удрученно прикидывал в голове долгий путь.
— Что слушать-то будете? — перед уходом поинтересовался Блэк.
— Мне еще долго ждать? — сварливо поинтересовалась Полная Дама и была проигнорирована.
— Третий альбом Сильвестра Уайта, — у Винни моментально загорелись глаза.
— Что?! — восторженно выдохнул друг Блэка. — У вас есть эта пластинка? А можно…
— Нельзя, — Блэк пресек его и толкнул в закрывающийся портретный ход.
Барти и Винни, не торопясь, донесли проигрвыватель до башни Рейвенкло и бережно водрузили на кровать Барти. Наушники подключались с помощью нехитрого заклинания, обозначенного на лакированном боку. Вытащенная со дна чемодана коробка с пластинкой, человек на которой без устали продолжал делать то, что делал, смутила обоих. Прежде чем поставить музыку, Барти сказал:
— Эм, Винни… Ты не против, если…
— Да-да, — тот сразу вспыхнул и метнулся к двери. — Я потом послушаю.
Старая дверь со скрипом притворилась, и Барти остался в одиночестве. Не глядя на коробку, он, словно диадему Ровены Рейвенкло, приткнул пластинку на диск, переместил иглу, как это делал Кэмпбелл, и взмахнул палочкой. Всполошившись, натянул на уши наушники.
Оркестр оглушил его. Трубы, саксофоны и гитары взыграли многоголосым криком свободы, так и прося увести ноги в пляс. На пару секунд все стихло:
—
СЕКС «ИНО»! — отрывисто выдохнул голос неопределенного пола и высоты. —
Ты кончишь от восторга, детка…
Барти судорожно вздохнул, сжимая побелевшие пальцы на наушниках. Долгое интро взвывало стенаниями музыкальных инструментов и наложенных друг на друга человеческих стонов. Спустя почти полторы минуты начались слова, воспевающие неземные удовольствия.
—
Даже если ты закроешь глаза, он всегда будет с тобой… СЕКС «ИНО»! А-а-а…
Вместе со стуком ксилофона вниз по спине Барти пробежал холодок, спустя жалкий миг сменившийся диким жаром, отхлынувшим от лица, рук и ног к центру тела.
—
Даже если ты будешь сопротивляться, он поглотит тебя… СЕКС «ИНО»! — голос скаканул на полторы октавы ниже. —
Ах, сегодня вечером я прошу тебя только об этом…
Барти крутанулся вокруг своей оси и кривобоко сдвинулся к открытому окну. В нос ударил свежий воздух с медовым запахом приближающегося лета. Песни сменялись, мозг оцепенело их записывал, а глаза зависли на блестящей озерной глади.
—
Да-да-да! В церковь к полудню — я пытался! Но что сделано, то сделано — прости, не удержался! — визжал Уайт. —
Это мое тело и моя жизнь!
—
Белый, розовый, красный, о да! Глубже и глубже, прямо туда!
—
Коснись меня, умоляю…
Уши и щеки горели, как подожженные, ноги вовсе потеряли всякую чувствительность, содавая ощущение парения. Вспомнив не к месту миф о соблазненной Еве, которым его пугал Джон, Барти украдкой оглянулся на лежащую коробку.
—
Умоляю…
Казалось, сама фотография звала его. В нахлынувшем наваждении Барти, распираемый противоречивыми чувствами, приблизился к ней. Фото двигалось четко в музыкальный ритм, толкаясь в гитару и запрокидывая голову с длинными грязно-розовыми волосами. В груди странно свербило, в животе совершались немыслимые кульбиты, такие, будто внутренние органы сцепились в бойне.
—
СДЕЛАЙ ЭТО! — ахнул конец шестой песни, и пластинка волшебным образом перевернулась.
Проверив дверь, Барти ослабил давящий ремень и просунул в брюки руку. Она была потной и очень холодной, особенно на контрасте с лавовым лобком. Швы натирали, самого места страшно не хватало: взяв взаймы гриффиндорской храбрости, он приспустил пояс и вывалил небольшое богатство наружу.
Бодрое пианино из людских всхлипов отлично аккомпанировало новому треку, помеченому на оборотной стороне коробки красным цветом.
—
Давай проведём ночь вместе, только без обломанного возбуждения; Повеселимся с кайфом, я жду соглашения, соглашения, да-да!
Барти подобрал похабную коробку и отвернулся обратно к окну. Стыдливо закрывая обзор на нижнюю половину тела картоном, он кусал язык и быстро передергивал. Что-то похожее рвалось из него, но столь же упорно удерживалось, и только еле слышные рваные выдохи уносились на улицу. Песня закончилась так же быстро, как началась, и перетекла в бархатное мурлыканье. Барти тоже замедлился: Винни не появлялся на горизонте, и он расслабился, трогая себя больше изучающе и интуитивно, чем возбужденно.
—
Что же мне делать без тебя? Утопиться в одиночестве белого цвета — мой язык внутри другого, но я все равно жду твоего ответа.
Обхватившая низ ладонь отдавала свое тепло, щекочущий указательный палец был скользским и влажным от чего-то, постоянно выделяющегося из уретры. Он поднес к лицу блестящие пальцы, растягивающие прозрачные нити. В туалет не хотелось. «
Что за хрень?» — в смятении он убрал липкую часть тела подальше от глаз, возвращаясь к боязным поглаживаниям.
—
Какой плохой мальчик… О-о-о, очень плохой...
Пискнув сахарной мышкой, Барти зажмурился и полностью измарал руку. Часть жидкости достала до обратной стороны коробки, но пока он не знал об этом. В панике ее отпустил на пол; присев, Барти вытер все свисающим куском простыни. Следующая композиция как нельзя лучше подходила для уже свершившегося, но было поздно. Слушая космические взрывы краем уха, он тщательно приводил себя в порядок, надеясь выглядеть так же, как и перед уходом Винни. Тот вернулся, когда Уайт затянул последнюю балладу, спокойную, как колыбельная:
—
Спокойной ночи, малыш — ни о чем не беспокойся и ни о чем не думай…
Барти безэмоционально кивнул Винни и показал большой палец. Потом он заметил пятно на перевернутой коробке и незаметно набросил на нее одеяло.
— На, — он протянул мальчику наушники. — Позови, как дослушаешь. Я буду в гостиной.
Винни с любопытством осваивал последние достижения маггло-магической техники. А Барти захватил пару кусков пергамента и чернила. Ему было, чем заняться.
Кэмпбелл,
Я послушал альбом. Ты был прав, лучше делать это в одиночестве. Я так и сделал.
Рука дрогнула, поставив жирную кляксу.
Ты тоже, ну, это? Это было невозможно не сделать, ты-то должен понять. Чувствую себя очень странно. Как будто я совершил что-то противозаконное. Ну, по факту, так и есть. Он же все-таки мужчина, хоть и выглядит немного как женщина. Даже когда без одежды. Он же на обложке без одежды… Пожалуйста, не осуждай меня. Мне кажется, весь мир это сделал, а он с Буш этого только и добивались.
Я одолджил проигрыватель у одного тупицы с Гриффиндора годом старше. Он, наверное, даже не подозревает, что скоро его несчастный проигрыватель осквернят несколько раз подряд. Сейчас Винни слушает. Даже не могу (и не хочу) представить его за этим, а ведь на очереди Джон и Уолт. Они сейчас на отработке. Прошлой ночью мы ходили в лес рядом со школой, это отдельная история — распишу подробно на обороте. Мы едва выжили.
В общем, день рождения — просто улет. Чувствую себя очень важным, хотя из нас всех я почти самый младший. Младше только Винни и Дам. И все равно…
Родители подарили мне ту самую книгу про искусство, представляешь? Я пока просто ее пролистал, не было особо времени. Вечером планирую еще раз послушать альбом, потому что надо вернуть проигрыватель — просто за пологом и в специальных наушниках, без всякого такого. И сразу начину читать. Там картинки в основном, но все равно очень интересно.
Ты знаешь кто…
P.S.: Скорее читай оборот.
«Черт!» — подумал Барти. «А если кто-то видел меня в окне?» К нему так никто и не подошел с вопросами, так что, вероятно, его не видели. Прошло несколько дней, прежде чем он созрел для другого письма.
Дорогие мама и папа,
Близятся экзамены, я часто из-за этого переживаю. Такое чувство, что все знания, полученные за год, тщательно упаковались и теперь спрятались глубоко в голове, и я не успею их вытащить до июня. Только сегодня осознал, что в течение семи лет мне придется встречать дни рождения прямо перед экзаменами…
Еще раз спасибо за подарок. Книга очень интересная. Я читаю в перерывах между подготовкой, то есть довольно редко. Мне нравится школьный курс истории, а в этой книге он отлично дополнен и проилюстрирован .
Несмотря на беспокойство я верю в себя и свои силы. Жду возвращения в Эдинбург — я и отличный табель.
Ваш Барти.
