To Crouch [К Краучу/Пресмыкаться]

Кто бы мог подумать, что однодневная вылазка с Кэмпбеллом принесет столько непоправимых последствий? А один человек, которого теперь Барти возненавидел еще больше, такие проблемы со здоровьем? Знай Барти, чем все обернется, ни за что бы не сбегал из дома. Ставя очередную галочку на этикетке, он задумывался, что такими темпами в неопределенном будущем вполне может вылезти еще какая-нибудь неприятная деталь. Например, что в тот день они с Кэмпбеллом случайно убили человека, и теперь обоим грозит срок в Азкабане. В библиотечном учебнике по колдомедицине Барти начитался ужасов: мало того, что он мог умереть, так теперь вынужден пожизненно повторять краткий курс лечения, чтобы избежать прогрессии болезни. Но перспектива принимать лекарства до конца своих дней пугала не так, как представление новости родителям. Пока мадам Помфри не поднимала эту тему, как и обещала. По всем правилам она была обязана сообщить мистеру и миссис Крауч о такой серьезной проблеме, Барти прекрасно это понимал, однако всеми силами старался оттянуть этот момент. Вдруг из-за этого его заберут из школы? На день, когда целительница заведет разговор о письме, у него имелся хитроумный план: он попросит разрешение написать послание самому, но на самом деле ничего не отправит, а ответ подделает. Но пока мадам Помфри молчала, и Барти не предпринимал никаких действий. Спустя пару дней затишья Уолт и Пандора поймали его между занятий и затащили в пыльный чулан. Там они собирались подробно расспросить о причинах и последствиях недуга. Вообще, Барти привык общаться с Пандорой и Уолтом по отдельности, поэтому то, что они объединились с целью его прижучить, немного обескураживало. — Он не скажет, — едва посмотрев на ошарашенного Барти, понял Уолт. — Не скажу, — подтвердил Барти, больно ударившийся спиной о полки с щетками. — Это мое дело. — Уже наделался, — посмеялась Пандора. Потирая поясницу, Барти решил притворяться дурачком: — В смысле? — На свете не так много подобных зараз, и вряд ли на тебе испытывали древние ритуалы. — Пандора угрожающе приблизилась к нему. — Скажи, она хотя бы тебе нравилась? С двойным напором справиться было трудновато, тем более Барти, привыкшему уступать. Глядя то на одну, то на второго, он не мог прикинуть, лучше ли ему согласиться с ложью о неудачном первом разе или придумать что-то свое. Вариант полной правды давно безвозвратно забраковался. Да и Пандора не знала о его летней выходке, это осложняло задачу. — Если вам так хочется узнать, — Барти всмотрелся в невидимые часы. — Встретимся здесь на большом перерыве. К Кеттлберну опаздывать то же самое, что подписывать смертный приговор. Весь урок ухода за магическими существами Уолт вертелся от нетерпения. Он был так рассеян, что от него убежал его подопытный зверь, и профессор рявком отправил его вылавить существо по всей лужайке. Когда троица собралась в том же чулане, Барти уселся на перевернутое ведро — как же хорошо садиться без дискомфорта! —, настраиваясь на рассказ. По правде говоря, настройка длилась весь прошедший час, за который неправдивые детали грамотно смешивались с правдивыми, к тому же из недр памяти полагалось выдрать прошлогоднюю версию истории, поведанной Уолту. Но, как говорится, перед смертью не надышишься. — Уолт немного знает, но с тобой мы тогда почти не общались, — сказал Барти Пандоре перед тем, как выдать урезанный пересказ его похождений с Кэмпбеллом. Он затарахтел одним длинным предложением, стараясь не обращать внимания на незакрывавшийся от удивления рот Пандоры, для которой подобный экстрим был лишь мечтой: — …И я был под маггловской травой, и ничего не мог поделать, и одна женщина, без спроса, в общем, ничего особо и не было, но она как-то смогла меня заразить… — Барти вдохнул побольше воздуха перед эпичной концовкой о концерте. — И ты молчал! — взмахнул руками Уолт. — Почему? Это же сразу бы повысило твой ранг крутости, да это достойно целого...! — Кубка чемпиона, — вставила Пандора, подкатывая глаза. — Ладно, я не такая зануда, чтобы говорить, что для передачи нужен половой контакт… — Не нужен, — зло перебил Барти. — Не всегда. — Ладно, а что было потом? Когда Барти закончил, она сидела на втором ведре, уперевшись локтями в колени и держась за голову. — Поверить не могу. В то, что ты ничего мне не рассказывал, пока тебя к стенке не приперли, и в то, как виртуозно ты умеешь врать. Это же надо! А я то думала, почему ты не отвечал на мои письма? Барти развел руками, что-то мямля. На готове было оправдение за маггловские увеселения, но Пандора за это, вроде бы, предъявлять не собиралась. — Говорю же, мы тогда меньше общались. Я и Уолту не хотел сначала рассказывать — Эй! —, мне отец чуть голову не снес. Короче, идемте на обед, пока не он не кончился. Перед выходом из тесного пыльного закутка он отпил из фляжки горькую жидкость с химическим привкусом. Барти заказал ее в каталоге бытовых принадлежностей, одолженном у кого-то из старшекурсников. Страницы сильно увлекли: кроме фляжки в список покупок попал лосьон для тела с крайне красивым описанием аромата (не может же реклама врать?), ежедневник с обложкой в виде звездной карты (так я точно ничего не забуду), дальше воспоминания окутывал туман. По итогу Барти потратил почти все деньги, выделенные на триместр, зато остался доволен. Вопрос подарков к Рождеству решится как-нибудь потом, в другой раз. — Надеюсь, в следующий раз ты расскажешь мне о своих приключениях в первую очередь, — Пандора уже разучилась ходить, не повисая при этом на его руке. — Надеюсь, следующего раза не будет, — ответил Барти, каждый раз по привычке выставляя руку, чтобы на ней повисли. — Или ты будешь со мной и увидешь все своими глазами. — Как ты трахаешься? — Иди в задницу, — возмутился он, дергая рукой. — Ничего не было, говорю же. — Да-да. Уолт сделал довольное лицо и на манер Пандоры повис на второй руке, только всем весом: — Если Пандора все подтвердит, я подготовлю тебе кубок, обещаю. — Ты мне руку оторвешь! — охнул Барти, не ожидавший такой подставы. — Да она тебе уже и не нужна так-то. Его друзья захохотали, и Барти не сдержал улыбки. Выдержки из ежедневника Барти Крауча:

Мои лучшие друзья

Уолт Ф. Мы дружим с первого курса. Плюсы: с ним можно расслабиться, у нас одна жизненная цель, взгляды, у него дар налаживать связи с людьми и в целом он может быть полезным. Говорит по-шотландски. С ним можно обсуждать девчонок. Минусы: не очень образован, склонен к безрассудным поступкам, не любит Сильвестра Уайта, а еще склонен к согласию с радикальными убеждениями, это не всегда хорошо. Иногда может паниковать на пустом месте. Слишком много говорит о квиддиче. Пандора О. Мы дружим немного меньше, и я все еще немного ее стесняюсь. Плюсы: умная, с ней можно поговорить по душам и она никому не расскажет, любит всех тискать (?), придумывает заклинания, помогает бедняжкам. Минусы: любит командовать, не следит за политикой (ну хотя бы она не на стороне врагов), может втянуть в рискованную затею. Иногда помощь бедняжкам оборачивается ей во вред. И она девочка. ----------------------------------- Что я люблю: первый альбом Сильвестра Уайта, песню «Pop-star», астрономию и нормальную защиту от Темных искусств, кошек и в целом маленьких животных, иву около озера, как играет Джон, витражи на окнах, книги о вампирах, рассвет, сочинять всякий бред и никому не показывать, делать несколько домашек одновременно, тыкаться с Пандорой, говорить на шотландском чтобы никто не понимал, свежие запахи и запах цветов, холодную воду, наряды с кучей деталей на девушках, очень сладкий чай, раздражать Розье. Что мне не нравится: система правительства, отсутствие исследований в области возникновения и распространения магии (может мне заняться этим после школы?), высота и все что с ней связано, самоуверенное быдло с силовым перевесом, кофе, прорицания (хорошо их убрали) и древние руны, медлительные люди, когда меня не слушают, запах сигарет, зима и поздняя осень, спорить и доказывать что-то. — Ох, пронесло же… — Когда их исключат? — Держу пари, Поттеры башляют директору нехилые деньги, чтобы их сынка тут держали. После квиддичной победы Рейвенкло над Гриффиндором прошло несколько дней, и все, отпраздновав (сборище по случаю победы, куда наконец-то пустили курс Барти, оказалось не таким уж веселым, как казалось раньше. Может, дело было в отсутствии заводных старшеклассников прошлых лет), забыли о матче. Все, но не обиженный до глубины души Поттер и его компания. Так одной ночью неугомонная четверка залила и заморозила лестницу перед башней Рейвекло, превратив в опасную горку: оступишься — наберешь скорость метлы последней модели и разобьешься в лепешку. Подобным образом покалечился первокурсник Гилдерой Локхарт, после этого старосты удосужились растопить лед, и все остальные просто мочили ноги в лужах. — В этом году они намного меньше дебоширят, — вспомнил Джон, умудрившийся поскользнуться в луже на нижней площадке и упасть на спину. Несмотря на мокрую мантию он решил не пропускать завтрак: появляясь в столовой от случая к случаю, Джон постепенно уподобился спичке-Акселю. — Помните, как они взорвали унитазы? Тоже, кстати, неподалеку от нашей башни. — Или как запустили в Большой зал писки? — добавил Винни, которому тогда чуть не открутили уши. — Или как разлили какую-то вонючую жижу в прачечной, все потом неделю ходили воняли… — Да, по сравнению с тем, сейчас они настоящие одуванчики, — процедил Барти. — Так бы и растоптал. У поворота в коридорный аппендикс, что вел в кабинет завхоза, вылизывалась миссис Норрис с выводком рыжих котят, еле передвигающихся на коротких дрожащих лапках. В ее отсутствие на страже порядка количество беспредельщиков (и качество беспределья) неумолимо повысилось. Уолт кивнул на кошачью семью: — Эй, глядите. Могу поспорить, это от кота Старки! Барти огляделся: Женевьевы поблизости не было. «Хвала Мерлину» — подумал он. — «Она так ранима до обычных шуток». К вечеру воду на лестнице убрали, но рейвенкловцев ждал сюрприз внутри башни. Разгадав пароль, Барти открыл дверь и пропустил нескольких девочек, юркнувших в хаос столпотворения. — Что еще за..? — пробормотал он. Барти с трудом пропихнулся через толпу в сердце галдежа, к доске объявлений. Его друзья тащились за ним по протоптанной тропинке, как волки в снегах. Он просунул голову между плеч двух пятикурсников и уставился на большой желтый лист, приклеенный поверх остальных:

ВЕЧЕР ХЭЛЛОУИНА С ГРУППОЙ «СПЯЩИЕ ЕДИНОРОГИ»

Вечером тридцать первого октября этого года состоится праздничный вечер по случаю празднования Хэллоуина. Приглашены студенты всех факультетов от третьего курса и старше. Музыкальное сопровождение обеспечивает коллектив «Спящие единороги». Одобряются тематические наряды. Начало в 19.00, Большой зал. Суховато и совсем непразднично, по мнению Барти, но всеобщий ажиотаж ему был понятен. Чтобы в Хогвартсе устроили вечер?.. — Так, — начал он, когда его приятели тоже прочитали объявление, и все отошли в более-менее пустой пятачок у окна. — Меня интересуют две вещи. — Одна из них — что тебе надеть? — уголками книзу улыбнулась Пандора. Барти бросил на нее укоризненный взгляд. — Ну? — Что еще за унылые «Спящие единороги»? А второе: какого хрена? — Насчет «единорогов» не знаю, — протянул Уолт, активно шевелящий шестереками где-то внутри себя. — Но за второе думаю, это старикам захотелось поиграть в «дружбу факультетов». Видят, что мы нихренашечки-то между собой не общаемся. — А насильно в одном помещении, значит, заобщаемся. — Ага. — Представляю, как слизеринцы счастливы, — сказала Пандора. — Больше всех, — поддержал ее Барти. И правда, объявление взбудоражило всех обитателей замка (особенно неприглашенных младшеклассников), кроме слизеринцев. До Хэллоуина оставалась неделя, но куда бы Барти не шел, только и слышал: «А что ты наденешь?», «Когда же уже тридцать первое?», «Вот бы каждый год так было!» Все как с ума посходили, и он даже засомневался, стоит ли ему куда-то идти — еще затопчут в порыве радости. Видеть кислые мины слизеринцев тоже не прельщало. Уолт был прав: скорее всего, праздник был очередным министерским планом по укреплению позитивных связей между учениками. О группе «Спящие единороги» никто знать не знал — Барти предполагал, что это проправительственный проект, исполняющий жизнеутверждающие песенки о мире во всем мире. Барти представил отца, отдающего распоряжения организовать всю эту чепуху, и идти на вечер совсем расхотелось. Каждый год замок украшали к Хэллоуину, но в этот раз подготовкой занялись намного основательнее. Несколько дней во всех помещениях полным ходом шла генеральная уборка. Темным портретам обновляли лак, рыцарские доспехи полировали и смазывали маслом. Аргус Филч носился по коридорам со шваброй, кидаясь на разносчиков грязи: только вышедший из лазарета Локхарт первым попал под раздачу, забыв вытереть ноги у выхода из теплиц. И вот наступил долгожданный день Хэллоуина. Войдя утром в Большой зал, студенты на миг замерли — ночью на стены вывесили огромные флаги всех факультетов, а под потолком воспарили гигантские резные тыквы. Позади профессорского стола развевалось невероятных размеров полотнище с гербом Хогвартса: большая буква «X» в окружении льва, орла, барсука и змеи. На уроках все болтали, не в силах сосредоточиться на заклинаниях. Профессор МакГонагалл, чей урок был у рейвенкловцев последним, махнула рукой и отпустила их пораньше. — Это невозможно, — жаловалась она. — Конец дисциплины, вот чего они этим добьются! Вечером после ужина все разошлись по спальням, наряжаться. Барти достал из чемодана помявшуюся парадную мантию, которую купил этим летом на деньрожденьческий сертификат. «Точно отец что-то знал» — он оглядел заломы и засунул ее обратно. Еще тратить время на разглаживания! Тем более ни у Уолта, ни у Джона подобных вещей не было, как и у большинства студентов, до недавних пор знать не знавших о событии. — Все, я буду магглом, — почти перед самым выходом Уолт натянул джинсы и выцветший джемпер с геометрическим узором. — Что? — не понял Барти, зависший у шкафа. Он только вышел из душа, где долго возился со своим новым лосьоном: запах оказался таким потрясающим, что пришлось побороться с желанием вылить весь бутылек на себя. — Ну, они же сказали, что приветствуют костюмы. Ну, я буду магглом. — О, боже, — хихикнул Винни откуда-то из своего угла. — А ты кем будешь? — Уолт отбросил осколок зеркала, в которое поправлял волосы (делал их максимально лохматыми), и посмотрел на Винни, наполовину спрятавшегося за пологом. Барти, не определившись, вернулся к помятому комплекту. Он отставил слишком вычурную мантию и поочередно направил струю горячего пара из палочки на рубашку, брюки и жилетку. Пуговицу и карман последней соединяла цепочка. «Костюм слизеринца» — неудовлетворенно подумал Барти и отбросил жилетку. Оставалось надеяться, что внизу будет не сильно холодно. И достаточно темно, чтобы никто не вглядывался в плохо разглаженную ткань. — Ну? — напомнил о своем вопросе Уолт. Винни сдернул полог. На нем была простая черная рубашка, глаза тоже подведены черным. — Я буду Сильвестром Уайтом времен «Спектрума»! — воодушевленно заявил он. У Уолта вытянулось лицо. Судя по всему, в нем сражались противоречивые эмоции, но какая все-таки победила было неясно. Он бегло осмотрел свою одежду, потом одежду мальчиков, и, пожав плечами, сказал: — Никто не поймет, что ты Уайт. Волосы не белые. — Ничего страшного, — Винни гордо захлопнул чье-то карманное зеркальце и поднялся. Барти молча отметил, что он — максимальная противоположность субтильного певца. — Пойду, отдам Ванессе ее вещички… Встретимся внизу. — Ага, до встречи, — Барти накинул на себя горячую рубашку. На лестнице он и Уолт столкнулись с Дэвидом, тоже в маггловской одежде, и Джоном. — Вы с Барти сговорились? — спросил Дэвид у своего соседа. Одеяние Джона оказалось почти таким же, как у Барти, только он не побрезговал черной жилеткой (без цепочки), а рыжие волосы прилизал гелем. Уолт слабо поднял большой палец вверх: «ну хоть Дэйв со мной», пробормотал он. Вчетвером мальчики спустились вниз. — Я изнеможденный бледный герцог, — пригнувшись, прошептал Джон Барти на ухо. — Понятия не имею, кто это, но здорово. Приятно познакомиться, я Барти Крауч. В гостиной круг увеличился: завидев их, Пандора в летящем платье цвета желтка замахала рукой, Джинджер в васильковом брючном костюме скрестила руки позади нее. Как бы она ни старалась, отдельные пряди непослушных волос выбивались из низкого пучка на затылке. — И как это называется? — Пандора обвела рукой скучный наряд Барти. — Одежда, — пожал он плечами. Барти заметил на ее голове ободок с белыми кошачьими ушками. Джинджер обошлась без подобных украшений: скорее, она бы отгрызла Пандоре руку, чем позволила нацепить на себя. Увидев в руках Пандоры второй ободок, Барти отшагнул назад. — Положи оружие на землю и подними руки, — пошутил он. — И не подумаю, — усмехнулась Пандора и подмигнула стоявшему позади Уолту. — Вы задержаны за слишком скучный наряд. Получите штраф. — Я не надену, — Барти отбросил шутки. Пандора, кажется, настроилась серьезно. — Меня же засмеют. Джинджер за спиной подруги скорчила злорадную рожицу. Оглянувшись, Барти увидел, что Джон и Дэвид приложили ладони к губам в попытках скрыть улыбки. Уолт был менее культурным и прыскал, не таясь. — Рядом со мной не засмеют, — пообещала Пандора. — Парный костюм, просто не отходи далеко. Ну пожалуйста! Или я расскажу, как… — Эй, — внутри у Барти похолодело. — Давай свои уши, шантажистка. — Я даже не договорила, — она притворно надула щеки и протянула ему ободок. О чем бы она ни собиралась рассказать, Барти бы предпочел, чтобы этого не происходило. Он без энтузиазма напялил ободок, за ушами неприятно сдавило. В темном окне мелькнуло нелепое отражение. Придется не отходить от Пандоры ни на шаг. — Смотри в оба, — в своей полусерьезной манере пошутила Джинджер. — А то Женевьева перепутает с настоящим котом и увезет домой. Уолт взорвался хохотом. — А ты мурчать умеешь? — сквозь слезы спросил он. Повернувшись к нему, Барти наморщил нос и по-кошачьи зашипел. После перебрасывания шутками все двинулись к выходу. Мимо пропорхало трое девочек из квиддичной команды. Барти смутно припомнил Джинкс Лавгуд, вблизи и не в спортивной форме он почти с ней и не встречался. Оказалось, ее медовые волосы, ниспадающие почти до талии, волнятся. А большие наивные глаза голубого цвета оттягивают внимание от выдающихся из-под верхней губы передних зубов. Она была довольно милой в нежно-розовом, похожем на лепестки платье. Джинкс пробежала мимо них так быстро, что Барти оторопело остановился, принюхиваясь к шлейфу фиалковых духов. — Ау, не спим, — толкнула его в спину Пандора. — Да… В холле не упало бы яблоко. Было непривычно видеть всех в неформальной одежде, многие украсили и себя к Хэллоуину. Вдалеке Барти заметил компанию Поттера, но выделялся из нее только Римус Люпин. Он не изменил обычной одежде, но через все лицо тянулась косая красно-синяя молния, точь-в-точь с нотной тетради Джона. Краска скрыла все его шрамы. Как и ожидали Барти с Уолтом, слизеринцы в большинстве своем праздник проигнорировали. В толпе бродила одинокая Хлоя Гринт с их курса, и больше никто. Пандора, заметив приятелей с другого факультета, тут же растворилась, не успел Барти поймать подругу за локоть. — Не отходи далеко, — язвительно процитировал он ее. Ровно в семь дубовые двери в Большой зал открылись, и толпа медленно повалила внутрь. За поведением потока следила профессор МакГонагалл в парадной мантии из шотландки. Внутри царил полумрак из сменяющих друг друга приглушенных цветов — оранжевый, желтый, синий. Стены обвивали восковые листья плюща, под темным, в тыквах под усыпанным звездами потолком появились свечи. Длинные обеденные столы исчезли, вместо них – маленькие столики с расставленными закусками. Преподавательские подмостки переоборудовали под музыкальную сцену с барабанами, гитарами, лютней, виолончелью и волынкой. «Тоска» — подумал Барти. — «Сейчас заставят плясать полонез или еще что». Однако на сцену вышел не древний ансамбль, а всего лишь три человека, куда меньше количества инструментов. «Единороги» оказались скучнейшими на вид персонами в заплесневелых от старости платьях образца семнадцатого века. А музыка, которую они затянули, была подобно похоронному маршу. — Что за пиздец, — сетовал Уолт, подъедавший канапе с ближайшего стола. Пока школьники нерешительно выходили на танцевальную площадку, они с Барти прибились к стеночке и тихонько слились с плющом. Барти почесал место, натертое ободком. — Если ничего не изменится, предлагаю свалить, — он отправил в рот кусочек карамелизованного яблока. На удивление, преподаватели на праздник не явились. Посторожив их с четверть часа, даже МакГонагалл вышла из зала. Однако Барти заметил в углу, у факультетских часов, волшебника в пурпурной мантии с вышитой желтой «М» и парящими рядом блокнотом с самопишущим пером. — О, слежка, — пихнул Барти Уолта. — А? — Уолт оторвался от созерцания топчущихся на одном месте Ванессы, Женевьевы и Винни. — А, ага. В небе глухо прогремел гром. Барти задрал голову — он смотрел куда угодно, только не на разворачивающееся уныние. От нечего делать он лениво окинул взглядом «единорогов», насторожился и протер глаза. Лица волшебников, музицировавших на последнем издыхании, забугрились. Завывания смолкли, и на артистов обратили внимание все присутствующие. Действие Оборотного зелья закончилось, и перед школьниками предстали участники группы «Мандрейкс» собственной персоной. Человек «из Министерства» тоже претерпел трансформацию, оказавшись лысой ведьмой с фиолетовой рамкой губ. — Не может быть! — воскликнул Уолт и рванул вперед. Фронтмен панков, Мартин Вэнс, усилил голос волшебством, и завизжал на весь замок: — ЭТО МАНДРЕЙКС, ДЕТКИ!