Барти снилось, что он кот. Палево-рыжий кот с очень длинной, пушистой шерстью, усами, острыми когтями и громким, как паровоз, мурчанием. Этот кот путешествовал по бесконечной розовой спальне, захламленной розовыми подушечками, лифчиками, журналами, торшерами и комодами с выдвижными ящиками. Усы щекотало от сильного запаха сладких фруктов и цветов, в падающем свете кружились пылинки. Где-то тихо играла ненавязчивая музыка.
Прыжок, и перед глазами незаправленная, смятая постель. Барти свернулся на теплом солнечном пятачке и закрыл глаза. Можно ли заснуть во сне? Бродить здесь немного скучно.
Матрас продавился, кто-то сел рядом. Под ласками большой человеческой руки Барти перевернулся на спину, подбирая лапки, и замурлыкал так оглушительно, что чудом не снесло стены.
Сцена переменилась. Он, больше не кот, все так же лежал на спине, но теперь перед носом маячила аппетитная женская промежность в розовом, как и все вокруг, белье. Руки и ноги потеряли связь с телом, двигается только голова, и она сразу подалась вперед, впиваясь в недосягаемую картинку.
Барти проснулся в жарком, скользком поту.
Опять стирать.
—
Когда мы обсуждали твою должность будильника, я не это имел ввиду, Барти.
С удивленным лицом над ним нависал Уолт в криво застегнутой пижаме. По другую сторону стоял не менее удивленный полураздетый Винни. Полог не задернут: похоже, прошлой ночью Барти забыл о нем.
Одеяло связало торс будь здоров, выпутаться стоило немалых сил.
— А… что было? — сконфузился Барти.
— Ты с кем-то очень громко целовался, — прыснул Винни в кулак. Его ногти сияли переливающейся бирюзой, хотя парочка успела сколоться.
—
Ты трахал одеяло, — пропустив слова Винни, громче сказал Уолт. —
Очень громко. И, честное слово, лучше бы ты смеялся во сне, как раньше.
— Завидуй молча, — встав, Барти оттолкнул его и пошел к шкафу. Все потекло вниз. —
Я хотя бы во сне с кем-то трахался. И вообще…
Он послал Уолту очень многозначительный взгляд и отвернулся. На дверце — невысохшее полотенце, на полочке — гель для душа. Мужской.
— Спорим, я уломаю Хлою до конца месяца? — метнул в спину Уолт.
— Хорошо, спорим.
— На что?
— На то, что ты заткнешься пиздеть про Винни, — Барти оглянулся на разошедшихся по углам врагов, не уставших плеваться друг в друга в течение пятницы, субботы и воскресения.
Винни переодевался в форму, Уолт показательно не смотрел в его сторону. Еще один приступ пальбы между ними, и Барти пришьет обоих: за выходные он пресытился их руганью, и один намек на ее продолжение вызывал головную боль.
Не терпя мыслей о ссоре, под теплыми струями душа Барти вернулся к воспоминаниям о розовом сне. «Лучше стонать, чем ходить во сне» — пришел он к заключению: однажды лунатящая Пандора заявилась к ним посреди ночи и напугала всех до чертиков, это было совсем несмешно. Во-вторых, розовые сны однозначно брали верх над кошмарными — давно подъем не был таким легким, силы выплескивались буквально через край. Плохо, что в расписании не стояло ничего активного.
Первым уроком шло теоретическое занятие по астрономии, половину которого отвели под обозначение «важности экзаменов», а вторую — под повторение пройденных геометрических формул. Летом Барти получил от профессора Бернард письмо с журнальной вырезкой: первым в списке авторов стояло имя профессора Бернард, так как она обладала нужной квалификацией, вторым — редактора журнала, и самым последним — Барти.
Он даже не стал показывать это родителям.
Такое снисходительное отношение сильно задело его, проделавшего основную работу. Растеряв к предмету интерес, Барти считал ворон и мысленно заполнял заявление на отстранение от клуба. Мечты президенства можно выбросить в мусорку — с такой насыщенной жизнью не до звездочетства.
После защиты от Темных искусств, второго урока, пятикурсники Рейвекло все вместе пошли в большой кабинет, где в прошлом году вещал о «мерзких преступных отродьях» профессор Крик.
— Клонобабки, — шепнула Пандора Барти, когда Лиловая Боуд наговорилась с Зеленой, и та повернулась лицом к студентам, пришедшим на первый урок «Политики, Права и Экономики» в этом году.
— Здравствуйте-здравствуйте, — пропела она. Ее голос был заметно жестче, чем у первой «клонихи». — Меня зовут Вильгельмина Боуд, если кто-то до сих пор об этом не знает. И прежде чем мы начнем наш увлекательный урок, я проведу коротенькую перекличку. Никто ведь не хочет, чтобы его друг пропустил занятие?
Барти и Пандора с отвращением переглянулись. Очевидно, теперь пропустить занятие хотели хотели все.
Сверяясь с длинным списком имен, Зеленая Боуд поднимала каждого ученика с места и не давала сесть обратно, пока не встал весь курс. Когда в списке не досчитались Регулуса Блэка, она завела длинную шарманку о том, как нехорошо пропускать обязательный предмет, по которому и даже домашних заданий толком не задают.
— Передайте мистеру Блэку, что я хочу поговорить с ним после уроков, — с видом всепонимающего детского психолога обратилась она первому ряду. — Итак, начнем курс с повторения. Кто даст мне определение «Министерства Магии»? Ну же, не сидите, вы же знаете ответ!
Барти чуть не вывернуло.
Он отлично знал и это определение, и все следующие, которые спрашивали, но прошлые экзамены и их печальное завершение вызывали стойкое отторжение к происходящему. Закрадывалось подозрение, что такими темпами обе Боуд навлекут на себя тот же гнев, что и Крик. Верить в это не хотелось, как и в то, что министерство действительно наступало на те же грабли. Или у них во всех сферах вышибают клин клином?
Как бы то ни было, урок закончился тем, что Зеленая Боуд снова подняла всех и попросила сказать хором: «Злу одна дорога — смерть!», не выпуская на обед до тех пор, пока это не выплюнул последний слизеринец. По слухам, Регулуса, пинками пригнанного вечером на «разговор», она принудила писать в строчки эту же фразу.
Ярые противники Крика, рассчитывавшие на послабление или вовсе возвращение прорицаний, негодовали втихую: всех возмущавшихся после уроков ждал один и тот же ответ, записанный строчками. Любое несогласие с программой воспринималось протестом против министерства и приравнивалось к действиям радикальной оппозиции, даже если это было далеко не так.
Не хотевший зазря маячить Барти, которого благодаря отцу обе Боуд считали почти что будущим светочем министерства, делал все для их одобрения, глотая рвущиеся наружу нехорошие слова.
Лишившиеся лидера слизеринцы аккуратно прощупывали новую почву и не спешили с кознями. Забрашись в какие-то несоизмеряемые с бренной землей поднебесные кущи, они относились ко всем остальным хуже, чем к грязи. Даже Уолт, подошедший к ним на травологии, получил порцию чопорных высказываний о своем статусе и бедности, «по-любому связанных с каким-то предательством крови».
—
Лучше уж жениться на маггле, чем на кузине, — косился он на жавшихся к стене двора слизеринцев. —
Сейчас напиздятся, потом посмотрим, как обойдутся без подмоги со стороны. Очень неразумная тактика, особенно при беснующемся минестерстве.
Больше уроков у него не было, и вскоре они с Барти разошлись: Уолт на тренировочное поле, а Барти на маггловедение через Виадук. Учебных часов на пятом курсе было как никогда много, и маховик времени не спасал от совместных занятий с другими факультетами, но, к счастью, волшебным образом в расписание не влез ни один совместный предмет со Слизерином.
С неба сыпалась мелкая туманная морось, и шедшие по длинному мосту школьники выглядели словно бы смазанными. Защищаясь от сентябрьской промозглости, Барти приподнял воротник мантии, но на шею все равно капало. Похолодание пришло быстрее, чем ожидалось, и многие понадеявшиеся на послеобеденное на тепло ежились без мантий.
На самом деле Барти опаздывал, но не мог торопиться по одной веской причине. В десяти шагах улитками тащились Розье и Роули, оба без мантий; склонив головы друг к другу, они что-то обговаривали вполголоса. Из заднего кармана Эвана торчал нежно-голубой платок, вернее, девяносто процентов почти вывалившегося нежно-голубого платка. Барти не сводил с колышушегося отрезка ткани глаз, совершенно не замечая натянутых лощеных брюк и нервничая оттого, что платок с минуты на минуту упадет в лужу.
Эван что-то сказал Роули, и тот взбежал по лестнице к высоким двойным дверям, скрываясь в замке. Напустив на себя равнодушный вид, Барти поравнялся с Эваном и сказал:
— У тебя платок скоро выпадет.
Он не хотел как-либо подмазываться к Эвану или претендовать на возвращение доверия. Просто торчащий платок раздражал его настолько, что невозможно было пройти мимо.
— Я знаю, — огрызнулся Эван. — Так задумано, идиот.
—
Модник хренов, — ускорившись, злобно бросил Барти.
Пробегая по безлюдному Залу Наград , Барти мельком увидел свое отражение в застекленом шкафчике и остановился.
А не такой уж и урод. Раньше точно было хуже. Лицо вытянулось, и нос теперь стал не таким огромным, а птичьи черты еще больше заострились. Если бы не щетина, впопыхах оставленная утром, и не несколько глубоких прыщей на подбородке…
Отражение от золотых и серебряных кубков, хранящихся в зеркальном шкафчике, отталкивало кривотой и насмешливостью. Безликие, но гордо выгравированые буквы сообщали всем, кто удостоит их взглядом, малознакомые или вовсе не знакомые фамилии выдающихся учеников прошлого. Ждали ли родители Барти от сына какой-нибудь школьной награды? Что для ее получения вообще требуется?
Прозвенел звонок, Барти помчался на урок. Можно было бы воспользоваться маховиком, но слишком частые заигрывания со временем вызывали неприятные чувс ва. А вдруг, чем больше отматывать время, тем быстрее постареешь? Почти никто не исследовал побочные действия маховиков, хотя в школьной библиотеке, возможно, что-то да найдется на этот счет.
На ходу Барти сделал пометку в блокноте.
— Мистер Крауч, проходите, — проквакала профессор маггловедения, когда он ворвался в кабинет. — Я как раз вела беседу о подготовительной программе к СОВ…
Женевьева сидела рядом с Ванессой, и Барти, как раньше, присоседился к Винни. Сегодня на нем была другая рубашка, светло-кремовая, с приталивающими выточками и металлическими украшениями на воротнике. Юбка та же, потому что других он не привез. Барти подумал, что Винни не хватает туфель-лодочек на каблуках для полного комплекта школьной королевы взамен выпустившейся Забини.
Барти представил, как вместо Забини к нему пристает Винни, и густо залился краской.
— Мистер Крауч, с вами все в порядке? — поправляя большие стрекозиные очки, уточнила подслеповатая старушка.
— Да, простите, — закашлялся он.
Винни предложил воды, и профессор, наконец, к нему присмотрелась:
— Погодите, а что за леди рядом с вами?..
Пока Винни выяснял отношения с преподавательницей, Барти сердился на бесполезность идущего мимо времени и отрабатывал под столом заклинание, которое прямо сейчас Флитвик объяснял ему же в другом крыле.
После урока он собрался опустошить в башне сумку под библиотечные книжки. Коридор, лестница, коридор. От мысленной загруженности не заметилось, что одна частичка обособленной троицы неловко семенит за ним от самого класса маггловедения. Увидев ее на повороте, Барти сделал шаг назад и в радости развернулся целиком.
Женевьева застыла, притворяясь невидимой, как это делают пойманные с поличным кошки. В такой ситуации, наверное, было бы правильнее действительно ее «не увидеть», но она сама к нему шагнула.
— Я видела, ты отрабатывал
Квиетус…
— Да, — он не сдержал улыбки и прикрыл ее рукой.
Крепко сжимая палочку, она приближалась к нему мелкими шажками словно через барьер из желе.
— Понимаешь, — она горестно вздохнула, и Барти понял все первее, чем она что-либо добавила. — Я опоздала на заклинания и пропустила начало, и пока переживала об этом, прослушала конец.
Не придумав, что ответить, он просто кивнул. Женевьева смутилась. Он мотнул головой, сцепляя руки перед собой, а потом вцепляясь ими в ремешок сумки. Что сказать?!
— Ты не мог бы, пожалуйста, объяснить, как его создавать? — попросила она. — В книге сложные формулировки…
— Конечно, — и внутри запел хор.
По дороге в башню Женевьева подметила, что теперь Барти чаще посещяет практические занятия с другими факультетами, на что он развел руками — будь его выбор, он бы посещал
все вместе с Рейвенкло. При поиске темы для разговора всплыла универсальная музыка: в прошлом году Женевьева упоминала, что считает Сильвестра Уайта хорошим. Но на вопрос, какая же ее любимая песня у него, она сказала, что толком никаких и не знает, кроме сингла о независимости Ирландии, выпущенного пару лет назад.
— Раньше я слушала Ангеллу, но она стала говорить просто ужасные вещи, так что... — Женевьева сдвинула волосы с левого уха, чтобы вслушаться в загадку двери. — Ромашка.
Дверь открылась.
— Я подумал о крыльях бабочек, — ляпнул Барти, придерживая дверь. — Дети тоже любят их отрывать.
Женевьева очень странно посмотрела на него, не комментируя сказанное. Он поспешно вернулся к музыке:
— Я читал летние статьи об Ангелле — верит в этот чистокровный бред, надо же!
— А ты не веришь? — она посмотрела на него снизу вверх.
— Нет, — самодовльно ухмыльнулся Барти. — Это все заговор для захвата власти в Министерстве.
— Правда?
— Да, могу поклясться.
До клятв не дошло: в гостиной сцепились две кошки, еще одна смотрела на драку с лестницы, распушивая шерсть в шар. С визгами и шипением меховой клубок катался от стола к столу, и Женевьева без раздумий кинулась в гущу событий, разгоняя чьих-то питомцев.
— Кш-кш-кш! — махала она руками и топала ногами, а Барти зачаровано наблюдал за этими дикостью и воинственностью, так неожиданно вылезшими наружу. Опомнившись, он тоже бросился на помощь.
Барти схватил кота, давая второму сбежать, но полосатый боец вывернулся и расцарапал правую кисть до крови.
— Ай!
Кот шлепнулся на четыре лапы и припустил в неизвестном направлении. По коже побежала красная кровь.
— У-у-у, — испугалась Женевьева, прижимая пальцы к губам. — Подожди, я сейчас вернусь!..
Вместо того, чтобы остановить кровотечение магией, Барти зажал руку и подождал, как велено. Ах, если ему всегда будут так залечивать царапины, он готов подставляться свирепым кошкам хоть каждый день. Только запах растопырника все немного портит.
— Там была одна из твоих кошек? — спросил он, едва дыша от прикосновений ватного шарика. Женевьева ухитрялась не касаться его кожи пальцами, но так тоже неплохо. Рядом с ней чувствовался слабый запах малины.
— Нет, — покачала она головой. — Я взяла сычика. Школьным совам тяжеловато найти наш дом, письма всегда задерживаются. После происшествия летом маме подарили новую сову, и я смогла взять его.
— Здорово, — просипел Барти. — То есть, нет, конечно…
— Да, — она сдерженно улыбнулась, и у Барти потемнело в глазах. — Эм,
Квиетус…
— Точно.
Он достал палочку другой рукой. На этот раз никаких ошибок, высокомерия и язвительности.
У Женевьевы получилось приглушить его голос с восьмой попытки. Пока она пробовала применить заклинание, Барти без умолку болтал о своей глупости перед гиппогрифом, идеях о равенстве Сильвестра Уайта и личной любви ко всему малиновому.
***
На отборочных в квиддичную команду Уолт был единственным метящим в голкиперы, во всяком случае, по словам самого Уолта. Барти хотел посмотреть испытания и даже отмотал время на два часа, но неудачно заснул в кресле в обнимку с учебником зельеварения. Джон, с которым они должны были идти на поле, не стал «тыкать палочкой в спящего дракона — как-то вымучено ты выглядел, Барти».
—
Меня взяли, если тебе интересно, — Уолт обрушил рядом с креслом метлу, и Барти подскочил на месте.
— О, здорово, — протер он глаза. —
Прости, я заснул.
—
Матч не проспи хоть, — Уолт сел напротив него. Его форма была влажной, но не грязной. В душ он не спешил. — А у Дэвида неплохая метла — последний «Чистомет»…
—
А куда, кстати, твоя делась?
—
Да ее продали, пока я тут штаны протирал. Деньги на свадьбу со всех углов скребли.
—
Фигово.
Уолт коротко и без энтузиазма пересказал ход отборочных, лишенных соревновательного элемента, и в скором времени разговор перетек в совершенно далекое от спорта русло.
—
Как думаешь, девчонки на меня не смотрят из-за роста? — Уолт вытянул короткие ножки. Удивительно, как с такой комплекцией он собирался защищать кольца от квоффлов.
— Нет, — четко (и лживо) отрезал Барти. — Точно не из-за этого.
— А из-за чего тогда?
— Ну… — он бросил случайный взгляд на Винни, корпевшего над домашними заданиями. Уолт тоже бросил и сразу вскипел. —
Без обид, но не всем нравятся… ну, такие…
—
Какие? — насупился Уолт. С формы все-таки начало подтекать на кресло. —
Ладно, я понял, куда ты клонишь. И что, мне теперь помадой ебало разукрашивать, так что ли? Вылизывать каждое утро башку?
— Да нет, — Барти пожалел о своем ответе. Ему совсем недавно перестали выносить мозги!
—
Нравятся-не-нравятся... Потом посмотрим, как такие, как Винни,
будут защищать их от типов, как Мальсибер.
Видал утром газету-то?
—
Нет, я давно не читал «Пророк».
— Мальсибера посадили, — злорадно восторжествовал Уолт. —
Он убил и изнасиловал магглу, тупой питон.
— Ого, — мышцы лица противно расслабились, стекая вниз, и застыли где-то там. —
На сколько посадили?
—
Пятнашка. Хотели двадцатку, но там родаки подсуетились, ну, и ты сам знаешь, как это бывает.
— Ага.
— Твой отец, кстати, приговор выносил.
К лицу вернулась жизнь, и Барти скорчил что-то вроде гримасы радости. Вау, его отец способен сделать что-то полезное.
Тогда они начали обсуждать любовные отношения с магглами. Уолт был бы согласен ответить какой-нибудь маггле взаимностью, если среди волшебниц у него не останется шансов, а Барти сказал, что лучше останется навсегда один, чем возьмет на себя ответственность за взрослую, беззащитную магглу, которая в душе не чает о волшебном мире. Осадок от путешествия в маггловский мир першил в горле, правда Барти не понимал, что это именно он, и просто морщил нос на разглагольствования друга.
—
У тебя и тут кандидаток навалом, к магглам можно не соваться, — с плохо скрываемой завистью фыркнул Уолт.
— Ага, — не без сарказма ответил Барти. —
С моим прыщавым лицом…
— Ой-ой-ой, — картинно заголосил Уолт. — Мне бы твои проблемы!
—
…и моим расписанием…
— Ой-ой-ой! — в Барти прилетела диванная подушка, которая тут же полетела обратно. — Пожалейте бедного, несчастного… ОЙ!
Незаметно подошедший Джон дал Уолту подзатыльник и попросил вести себя потише.
— Вы мешаете, — упрекнул их он и ткнул в Бартин значок. — А ты, между прочим, староста, должен следить за порядком.
— А задницы первокурсникам я подтирать не должен? — рыкнул Барти. — Что ни день, так я что-то кому-то должен! Проклятый значок!
Джон подкатил глаза и собрался уходить, но Уолт схватил его за рукав:
— Эй, Джон, а ты бы стал встречаться с магглой, если тебе предложили?
— Я из семьи магглов, придурок, — хохотнул тот, выдергивая рукав назад. — Стал бы, конечно. Но я скорее женюсь на своей гитаре, чем стану с кем-то встречаться.
— Почему это?
— Пустая трата времени, — Джон пожал плечами и вернулся к своему столу.
— Вот так, — повернулся Уолт к Барти, выражение его лица напоминало смешную карикатуру. —
Он познал жизнь, а мы тут что-то размусоливаем… Любовь-хуевь...
Предугадывая дальнейший поворот болтовни о девушках, вполне способный привести к обсуждения переглядок Барти с
одной одноклассницей, Барти сбежал в библиотеку.
***
ПОЖИРАТЕЛИ СМЕРТИ — СТОРОННИКИ ТОГО, КОГО НЕЛЬЗЯ НАЗЫВАТЬ
Столица охвачена новой волной преступности, вызывающей панику и беспокойство среди населения. Группировка, ранее серо обозначаемая, как «чистокровные радикалы», взяла новое название «Пожиратели смерти» и проникла в нашу реальность, обращая жизнь людей в постоянный страх. Кто они, и что следует предпринять в такой сложной ситуации?
Ниже была размещена фотография здания маггловского суда в Лондоне, на стене которого чьей-то кровью было написано «Последний враг истребится — Смерть! Пожиратели Смерти навеки за Темного Лорда!». На соседней черно-белой фотографии ночного неба светился череп с выползающей изо рта змеей.
«Пожиратели Смерти» — новые словарный оборот, скрывающий за собой жестокость и разружения. Давно больше, чем разрозненные убийцы, они представляют угрозу для общества и подчиняются загадочному лидеру, известному под особым прозвищем, за использование которого простых смертных ждет страшная кара (см. стр. 2 «Массовое убийство мракоборцев, поправших предупреждение»). Он обладает невероятной способностью переубеждать и склонять людей (и нелюдей) на свою сторону, говоря то, что от него хотят услышать, и проникая во все сферы нашей жизни и деятельности, что дает его последователям пространство для злодеяний самых разных масштабов.
Подлинная мотивация «Того, кого нельзя называть» и его «Пожирателей смерти» известна — это истребление «нечистокровных» волшебников и волшебниц, по их мнению, не достойных дышать со всеми одним воздухом. Очевидно, их действия направлены на захват власти над Соединенным Королеством, магическим и маггловским, и даже больше (см. стр. 8 «Парижский инцидент»). В последнее время они отходят от топорных убийств и используют необычные, запутанные методы проникновения во все структуры, будь то Министерство Магии или местное предпринимательство, постепенно подбирая нити контроля всего, до чего могут дотянуться. Ужаснее всего то, что они действуют настолько оперативно и безжалостно, что мракоборцам не всегда удаётся предугадать и предотвратить их преступные акты.
Запутавшись в сложившейся ситуации, люди ощущают бессилие и отчаяние. Доверие к самым близким подрывается, семьи разобщаются — непонятно, кому доверять, а кому нет. Помните: разъединение и есть глобальная целей так называемых «Пожирателей смерти», посему сохраняйте спокойствие, внимание и бдительность.
Преступники скрываются среди нас — это может быть ваш коллега, сосед или даже друг. Проверьте личные контакты и сообщите о подозрительных лицах, склонных к преступлениям на почве нечистокровной ненависти, в Министерство Магии, реестр неблагонадежных чистокровных. Скорые поправки позволят включать туда также нечитокровных, склонных к подрывающим общество взглядам.
Поддерживайте и укрепляйте связи со знакомыми вам мракоборцами. Мракоборческий отдел усиливает свою работу, и каждый гражданин может стать надёжным союзником в борьбе с преступностью. Любая информация, даже самая незначительная, способна оказаться важной для раскрытия готовящейся уголовной деятельности. Вы и сами можете стать мракоборцем — вспомните, не мечтали ли вы об этом ранее? Мир как никогда нуждается в вашей инициативе!
Ни в коем случае не брезгуйте обращаться за помощью. Если вы стали свидетелем или жертвой преступления, не стесняйтесь обратиться в Министерство Магии. Хитрость «Пожирателей Смерти» состоит в том, чтобы заставить людей чувствовать себя одинокими и беспомощными. Но только объединившись, мы сможем сделать опасную для нас среду снова безопасной. Не дайте себя обмануть! (См. стр. 4 «Как уберечь свой дом: восемь простых шагов»)
«Пожиратели смерти» и Тот, кого нельзя называть, пытаются сеять в нас страх и тревогу. Однако, поступив правильно и с единственной целью — защитить Великобританию и ее жителей —, мы сможем противостоять экстремистам и гарантировать победу над ними. Не поддавайтесь сказкам и обещаниям, и мы вернемся на проторенный путь к процветающему будущему.
Неизв. редакторы
Барти отложил громкий номер «Ежедневного Пророка», который ему всучил за завтраком Уолт, и уставился в пространство.
Как странно.
Если так пойдет дальше, он закончит школу вровень с тем, как этот «Темный Лорд» займет пост Министерства Магии, и никакой отец карьере Барти уже не поможет. «Вы и сами можете стать мракоборцем» — перечитал он и не сдержал скептического «пф». Стать и умереть за глупое Министерство.
Несколько старшекурсников и весь преподавательский состав озабоченно обсуждали новости. Уолт подвинулся к Барти и что-то заговорил в ухо, но Барти прервал его жестом. Обдумать бы все сперва самому.
Если все это — правда, в один момент люди начнут крысами сбегать из страны, как с тонущего корабля. Семья Винни уже сбежала. Над кем тогда добившиеся власти «Пожиратели Смерти» будут властвовать? По мнению Барти, среди людей не так много глупцов, согласных менять более-менее нормальное мыло на острое шило, а на великанах, оборотнях и других обделенных существах государство не построишь. Не смогут же они всех запугать! А мириться с кровожадной политикой никто, наверное, не станет: должны найтись несогласные, организующие собственный фронт. Знать бы еще, за что они соберутся воевать…
«А вдруг они перекроют границы, и никто не сможет убежать?» — подумал он. — «Неужели в конечном итоге придется мириться либо с действующим министерством, либо с этими «Пожирателями?»
Его захлестнуло ужасно тревожное состояние, одна десятая которого была сравнима с состоянием во время последнего уходящего поезда. Словно причины для публикации всех этих статей возникли исключительно из-за его многомесячного избегания новостей, на которые он, конечно же, мог повлиять, если бы захотел. Однако новый новостной поток загонял его еще глубже в раковину, где можно закрыться и забыть о происходящем вне Хогвартса, но ведь тогда поезд уйдет и произойдут еще более ужасные вещи…
Тревожный замкнутый круг.
Сильвестр Уайт о Пожирателях Смерти
Привет, друзья! Я все еще нахожусь в Берлине, и только по этому мои руки развязаны для писем к вам! Сегодня я обращаюсь к вам со важным сообщением о необходимости сплотиться перед угрозой, которую несут те, кто стремится свергнуть наше стремление к миру и получению человеческих прав.
Мир, в котором мы живем, полон вызовов и несправедливости. Мы сталкиваемся с непредсказуемыми событиями, переживаем трудности, но всегда, каким бы ни было падение, находим силы идти вперед. Именно сейчас нашей стране грозит опасность. Гнусные убийцы, назвавшиеся «Пожирателями Смерти» пытаются вмешаться в нашу жизнь, разрушить порядок и угрожают нашей безопасности.
Однако, друзья, мне хочется призвать вас не падать в панику и безысходность. Вместо этого, в ответ на хаос и превознесение одних над другими давайте вспомним то, к чему мы стремились последние годы. Давайте вспомним историю и крах одной империи за другой, вспомним все проигрыши в войнах, подобных этой. Вспомните и поймите, что никогда один не будет указкой для всех!
Многие не хотят разбираться в ситуации, спихивая ответственность на третьих «вышестоящих лиц». Этот вариант был бы приемлем в другом случае, но раз уж нас завело в столь топкое болото, без специальных знаний выбраться из него не получится. Люди могут бояться участвовать непосредственно в конфликтах, и это нормально. Нормально бояться и переживать за свою жизнь и жизни близких. Но это не повод закрывать глаза на происходящее и делать вид, что ничего не происходит — пожалуйста, не туманьте свой взор самостоятельно. Не помогайте в этом «Пожирателям». Откройте свои глаза как можно шире и помогите сделать это ближним. Кем бы вы ни были, у вас есть право и возможность защищать то, что вы любите и цените.
Помните, что мы все — сильные, решительные люди, достойные счастливой жизни. Раздор, страх и подозрения только облегчают задачу нашим врагам. Теперь не время для споров и разногласий. Сейчас наша задача – обратиться к нашему внутренним силам и внести свой вклад в отпор древним предубеждениям, для которых не осталось места в современности. Неважно, из какой вы семьи, кто ваши родственники, какой у вас достаток и социальный статус. Все мы едины сейчас, и это будет так, что бы ни говорили «Пожиратели». Ни одно лживое слово не сломает существующий факт.
Давайте не забывать, что мы не одиноки в этой борьбе. Вместе мы сотканы из различных нитей, но объединены общими ценностями — миром, свободой и справедливостью. Нашей задачей является сохранение этих ценностей и передача их будущим поколениям, которые, я уверен, будут жить в том самом мире, за который мы сейчас боремся.
Не забывайте, что мы все уникальны и неповторимы. У каждого из нас есть своя сила и таланты, которые мы можем использовать для защиты нас и нашего будущего. Наш вклад может быть маленьким, но вместе мы станем той еще костью в горле вы сами знаете кого.
Друзья, не бойтесь идти, несмотря ни на что. Времена перемен могут быть трудными, но именно здесь и сейчас мы должны продемонстрировать нашу силу и мудрость. Сегодня я призываю вас побыть немного упертыми. Даже если вам страшно говорить, не позволяйте вероломным преступникам подорвать наши идеалы.
Давайте снова ощутим тот великий дух любви, который объединял нас прежде. Пусть каждый человек вдохновится и призовет к этому каждого своего знакомого! Мы — одна команда, команда победителей!
Друзья, я верю в наше единство и силу. Вместе мы способны преодолеть любые трудности. Пусть наша непоколебимая воля сделает нашу страну мирным, благополучным и сильным фундаментом для реализации всех достойных мечт.
С любовью,
Сильвестр Уайт
