***
На одном из последних приемов у психиатра была затронута тема повышенной сексуальной активности его второй личности, однако из-за своей зажатости и нежелании говорить о подобном, Доппио со специалистом так и не смогли добраться до истинных мотивов и первоисточника такого поведения. По итогу все сводилось к возможным побочным эффектам вследствие отмены антидепрессантов. И пусть врач понимал насколько, это было поверхностным суждением, но решил, что не стоит беспокоить и без того тревожного пациента, пожелал ему обдумать их беседу в свободное время и, в случае чего, приходить на более детальное обсуждение. Доппио был огорчен возможностью в будущем разговаривать об этом, причем делать это не только самому, но и с Дьяволо тоже. На когнитивно-поведенческой терапии не раз приходилось общаться с ним, первые годы совершенно безрезультатно, порой дело доходило до истерик и нервных срывов, тогда назначались новые транквилизаторы, отправляли на восстановление, и все начиналось сначала. Однако стоило заболеванию по длительности достичь отметки в пять лет — диалог начал сдвигаться с мертвой точки. Дало ли это какие-то результаты? Несомненно, это позволило Доппио выписаться из больницы. Не обошлось, конечно же, без длительного ожидания, нудных и выматывающих комиссий, но это стоило того, чтобы вновь обрести свободу. Теперь он дорожит этим больше всего. Пусть их «сотрудничество» еще не такое крепкое, как того хотелось, Винегару достаточно просто никого не убивать и не попадать за решетку. Но что же делать с повышенным либидо Дьяволо? Может, стоит согласиться с мнением, что это и есть его скрытые, тайные желания? Не обманывает ли он себя? Во всем ли причина его закомплексованности и недоверия к окружающим? Рассуждать об этом парню порядком надоело, к тому же, сейчас точно не подходящий момент.***
Допиио уже хотел было собраться с духом и продолжить свой путь, как вдруг совершил ошибку. Забывшись в своих размышлениях, он невольно застонал, а после, как вишенка на торте, наступил на сухую ветку, которая так некстати, валялась на тропинке. Ризотто повернулся и заметил неумело спрятавшегося юнца. Он вопросительно вскинул брови и решил незамедлительно разобраться в происходящем: — Доппио? Что ты тут делаешь? Выходи, быстро! — резко потребовал мужчина. — Ризотто, я… — нужно срочно что-то придумать, на периферии Винегар услышал гнусный смешок Дьяволо, если он что-то не придумает, ему точно несдобровать, — вы меня извините, что я так пошел за вами, мне стало неудобно за то, что доставил столько неприятностей, поэтому, прошу, позвольте угостить вас ужином! Я знаю здесь хороший ресторан, там готовят самую лучшую пасту на острове, только местные знают об этом месте. Все в лучших сардинских традициях, честно-честно! Винегар на одном дыхании протараторил свое предложение и резко замолчал, в ожидании приговора. Стоит ли говорить, насколько сильно он покраснел, его щеки полыхали, повезло, что ночью вряд ли можно было это разглядеть. Пусть Неро и не увидел красное лицо знакомого, но буквально кожей ощутил, насколько ему было неловко и стыдно. На его лице появилась мимолетная, но довольная улыбка. — Ужин? Звучит интересно, но только ли потому шел за мной? — подозрительно прищурился мужчина, чем вызвал панику и дрожь в теле собеседника. Однако спустя пару мгновений его выражение стало более расслабленным. — Не важно. Я зайду за тобой в четыре, пойдет? Не задерживайся. А теперь уходи так, чтобы я тебя видел. И не шатайся среди ночи, тебе это не на пользу. Доппио опешил, да как он смеет с ним так разговаривать? Он ему что младший брат? Да он вообще не хотел перед ним извиняться, а уж, тем более, куда-то приглашать! Во всем виноват Дьяволо. Его брови нахмурились, а на лбу появились мелкие морщинки, но спорить с Ризотто он не стал. Лишь сменил гнев на милость, и, помахав рукой, сказал: — Тогда, спокойной ночи и до завтра! Так их первый день знакомства подошел к концу. По дороге домой мужчины пребывали в самых противоречивых чувствах, природу которых невозможно было объяснить. Ризотто еще долго не мог уснуть, пытаясь понять, с чего бы вдруг юноша последовал за ним, хотя он точно помнил, как тот заходил домой. С трудом верилось в искренность его мотивов, никто и никогда не приглашал его на ужин в ресторан. Узкий круг друзей не в счет, они прошли через многое с Неро, поднялись вместе с самого дна и потому только им он мог доверять, как себе. Они заменили ему семью. Сложно было представить себе Рождество без дурацких конкурсов Мелоне или вечных криков Гьяччо по поводу того, что Пеши опять неправильно написал слова в поздравительной открытке или же изысканный вкус Прошутто в выборе аперитива и закусок к праздничному столу. В сердце неприятно закололо — стало стыдно за то, как редко он им пишет помимо работы и как редко говорит простое «спасибо». А, правда, кто он без них? Осталось бы хоть что-то человечное в нем, если не его ребята? Вспомнив о своих близких, Ризотто невольно улыбнулся. На душе полегчало, и он решил, что была не была, даст шанс этому странному пареньку и сходит с ним на ужин. В то время дома у Винегара происходила настоящая борьба разумов: стоило ему только переступить порог дома и закрыть входную дверь, как сразу началась тирада в сторону Дьяволо за все, то хорошее, что он ему устроил сегодня. Ответ не заставил себя ждать — над ним усмехались, называли трусом, бесхребетным и просто глупцом. И, главное, сказано было так легко и непринужденно, без малейшего угрызения совести, хотя может ли она вообще быть у личности, которая сама себе присвоила имя Дьяволо? Такое хамство не осталось без внимания Доппио, со всей силы он швырнул первую, попавшуюся под руку вещь об стену. Кажется, это были ключи от дома. Он в очередной раз поддался негативным эмоциям и вышел из себя. С каждой минутой легче не становилось, злость, и обида, и еще много других чувств каскадом нарастали и нарастали, пока Доппио не потянулся было за старой керамической вазой, как вдруг гневный голос второй личности, остановил его: « Что ты делаешь, Доппио?! Не смей! Ты совсем еще глупый и не понимаешь, какие перспективы и какое наслаждение теряешь! Ты не видишь истины, подобно слепцу, не видящему света. Ты бродишь в лабиринте бытия и не можешь найти выхода, потому то жизнь твоя ничтожна и бессмысленна. Я предлагаю тебе идеи, готов помочь тебе получить то, о чем ты даже не можешь мечтать, но ты раз за разом обрываешь все на корню! Неблагодарный глупец!». Винегару стало не по себе от такой наглости Дьяволо: он сжал дрожащие ладони в кулаки, закусил нижнюю губу с такой силой, что завтра, скорее всего, останутся мелкие раны, и прикрыл глаза, в которых уже начали накапливаться соленая влага. Не осталось ни малейших сил для споров, которые вряд ли бы могли помочь ему вразумить безумное эго. Он не первый год живет с чудовищем внутри и на горьком опыте знает, никто, и ничто не сможет остановить манию мерзавца. Слезы предательски потекли по щекам, слабо щипая тонкую кожу и искусанные в крови губы. Дрожь усилилась и была теперь не только в руках и ногах парня, но и во всем теле. Он еле дошел до простенькой одноместной кровати, стоявшей возле деревянного окна, и медленно, явно боясь упасть, опустился на нее. Доппио еще долго сидел так на своем ложе, обхватив голову руками, не способный принять свое поражение Дьяволо. Он ведь мог бы ему ответить, мог бы продолжить говорить, что не хочет ничего из того, что могла предложить ему эта личность, но сегодня в нем что-то сломалось. Что-то с треском рухнуло на самое дно, стоило ему на мгновение увидеть прекрасный силуэт Ризотто Неро в лучах закатного солнца по пути домой, а после и при свете луны. Еще полчаса назад были силы отрицать очевидное, была такая возможность, и Доппио за нее цеплялся, но вот сейчас…. Он схватился за голову с таким отчаянием, будто это могло его спасти. Катастрофически не хватает сил обманывать себя — он одинок и ему хочется ощутить тепло другого человека. С этими мыслями он уснул.