black swan

– Рассказывай, – Джису подталкивает Хисыну стопку соджу, а Ёнджун молча кивает. – Что именно рассказывать? – Ли залпом выпивает содержимое и морщится – ему бы по хорошему в себе разобраться для начала, а не напиваться. Он должен руководствоваться здравым смыслом, который говорит, что всё это – нездорово. А душа разуму не подчиняется, она сама тянется к повзрослевшему парню. Он же ребёнок ещё – да, не такой как шесть лет назад, но ребёнок. Ему только восемнадцать исполнится, но. Рики – исключение из всех правил. Хисыну ведь не нравятся другие люди его возраста, от одной мысли всё внутри сжимается от ужаса, что у него могут быть такие наклонности. Так почему именно Рики? Никто до этого ещё не заставлял чувствовать себя так хорошо и мерзко одновременно. Почему? Почему? Почему? – Что с тобой происходит? – не унимается Джису, – впервые за два года вижу тебя настолько загруженным. Два года назад, когда Хисын только пришёл в школу работать после универа, он ещё не был обременён тем, что всегда казалось неправильным. Всё начало становится хуже всего месяца три назад, когда Ли наконец заметил повзрослевшего Рики, хотя пытался убедить себя, что тот всё ещё маленький. Такой же ребёнок, как и все в его классе. Автоматическое «нет» должно высвечиваться каждый раз, когда старший на него смотрит. Но этого, почему-то, больше не происходит. – Я просто, – Хисын делает ещё один глоток соджу, – запутался. В двадцать пять, наверно, всё ещё можно сходить с ума и пытаться разобраться в себе, но Хисыну хочется быть взрослее и полагаться на разум, а не поддаваться чувствам, которые туманят разум и на дают понять: что делать можно, а что категорически запрещено. – Мы поэтому здесь, – Ёнджун ободряюще хлопает по плечу друга, – можешь вывалить на нас всё. Особенно, если это касается школьных дел, мы все тут через это проходим. – Касается, но лишь отчасти. Ведь Нишимура – не просто ученик, не просто младший брат друга. Он постепенно приобретает в глазах Хисына всё более самостоятельные очертания человека, который вступает во взрослую жизнь. Это чертовски пугает. Не хотел Хисын вчера его обнимать, давать надежду на что-то, потому что и сам не уверен в будущем, но не смог противиться тому, что цветёт внутри, хотя на улице наоборот всё увядает. Хисын, в конце концов, обычный человек, который тоже может совершать ошибки. – Это насчёт Рики, – сдаётся Ли, – я не знаю, что мне с ним делать. – Срывает уроки? – Ёнджун наклоняется ближе и шепчет, – если что, на моих ведёт себя как божий одуван. – Не думаю, что дело именно в этом. Не так ли? – Джису неловко улыбается, поджимая губы, будто пытается решить для себя: стоит говорить или нет. Хисын совсем не удивится, если девушка давно всё заметила и пыталась подойти с вопросом уже несколько раз. Она будто всегда в курсе дел, даже если владеет не таким большим количеством информации. Интуиция, всё-таки, штука интересная. – Я хочу сказать, что, возможно, я всё не так поняла, но, – в её глазах проскальзывает сомнение, – Рики явно испытывает к тебе нечто большее, чем простое восхищение старшим человеком. Прямое попадание в цель. – Не буду осуждать или пытаться что-нибудь выведать у тебя, если ты не в состоянии это обсуждать, – тут же добавляет Чхве, – просто хотела, чтобы ты знал, что мы всегда рядом. – Конечно, Хисын-а. Думаешь, мы не проходили через это? – Ёнджун понимающе кивает, – у школьников обычно розовые очки спадают после первого замечания, тогда они и перестают на тебя слюни пускать. Вот увидишь, это не продлится долго. Хотелось бы верить, но Хисын в этом болоте уже несколько лет – и с каждым годом затягивает всё сильнее. – Я Рики знаю с его двенадцати. Он меня тогда ниже на голову был – совсем маленький. Видел, как он рос, пытался отрицать для себя очевидные вещи, не замечать, что Рики взрослеет, ведь так было бы лучше для нас обоих. Лучше – да; но никак не проще. – Сейчас не могу не замечать изменений – он ведь правда больше не тот ребёнок, который только начал познавать все прелести пубертата. Он…никогда глупым не был, с ним всегда можно было поговорить о серьёзных вещах, потому что он всё понимал, клянусь, иногда даже я не был настолько зрелым, чтобы принять некоторые вещи. А ему удавалось сохранять баланс между этой его серьёзной натурой и проказником, совершающим шалости и требующим к себе внимание. Я встречал таких людей, Рики – не единственный, но… Для меня – единственный. – Может, я и не показывал, но мне иногда нравилось, что он таскается за нами хвостиком. Нам с его братом иногда не хватало капельки веселья – а тут Рики, который тащит нас на детскую площадку или на великах покататься после пар. Как глоток свежего воздуха. Но потом я начал замечать его взгляды на себе. Именно те, про которые ты сказала, нуна. Я понятия не имел, что с этим делать. Да и сейчас...сейчас ведь тоже. Хисын опускает голову, боясь, что, раскрыв душу, начнёт плакать, хоть и сдерживал себя долго. Ладонь Джису опускается на его плечо, аккуратно поглаживая, а Ёнджун заказывает ещё бутылку соджу, аргументируя это тем, что иногда можно. Они, всё-таки, не железные. – Не кори себя за это, – девушка протягивает салфетки, чтобы в любой момент перехватить слёзы, – такое тоже могло случиться. Это невозможно контролировать. – Но я должен был. – Кому, Хисын-а? – Ёнджун громко ставит рюмку, привлекая к себе внимание ближайших столиков, – ты никому ничего не должен. Прекрати взваливать на себя всю ответственность. В этой ситуации нет виноватых. Если виноватых нет, почему тогда Хисына убивает чувство вины?

° • 🦢 • °

Каждое её движение заставляет сидеть молча, не отрываясь смотреть, потому что боишься что-то упустить, и просто наслаждаться тем, как она порхает по сцене, словно маленькая птичка, которая свободу ощущает только в полёте. Сонхун хотел просто убедиться, что на Чан Вонён можно будет примерить крылья, над которыми он так усердно работал. Но девушка – белый лебедь, совершенно не предназначенный для тёмных перьев. На ней они смотрелись бы нелепо. На ней их вообще не должно быть. Сонхун бы сделал что-то и для неё тоже – корону с цветами, например, ей бы больше подошло. Крылья, которые стоят сейчас в студии, нуждаются в ком-то другом. Забавно, что с её отцом он уже был знаком столько лет, а про Вонён только от Рики услышал. – Не только талантливая, но ещё и трудолюбивая, – довольно улыбается господин Сон. Повезло, что директор балетной академии был давним другом отца, потому договориться посмотреть всё на этапе подготовки оказалось не так сложно, – откопать такой бриллиант – чистая удача. Мой знакомый однажды привёл Вонён сюда, ему надо ко мне было зайти, а она ускользнула, чтобы посмотреть на репетицию. Мы нашли её около зеркал, когда она пыталась повторить движения. До сих пор помню этот искренний взгляд малютки. Знал бы ты, Сонхун-а, как меня радует тот факт, что она его не теряет. Сонхун кивает и переводит взгляд на сцену, где подростки уже начали репетировать новый спектакль. Он почти ничего в танцах не понимает, поэтому оценивает их немного с другой позиции – как любитель прекрасного. – Ромео и Джульетта, – протягивает задумчиво Сонхун, – почему такой выбор? – Моя жена играла в спектакле, когда была младше. Недавно нашла фотографии с тех времён, вот и разговорились, – мужчина скромно улыбается, погружаясь в приятные воспоминания, – там я её встретил. Кажется, это была любовь с первого взгляда. Его искренность подкупает. И сбивает с толку. Сонхун считает честность смертельным оружием. Но всё равно выбирает именно её, даже если потом пожалеет об этом. – Вы верите в любовь с первого взгляда? – хмурится Сонхун. – А ты нет? – господин Сон смеётся удивлённо и хлопает Пака по колену, – не расстраивай меня, Сонхун-а. Ты же человек искусства. Любовь – огромная сила, которая заставляет видеть прекрасное там, где зачастую нет этого. Любовь разрушительная и пугающая – не зря же Джей избегает этих сильных чувств. Не зря же Сонхун переживает за Рики, когда тот рассказывает о том, кто забрал его сердце. Иногда хочется почувствовать то, о чём твердят люди. Не вдохновиться образом, а проникнуться к человеку, принимая его всего. В голове пока такие мысли не укладываются. Возможно, ему тоже надо для начала повзрослеть. Сонхун замолкает, не решаясь больше поднимать эту тему. Он сосредотачивается на крыльях, которые так и стоят недоделанными. Глаза проходят вновь и вновь по сцене, осматривая всех, кто мог бы подойти, но возвращаются к Чан Вонён. И если она – белый лебедь, то Сонхун ищет чёрного, который сможет в первую очередь понять задумку. – Вонён, можешь подойти? – господин Сон после окончания репетиции машет девушке рукой, подзывая к себе, – хотел представить тебе одного человека, он тебя искал. Это Пак Сонхун. – Здравствуйте, – маленькая ладошка соприкасается с паковой. Однозначное нет – нужна противоположность. Румянец на щеках делает юное лицо совсем милым и беззаботным. Сонхун готов смастерить и белые крылья тоже, но в них не будет того, что творится у него на душе. – Зачем я вам…была нужна? – дыхание после тренировки сбито, губы поджаты, а глаза исследуют лицо Сонхуна, стесняясь, тут же перемещаются в пол, когда встречаются с чужими. – Можешь мне помочь с одной моей работой?

° • 🦢 • °

Сону трясёт – он даже не помнит, как исполнил свою часть на прослушивании. Он просто танцевал, пел и проговаривал свои реплики, будто тело работало отдельно от его разума. Не помнит, как после этого оказался в раздевалке, как вышел оттуда. Всё как в тумане. Он постоянно там. – Всё хорошо? – Джихон протягивает воду и поддерживает за плечи, боясь, что Ким упадёт. – Н-нет. Он еле удерживает бутылку. Сону не хочется даже пить – ему бы исчезнуть из этой вселенной ненадолго, чтобы перестать чувствовать своё тело. Его иногда заносит так, что остановиться он не может – доводит всё до точки невозврата, когда единственным выходом, чтобы успокоить обе стороны конфликта, становится драка. Любой его конфликт заканчивается применением физической силы. И с самим собой тоже. Он вновь не смог пропустить мимо ушей комментарии в свою сторону – кто эти парни такие, чтобы ему что-то говорить? Они не оценивают его умения, не обсуждают его театральную деятельность. Они распространяют отвратительные слухи и то, что Сону хотелось бы игнорировать. Разве не могут просто заткнуться и заняться своим делом? – Чёрт, он такой худой, – слышится в раздевалке тихий шёпот за спиной, – кости выпирают. – По щекам так и не скажешь. – Кажется, он стал ещё худее. – Для кого он так только старается? Девчонки на такое точно не поведутся. – Так может он это… – Препода нашего соблазняет? Вот бы помолчали. Не сложно ведь совсем. Надо уметь проводить черту – Сону умеет это делать только кулаком, который прилетает одному из парней в бок. И плевать, кто из них первым начал разговор. Они никогда не бьют друг друга по лицу, предпочитая участки кожи, которые можно легко скрыть одеждой. Так не придётся оправдываться. Сону далеко не правильный и играть такого не намерен там, где может ответить. Бесполезно ведь, зная, что однажды гнилое нутро всё равно проявится само. Просочится чёрной краской сквозь остатки белого, чистого. Мун Джихон – его постоянная спасительница. Что в школе, что в студии. Она словно ангел, который был приставлен к Киму, чтобы он однажды не сорвался, не наделал тех глупостей, за которые пришлось бы нести ответственность. Сону не знает, сможет ли справиться с тем, что однажды на него свалится. – Ещё воды? – Джихон заботливо гладит по спине, – салфетку? Или тебе надо выйти на улицу, чтобы подышать? Её слова в голове мешаются с музыкой из зала, становясь странным шумом. Ноги дрожат, отказываются стоять, поэтому Сону падает, опираясь на стену позади, но тут же ощущает, как руки девушки вцепляются в него сильнее. – Сону! – её ладони перемещаются на чужое лицо, – эй, Ким Сону! Ты меня вообще слышишь? Сону сползает вниз, садясь на пол, и подгибает колени. Он ставит под сомнение существование мышц в своём теле, иначе почему он не может даже устоять, это же банальное действие. Хочется закрыть глаза, а потом, не открывая, оказаться не здесь. – Сону, я сейчас позову кого-нибудь на помощь. Хорошо? – Джихон явно в панике. Она трясёт друга за плечи, чтобы он обратил на неё внимание, – потерпи чуть-чуть. Плевать на помощь. Сону она не нужна. Все свои восемнадцать лет сам справлялся, вот и тут справится. Успокоится, попьёт воды, возможно сможет запихнуть в себя что-нибудь, чтобы от голода перестала кружиться голова. А потом уйдёт домой. Он ведь всегда может уйти, так? Может же? – Сону, – его голос внезапно врезается в привычный шум. Но даже так тело не хочет реагировать, хоть чужие прикосновения чувствуются, – Джихон, помоги мне. Его подхватывают под руки. Несут в комнату, которую он хотел избегать. Вновь усаживают на проклятый диван, который хочется сжечь к чертям. Как и всё это помещение. Тёплые и заботливые ладони не отпускают его лицо, пытаясь привести в сознание. Господи, как же Сону хочет, чтобы она осталась рядом. Он Сону ничего не сделает, если Джихон будет здесь. Он не настолько глупый, чтобы совершить такую ошибку. – Что случилось? – Не знаю, учитель. Я его таким уже встретила. Может, перенервничал? Сегодня же ответственный день. Мерзкий запах, внезапно ударивший в нос, вызывает кашель и рвотные позывы. Зато Сону теперь всё видит и слышит. К сожалению. – Я о нём позабочусь, – раздаётся совсем близко, – можешь идти. – Но…учитель, – начинает Мун, взглядом пронзая Сону, – м…могу я остаться? Хочу убедится, что с Сону всё хорошо. Не уходи. Пожалуйста, только не уходи. – Уже поздно, Джихон. Твои родители будут волноваться, – его голос такой же тошнотворный, как и тот запах. Сону бы уши закрыл, чтобы не слышать, но не может пошевелиться. – Я, – она запинается. А потом совсем тихо и разбито добавляет, – напиши мне вечером, Сону. Я буду ждать. Девушка разворачивается и вылетает из комнаты, оставляя Сону наедине с ним. Ким подругу всё равно винить не будет. У неё тоже не хватит сил освободить Сону. Ни у кого не хватит.

° • 🦢 • °

hellatired_sss [23:37]

Мне кажется, что я задыхаюсь

Он

Всё он

hellatired_sss [23:38]

Его руки на мне

Его прикосновения

Я пытаюсь это смыть, но не выходит

Я тёр кожу так сильно,

что теперь чувствую боль

hellatired_sss [23:39]

Но до внутренностей так

и не добрался

hellatired_sss [23:40]

Хочется помыть себя изнутри

как бы глупо это не звучало

Я ощущаю себя грязным

hellatired_sss [23:41]

Ты возможно меня и не поймёшь

Господи

Надеюсь, ты меня не поймёшь

Правда

hellatired_sss [23:42]

Потому что это страшно

Даже если я открою рот

hellatired_sss [23:43]

Мне ведь всё равно не поверят

flo.owerfairy [23:48] Я верю

hellatired_sss [23:49]

Почему?

Почему ты всегда на моей стороне?

Даже доказательств не потребуешь?

flo.owerfairy [23:50] Я верю, потому что flo.owerfairy [23:51] Знаю

hellatired_sss [23:51]

Что ты имеешь в виду?

flo.owerfairy [23:52] Знаю, что если и я скажу что-нибудь, то мне не поверят flo.owerfairy [23:53] Я тоже загнала себя в горячий душ Надеялась так смыть с себя всё flo.owerfairy [23:54] Но никак не могла Грязь оставалась на коже Под ней Стекала в водосток flo.owerfairy [23:55] Но не до конца Я всё ещё была грязной

hellatired_sss [23:55]

И что тогда делать?

flo.owerfairy [23:55] Не знаю, честно flo.owerfairy [23:56] Как бы сильно не хотелось верить в справедливость Не всегда получается её добиться flo.owerfairy [23:57] А ведь только так удастся смыть с себя эту грязь