Лежать на кровати в своей комнате и бездумно пялиться в потолок, пока друг время от времени сопит, прижавшись (почти) здоровой рукой к твоей – какое-то неведомое чувство комфорта, которого у них давно не возникало. Тут всё так же спокойно, как и было раньше.
В детстве Сону с Вонён привезли Рики много светящихся в темноте стикеров, и тот не раздумывая прилепил их на потолок. Время идёт, а вот эти маленькие яркие точки до сих пор светятся.
Тогда Рики думал, что им надо будет переживать за Вонён, оберегать её как самое хрупкое в этом мире. А на деле – Сону. Он на глазах рассыпался, как фарфоровая фигурка, которую клей не клей, а всё равно останутся видны трещины. И Сону с этими трещинами жить дальше не сможет.
Рики честно пытался держать себя в руках в тот день, когда нашёл Сону на полу в осколках
его души зеркала, на которое пришёлся главный удар. Но не выдержал и тоже заплакал – Сону никогда ещё не давал такую слабину перед трудностями. Он никогда ещё не срывался так сильно. Было страшно, потому что в данный момент Сону стих и стал вести себя как-то безмятежно – Рики бы не переживал, если бы в глазах друга всё ещё стояли слёзы, которые стали свидетелями окончания одного этапа в жизни и входа в другой; но там пустота и дикое спокойствие, которых быть не должно. Как он мог так быстро смириться со своей участью и опустить руки?
– Рики, – тихо зовёт Сону и кончиками пальцев (ладонь ведь из-за пореза всё-таки перебинтована) тянет за кофту, – что планируешь делать ты?
– Вообще в будущем или, – Нишимура кладёт свою ладонь на кимовскую, – или с
кем-то чем-то конкретным?
Ему сначала бы добраться до заветных девятнадцати и тыкнуть в Хисына паспортом, потребовать активных действий, которые старший обещал (по факту нет, но Рики уверен, что именно это было скрыто между строк), обнять его и не отпускать, пока всё не будет решено. После этого – кто бы знал.
– Просто…в будущем, – Сону тяжело выдыхает, – хочу узнать, что будешь делать ты. Потому что…сам знаешь. Теперь мне вход в театр закрыт.
– Вовсе нет.
– Очевидно же – да. Я пропускаю самый важный спектакль, после которого меня должны были заметить, но сейчас, – Сону очерчивает пальцем в воздухе наклейки на потолке, будто выводя созвездия. Он всегда считал, что звёздам собираться в группы как-то не по статусу. Они же звёзды, – сейчас мне надо начинать всё заново.
Как же ему объяснить, что конец одного – всегда начало чего-то другого? Что после потери всегда следует находка? Это же баланс.
– Ты хочешь начать заново здесь же или где-то ещё?
– Не знаю, – Сону качает головой, – наверно…мне стоит уйти совсем.
Рики не понимает, что конкретно имеет в виду Сону под этим, но пока переспрашивать боится. Ким и так на грани – любой вопрос может стать триггером, после которого придётся снова возвращать его в реальность. Сону не был таким всегда, с годами становилось всё хуже и хуже, будто кто-то силой отнимал всё самое хорошее (как дементор) и заставлял работать на износ. Его внутреннему гению надо было уже давно сработаться с безумцем, чтобы предотвратить такие последствия, но.
Безумец захватил власть и установил в кимовском мире диктатуру.
– А я бы хотел подать заявку на конкурс, – признаётся Рики, опасаясь реакции друга. Не потому, что Сону вдруг помешает его будущему, а потому, что придётся оставить Сону одного. Рики же сам сказал, что он не один, а тут вот как, – если смогу выиграть, будет шанс получить грант на обучение в другой стране. Смогу, наконец, полностью посвятить себя рисованию.
Родители никогда против этого не выступали, брат поддерживал стремления своего младшенького, а Сонхун всегда подкидывал информацию, которая могла бы помочь в этом деле. С одной стороны, Рики открывает для себя новые дороги в будущем; а с другой – разрушает те, что соединяли его с прошлым. Хотелось в то самое будущее забрать с собой людей, которые готовы были его отпустить. Ради него.
Рики хочет жить в настоящем, но не забывать о будущем и не стирать полностью прошлое.
– Не упускай возможность, – после долгой паузы проговаривает Сону и поворачивается к Рики с мягкой улыбкой. Она всё равно разбитая, но очень-очень искренняя, – делай то, что тебе говорит делать душа. Я серьёзно, Рики. Когда твои желания совпадают с возможностями – разве это не счастливая редкость?
– Но я не хочу уезжать, – спорит Рики, – не хочу быть настолько вдали от близких.
– Всегда надо чем-то жертвовать.
Надо – все понимают, но большинство не хочет этого делать (исключения могут быть в виде тех, кто готов идти по головам, но разве у них отключаются
все чувства?). В душе всегда теплится надежда избежать этого. Потому что жертвы иногда бывают такие, после которых твоя жизнь не жизнь уже.
– Придётся пожертвовать…им? – может, это и звучит как вопрос для Сону, но таковым не является – Рики спрашивает самого себя.
Оставить Хисына в прошлом, когда столько вложил в свою любовь – звучит, как ужаснейшая шутка. Что ему делать, если он потеряет свою музу?
Своего человека?
– Не знаю, – Сону прижимается ближе, чтобы показать, что он здесь, – если его присутствие в твоём будущем похоже на знак вопроса, может, можно и пожертвовать?
Хисын всегда был знаком вопроса, но разве однажды ответ не будет дан?
° • 🦢 • °
Ниши [14:27]
Прости, хён 😔
Неделька просто отвратительная
HOON [14:30]
Такое затишье
Я думал, что у вас кто-то умер
Ниши [14:30]
К счастью никто
Но я по другому поводу
Ниши [14:31]
Помнишь тот конкурс,
про который ты мне рассказывал?
HOON [14:31]
Для гранта?
Всё же решился?
Ниши [14:31]
Ага
Все говорят, что стоит попробовать
Поэтому
Я попробую ✊
HOON [14:32]
Не хочешь детали обсудить?
Я вечером в центре буду
Джею надо помочь
Ниши [14:32]
Класс, я приду
Но можно взять с собой Сону?
Не хочу оставлять его одного
HOON [14:32]
Конечно
Буду рад его видеть
Ниши [14:32]
Только без флирта, хён 🙄
HOON [14:33]
Обижаешь 😒
Когда это я флиртовал?
Ниши [14:33]
Ты назвал его красивым
HOON [14:33]
Это просто факт, а не флирт
Ниши [14:33]
Эти сказки можешь Джей-хёну рассказывать
Просто поговори с ним на отвлечённые темы
И ничего не спрашивай
Прошу
HOON [14:33]
Хорошо
° • 🦢 • °
Пачка сигарет, которую Джей вращает в руках, скоро взвоет. Телефон, который он включает каждые пять минут, скажет «гудбай» и отключится. А всё потому, что Джейк так ничего и не ответил на его сообщения. И ещё хуже – он их даже не прочитал, хотя в сети появлялся, Джей его один раз засёк. Трубку не берёт, к Паку домой не заявляется, принося с собой неведомое спокойствие, несмотря на свой явно не спокойный образ жизни, игнорирует везде.
А Джей сходит с ума, не зная, что ему думать.
Он сделал что-то не так? Он обидел Джейка? Не заметил, что ему стало хуже?
Джей же просил его рассказать, почему в его глазах так много печали, откуда в них непролитые слёзы, почему Джейк в последние свои визиты не хотел больше физической близости, а тыкался губами, прося нежных поцелуев, искал укрытие в ночных объятиях, а потом убегал.
Джейк же был тем, кто предложил им просто спать друг с другом.
Джейк же был тем, кто не хотел ничего большего.
Разговоры по душам не конёк Джея, не то, что он делает обычно, чтобы разрешать проблемы, но: с Сонхуном это получается само собой, потому что они лучшие друзья; с Чонвоном тоже – его интересно выслушать, потому что в его голове открыты миллионы порталов в разные миры, он же постоянно что-то пишет; а с Джейком…
К Джейку в душу хочется залезть без слов, чтобы не просить его произносить то, что снова заставит его молчать после этого. Хочется узнать, что его так сильно мучает и заставляет бежать от Джея, как от самого настоящего врага.
Они где-то на тонкой грани дружбы и чего-то ещё – Джей не может описать это как-то конкретно, но один шаг (в какую сторону – неважно) и изменится абсолютно всё.
– Прекрати использовать сигареты как антистресс.
– Но я сейчас не курю.
– Но до сих пор хватаешься за них, когда тебя что-то беспокоит, – Сонхун хлопает его по плечу и заходит глубже в помещение, чтобы открыть шторы и впустить немного света, – не проще решать проблемы иными способами?
– Чонвон так же мне сказал. Мол, чем я лучше самоубийц, если продолжаю на смерть зарабатывать сам.
Лучше уж самому, чем позволить другим уничтожить себя.
Поэтому твёрдое «нет» звучит любви и всем её проявлениям.
– А вы сблизились, – замечает Сонхун.
– Да, наверно.
Просто потому, что Чонвон – это Чонвон, который сам на контакт выходит, сам всегда изъявляет желание стать паковым собеседником, сам приходит, и сам куда-нибудь зовёт. Не то что Джейк.
Господи, у него в голове один лишь Джейк.
Его рядом нет, но он
везде.
– Ты же не из-за Чонвона такой, – Сонхун приземляется на стул напротив. Он внимательно разглядывает друга, когда видит изменения на его лице, – я прав?
– Не из-за него.
– Уверен, я знаю, кто виноват в том, что ты так часто проверяешь телефон. Видел его два дня назад.
– Ты видел Джейка? – выдыхает Джей, когда до него доходит, о ком говорит друг, – с ним всё хорошо?
Узнать хотя бы от третьих лиц, что там с Шимом происходит. Иначе можно начать думать, что он исчез. Или вовсе галлюцинацией был, что уже больше звучит, как правда.
– Всё хорошо с твоим Джейком. На него просто слишком много навалилось.
– Он не мой, Сонхун, – поправляет его Джей, хотя от собственных слов во рту начинает горчить. Даже если Сонхун просто сказал об этом в шутку.
– А хотелось бы это изменить? – Сонхун буквально прожигает взглядом и не даёт шанса отвертеться.
Когда-нибудь время отвечать всё равно придёт, даже если Джей будет отодвигать этот момент. Однажды ему придётся остановиться и подумать: стоит ли продолжать то, что у них есть; или всё же стоит прекратить, пока они не зашли слишком далеко.
Хотя, кажется, черту они уже пересекли.
Оба.
– О чём вы с ним разговаривали? – игнорирует. Не уходит, но всё же пока отодвигает.
Джей отчаянно хочет услышать своё имя. Может, так узнает, что у Джейка на уме?
– Да так, – пожимает плечами Сонхун, – о мелочах. Он рассказал, что у скрипки струна лопнула. Я рассказал, что застопорился со своим проектом.
– Он мне даже о таком не хочет говорить.
Обидно – остаётся неозвученным.
Когда думаешь, что наконец становишься близок с человеком, а он от тебя скрывает даже мелочи. Которые не будут незначительными – они ведь связаны с
ним.
– Ты бы всё равно не понял.
– Да я никогда ничего не понимаю, – язвит Джей, – только вы, умники, всё понимаете. Я, может, и не разбираюсь в этом, но могу вас послушать, потому что вам это нравится. Потому что вы готовы разговаривать об этом. Я просто хочу узнать, что у него происходит, а он бежит от меня. Почему?
Почему не к нему?
– Разве я в этом виноват? – звучит так беспомощно, будто Джею лет пять и он разбил мамину любимую чашку,
а не чьё-то сердце. Может быть, своё?
– Вы оба в этом виноваты. И не виноваты тоже.
Они всё ещё где-то
между.
° • 🦢 • °
Видно, что Сону совсем некомфортно в незнакомом месте, поэтому Рики кладёт ладони ему на плечи, чтобы показать, что он рядом, и потихоньку подталкивает к нужной им двери.
– Сону, это всего лишь мастер-класс, который будут проводить Сонхуни-хён и Джей-хён. Как раз познакомишься.
– С тем, кто тебе сигареты дал? – хмыкает Сону. Он зацепляет пятками порог, не решаясь войти в здание, – много чести. И я не хочу, чтобы меня Пак Сонхун увидел вот так.
– Как?
Будто Сону сломался.
Хотя так ведь и есть – Сону разломался на кусочки.
– Не хочу, чтобы обо мне думали плохо.
– Никто о тебе так думать не будет, – Рики обходит Сону, чтобы войти первым и показать, что за дверьми нет опасности, – тут тебя никто осуждать не будет.
Осуждение преследовало его везде и всегда. Что бы он ни сделал; как бы хорошо ни постарался – никогда не прозвучит похвала, которая была нужна ему, когда он был ребёнком.
А он ведь до сих пор ждёт, хотя, вроде, вырос.
– Сону, тут…не место, где о тебе подумают плохо, – вздыхает Нишимура, – правда. Веришь мне?
– Не могу.
– Да, – будто пытается убедить себя.
Хочется верить Рики, но как, если даже себе Сону не может. Это непросто совсем, когда в голове кавардак, который не даёт определить: что правильно, а что нет. Когда всё ещё иногда преследует пропитанный ядом голос, заставляя терять остатки здравого смысла и становится параноиком.
Лучше бы в голове была пустота.
– Тогда заходи. Видишь, со мной же ничего не произошло, хотя я уже переступил порог, – Рики расставляет руки в стороны и делает шаг назад. Тут же налетая на кого-то, кто с громким звуком роняет трость, и та отлетает в сторону, – боже, простите!
Сону растерянно хлопает глазами, когда из-за спины друга появляется кудрявый парень, который крепко держится за кофту Рики, и часто-часто дышит.
– Всё в порядке, – заверяет он, – просто подайте...мне это, – парень указывает на свою вещь, – я уже немного опаздываю.
– Конечно, – начинает суетиться Рики, – я провожу вас.
– Да не надо, – отмахивается парень, – сам дойду.
– Мне не сложно.
– Мне тоже, – фыркает кудрявый. Хотя ногу он немного подгибал в колене, а когда ставил на пол, морщился. Сону заметил сразу, – тут идти недалеко.
– Но всё же, – Рики хлопает себя по груди, – позвольте помочь вам. Я же не из жалости, а из вежливости. Считайте, отплачу за то, что толкнул вас.
Сону трёт кончик носа из-за постепенно нарастающей неловкости. Он бы, наверно, тоже не дал себе помочь. Он и так не хотел, чтобы Рики помог ему тогда. А сейчас, как напоминание о слабости, на ладони красуется криво завязанный бинт, который Сону носил с одной целью – скрыть то, что другие могут понять не так.
Кто вообще когда-нибудь понимал, что чувствует он?
– Ты же не успокоишься? – вымученно улыбается парень.
– Нет, – кивает Рики, – помощь тоже надо уметь принимать.
Кудрявый задумчиво трясёт головой. Непонятно: он то ли соглашается с этим, то ли наоборот – отрицает совсем.
– Фиг с тобой, пошли, – парень опирается на протянутую руку Нишимуры, – и друга своего не забывай. Он, кажется, потерялся.
– Я просто…первый раз здесь, – тихо проговаривает Сону, надеясь, что его не услышат.
Но парень слышит.
– Ничего. Я тоже здесь до сих пор теряюсь. Тут же коридоры Хогвартса: свернёшь не туда, и всё – тебя только чудо и выручит.
– Какое чудо? – Сону в недоверии косится по сторонам, пытаясь не врезаться в других людей.
– Надеюсь, я, – звучит совсем рядом знакомый голос.
Сону поворачивает голову, натыкаясь на ту самую улыбку, которая впервые заставила пробудиться в груди неведомое чувство. И вот – опять.
В голову мысли лезли всякие. От плохого до самого плохого. Он заходил пару раз в переписку со старшим, но так и не решился что-нибудь написать. Зачем надо было в это вмешивать ещё и Сонхуна? Поэтому в мессенджере висели прочитанные, но проигнорированные сообщения. Стыдно теперь смотреть в глаза Паку.
– Я же просил, Сонхуни-хён, – вздыхает Рики, кривя лицо, – никакого флирта.
– Да, хён, пожалей наши уши, – присоединяется кудрявый.
– Ян Чонвон-щи, пожалуйста. От тебя такого не ожидал, – Сонхун прищуривается, – я был о тебе лучшего мнения.
Рука Пака скользит на плечо Сону, чтобы притянуть к себе, когда тот задумывается и чуть ли не попадает в толпу, идущую в противоположном направлении. Приятно. Прикосновения Сонхуна приятные. Такие…
другие.
– Аккуратнее. Не позволяй другим причинять тебе боль, – Сонхун перехватывает взгляд, заставляя на секунду затаить дыхание, когда в чужих глазах Сону видит себя.
Глаза у Сонхуна тёмные. Не из-за пустоты, которой были заполнены глаза Сону последнее время. Они были тёмными, чтобы оставить пространство для звёзд. Как ночное небо, которое Сону разглядывал, потому что не мог уснуть.
Что-то такое родное и успокаивающее.
– Не позволяй им ломать твои крылья, которые помогают тебе летать.
– Я пытаюсь.
Однако обламывает их Сону сам.
° • 🦢 • °
Ниши [18:37]
Хён!
Могу ли я называть тебя хёном? 🤔
Чонвони-хён? 🤔
Мне нашептали, что у тебя классные тексты
Могу я их почитать? 🙏
Мне нужен кто-то, кто сможет
меня подтолкнуть завершить одну картину
янвон [18:41]
Могу отправить тебе их
И да, так и быть
Разрешаю называть себя хёном
Ниши [18:43]
Просто отправить это не то
Я хочу поговорить с тобой
Может, поможет 😔
У меня, возможно, судьба решается
янвон [18:44]
Манипулятор 😐
Ладно, помогу тебе
Вдруг и мне от этого какая-нибудь
выгода будет
Ниши [18:44]
Хён
янвон [18:44]
Чего тебе ещё?
Ниши [18:44]
У тебя милая улыбка 🤗
янвон [18:45]
Прекрати подмазываться 🙄
То что я с тобой за ручки ходил,
ещё ничего не значит
Ниши [18:45]
Просто хочу, чтобы ты чаще улыбался
Искренне
Чонвон откладывает телефон в сторону. Лезет под кровать, чтобы достать одну из коробок, в которой лежат старые вещи. Он специально всё убрал, чтобы не было напоминаний о прошлом. О том, где он был ещё ребёнком.
О том, где у него всё было лучше, даже если ни капли не проще.
Чонвон находит альбом с фотографиями, чтобы подцепить одну (ту самую, с искренней улыбкой), подойти с ней к зеркалу и посмотреть правде в глаза.
Тот Чонвон и этот – разные абсолютно, даже если выглядят идентично.
И вот этот Чонвон улыбаться искренне может всем, но не себе. Не для себя.
