***
Солнце пробивалось сквозь зелёную листву, чуть колышущуюся от тёплого ветра. Тихонько перекликались птицы. Девушка, ощущая прохладную и чуть подёрнутую росой траву под босыми ногами, пробиралась дальше, огибая могучие стволы дубов. Она была совершенно одна в этом лесу, но в голове отсутствовали мысли, кроме той, что ей не хочется уходить отсюда. Однако птицы начали щебетать громче, будто бы подгоняя её, и она покорно ускорила шаг. Деревьев становилось всё больше — она чуть ли не спотыкалась об их торчащие, свившиеся друг с другом корни. Стало тревожно, но она шла вперёд, и вдруг перед ней расстелилась небольшая опушка, и лучи золотистыми пылинками играли в пушистой, светлой и длинной траве. Захотелось лечь и предаться блаженству, но, словно услышав её замысел, птицы совсем обезумели — их трель зазвенела в ушах так остро, что девушка побежала. Всюду мелькали стволы, где-то подёрнутые мхом, стало темнее, и она, перепрыгивающая через корни, уже практически не видела солнца. Тревога усилилась, а вспышка внезапно ослепила её — она выбралась из леса. Птичье многоголосье сменилось звуком разбивающихся о скалы волн. Облака лениво плыли на лазурном небе, и перед девушкой распростёрлась едва заметная тропинка, ведущая к утёсу. Она, обдуваемая соленым ветром, замерла почти что на самом краю, вглядываясь в линию горизонта, на которую через миг, точно преодолевая край света, выплыла старинная галея. Она плыла — плыла довольно быстро, прямо к ней, и тогда девушка увидела, что над кораблём возвышался совсем не многоуровневый парус, но дым из труб. Кто-то дотронулся до её плеча, раздался расплывчатый голос, но девушка лишь откинула упавшую на глаза развевающуюся рыжую прядь, не отрывая взгляда от странного судна. Она уже различила нос, как он внезапно принялся погружаться — всё глубже и глубже, и корабль, сверкнув полукругом кормы, неестественно быстро исчез под водой, а отзвуки голоса стали складываться в слова… — Леди Роза, просыпайтесь, пожалуйста… Роза распахнула глаза, чувствуя засохшие слезинки в их уголках — точно действительно стояла на ветру. Лицо нависшей над ней Труди было размытым, и девушка, приподнявшись, потёрла глаза пальцами. — Который час? — Девять, миледи. Тихо простонав, Роза снова откинулась на подушки. — Зачем так рано? Я же просила… — Мадам велела разбудить вас. К шести вечера прибудут гости. — Какие ещё гости? — вопросила девушка, сразу взбодрившись. — Я не знаю, миледи, но мадам сказала, что довольно важные. — Ладно, — Роза недовольно скривилась и свесила ноги с кровати. Труди сразу кинулась хлопотать над ней — разве что, зубы не помогала чистить. К завтраку девушка спускалась в таком виде, будто собралась на приём к королю, ведь из всех домашних платьев Труди приготовила самое роскошное. Девчонка однозначно выслуживалась. Впрочем, Розе было всё равно — она лишь сухо поблагодарила служанку за причёску, которая, стоит признать, оказалась восхитительной. Мать уже восседала во главе стола, читая свежевыглаженную газету и попивая кофе — по обыкновению столь крепкий, что запах от него витал по всему помещению. Роза поздоровалась и села напротив, на место отца. До знакомства с Кэлом она не смела занимать этот стул, но после, когда мать начала ещё сильнее ограничивать её, всё же решилась. Рут, сперва протестовавшей, пришлось смириться. Розе подали овсянку, яблочный компот, сыр, хлеб и шоколад — только в таком сочетании она могла есть эту кашу. Роза, скривившись, положила сыр на хлеб, размешала шоколад в каше и приступила к завтраку под пристальным и неодобрительным взглядом матери. Мать считала, что овсянка очень полезна, хотя Роза где-то прочла, что она, скорее, абсолютно бесполезна. — Роза, мне нужна будет твоя помощь в приготовлениях к сегодняшнему ужину, — обратилась к ней мать, снова глядя в газету. Девушка со звоном отложила ложку и подняла сердитый взор. — Почему я узнаю о «важных гостях» от прислуги, а не от тебя, матушка? — Вчера ты соизволила так быстро покинуть нас, чтобы отправиться спать, и я не успела тебе рассказать. Мистер Хокли был недоволен. — Он никогда не бывает доволен, — пробормотала Роза, опустив глаза в тарелку. — Прошу прошения? — Ничего, мама, — она натянуто улыбнулась. — Так с чего бы нам ждать гостей? — Вчера, когда ты ушла с Труди — Каледон пригласил нас в ресторан, отужинать с его партнёрами. Я предложила накрыть стол у нас дома. — Очаровательно, — выдохнула Роза. — И много их прибудет? — Нет. Но будет мистер Исмей и мистер Морган. — Джон Морган? — глаза Розы округлились, а ложка теперь сама выпала из ладони. — Да, банкир. Он проездом в Лондоне. Сотрудничает как с семьёй Хокли, так и с компанией мистера Исмея. Каледон уже позвонил и подтвердил его присутствие вечером. Советую тебе быть сдержанной, дабы не портить жизнь ни Каледону, ни себе. — Ты уверена, что мы в состоянии принять столь важных гостей? — скептически поинтересовалась девушка, приподняв бровь. — Вне всяческих сомнений, в состоянии. Продукты были привезены утром. Получатся изысканные блюда. Я не виновата, что ты спишь почти до обеда и вечно пропускаешь все новости. Вернувшись к еде, Роза глубоко задумалась. Сперва она вспомнила сон, который был одновременно и светлым, и неспокойным. Она хорошо запомнила кажущийся бесконечным лес, красивейший утёс, умиротворяющую погоду и… так скоро исчезнувший в толщах воды корабль. По всей видимости, контрасты эти были продиктованы её впечатлениями от минувшего дня, ведь ей самой было то до сладкой судороги в скулах хорошо, то до бессилия плохо. И ещё почему-то вспомнился Том. Вчера, кажется, он был на каком-то совещании, но и Кэл говорил о встрече… Значит ли это, что Том тоже каким-то образом сотрудничает с Хокли? Хотя в дела Каледона она не посвящена, да и в особенности не интересовалась ими, но именно сейчас даже несколько пожалела об этом. Так она могла бы осторожно расспросить о Томе, узнать, кто он и чем занимается. По словам Хелен, он очень сильно увлечён своей работой — только вот что это за работа? Роза огорчилась ещё сильнее, когда поняла, что они уже, должно быть, в порту Саутгемптона — дожидаются отплытия в Белфаст… До обеда она сидела в библиотеке и пыталась читать, но строки не складывались в её голове. После обеда дом ожил настолько сильно, что Роза уже было подумала, что последние два или три года — лишь её больная фантазия. Всё было так, точно отец всё ещё с ними… Немногочисленные слуги бегали тут и там, намывая пол и расставляя в вазоны цветы, а внизу кухарка и её помощница трудились столь усердно, что аппетитные ароматы разносились на весь первый этаж. Рут, руководящая всем процессом, даже приказала распахнуть все окна к приходу гостей. Роза же слонялась по комнатам, не зная, что ей делать, потому как приказы матери были весьма хаотичны и противоречили друг другу. Так, девушка решила заняться расстановкой украшений на столе и помогала отмерять расстояние между приборами. Как же несвоевременно их дворецкий отпросился к семье! Хотя весь этот хаос однозначно отвлекал от разнообразных дум. Подготовка завершилась к четырём пополудни, и хозяйки дома вместе с запыхавшимися горничными разбежались по своим спальням — приводить себя в порядок. Роза обтирала всё тело душистым полотенцем, пока Труди металась по гардеробной в поисках платья, сквозь стену громко задавая вопросы по поводу фасона и цвета. Девушка вновь вспомнила свой сон, небо невообразимого оттенка и, напустив на себя раздражение, проворчала: — Возьми уже лазурное, расшитое бисером, и покончим с этим! Позже Труди усердствовала над новой причёской Розы, сидящей за туалетным столиком и наносящей тушь на ресницы, стан которой уже затянулся корсетом. — Позвольте высказаться, миледи… — аккуратно начала Труди, и Роза, глядя на неё в отражении, кивнула. — Не стоит наносить так много туши. Платье сегодня довольно воздушное. Роза хмыкнула, но, признав правоту служанки, тушь убрала и достала румяна. Несмотря на дневную суету, она сегодня чересчур бледна… Без пятнадцати шесть они вместе с некоторыми слугами уже ожидали гостей подле парадного входа. Роза постоянно переминалась с ноги на ногу — стоять, почти вкапываясь тонкими каблучками в гальку, оказалось муке подобно. Рут, облачённая в свой лучший тёмно-пурпурный с переливом наряд, старалась ограничиваться лишь короткими замечаниями, ведь негоже отчитывать дочь при всех — гости должны вот-вот приехать. Автомобиль, разгоняя сгущающиеся сумерки двумя круглыми фарами, показался в глубине аллеи. Рут приосанилась и всё же ощутимо сжала запястье Розы, дабы та, наконец, угомонилась. Первыми, конечно, оказались отец и сын Хокли, почти сразу за ними подъехал Брюс Исмей. Все распинались в приветствиях и взаимной лести, посему этот вечер стал стремительно Розе докучать. — С мистером Исмеем ты уже знакома, — целуя её руку, проговорил Кэл. Роза свела брови, а потом вспомнила, что сбежала на балкон, даже не представившись этому джентльмену. — О, простите, мистер Исмей, — выдохнула она. — В тот раз мне стало дурно… Роза Дьюитт Бьюкейтер. — Не стоит волноваться, мисс, — доброжелательно отозвался Исмей, тоже поцеловав её руку, попутно пощекотав густыми усами. Роза едва ли не хихикнула. Этот невысокий мужчина показался довольно учтивым и незлопамятным. Рут уже вовсю завлекала в беседу Натана Хокли, но в дом никто не проходил. Все догадывались, что мистер Морган не потерпит пренебрежительного отношения к себе, посему, по молчаливому согласию, дожидались его. Его автомобиль сопровождался ещё одним, — таким же, — по всей видимости, с охраной. — Задержался, — произнёс Джон Морган вместо приветствия, выйдя из салона с неожиданной ловкостью для столь тучного и немолодого мужчины. — Прошу прощения. — Добрый вечер, мистер Морган, — подле него тотчас оказался Хокли, протянувший руку. — Позвольте представить вам хозяек этого дома — Рут Дьюитт Бьюкейтер и Розу Дьюитт Бьюкейтер. — Твоя невеста? — грудным, хрипловато-низким голосом спросил Морган, пожимая предложенную руку и с ног до головы рассматривая Розу. — Верно. — Хороша. Молодец, Хокли. Кэл посмотрел на него исподлобья, но всё же вежливо улыбнулся. Пока важному гостю пожимали руку Натан и Брюс — Роза вновь ненароком встретилась взглядом с Морганом и тотчас поёжилась. — Где же наш гений? — сверившись с карманными часами, беззлобно вопросил Исмей, тем самым прервав повисшее ненадолго молчание. Рут встрепенулась и позвала всех к ужину, не смея заставлять Джона Моргана ждать, но велев миссис О’Брайен встречать уже неприлично опаздывающего гостя. Роза расположилась в самом конце стола — рядом с местом во главе — подальше от Моргана и Хокли, чему младший из них был очень недоволен. Рут предсказуемо старалась держаться к ним близко. Ещё два стула оказались свободными — как раз рядом, разделяющий её и Кэла, да один напротив, подле матери. — Мы же ожидаем ещё одного гостя, — прошептала Роза, обращаясь к жениху. — Лучше пусть он будет сидеть рядом с тобой. Так удобнее вести деловую дискуссию, не находишь? Кэл, на удивление, сразу же согласился, и Роза заметно расслабилась. Брюс Исмей поднял тост «за успешную сделку», и все приступили к закускам, попутно обсуждая какую-то сталь и финансы. Роза же принялась разглядывать расписной потолок — он был сделан при отце, вдохновившимся итальянскими палаццо после его путешествия по Европе. Пухленькие херувимы кружили на фоне небес, играясь налившимися виноградными гроздьями. Роза улыбнулась им и, опустив голову, обратила свой взор на гостей. Исмей живо ведал нечто умное, связанное с темой моря, во что она не вслушивалась, а Морган вновь смотрел на неё. — Мисс Роза, — перебив мистера Исмея, позвал он. — Вы всегда так молчаливы или вам просто нечего сказать? Она и растерялась, и разозлилась, но всё же молниеносно сумела вернуть самообладание, с лёгкой толикой иронии проговорив: — Не думаю, что мнение женщины по таким вопросам вам интересно. Морган рассмеялся, а сквозь смех его слегка пробивался кашель. Все умолкли. — Почему вы так решили? — продолжил он. — Почему вы спросили, если заведомо знаете ответ? Пожалуй, сказать мне нечего. Брюс Исмей развеселился, Рут многозначительно глядела на Розу, а Натан и Каледон делали вид, что не реагируют на происходящее, но — Роза была уверена — внимали каждому слову. Кэл уже, должно быть, придумал, чем её упрекнуть на этот раз. — Я ничем не оскорбил ваше достоинство, леди. «Достоинство леди оскорбляется везде», — чуть было не высказала она, но вовремя прикусила язык. — Не оскорбили, но… Она прервалась на полуслове, потому как в столовую вошёл тот самый неназванный ранее гость. Даже два. — Вы не должны были говорить, что задержались, мистер Морган, — тихо обратился к нему Кэл, но все, включая прибывших, его услышали. — Мы искренне приносим извинения, леди и джентльмены, — виновато улыбаясь, произнёс Том…Глава III
12 июля 2023 г. в 02:19
Окончательно стемнело. Автомобиль, преодолев аллею, подъехал к дому Дьюитт Бьюкейтер — сравнительно небольшому особняку; старинному, но, несмотря на сероватые пятна да обвивающие практически половину фасада лозы дикого винограда, — нынче тёмные в отсутствии листьев, — сохранившему отголоски былой роскоши. Впрочем, смотрелось это весьма уютно и совершенно не мрачно. Роза очень сильно любила свой дом: он напоминал о тех славных деньках её детства, когда милые слуги и гувернантки сновали по дому и сохраняли в секрете её маленькое воровство сладостей с кухни. Когда была открыта конюшня, где стояли красивые отцовские лошади, когда на псарне жили благородные хвостатые охотники. Теперь практически всё в запустении, и сердце Розы обливалось кровью. Но ей это место было по-прежнему столь же мило, и девушка изо всех старалась не думать о том, что однажды будет вынуждена переехать в Америку, в дом Хокли, хоть горькие мысли об этом и были неизбежны…
Мать вышла на хорошо освещаемое крыльцо, чтобы поприветствовать скорее Хокли, нежели свою дочь. Розу это никак не задело, однако, слегка обеспокоило то, что рядом с матерью стояла неприметная девушка немногим старше самой Розы — худенькая, бледная и темноволосая, одетая в фартук горничной. Роза, принявшая ладонь Кэла при выходе из авто, заприметив незнакомку, насторожилась.
— Мистер Хокли, как я рада вас видеть! — улыбаясь краями губ, поприветствовала Рут.
— Добрый вечер, Рут, взаимно.
— А это кто? — с прищуром полюбопытствовала Роза.
— Ах да, это — Труди Болт, — обозначила мать. — Она приехала сегодня после полудня. Вы разминулись.
— Да, это я выбрал её в качестве твоей горничной, милая, — самодовольно объявил Кэл. — Чтобы тебе было комфортнее.
— Спасибо, милый, — холодно отозвалась Роза. — Очень приятно, Труди.
Внутри неё стало столь же холодно. Надо же, Кэл потрудился нанять ей прислугу! Её прежняя горничная вышла замуж и уехала месяц назад, так что, расстроенная, Роза просила камеристку матери помогать ей одеваться.
«А эта Труди — шпионка, однозначно! Хитроумный план, однако. Браво, Кэл! В подозрительности ты превзошёл самого себя!» — чуть ли не злобно воскликнула про себя Роза.
Значит, хочет сделать её жизнь проще? Что же, ему тоже с этих пор не придётся жертвовать телохранителем, периодически выполняющим ещё и функции камердинера, во время командировок — тех, куда Розу он брать не планировал. Да и следить за Розой станет намного легче — она уже заметила, какими глазами эта девчонка уставилась на Кэла: они блестели, точно у бездомного щенка, которому впервые в жизни предложили колбасные очистки. Таким образом, тотчас же осознав то, что, по всей видимости, уже восхищённая Каледоном, Труди будет ненавидеть Розу, а потому уж точно следить за каждым её передвижением и докладывать «хозяину», — сама Роза почувствовала, что лёд внутри моментально растаял, а на его месте взбушевал огонь. Девушка преисполнилась желанием одновременно убить их всех, разрыдаться и убежать на край света.
Уму непостижимо! А дражайший жених собирался оставить ей хоть каплю воздуха? Если сравнить корсет и Кэла, то первый однозначно представляет из себя более свободную вещь.
— Пойдёмте же пить чай, — чуть ли не с театральным весельем позвала Рут.
— Я бы не отказался от виски. День был несколько напряженным, — отметил Кэл.
— Ну разумеется!
И они прошли в прихожую, где Труди, изображая хорошую работницу, кинулась помогать Розе снять пальто.
— Я сама, — процедила Роза и наигранно улыбнулась.
Пройдя широкой анфиладой, они оказались в гостиной, освещённой тепло и приглушённо, где устроились в креслах. Труди осталась возле дверей.
— Почему бездельничаешь? — полюбопытствовала Роза. — Мадам вроде упомянула чай несколькими минутами ранее.
Девчонка потупила взор, сцепив пальцы у фартука.
— Не стоит переживать, Роза, — обратилась к ней мать, — чай принесёт миссис О’Брайан.
— Великолепно. Тогда я, пожалуй, проведу Труди небольшую экскурсию по моей гардеробной. И проясню некоторые нюансы.
— Это может подождать да завтра, — отметил Кэл.
— Я предпочитаю решать все проблемы заблаговременно, — она встала. — Прошу меня простить.
— Лучше спустись потом, Роза, — порекомендовала мать.
Девушка согласно моргнула, дала знак горничной, и та засеменила за ней.
— Значит, мой жених тебя нанял? — поднимаясь по лестнице, скосила глаза Роза.
— Да, миледи. Он сам провёл собеседование и одобрил мою кандидатуру.
— Неужели? А мне он даже не удосужился сообщить о подобном сюрпризе.
Труди промолчала, покорно шагая за леди Розой. Лестница перетекла в небольшое полукруглое помещение, по обе стороны от которого раскинулось два коридора. Множество картин на стенах отсутствовало, оставив после себя на тканевых обоях чуть заметные выцветшие пятна.
— Тоскливо, верно? — хмыкнула Роза. — Раньше тут всё было в порядке.
— Мне здесь нравится, миледи.
— Ну конечно.
Они остановились у довольно большой двери, и Труди, поняв, что они у цели, открыла её для Розы. Включив свет, девушка подошла к туалетному столику, сняла кольца и браслет, а потом повернулась к вновь замершей горничной, оперевшись бедром о столешницу, вздёрнув подбородок и сложив руки на груди.
— Что ж, надеюсь, ты осведомлена о принципах конфиденциальности и субординации.
Девчонка, посмотрев на неё, как показалось самой Розе, растерянно, медленно кивнула.
— Ты не должна наводить здесь свои порядки и перекладывать дорогие вещи без моего ведома, — распорядилась Роза. — Запрещено тайком примерять, носить и, что очевидно, воровать мои украшения. Думаю, если мистер Хокли узнает…
— Как можно, миледи! — ужас отразился на лице Труди, и она быстро замотала головой в отрицании.
— Хорошо. Уверена, я могу тебе доверять, — подчеркнула Роза. — Ты также не должна оповещать посторонних о том, что происходит за стенами этого дома. За лишние толки раньше отрезали язык.
Теперь ужас на лице девчонки стал таким выразительным, что Роза, не сдержавшись, рассмеялась. Труди же, едва ли не пошатнувшись, заметно выдохнула.
— Я пошутила! Ну что мы, право, в Средневековье? — отсмеявшись, вопросила Роза, всплеснув руками. — Но, полагаю, ты всё усвоила.
— Я клянусь, что не разочарую вас, — теперь Труди закивала утвердительно.
Роза скептически приподняла брови, наигранно тяжело вздохнула, пристально на неё глядя:
— Что ж, хорошо, ты прошла главное собеседование. Хотя я и не брала никаких клятв верности. Не стану утяжелять твою жизнь столь непосильной ношей.
Девушка почти физически ощущала волны трепетного страха, исходящие от Труди, и без всяческих стеснений упивалась этим. Раз уж Каледон решил заполонить собой всю её жизнь, то Роза должна оказать должное сопротивление. Разумеется, переманить Труди на свою сторону, учитывая все обстоятельства, будет крайне затруднительно. Но девушка готова была хотя бы попробовать — не только из-за желания «переиграть» Кэла, но и ещё по причине потери свободы в собственном доме, ведь Роза доселе даже не думала остерегаться, что то или иное её выражение будет понятно превратно и, тем более, донесено до кого-либо ещё более искажённо.
Безусловно, эти обстоятельства — а именно заинтересованность Труди её женихом — представляют из себя большое препятствие. Она, так или иначе, из кожи вон полезет, дабы выслужиться и хотя бы на мгновение привлечь его внимание. Однако нет ничего непреодолимого.
И ещё Роза нежданно-негаданно ощутила укол ревности. С чего бы эта бесцветная девчонка с её блёклыми глазами и неуложенными кудрями смеет рассчитывать на что-то? Её ставить в один ряд с Розой поистине грешно!
— Пройдём в гардеробную, — велела Роза после затянувшегося молчания.
Труди повиновалась, и они направились в смежную со спальней комнату, которая была довольно просторной и представляла собой два стоящих друг напротив друга массивных шкафа, в том числе — с открытыми полками. Между ними — красивое стрельчатое окно, около которого расположился круглый столик, бархатный полудиван и стул. Роза показала Труди почти все свои платья и объяснила, какие из них домашние, какие прогулочные, какие выходные и какие — вечерние. Обозначила всю коллекцию перчаток, шляпок, платочков, сумочек; исподнего и корсетов; туфель и сапог.
Расположившись на том самом полудиване, Роза пристально следила за тем, как тщательно Труди всё рассматривала, запоминая.
— И ещё, — обратилась она к горничной. — Я люблю свежие простыни, так что, меняй их не реже двух раз в неделю. Люблю чистую одежду. И люблю, когда меня будят не раньше десяти, если на день ничего не запланировано. Графин в моей спальне должен быть наполнен водой всегда; не забывай класть несколько долек лимона внутрь. Прежде, чем войти сюда — стучись. Так, если потребуется, я буду звонить в колокольчик. Ванну я принимаю самостоятельно, но ты должна следить за чистотой полотенец и прочего, — она поднялась и направилась в выходу. — На этом пока всё. Через час, кстати, жду набранную ванну. Следи за температурой воды. Только мой руки, прежде чем её измерять.
Труди выглядела восхитительно потерянно, но неустанно кивала, показывая, что всё поняла. Роза медленно и с деланным сочувствием оглядела её с ног до головы:
— Бедняжка. Надо было дать тебе блокнот. Надеюсь, ты умеешь писать?
— Умею, миледи.
— Прекрасно, — дёрнула уголком губ Роза и вышла.
Пока она спускалась в гостиную — снова размышляла о Труди: она немногословна, не перечит, ничего лишнего не говорит, умеет писать. Была бы приемлемым шпионом, доколе не выражала бы свои эмоции столь ярко. Тем не менее, Роза была уверена, что девчонка всё запомнила и хорошо будет исполнять свои обязанности. Все обязанности. Нужно проявить ещё большую осторожность и действовать вдумчиво. Это запугивание — лишь обозначение границ, хоть Розе и было приятно этим заняться. Дальше стоит быть милосерднее. Как же Роза всё-таки утомилась от вездесущего Кэла…
Их гостиная была намного светлее убранств таунхауса Кэла: истинная английская классика в пастельных тонах со сдержанными лепнинам, тёмными вкраплениями мебели и гардин, а также с выходом на застеклённую оранжерею, вздымающуюся аж на два этажа, внутри которой росло множество диковинных растений со всего мира, первые из которых привезла ещё бабушка Розы. Там было прохладно даже летом, и этой прохладой веяло в помещение, ведь огромные стеклянные двери были распахнуты. Зимой они закрыты, ведь оранжерея топится лишь слегка — для поддержания климата.
Кэл, втягивая в себя дым, встретил Розу полуулыбкой, а на лице матери не дрогнул ни мускул. Роза села напротив жениха и налила себе чай, чтобы за фарфоровым краешком чашки скрывать свои непроизвольно кривившиеся в презрении губы.
— Поговорили? — поинтересовался Хокли.
— Да. Разъяснила ей по поводу моих туалетов. Ничего интересного.
— Вот и славно, — затушив сигарету, проговорил он. — Надеюсь, я угодил тебе.
— Надеюсь, — кисло повторила Роза. — Она пока не проработала ни дня. Рано судить, ты не находишь?
Каледон, промолчав и сверкнув глазами в сторону невесты, одним махом осушил бокал.