***
Долгое время они скакали по дороге без остановки, надеясь, что за ними нет погони. Поля и равнины сменялись густыми лесами, пока лошадь не начала замедляться, тяжело дыша. — Лошадь устала, — сообщил Киллиан. — Я её понимаю, — вяло отозвалась Эмма, упёршись щекой в спину мужчины. Остановившись, Киллиан спрыгнул на землю. Эмма сделала то же самое и пошатнулась, чувствуя, как затёкшие ноги предательски подкосились. Но Киллиан вовремя дал ей опереться на свою руку, и принцесса одарила его благодарной улыбкой. — Нужно уйти с дороги, чтобы не быть на виду, — решил Киллиан. Он подхватил поводья, и они стали углубляться в лесную чащу. В полумраке догорающего заката окружение выглядело словно окутанным волшебством и тайной. Эмма любовалась многообразными кронами, расстилающимися над ними, словно шатёр. Девушка наслаждалась смесью ароматов коры, мха, листьев и безмятежности, которые так хотелось вобрать в лёгкие, пропитать ими всё своё тело, каждую клеточку. Остановившись, она подняла голову и, прикрыв глаза, сделала глубокий вдох. Она слышала шелест листьев, трели птиц, эхом разносящиеся по всей округе, и треск веток под копытами лошади и ногами Киллиана, который вдруг стих. Открыв глаза, принцесса встретила взгляд капитана, наполненный обожанием. Он одарил её нежной улыбкой, и она улыбнулась в ответ, застенчиво отворачиваясь и заправляя выбившуюся прядь волос за ухо. Подойдя к нему, она обхватила изгиб его крюка так, словно это была нормальная рука — так просто и естественно, чем привела его в некоторое замешательство, — и потянула за собой. Они продолжили идти до тех пор, пока не услышали шум ручья. Выбравшись на берег, Киллиан подвёл лошадь к водоёму и позволил ей напиться, пока Эмма, опустившись на корточки, перебирала прохладный водяной поток руками. — Что ты делаешь? — поинтересовался Крюк, наблюдая за её действиями. — Вода очень приятная. Так освежает, — отозвалась она, подняв на него свой взор, наполненный живым блеском. — Ты так радуешься мелочам. Это очень… мило, — отметил капитан, вновь вызвав румянец на её щеках. Когда лошадь отошла от воды, они вернулись с берега в лес. Киллиан привязал поводья к одному из деревьев, и они с Эммой принялись собирать ветки для костра. Разведя огонь, они сели рядом с ним на массивное поваленное бревно, и Крюк, достав из сумки небольшой свёрток, открыл его и протянул Эмме немного вяленого мяса. Девушка охотно приняла его, только сейчас осознав, насколько она была голодна. — Ты можешь поспать, если хочешь, — заговорил Киллиан. — Я покараулю. Потом поменяемся. Эмма согласно кивнула, чувствуя, что совершенно выбилась из сил за этот день, а лесной воздух обволакивал её дрёмой. Устроившись у одного из ближайших деревьев, принцесса закуталась в свою дорожную накидку и, закрыв глаза, погрузилась в сон. Ей даже удалось расслабиться и поспать, но, когда в её сновидения начали врываться жуткие картины того, как их настигли люди Кларенса, а сам герцог схватил её и, крепко сдавив в ненавистных ей объятиях, смотрел на неё со смесью коварства и похоти, Эмма резко проснулась и села. Оглядываясь и осознавая, где она находится, она поняла, что наступила уже глубокая ночь. Всё, на чём она смогла сфокусировать свой взгляд в этой темноте, было лицо Крюка, подсвеченное отблесками огня. Он склонился над ней, осторожно положив руку на её плечо и обеспокоенно вглядываясь в её глаза. — Ты в порядке? — участливо поинтересовался он. — Да, просто… просто приснился кошмар, — отозвалась Эмма, потерев лицо руками. — Спи, — мягко предложил Крюк. — Я ещё посижу. Эмма кивнула и вновь откинулась на ствол дерева, но сон больше не шёл к ней. Она пронаблюдала за тем, как Киллиан вернулся на своё место и, взяв палку, принялся скучающе ковырять мох, которым стало покрываться бревно в том месте, где оно соприкасалось с влажным подлеском. Он выглядел так беззаботно и немного комично, будучи похожим на ребёнка, нашедшего себе внезапно увлекательное занятие. Поднявшись, Эмма подошла к нему и села рядом, и он, закинув палку в костёр, обратил всё своё внимание к ней. Но она молчала. Молчала, чувствуя нарастающее напряжение из-за вопросов, что крутились в её голове. У неё не было времени думать об этом раньше, но теперь они были здесь — вдвоём, в тишине леса, окутанные его таинством, и эта атмосфера позволяла немного замедлиться и обратиться к своим мыслям и чувствам. — Вчера ночью… — неуверенно начала Эмма, и Киллиан выпрямился, словно натянутая струна. — Почему… Она замолчала, подбирая слова и набираясь смелости, чтобы сказать то, что собиралась. Это казалось ей таким неприличным, не подобающим девушке её положения. Но она должна была знать. — Ты не хочешь меня? — выпалила Эмма и уставилась на Киллиана внимательным взглядом, пересиливая себя от того, чтобы отвернуться. Бровь капитана взмыла вверх и изогнулась в изумлении, а на губах появилась наглая ухмылка. — Ты ведь видела, что это не так, — напомнил он ей, и щёки Эммы тут же приобрели розовый оттенок. Заметив это, Киллиан колко добавил: — Удивительная ты девушка, принцесса. Вчера ты собиралась снять с меня штаны, а сегодня краснеешь лишь при упоминании об этом. — Это не одно и то же, — пробормотала Эмма. Она опустила взгляд на свои руки, сложенные на коленях, и нервно схватила пальцами складки платья. А затем рука Киллиана вторглась в её поле зрения, накрыв тёплой ладонью её сжатый кулак, и она, повернувшись к нему, столкнулась с бескрайней синевой его взгляда, будто с волнами океана, сбивающими с ног и утягивающими на глубину. — Я хочу тебя, дорогая, — проникновенно произнёс он, и Эмма, сама того не осознавая, ошеломлённо приоткрыла рот. — Хочу настолько, что мой разум затуманивается, стоит мне вспомнить о том, как ты прижималась ко мне, целовала мои губы, стоит мне заглянуть в твои глаза или даже просто коснуться твоей изящной руки. Но не в богом забытой таверне, не в попыхах и не тогда, когда ты, вероятно, можешь передумать и пожалеть. Потому что ты, Лебедь, заслуживаешь большего. Эмма позволила вырваться из груди протяжному вздоху, который она неосознанно задержала, боясь спугнуть момент, боясь, что все слова, что он говорил, окажутся лишь наваждением. Но он смотрел на неё решительным взглядом, полным искренности, и принцесса почувствовала, как защипало в глазах. Отпустив платье, она придвинулась ближе к мужчине и, несмело протянув руку, осторожно провела пальцами по его щеке, а затем подалась вперёд и коснулась его губ своими. Волны тепла разошлись по всему её телу, когда она почувствовала, как охотно он отвечал ей, как его пальцы ласково перебирали её локоны на затылке, как его кожа под её ладонью становилась горячей от распаляющегося внутри него огня. Этот поцелуй был долгим и протяжным. Их губы начали ныть, терзаемые страстными прикусываниями, но Эмме не хотелось, чтобы это когда-либо прекращалось. Если бы можно было провести всю жизнь вот так, она готова была пойти на это. И потому, когда Киллиан прервался и отстранился, она испытала пустоту и разочарование, почувствовав, как холодный воздух обдал её припухшие губы. Он прислонился лбом к её лбу и, прикрыв глаза, прошептал: — О, Эмма, ты станешь моей погибелью, не иначе. И он нежно приобнял её, а она позволила себе устроить свою голову на его плече и наслаждаться его теплом.***
Проснувшись утром, Эмма поёжилась от холода и неосознанно натянула на плечи нечто, чем была укрыта, но понимание этого действия заставило её открыть глаза. Она лежала на боку на том самом бревне у костра, подложив руки под голову. Спустив с него ноги, она поймала сползающий с неё плащ Крюка, которым он заботливо укутал её. Самого капитана поблизости не было, и девушка стала оглядываться по сторонам. Однако утренний туман, опутавший деревья, не позволял хорошо разглядеть округу. Она смогла различить лишь силуэт лошади, что бродила неподалёку и беззаботно жевала листья, которые тянула с ближайшего к ней куста. Внезапно приближающийся треск веток заставил принцессу насторожиться и резко развернуться в сторону звука, но она облегчённо выдохнула, когда из тумана вынырнул Киллиан с охапкой веток в руках. — О, ты проснулась, — улыбнулся он и скинул свою добычу у костра. — Да, а ты… ты что, совсем не спал? — поняла Эмма, осознав, что ночью он ни разу не будил её. — Не хотел тебя беспокоить. Отосплюсь потом, — отмахнулся он. Крюк опустился на корточки возле догорающего костра и уже занёс над ним руку, чтобы добавить дров, но остановился. — Вообще, если ты готова, мы можем выдвигаться. Незачем тянуть, — сказал он и ожидающе посмотрел на Эмму. — Да, поедем, — решила она. И Киллиан, разворошив угли, потушил огонь. Эмма вернула ему плащ, и они направились в сторону дороги. Выйдя на тропу, они оседлали лошадь и собирались тронуться с места, когда услышали приближающийся топот множества копыт. Завидев на горизонте рыцарей, облачённых в чёрные одеяния, Киллиан моментально помрачнел и, напряжённо сжав поводья, развернул лошадь, но с другой стороны на них ехало ещё около десятка человек. Рыцари приблизились к ним и стали кружить вокруг Эммы и Киллиана, отчего лошадь под ними занервничала, встав на дыбы, скинула своих пассажиров на землю и ускакала прочь. Пока Крюк помогал принцессе подняться, всадники остановились, а позади них затормозила чёрная карета, украшенная белыми вставками и металлическими пиками. Киллиан точно знал, кому она принадлежит, — однажды ему даже доводилось в ней прокатиться, — и потому он попытался загородить Эмму собой. Дверь кареты распахнулась, и появилась она — Реджина собственной персоной. За все годы, что капитан не видел её, она ничуть не изменилась, по-прежнему выбирая чёрные цвета в гардеробе и неприлично глубокие декольте. Грациозно спустившись на землю, она подошла ближе, и Крюк отметил, что на её лице не прибавилось ни морщинки: было не удивительно, что такая могущественная ведьма могла сохранять свои красоту и молодость сквозь года. — Капитан, — поприветствовала его Реджина наигранно елейной улыбкой. — Какая приятная встреча. А уж какая неожиданная. — Не могу ответить тем же, — отозвался Киллиан, не сводя с неё взгляд. — А ты, видимо, Эмма, — Реджина перевела на неё взгляд своих карих глаз. — Давно мечтала познакомиться с внучкой. — Чего тебе надо? — прорычал Киллиан. — Давно стоило уяснить, что нельзя полагаться на мужчин, — едко усмехнулась Реджина. — Ни Кларенс, ни ты не справились с тем, чтобы устранить принцессу. — Я? — переспросил Крюк. — Думаешь, благодаря кому у тебя появилась такая подробная наводка на королевский корабль? Стоило бы сказать спасибо, — проворковала Злая Королева. Джонс услышал, как позади него Эмма коротко ахнула. Он и сам был ошеломлён до глубины души, почувствовав себя использованным, обманутым. Он был лишь пешкой в чужой игре, марионеткой, которой так легко манипулировали, и их встреча с принцессой была спланирована заранее. Было ли что-то ещё ложью в этой истории? Быть может, внезапно вспыхнувшие чувства принцессы к такому, как он… Нет, Киллиан решительно не желал в это верить. Резко выхватив саблю из ножен, он поднял её и направил в сторону Реджины. — О, хочешь поиграть? — зло засмеялась та. — Что ж, давай поиграем. Взять их! Воины, обнажив мечи, начали наступать. Один из них первым бросился в бой, и Киллиан, рывком переместив Эмму так, чтобы она оказалась вне радиуса удара, заблокировал его выпад, а затем размахнулся, совершая ответный приём. Остальные не торопились вступать в схватку, по-видимому находя любопытным оценить фехтовальные навыки пирата. Но, когда Крюк воткнул саблю в живот своего противника, — что сопровождалось коротким вскриком принцессы, — они бросились на него. Едва успевая отражать натиски множества мечей, Киллиан судорожно старался найти хоть малейшую лазейку для спасения. Оглядевшись и сориентировавшись, он сделал взмах саблей, раскроив грудь одного из мечников, и отпихнул его шатающееся тело ногой. Дёрнув Эмму за руку, он толкнул её в сторону образовавшегося в окружении промежутка. — Беги в лес! Я их задержу! — заорал Киллиан. Эмма в ужасе бросилась было прочь, но остановилась и, развернувшись, уставилась на Киллиана широко распахнутыми глазами. Бросить его здесь одного против всех этих рыцарей казалось отвратительным, хотя разум и твердил ей, что она ничего не могла сделать. Лязг мечей словно пронзал саму её душу, заставляя кровь стыть в жилах. Неуверенно переминаясь с ноги на ногу, принцесса чувствовала, словно её мысли разбиваются на множество осколков, не в силах прийти к одному цельному решению. И из оцепенения её смог вывести лишь крик Киллиана, когда один из рыцарей, обогнув его, попытался достичь принцессы, но капитан воткнул остриё крюка тому в затылок. — Беги, чёрт возьми! Беги и не останавливайся! Сорвавшись с места, Эмма со всех ног устремилась в чащу, с трудом заставляя себя оставить Киллиана в бою. Всё, что она могла сделать — лишь верить и надеяться, что он сможет им противостоять. Удаляясь всё глубже в лес, она чувствовала нарастающую панику, которая усугублялась осознанием того, что несколько пар ног уже гнались за ней, наполняя лес треском и шорохом. Остальные звуки окружения вдруг резко перестали существовать. Лишь звон металла, ставший совсем глухим, отдавался эхом её бешеному сердцебиению, но подкреплял её надежду: Киллиан не был повержен. И Эмма очень желала, чтобы его борьба не была напрасной. Поэтому она определённо должна была во что бы то ни стало уйти от преследования. Но будто насмешкой над её мыслями под ногами возник скрюченный корень дерева, и, запнувшись, девушка упала, больно стесав кожу на ладонях. Путаясь в подоле платья, она попыталась встать, но один из рыцарей настиг её и дёрнул за ногу, отчего принцесса вновь повалилась на землю. — Она здесь! — позвал рыцарь остальных. Несколько человек подошли ближе и, подхватив её под руки, поволокли обратно, игнорируя её ярые попытки вырваться. Когда они вышли на обочину дороги и её потащили к карете, девушка увидела лежащего на земле Крюка. Он был бездвижен, а его лицо было покрыто кровоточащими ссадинами. — Киллиан! — надрывно закричала Эмма, дёрнувшись в его сторону, но хватка рыцарей была крепка. Беспокойно оглядываясь, принцесса старалась хотя бы уловить движение груди капитана, понять, дышит ли он, но все её попытки были тщетны. Реджина стояла у кареты, опёршись на неё спиной, и с триумфом наблюдала за приближающимися людьми. Когда Эмму грубо затолкали внутрь, несмотря на все её протесты, Злая Королева, бросив коварный взгляд в сторону капитана, вошла следом, и карета тронулась с места.