Цветок Лотоса

Целый день Эва тщательно обходила Амена стороной и максимально старалась минимизировать контакт с ним. Во время завтрака она чувствовала, как её спину периодически прожигал взгляд светло-голубых глаз. Она не поворачивалась, не давала словить свой взгляд и старалась не столкнуться с мужчиной. Не доев, она раньше всех выскочила из трапезной, твердя что-то про подготовку к новому рабочему дню в Фивах. Она боялась встречи с Аменом настолько, что грешным делом предложила взятку Тизиану, чтобы он не ставил её писарем к Главному Эпистату. Да, то, настолько круглыми от столь дерзкого предложения и странной просьбы первому помощнику главного Эпистата, были глаза Тизиана, рассмешило Эву. Но вот когда тот пришёл в себя и выгнал её, приказывая чтоб «дурью не маялась», она даже расстроилась. Ей было настолько страшно от реакции Амена на «подарок», что Эва почти с суеверным ужасом ждала распределения. Впрочем, неизвестно что это было: Божья благосклонность или Тизианова, но Эва попала в отряд какого-то незнакомого доселе охотника. Тот был явно не последним в отряде, но не настолько влиятельным, чтобы сама Эва его знала. Возможно его имя и встречалось где-то среди переписи или людской молвы, но лицо его не было Эве знакомо. Впрочем, вечно бегать от Главного Эпистата бы в любом случае не получилось и встретиться с ним наверняка пришлось бы. У неё это получилось так, как она любила (со слов Реммао, конечно, сама Эва всегда проклинала подобные ситуации): с чувством, с толком и с огромным бардаком. «Какая же я глупая, сожри Амат моё сердце…» — очень тяжёлое выражение, но другие в голову Эве, которую привели под белы рученьки прямо под дверь хижины Главного Эпистата, не приходили. Её окружали какие-то незнакомые охотники, и Эва про себя даже подивилась тому, насколько неудачным мог быть день. Один из окружавших её и явно очень злых охотников постучал в дверь. От скуки она даже стала рассматривать его. Мужчина стоял спиной, но были заметны рыжие волосы (что ж, не повезло мужчине), смуглая кожа и достаточно крепкое, как и у большинства охотников, телосложение. Цвета глаз было незаметно, но Эва знала, что они у него были темно-карие, подведённые голубой краской, что слегка напомнило Реммао, который подводил глаза подобным образом. Дверь открылась, прерывая мысли Эвы и показывая хозяина дома, который явно гостей не ждал. — Сахрау-Тан, — Амен кивнул охотнику и показал, что внимательно слушал его. Эве он ничего не сказал, лишь мазнул по ней безразличным взглядом, но в нём ей почудилась буря. Казалось, что владелец светло-голубых глаз сейчас думал про себя какой смерти — быстрой или болезненной — Эва заслуживала больше. Её это, вопреки обстоятельствам, позабавило. Потому что если бы он точно знал, что она — черномаг, то такие мысли в голове Амена и обосновались бы до её кончины. Эва нахмурилась. Разумеется, ей были неприятны данные мысли, но почему-то не из-за возможности собственной кончины. Ей было неприятно, что этот человек вообще мог думать и желать её смерти! Эва встряхнула головой и постаралась выбросить такие мысли: «О чём ты только думаешь?». Движение не осталось незамеченным. Амен молча подал жест, трактующийся как «проходи», и стал дальше слушать охотника, названного Сахрау-Таном. Эва, пытаясь унять отбивающее чечётку сердце, прислушалась: —…всё в полном беспорядке, ничего не было убрано в срок. Решили доложить Вам, поскольку пытались повлиять на неё разными средствами, видят Боги, пытались! Но ничего не помогло. Эта девчонка как бревно: оно, пока не пнëшь — не полетит, вот и она такая же. Ей Богу, упрямее и вздорнее девицы не встречал! Амен кивнул, отпустил своих охотников, схватил Эву, которая стояла в проходе, за плечо и закрыл за ними дверь. По своей любимой привычке Эпистат был в одних штанах, что достаточно сильно смутило Эву. Впрочем, Эпистат, похоже, даже не планировал задумываться о том, что девушка может смутиться. Для Египта нормально было, что верх молодого человека был оголён. Каждый второй мужчина ходил так, да даже тот же Тизиан! Но в случае с Аменом всё было иначе. Эве неожиданно стало горячо, и она перевела свой взгляд в другую сторону. Их тяжёлое молчание, наконец, прервал Амен, хлёстко отрезав: — Непокорная! Эва дёрнулась и зажмурила глаза. Будь это кто угодно кроме Амена, она на такой тон и бровью не повела бы, но слышать разочарование в голосе этого человека было на удивление неприятно. Он был рассержен, и Эва, собственно, была в этом виновата. Ей не хотелось сейчас грубить, поэтому она изо всех сил старалась молчать, сдерживаясь. — И что прикажешь делать с тобой, Неферут? Голос Амена был твёрд, холоден, и Эва почувствовала горькую обиду которая захлестнула сердце и встала в горле комком. Она сейчас откровенно боялась. Даже не столько того, что этот мужчина — погибель шезму, в число которых Эва входила, сколько страшно было столкнуться с его разочарованным взглядом. С ней в последнее время что-то происходило, и каждая встреча с Эпистатом оставляла в её душе неизгладимый отпечаток. Черномаги не видели снов, но если бы видели, Эва думала, он бы стал самым частым гостем её сновидений. Эва сглотнула и, не поднимая глаз, прошептала: — Я не виновата, Господин. — Ты врёшь мне прямо в лицо? — судя по тону Амена, он был неприятно удивлён. Мужчина напоминал кобру, которая оценивает, стоит ли уже бросаться на жертву. Именно так воспринимала его Эва и еле-сдерживалась от того, чтобы задрожать. — Или хочешь сказать, что мой охотник лжёт? Амен усмехнулся собственному предположению, и у Эвы как будто в голове щёлкнул переключатель. Весь страх ушёл в какие-то подкорки сознания, а кричавший заткнуться и не произносить того, что вертится на языке, инстинкт самосохранения был успешно проигнорирован. Девушка схватила края своего платья, прикусила губу и резко посмотрела вверх, встречаясь взглядом с запомнившимися уже светло-голубыми глазами: — Господин, я не была виновата в данной ситуации. Не смею говорить, что ваш охотник вам лгал, он бы точно не посмел, но я уверена, что это было недоразумение. Мы друг друга неправильно поняли и… Эва на секунду прервалась и перевела дух. Знала: она уже достаточно сказала. Любой женщине, да и не только, при разговоре с такой высокопоставленной персоной, следовало говорить тихо, не торопясь и опустив вниз взгляд. Спросить дозволения на высказывание своей точки зрения и выражение протеста. Амен смотрел на неё хмуро, но без злобы. После её тирады, которую Эва временно решила не продолжать, он примерно минуту молчал, а после выдохнул, тяжело произнеся: — Проблемная, — ещё одна мучительная пауза. — В этот раз, так уж и быть, в ситуации разбираться не буду. Надеюсь, что такого больше не повторится, Эвтида. Эва сглотнула. То, каким тоном было произнесено её имя, не понравилось девушке, но в этот раз она благоразумно смолчала, хотя хотелось вставить парочку комментариев. Однако она и так много наговорила в последнее время, а кормить крокодилов в Ниле ей было пока рановато. Хотя странное дело, но когда Эва думала об этом, у неё возникало чувство, что если бы хотел, Эпистат бы давно уже скинул её в реку. Кстати, об этом: — Господин, — скромно начала Эва, — у меня есть к вам одна просьба. Она замолчала, и Амен сначала сделал вид, что не услышал, а потом тихо вздохнул: — Ну чего тебе, бедовая? — Мы с Дией хотели бы завтра прогуляться, до Старого Квартала. Говорят, там очень красиво и… — Это плохая идея, Эвтида. Эве казалось, что Амен из последних сил уже сдерживал маску спокойствия. — Но почему?! — воскликнула она и тут же успокоила свой пыл, когда злой взгляд Амена упал на неё. — Это опасный район, Эвтида. Две юные Неферут запросто найдут там неприятности. — Мы пойдём днём. Если хотите, можем взять кого-то с собой. Исмана и Рэймсса, например. Амен усмехнулся так, будто она сказала что-то очень смешное. Он чуть подождал и, всё ещё ухмыляясь, сказал: — О-о, и что же, мне интересно, в случае чего смогут сделать недоучка-лекарь и недоучка-писарь? Вы уже не малыши, но всё ещё дети. Неопытные. Дети. Я запрещаю вам ходить туда. Эва подалась вперёд: — Но… — Свободна! Амен махнул рукой и отвернулся. Эва ещё пару секунд просверлила взглядом спину Амена и унеслась прочь. Она уже не видела, как он обернулся и взволнованно оглядел место, где она до этого стояла. Примчавшись через три часа к обещанному месту встречи с Дией, она услышала вопрос: — Позволил? Эва прищурилась и жестко кивнула. Она не знала, что было не так с этим упрямым, но сидеть и скучать по милости этого фараонского пса она точно не собиралась.