Цветок Лотоса

— Эва, а Верховный Эпистат точно позволил? Реймсс подозрительно наблюдал за тем, как девушка подошла к двери ткачихи и постучала. Когда на пороге показалась заспанная хозяйка хижины, Эва улыбнулась и весело сказала: — Привет, Нейт! Ты говорила, что у тебя для Грейс сюрприз. На днях собака Эвы нашла и принесла девушке красивые птичьи перья, которые та использовала в качестве украшения для своей одежды, и с тех пор Нейт прониклась к Грейс непередаваемой любовью. Эва удивилась, но на просьбу зайти к ней вместе с Грейс лишь усмехнулась. Ткачиха пригласила всех в дом и отошла к своему рабочему месту, усыпанному разными тканями, золотыми кольцами и оборками, обрезками и инструментами для шитья. На стенах хижины были прикреплены папирусы разной величины с эскизами платьев и различных костюмов. Зацепил Эву один из них — красивейшая галабея, расшитая золотом. — Ух ты! — Эва обернулась на возглас Дии и сама еле-сдержала восторг. Она подошла к питомице и опустилась на корточки перед ней. Нейт сидела в том же положении, только позади собаки, и поглаживала её по голове. На шее довольной Грейс красовался кожаный ошейник с её именем. — Нравится? — в голосе Нейт отчётливо слышалась гордость за хорошо выполненную работу. — Он чудо как хорош! Эва гладила Грейс и думала о том, что ещё сезон назад не подумала бы, что будет так привязана к зверю, а зверь — обожать её, как свою хозяйку. У Богов было интересное чувство юмора. Особенно у… Эва круглыми от шока глазами смотрела на Бога. А то, что стоящая перед ней фигура с шакальей головой, одетая в потрясающие, дорогие одежды, была Богом Анубисом, никаких сомнений не было. — Это конец. И это… Станет новым началом. Когда судьба забирает своё, она всегда отдаёт что-то взамен. Эва не понимала, не принимала того, что происходило. Она хотела подойти ближе, но не могла. Страх сковал конечности, заставляя стоять на месте и, тяжело дыша, наблюдать за тем, как Бог растворялся во тьме. Она хотела что-то сказать, спросить, но не могла. Язык не слушался её. И потом Эва проснулась. Сон в её сознании на фоне свалившихся переживаний померк, в отличие от того, что Анубис пытался сказать ей, явившись той, кто не могла видеть сновидения, но почему-то всё чаще и чаще нарушало это святое правило, сама не понимая как. Это были простейшие, неписанные истины шезму, которые она, с упорством быка, идущего напролом за красной тряпкой, ломала и рушила. «А ведь Грейс — чёрная, по виду очень шакалоподобная собака. Связана ли наша с ней встреча с тем сном? Является ли она даром Анубиса для меня?». Дия так же протянула руку и погладила Грейс, как бы поздравляя её с обновкой. Рэймсс позади них едко прокомментировал это: — Осталось Эве такой же надеть. Может, такая красота усмирит её нрав дикой кошки. Грейс, поделишься с хозяйкой? Эва резко встала и в одно движение обернулась к нему. Она, пытаясь погасить в себе искры ярости, растянула губы в язвительной улыбке и, не жалея яда, ответила: — Хочешь, чтобы я последовала твоему примеру? — она быстро подошла к нему и провела пальцем по серебристому нагруднику. Ещё был бы повыше — и точно ошейник. Она вскинула голову и, встретив злой взгляд раздосадованного товарища, ещё шире улыбнулась ему, склонив голову набок. Услышав хмыканье Дии за спиной, она оторвала от его груди палец и сказала: — Мы очень благодарны тебе, Нейт! И, больше не говоря ни слова, Эва пошла к выходу. Их ещё ждал Старый квартал. Вместо того, чтобы пойти по прямой, они обошли поселение по краю и вышли туда, где охраны всегда было меньше. Дело в том, что там, совсем недалеко, находился один из постов меджаев, и было бы глупо для любого недоброжелателя проникать в поселение, которое охранялось огромными королевскими отрядами охотников, со стороны, где почти вплотную находился пост элитной охраны. Фиванские меджаи — совсем не то же самое, что Гермопольские, это Эва поняла, поспорив с одним из них на второй день пребывания в поселении, и, как итог, чуть не получив на выходе сломанный нос. Тизиан, конечно, долго ругался с тем меджаем — где это видано, чтобы так обращались с девушкой?! Но и Эве влетело сразу после того, как обеспокоенная Дия приложила к носу лёд. Этот случай, конечно же, только разжёг в ней азарт, и она начала наблюдать. Смотрела долго, слушала, спрашивала у знающих людей — очень деликатно и ненавязчиво, дабы не вызвать подозрений. И вот оно! Оказывается, в одно и то же время на десять минут этот вход остаётся без охраны с обеих сторон. Эва не знала, как Амен упустил эту деталь, да и не особо ей было это интересно, но нужно было спешить: бывало такое, что пересменка заканчивалась раньше, но чтобы позже графика — никогда. — Эме, а почему мы скрываемся, ты ведь получила разрешение Эпистата? — внезапно спросил Исман, когда они уже выскользнули из поселения и бежали в сторону повозок. Не тех, что принадлежали поселению и были на учёте у охотников. — Эм… — только и смогла выдавить из себя Эва, стоя впереди их маленькой группы. Внезапно Рэймсс обошёл её и встал прямо перед Эвой, серьёзно смотря ей в глаза. Он сначала что-то высматривал в них, а потом злобно заключил: — Ты не спросила. — Хватит шипеть на меня, я спросила! — И что же он ответил.? — безнадёжным тоном хмыкнула Дия. — Ммм… Ну, он сказал «нет». Эве казалось, что Рэймсс сейчас научится рычать, Дия прикрыла рукой лицо, а Исман выглядел более, чем напуганным. Грейс, чувствуя общее настроение, прижалась к ноге Эвы, прижала уши, зажала хвост между лап и заскулила. — Я возвращаюсь, — отрезал Рэймсс. В его тоне чувствовалось волнение. Он уже было повернулся в сторону поселения, как, внезапно, не Эва, а Дия, раздражённо бросила ему: — Давай, иди обратно. Мне любопытно будет узнать, как ты будешь объяснять охотникам, что без разрешения покинул безопасную зону, пока у них была пересменка, ещё и тогда, когда Эпистат запретил. Это были весомые аргументы. Рэймсс развернулся обратно и, шипя под нос ругательства, пошёл в противоположное от поселения направление. Сначала они шли в тишине, а потом Исман недоумённо спросил: — Мне больше интересно, почему мы все так удивились отсутствию разрешения, хотя сами же прятались на границе и ждали пересменку. По-моему, всё было более, чем очевидно. Никто ничего не сказал, а Эва усмехнулась. Похоже их доверие друг к другу выходило на новый уровень. Обычно шезму были соперниками и, если возникала такая возможность, не прикрывали друг другу спины, старались избавиться от конкурентов. В их кружке по интересам, очевидно, что-то явно пошло не так, и в доверии друг к другу никто не сомневался. Видимо, даже среди черномагов бывали исключения и узы. Когда они дошли до пункта городского транспорта, Эва невольно подумала, что им бы стоило взять накидки, чтобы закрыть лица, но теперь уже было поздно. Помня заповеди Амена, не касаясь рук смотрителя, Эва отсыпала ему достаточное количество серебра, почти всё, что у неё было. Оставшиеся монетки Эва спрятала в карман своего платья, с полупрозрачными рукавами и неловко залезла в повозку. Сказать, что это ужасно — было ничего не сказать. Эва ненавидела подобные поездки и рада была, что маршрут был коротким. Старый квартал был тёмным, полным переулков, различных дыр, ведущих непонятно куда, и вместе с тем, очень и очень красивым. Статуи то тут, то там украшали входы, крыши и даже лестницы. Видно раньше он действительно имел намного большее влияние, чем сейчас. Скорее, они видели тень былой славы этого места. Сейчас тут жили в основном бедные и нечистые на руку люди. — Ух ты… — Дия подошла к огромной статуе льва и провела ладонью по каменной лапе. — Тут действительно очень красиво, — задумчиво сказал Исман, оглядывая стену, исписанную иероглифами. Эва посмотрела наверх — в то место, где над их головой пересекались и срастались крыши, практически не пропуская свет. Сам квартал был очень маленьким, особенно учитывая то, насколько большими были Фивы в целом. Но посмотреть здесь было на что. Рэймсса Эва за руку отвела от заведения, где, судя по людской молве, подавали хорошее вино, Исмана еле-вытащила из аптеки, Дию вся троица нашла у чудесного озера прямо на площади. Эву зрелище тоже затянуло, но парни дружно пресекли этот порыв. В конце-концов, времени было очень мало, скоро нужно будет возвращаться, чтобы не хватились. Кроме того, у Дии сегодня ещё была работа. Вряд ли охотники правильно поймут, если она её пропустит, потому что гуляла где-то, нарушив запрет Эпистата. То, что это случилось по большей части из-за неё, Эва старалась не думать. Одна только Грейс везде была с хозяйкой и периодически прижималась к ней. Собака была насторожена и даже боялась, уши были прижаты, хвост метался из стороны в сторону, но не так, когда собаки радуются. Она периодически жала его к лапам и даже между ними. Эва понимала её: тут пахло древностью и было очень тихо. Иногда тишину немноголюдного квартала нарушали смех или спор. Очень хотелось попробовать и напитки, и поесть, и прикупить сувениров, но их останавливало несколько факторов. Во-первых, хворь. Как бы не было велико чувство противоречия у Эвы, конкретно в этом направлении опасения Амена не были беспочвенны, и последнее, чего Эве хотелось — погибнуть от странной хвори, вызванной, скорее всего, старшими черномагами. Эва вспомнила лицо того Эпистата в гробнице, а потом и его мумию. Она сама не лазила в трупе, но весть, что для ритуала были украдены органы, взбудоражила её. Эва даже представить боялась, чем была эта хворь, раз основой для ритуала были части и органы мумии. Нет уж, такого добра им не нужно было. Во-вторых, денег почти не осталось, заработка в Фивах почти нет. Наставник нашёл им заказ, но это было редкое событие и этого было мало, чтобы так бездарно растрачивать оставшиеся сбережения. В-третьих, если Амен их всё-таки поймает за нарушением всех возможных правил и запретов, то сразу же поймёт, как конкретно они развлекались в старом квартале. А учитывая, что Эва умудрилась разозлить Верховного Эпистата уже ранее и навлечь на себя его гнев, похитив накидку и прихватив с собой список охотников, то нарываться ещё больше не стоило. Доказательств, конечно, не было, но Эва понимала, что в сознании Амена уже укоренилась мысль о том, кто был повинен в проникновении в его дом и потери немалого количества нервных клеток. Вторым пунктом своих размышлений она поделилась с товарищами, и те с неохотой, но согласились. Побродив по кварталу ещё час, было принято решение потихоньку закругляться, как вдруг: — Помогите! Пожалуйста, на помощь! Не сговариваясь, компания побежала в переулок. Когда они вбежали в него, увидели, что мужчина лежал на земле. Исман сразу подбежал к нему и стал пытаться оказать помощь, но тут мужчина дёрнулся, резко встал и подмял Исмана под себя. И выглядел он совсем не больным, но очень наглым. — Что вы?.. — Исману не дали договорить, зажав рот рукой, а Эву, бросившуюся вперёд, схватили сзади, так же зажав рот. Она брыкалась, пыталась укусить явно мужскую руку, желала сбросить чужие конечности, которые, словно нагретый металл, обжигали её тело в местах прикосновения, но ничего не получалось. Как ни крути, хрупкая, юная Неферут была не в состоянии одолеть крепкого мужчину. Она смогла повернуть голову и увидела, что мужчин здесь было не меньше двадцати, и часть из них перекрывали выход из переулка. Эва, не в силах ничего сделать, наблюдала за тем, как Рэймсса, Дию и Грейс схватили. После этого, ей дали что-то выпить и нацепили на голову мешок. Больше она ничего не могла видеть, и судьба друзей, как и собственная, стали жирный вопросом уплывающего потихоньку сознания. Невольно, под действием «нечто», засыпая, Эва услышала жуткие, грязные слова, сказанные мерзким, похабным голосом: — Правитель будет очень доволен двумя новыми красавицами-наложницами в своём гареме, а нам отсыплет немереное количество золота за этих малышек! — А что с парнями и животинкой делать? — Оставь. Сожрут дикие псы. Больше Эва ничего не слышала. Она больше не имела возможности шевелиться и провалилась в небытие окончательно, боясь за судьбы своих друзей.