Цветок Лотоса

— Что мы будем делать дальше? У нас нет денег, чтобы вернуться в Фивы. А если мы и найдём повозки, не факт, что мы доберёмся целыми и невредимыми. У нас мало времени, Эва. Сейчас эти индийцы поймут, что мы сбежали, и пустятся нас искать. По правой стороне Нил, по левой — пустыня. Повозки — не наш вариант, но и в пустыне мы не выживем. Мы в ловушке. Вопрос времени, когда нас найдут либо они, либо кто-то из местных, либо вообще меджаи… — У нас нет другого выбора. Скажем как есть, что мы люди из отряда Верховного Эпистата, попросим помощи. Должны же мы извлечь хоть какую-то пользу из нашего положения, верно? Я думаю, нам помогут. — Ты сама-то в это веришь? — тихо спросила Дия. Эва взглянула на неё и поджала губы. Она аккуратным движением поправила край грязного рваного платья, больше походящего на висячую тряпку. «Да уж, выглядим мы явно не презентабельнее лягушки после встречи с крокодилом». — Всё сложно. Ты права, ведь могут подумать, что мы прикрываемся громким именем. «Хотя кто в здравом уме будет прикрываться именем Эпистата?». Но данную мысль Эва решила не говорить вслух, поскольку она не звучала хоть сколько-то обнадëживающе. — Послушай, Дия, — видя, что подруга была сильно взволнована, Эва перетянулась через стол и взяла её за руку, легко сжав. Шепотом она сказала: — Мы ведь шезму, умело скрываться — наша стезя. Считай это тренировкой, будет морально проще, ведь если мы не справимся тут, то как прятаться от охотников? Дия пару секунд глядела на неё, а после чуть улыбнулась. Эва разделяла её волнение, но если они сейчас не сосредоточатся, не будут искать в своём положении хоть какие-нибудь положительные стороны, то точно пропадут. Сейчас всё зависело не только от удачи, но и от настроя, готовности врать и изворачиваться, бежать и прятаться, скрываться и сливаться с тенями. Да, они были совсем юными шезму, но чтобы выжить уже с самого начала обучения нужно было учиться этим вещам. Она опустила голову в задумчивости и посмотрела на единственное, на что хватило того скромного дара незнакомца — небольшой кусочек уже твёрдого хлеба, который девушки разделили поровну. Дия уловила этот взгляд и несколько расстроилась. Им было очень тяжело сейчас: — Где мой свежайший хлеб, покрытый мёдом, осыпанный кусочками сладких фиников? — захныкала Дия. Эва посмотрела на мрачную, надувшуюся подругу, после на свой кусочек и улыбнулась. Жизнь в трущобах приучила её, что хоть какая-то пища куда лучше, чем ничего. Она начала понемногу откусывать от него кусочки, и улыбка превратилась в блаженную. Последний раз она ела что-то только во время завтрака в поселении, и то лишь орехи и фрукты, поскольку её выдернул Тизиан, чтобы обсудить детали прошедшего дня для отчёта. Потом и вовсе стало не до еды по понятным причинам. Впрочем, радовало то, что, судя по всему город был недалеко от Фив, ведь они очнулись вечером того же дня. Эва смотрела на тающий на глазах кусочек и погружалась в воспоминания: В очередной раз маленькой Эве было нечего есть. Она ненавидела своего отца, судьбу. Она была такой юной, но уже знала, что такое голод и нищета. Жизнь в трущобах была жестокой, тут каждый боролся за свою жизнь как мог. Несмотря на всю жестокость своей жизни она пыталась находить в ней положительные стороны. Она очень хотела жить. Чтобы вновь и вновь любоваться рассветом, чтобы слышать плеск вод Нила, чтобы ощущать под ногами нагретый беспощадным, но таким светлым и великим солнцем песок. Она любила природу. Хотела жить, чтобы вновь и вновь любоваться ей. У Эвы были мечты. Она никогда не могла позволить себе покормить бродячих животных, поскольку самой еды никогда не хватало. Она могла отломить небольшую корку хлеба, но только если знала, что не останется ближайшие дни голодной после этого. Она знала — этого было мало, но чувство голодной тошноты, боли, скручивающей живот, выворачивающей все её внутренности, было ужасно. Эва боялась этого чувства. Она умела с ним справляться, но это было слишком мучительно. Ей пришлось очень рано научиться экономии и практичности. Ей приходилось учиться выживанию у других обитателей трущоб, и порой способы выживания поражали даже самых стойких людей. Впрочем, родители Исмана поняли, что малышке Эве нужна срочная помощь тогда, когда в результате одного из таких способов, она заработала отравление. — Знаете ли вы, что произошло? — осведомился медик. — Она съела кое-что… — протянул отец Исмана, поглядывая на сына. Он шепнул лекарю на ухо, и тот выпучил глаза. Он пару секунд хмуро смотрел на лежащую под одеялом Эву, которую рвало практически без перерыва, и вытащил несколько трав. Вылечив её, родители Исмана решили вырастить Эву, а Исман стал ей братом. Благодаря им Эва была жива. Вскоре у неё появилась не просто новая мечта, новая цель в жизни — разбогатеть и отплатить родителям Исмана за доброту и щедрость. Отплатить брату за то, что он появился и осветил её жизнь новыми красками. — Эва, ты что? — она очнулась от воспоминаний и увидела, что Дия смотрит на неё практически с ужасом, — ты плачешь… Она тронула руку подруги на своём плече, а после медленно дотронулась до своего лица. По щеке действительно ползла одинокая слеза. Эва быстро вытерла следы своей слабости и постаралась улыбнуться как можно шире. Она знала, как это выглядело для Дии. Эва, которая больше всех пережила в их компании и всегда оставалась сильной, дала слабину. Неужели всё было так плохо? Нет, нужно было внушить младшей одногруппнице, что всё не страшно. Эва как можно более мягко произнесла: — Дия, я в норме. Просто немного растрогалась. По брату скучаю. Поверь, всё у нас будет отлично! Внезапно, Дия притянула Эву в объятия, и она не стала сопротивляться. Поддержка была нужна им обоим. — Всё у нас будет хорошо, — прошептала Дия вслед за Эвой. Они сидели в довольно-таки уединённом закутке. Место было злачным, явно для самых низших слоёв общества, но и цены тут были, соответственно, самыми низкими, поэтому ничего не оставалось, кроме как смириться и не обращать внимания на то, как мужчины, в основном средних лет и в возрасте, откровенно пялились на них, пожирая голодными взглядами. Да, наверное, две юные Неферут — явление здесь нечастое. Бармены были напряжены и хмуры. Всё буквально кричало о том, что бежать отсюда нужно было сверкая пятками. Послышался грохот. Эва быстро выглянула за угол и поняла, что паника стучится в её дверь. В заведение ворвались меджаи, и Эва с Дией откровенно испугались. Не хватало только непонятно где, с похитителями на хвосте, заиметь проблемы с меджаями. Дия дёрнула Эву за рукав и показала вниз. Они сидели в самом дальнем углу и за ними, между скамьей и стеной, было отверстие, заваленное хламом. Места было мало, но две худые, хрупкие девушки поместятся. Дия и Эва, не сговариваясь, залезли туда и притаились. Слава Богам, которые наконец начали им благоволить, поскольку их угол был практически безлюдный да ещё и за стеной от выхода, его проверили со всем человеческим безразличием — попустительски-халатно. Они потушили свечи и факелы, вывели людей куда-то и были таковы. Просидев там, в темноте, ни один час, девушки вылезли только тогда, когда всё абсолютно точно было спокойно. Дверь была закрыта на засов, поэтому, они уловили момент, когда на улице будет меньше всего людей и вылезли через окно, тут же убежав подальше от этого место. — Ладно хоть поесть успели, — первая от пережитого стресса отошла Эва. Дия почесала затылок и огляделась. — Да, это, конечно, замечательно… А дальше-то что? Сказать, что идей у никогда не попадавших в подобные ситуации девушек не было — ничего не сказать. Эва вообще никогда дальше Гермополя, поселения и Фив не выбиралась. По итогу они просто шли по краю, стараясь максимально скрыться в тени домов, и не знали как дальше быть. Они завернули за очередной угол, и Дия резко схватила за руку всё ещё витающую в облаках Эву. — Гляди, — сдавленно прошептала Дия, — наши старые знакомые. Похитившие их мужчины расхаживали по площади и о чём-то расспрашивали людей, жестикулируя и иногда указывая, на темноволосых или темнокожих девушек. Эва прищурилась и взволнованно прошептала: — Они нас ищут. Они взялись за руки попятились назад. Эва первая вышла из состояния оцепенения и рванула в другую от площади сторону, таща за собой Дию, которая пребывала в шоке. «Что ж, зато то, что с нами произошло, кое-что показало мне. Вот уж правда: общая беда сближает. Раньше мы были соперницами, теперь спасаем друг другу шкуры. Это неправильно. Не должно быть так у приличных шезму!» — думать и бежать было тяжело, но не думать не получалось. Люди смотрели на них как на умалишённых. Эва оглянулась назад и не заметила никакой погони, ничего. Только хмурые и презрительные взгляды вслед. «Неудивительно, мы выглядим как бродяжки, бегающие от меджаев. По-моему, сценарий повторяется. Осталось только встретить какого-то жителя, что подаст милостыню, и можно считать, что круг замкнулся». Впрочем, от денег бы они сейчас не отказались, но тот случай был вопиющим. Два раза — было бы удачей, но Эва, привыкшая всего добиваться своим трудом, мало верила в удачу. Эва притормозила и Дия за ней. Она провела рукой по пустому запястью, где до этого красовались её любимые браслеты. Их она тоже заработала трудом и потеря была горькой. Со вторым браслетом вообще получилось очень глупо. Парни не видели, что он там, а к моменту возвращения Эвы эту щель наверняка облазит и облюбует бездомный, что найдет драгоценность и наверняка посчитает, что Аха благословил его. Но подумает она об этом потом. Однако внезапно расцарапанные ладони Эвы напомнили о себе жутким жжением. Она не обращала внимания на боль, когда от этого зависело их будущее, но теперь они были в относительной безопасности, и Эва всё шипела ругательства себе под нос. — Знаешь, Дия, — резко сказала она, — меня это достало. Всё по кругу. Сначала мы думаем как вернуться в Фивы, потом понимаем, что выхода нет, попадаем в беду и бегаем по всему городу, наматываем круги и всё сначала. Меня это достало. Хуже и быть не может! — А что мы можем, Эва? — устало выдохнула Дия. За разговором они зашли в безлюдный переулок и поняли это только тогда, когда наткнулись на стену. Эва мрачным взглядом сверлила преграду и мысленно обругала её всеми нелестными словами, выливая волнения и гнев сегодняшнего дня. Это продолжалось до того момента, пока уже повернувшаяся Дия не пискнула. Эва обернулась и тут же ей захотелось не просто пискнуть, а закричать, но делать этого было категорически нельзя даже в такой ситуации. Пока они стояли и общались со стеной, к ним за спины тихой поступью пробрались три огромные бездомные собаки, которые поджали уши и рычали. — Знаешь, Дия… Я погорячилась, когда говорила, что хуже и быть не может. Можно я возьму свои слова назад? Это были совсем не милые собачки как Грейс, а злобные, бездомные и очень голодные звери. Их в Египте было немного и встретить их было настоящим невезением. Впрочем, в последние дни неудача стала постоянной спутницей Эвы и Дии. — Нам конец, — обречённо прошептала Дия. Бежать было некуда.