А между строчек

Спорить Костя любил. А вот Рустам не очень. — …Да оно всего на смену нужно. За пару часов справишься? Справится. Всегда справлялся, а тут… Тут — в чужой комнате, на чужой кровати, из чужих шмоток и одеял Костя должен свить гнездо. Ну, как, чужих. Алая клетчатая рубашка пахнет утешительно знакомо: Владом. В нее хочется завернуться, уткнуться носом в ворот и... Просто дышать. Владом Костя бы дышал вечно. Да, «вечно» — короткое слово. Но оно вмещает в себя бесконечность на двоих. Ту самую бережно закутанную в… Тряпки тонко, но отчетливо пахнут Владом. Один из пледов кажется смутно знакомым: Костя тянется к нему, лицом тычется — ну, точно. Как-то кутался в него на очередной импровизированной репетиции у Влада после забега от магазина до его парадки под проливным дождем. — Кость, ты нормальный? Хер ли ты не обождал, пока… — Владь, у нас дождь может идти сорок дней и ночей. Что, не жить теперь? — Ой, на хуй иди со своими библейскими отсылками. Разувайся давай и дуй под горячий душ. Сча сухое принесу. Запах — теплый, горьковато-сладкий, терпкий накрыл с головой. Волнуется? Волнуется. Да что толку, если Костя для него никто? В душ он тогда умотал молча. А потом до поздней ночи отпаивался горячим чаем и отогревался в одеяльно-пледовом коконе. Так и уснул на диване, вдыхая до боли знакомый запах. А теперь… Теперь опомниться не успевает. Руки сами тянут одну шмотку за другой — бережно отделяя от вороха одеял. Старую потасканную толстовку Костя стягивает с себя в одно движение. Их запахи, наконец, сплетаются. Привычно. Правильно. Старыми мягкими ласкутными покрывалами Костя выстилает основание гнезда. Футболку стягивает, отбрасывая в сторону. Кожа чуть горит, когда он запястьями проезжается по ткани покрывал, заглушая стерильный запах стирального порошка собственным. За пледом тянется, закладывая в основание гнезда. Пусть Влад знает, насколько он ценен и важен. Насколько Костя его… Их общий слабый, фантомный запах постепенно пропитывает собой и гнездо, и чужую постель, и чужую комнату. Создавая иллюзию близости. Что чувствовал Миха, когда вот так же укладывал, собирал воедино частички их с Андреем жизни, выстраивая самое теплое, самое безопасное, самое счастливое место? Не для двоих. Для троих. Знал ведь уже тогда, что у них будет… — А я говорю — человек многих талантов. Да, Кость? Рустаму бы у Андрея чувству такта поучится, но куда там. Пялится на гнездо во все глаза от дверей. Будто никогда не видел вживую. Хотя, кто его знает. Может и не… — А то. Принимайте работу, — Костя рукой небрежно в сторону кровати машет. Но Рустам все понимает. А уж Андрей… Андрей его насквозь видит. Со всей тупой безответно-беспросветной влюбленностью. Кивает коротко, сдержанно, но одобрительно. — Влад оценит, если не дурак, — впроброс замечает. Костя с этими его словами, как с горячей картошкой, носится по всей площадке — скинуть-то некому. Только вернуть обратно спустя бесконечный час на гриме: — А вы оценили Мишино? — А то. И не раз, — бровь взлетает вверх вместе с уголком губ. — Миха, считай, из гнезда вообще с малой не вылезал после... После — они с Владом обязательно напьются, чтобы замять неловкость от игры в чужое счастье. А пока Костя вполуха слушает Андрея, стреляя глазами по сторонам. Пока Косте хочется только одного: чтобы тот оказался прав, и Влад бы оценил. И все понял правильно.