Я представляю, что ты мой, всё чёртово время

Из-за дурной славы Кевина студенты и сотрудники радиостанции Государственного университета Пальметто просят его раз в два месяца проводить подкасты, связанные с экси. Обычно он бы просто говорил об определённых игроках или реагировал на недавние матчи, но теперь слушатели могут отправлять запросы и задавать вопросы. Сотрудники радиостанции хотели, чтобы в этом участвовал только Кевин, однако тот отказывался заниматься этим без Нила, так что они согласились. В конце концов, то, что они оба выступают на радио, вызывает больше интереса, чем они думали, потому что все знают: Кевин был помощником тренера экси-команды старшей школы Нила и также тренировал их индивидуально. Даже люди, не связанные с университетом, заинтересованы в том, чтобы их слушать; у Кевина всё ещё есть бесчисленное множество обожающих его фанатов, которые оплакивают его потерю как игрока Эдгара Аллана и хотят знать о его нынешних планах. Эндрю наблюдает за тем, как Кевин и Нил проверяют микрофоны, чтобы убедиться в их исправности. Так как они занимаются этим уже несколько месяцев, Кевин научился начинать и заканчивать прямые трансляции, так что сотрудники радиостанции в значительной степени предоставляют им полную свободу, когда бы они ни пришли. Сегодня Нил и Кевин будут отвечать на запросы, отправленные слушателями. Нил держит в руках планшет с распечатанными вопросами, которые они получили. Их было слишком много, чтобы ответить на все, так что они выбирали наугад. Нил и Кевин обмениваются взглядами, и между ними происходит немой диалог, прежде чем Кевин нажимает на кнопку, начиная прямой эфир. Иногда Эндрю завидует глубине их разговоров друг с другом, но он знает, что эти двое близки, как братья, тогда как у них с Нилом что-то другое, что-то большее. Лучшие друзья, да, но это даже ёмче. Они не знают всё друг о друге и о прошлом: они обмениваются обрывками в ходе того, как открываются друг другу и учатся быть честными. Однако между ними есть бесспорная связь. Эндрю не ожидал когда-нибудь иметь подобное с кем-то, не ожидал испытать тот уровень комфорта, который он чувствует с Нилом. Эндрю наблюдает за тем, как Нил стучит своей ручкой по нижней губе, и прислушивается к тому, как Кевин и Нил проходятся по вступительным словам к этой части. Он отводит взгляд, когда Нил смотрит на него, и расплывается в нежной улыбке. Нил проводит пальцем по первой странице вопросов, которые они распечатали и выбрали наугад. Его голос звучит напряжённо, когда он говорит; Эндрю задаётся вопросом, почувствует ли кто-нибудь ещё его раздражение, или это просто Эндрю особенно восприимчив к незначительным изменениям в интонациях Нила, которые различают его настроение. — Первый вопрос. «Почему Кевин ушёл из Воронов?» Кевин морщится, беспокоясь только о тоне, которым он отвечает, вместо того чтобы изображать дружелюбную, харизматичную личность, которую он использовал бы, давая интервью в ток-шоу или прессе. Эндрю не думает, что Кевину удалось бы сделать сейчас так же, но он предполагает, что множество лет в центре внимания, пока Кевин сталкивался с насилием от Рико и Тэцудзи, ему приходилось улыбаться и показывать перед фанатами и прессой, что он в порядке. — Рико и я взяли длинный отдых от тренировок во время зимних каникул, чтобы отправиться кататься на лыжах. В следствие несчастного случая во время катания я сломал левую руку. Несмотря на наши надежды на то, что я снова смогу когда-нибудь играть, мы знали, что степень моих травм в то время не позволяла мне делать это в то время, и не было ни единого шанса узнать, смогу ли я когда-нибудь снова играть. Так что, в конце концов, Эдгар Аллан освободил меня от контракта. Эндрю мог сказать, что Нил недоволен тем фактом, что люди всё ещё спрашивали Кевина об этом, что они чувствовали нужду продолжать мусолить его прошлое, даже после того, как он отдалился от Воронов настолько, насколько это было возможно, и оставил это позади. Нил закусил губу, вероятно, в попытке удержаться от того, чтобы сказать что-либо, и перешёл к следующей странице на планшете, давая Кевину наугад выбрать вопрос. — В следующем вопросе спрашивается, почему я выбрал Нила из всех из команды Старшей школы Пальметто, чтобы тренировать его отдельно. — Кевин прочищает горло, перед тем как продолжить, выглядя так, будто он предпочёл бы говорить о чём угодно другом, но не звуча таким образом. — И дальше есть ещё один вопрос, в котором спрашивается, как мои отношения с Нилом сопоставляются с моими отношениями с Рико. — Эндрю замечает тот момент, когда раздражение Нила становится ещё сильнее, и слышит минутное ускорение его дыхания. Нил смотрит вниз на планшет, на котором его хватка настолько сильная, что Эндрю поражается, как он ещё не сломался под таким давлением. — Когда я стал помощником тренера в Старшей школе Пальметто, Нил выделился для меня. Он только что поменял школы и решил присоединиться к экси-команде, не имея никакого опыта. Он играл так, будто от этого зависела его жизнь. Только такие нападающие достойны играть или тренироваться. — Кевин смотрит на Нила краем глаза с лицом, полным обожания. — Я взял его под своё крыло и помог отточить навыки. Видя, как он играет вот так, я знал с самого начала, что он будет великолепным и с правильным подходом тренировок. Если бы он хотел продолжить играть, то получил бы спортивную стипендию, а после попал бы в профессиональную команду и на Поле. Но в конце концов это оказалось неподходящим ни для одного из нас. — Выражение Кевина меняется за секунды от задумчивого и меланхолического до взволнованного и, как кажется Эндрю, немного испуганного. — Рико и я выросли вместе. Мы были парой с самого начала, как и принято у Воронов; мы всегда были рядом друг с другом. Никогда нельзя было заметить одного из нас без второго. Когда ты в паре с кем-то вот так, довольно затруднительно не сравнивать себя с другими и не испытывать никакого негодования; необязательно связанного друг с другом, а из-за отсутствия возможности быть индивидуальным. Когда же я встретил Нила, мы быстро сблизились и стали проводить много времени вместе, но быть некой парой не было и не является основой нашей связи и дружбы. Это два разных вида отношений с двумя разными людьми. Кевин убирает микрофон на секунду, судорожно выдыхая и поворачиваясь к Нилу, чтобы подождать, пока он прочитает следующий вопрос. Нил кивает головой, и между ними происходит ещё один секундный молчаливый диалог, в течение которого Кевин понимает, что Нил настолько зол, что не доверяет себе в продолжении разговора. Эндрю задаётся вопросом, что бы он по итогу сказал, если бы всё же открыл рот; он думает, что это было бы занимательно. — У нас осталось время ещё на два вопроса. — Кевин возобновляет свою речь после того, как возвращает микрофон в надлежащую позицию. — В этом вопросе спрашивается, почему я не остался у Эдгара Аллана в качестве помощника тренера. — Кевин хмурится, быстро пробегая взглядом по оставшимся листам бумаги и приходя к выводу, что все вопросы каким-то образом связаны с ним, Рико и Воронами. Эндрю отключается, когда Кевин начинает отвечать на вопрос, его внимание сосредоточенно только на Ниле. Сейчас его левая нога трясётся от еле сдерживаемой ярости. Эндрю тянется и кладёт руку на трясущуюся ногу Нила, обмениваясь с ним взглядом, чтобы сказать, что он здесь и всё понимает, когда Нил наконец обращает на него свой взгляд. Его сознание гудит от вопросов, реально ли это или нет, взаправду ли его рука на ноге Нила, на самом ли деле Нил ищет его касаний ради комфорта; Эндрю задаётся вопросом, обозначают ли эти мысли, что прикосновения к Нилу доводят его до нервного срыва. Если это так, ему интересно, что произойдёт, когда он сделает больше, нежели просто прикоснётся к ноге Нила. Нога Нила перестаёт трястись под его прикосновением, но он чувствует, как тот застывает, пока Кевин зачитывает последний вопрос измученным голосом, едва выговаривая слова. — В этом вопросе спрашивается… Представлял ли я когда-либо себя, возвращающимся в Эдгар Аллан, чтобы воссоединиться со своим братом и настоящей семьёй. — Нил выпрямляется и аккуратно дотягивается, чтобы расслабить левую руку Кевина, сжатую в кулак. Он посылает в сторону Нила умоляющий взгляд, который говорит, что он не думает, что может ответить на этот вопрос. У Нила, похоже, нет проблем с тем, чтобы выступить. — Мне кажется очень интересным то, что все вопросы, на которые мы сегодня ответили, каким-то образом связаны с Рико и Воронами. Часть меня интересуется, подначивал ли Рико своих фанатов отправлять некоторые из этих вопросов анонимно. Просто, если я прав, у меня есть что сказать тебе, Рико. — Кевин качает головой Нилу, говоря одними губами ему прекратить, но Нил не слушает. Эндрю сжимает его ляжку, возможно, поощряя, или, возможно, успокаивая себя и убеждаясь, что он не сделает ничего безрассудного, пока смотрит, как Нил отчитывает Рико в прямом эфире. Его левая рука сжимает подлокотник стула настолько сильно, что тот даже немного поскрипывает; Эндрю еле держит себя от выключения записи прямо сейчас, чтобы поцеловать Нила до одури, даже если Кевин в комнате. — Ты знаешь, я понял, — произносит Нил. — Тебе, должно быть, очень, очень тяжело, когда тебя растили суперзвездой. Ты всегда был товаром, а не человеком, ни один твой родственник не думает, что ты достоин чего-то за пределами чёртового поля — да, звучит жёстко. Кевин и я обсуждаем твои запутанные и нескончаемые проблемы с отцом просто постоянно. — Нил, — говорит Кевин низко и отчаянно, вытягиваясь, чтобы попытаться отобрать у Нила микрофон. Нил с лёгкостью уклоняется и продолжает. — Я знаю, это не полностью твоя вина, что ты ментально нестабилен и охвачен этой манией величия, и я знаю, что ты физически не в состоянии поддерживать достойную беседу с кем-либо, нежели в состоянии справиться любой другой человек, но я не думаю, что кому-либо из нас стоит мириться с таким количеством твоего дерьма. Если ты так сильно хочешь узнать ответы, то почему бы тебе не встретиться с Кевином лично вместо того, чтобы промывать мозги своим фанатам, чтобы они сделали это за тебя? Жалость даёт тебе слишком много уступок, и ты исчерпал свой лимит примерно шесть оскорбительных вопросов назад, так что, пожалуйста, просто заткнись к херам со своими дерьмовыми вопросами, прекрати пытаться убедить Кевина вернуться в команду Эдгара Аллана, когда он так очевидно этого не хочет, и оставь нас в покое. Кевин нажимает на кнопку, чтобы мгновенно остановить трансляцию, и смотрит на Нила с побелевшим лицом, полным ужаса. — Какого чёрта, Нил? — Я не мог просто дать тебе продолжить отвечать на все эти вопросы, Кевин; это убивало тебя. Рико хотел, чтобы это произошло, и мне пришлось высказать ему всё, иначе это повторилось бы вновь. Ты же это понимаешь, ведь так? В любом случае я пытался быть вежливым. Я сказал «пожалуйста», помнишь? Кевин качает головой; он не в силах посмотреть ему в глаза. — Рико не даст тебе выбраться сухим из воды после твоих слов, — медленно говорит он, хватая своё пальто и покидая комнату звукозаписи так быстро, как он мог. На секунду Нил выглядит так, будто хочет пойти за ним, но решает, что Кевину нужно немного времени, чтобы всё это переварить. Он встаёт со своего места, рука Эндрю падает с его ноги, и он начинает ставить микрофоны обратно на зарядку. Эндрю встаёт и закрывает дверь после ухода Кевина настолько спокойно, насколько может, изо всех сил пытаясь скрыть то, насколько его прямо сейчас привлекает Нил. Он поворачивается к Нилу, который стоит возле стола, увешанного различными шнурами и записывающими устройствами, и уже наблюдает за ним. Он подходит к нему, останавливаясь на небольшом расстоянии. — Да или нет, Нил? — Эндрю думает, что может умереть прямо на этом месте, если Нил не ответит «да», если его губы не окажутся на губах Нила в течение следующей минуты. Нил выпрямляется, ежеминутно приближаясь, но не дотрагиваясь до него. — Да, — выдыхает он, открывая и закрывая рот; его глаза сияют эмоцией, которую Эндрю не может распознать. Эндрю сокращает расстояние между ними за секунды, сразу же запуская одну руку в кудри Нила, а другой дотягиваясь до его бедра, прижимая Нила к столу. Он целует Нила так, будто он умирает, а Нил — единственный источник кислорода, будто это конец света и они — единственные оставшиеся. Со своей же стороны, Нил отдаёт столько же, сколько и получает, открываясь Эндрю и целуясь так же неистово. О, я умру, целуя Нила-грёбаного-Джостена, думает Эндрю. Нил цепляется побелевшими костяшками пальцев за край стола. Эндрю аккуратно ослабляет его хватку и кладёт руки Нила на свои плечи, кивая, когда Нил слегка отстраняется; их губы всё ещё соприкасаются, чтобы убедиться, что всё и правда в порядке. Эндрю использует хватку на кудрях Нила, чтобы наклонить голову Нила и утянуть его в ещё один поцелуй, в ещё более насыщенный, чем первый, даже более отчаянный. Он вытягивает руку, чтобы смахнуть всё со стола на пол перед тем, как поднять Нила и разместить его на поверхности. Нил издает небольшой удивлённый звук, который Эндрю проглатывает, и позволяет своим ногам раздвинуться, давая Эндрю место, чтобы встать между его ляжек и придвинуться поближе. Одна из рук Нила перемещается к его затылку, играя там с волосами, и Эндрю вздрагивает. Нил улыбается ему в губы и наклоняет голову, чтобы попробовать другой угол, автоматически открывая рот для Эндрю. Небольшой стон срывается с его губ, когда Эндрю углубляет поцелуй с помощью его языка. Он не уверен, сколько они находятся вот так вот, экспериментируя, но Эндрю знает, что не хочет, чтобы это кончалось; для Эндрю всё начинается и заканчивается на губах Нила. Он наконец-то отстраняется, с большим усилием, чем он думал, и на мгновение прижимается лбом ко лбу Нила, пока они оба восстанавливают дыхание. Он откидывает голову назад, чтобы лучше видеть Нила, но остаётся на месте, зажатым между ног Нила. Эндрю надеется, что его глаза сейчас не отражают его сердца. Нил всё ещё не восстановил дыхание, когда говорит: — Думаю, нам следует делать это чаще. Чтобы убедиться, что я точно знаю, что делаю, понимаешь? Эндрю задаётся вопросом, является ли настоящей причиной то, что Нилу понравилось целовать его, но он не позволяет этой мысли задержаться; это значит, что заблуждения не дадут ему ничего хорошего. Эндрю не отвечает, но вместо этого протягивает одну руку, чтобы мимолётно провести пальцем по губам Нила, которые приоткрываются под его прикосновением. Он проводит рукой по щеке Нила и утягивает его в ещё один поцелуй. Сначала нежно, а потом он углубляет поцелуй, всё ещё не веря, что ему позволено иметь его, что ему позволено целовать Нила. Он не уверен, находились ли они в комнате звукозаписи, целуясь минуты или часы, — он потерял счёт времени — но ему всё равно; он просто надеется, что это происходит наяву.