Владычица Уразара. Смутное время

      Натан резко распахнула глаза и быстро заморгала. Над ней возвышался потолок их с Сумраком пещеры-убежища. Она лежала на импровизированной постели, будто и не покидала с утра лагерь, чтобы последовать за неумолимым зовом магии вверх по склонам Арадрогских гор.       Она села, недоумённо оглядываясь по сторонам. На ней были всё те же уже поношенные кожаные сапоги до колен, широкие чёрные штаны, белая рубашка, чёрный жилет с серебряной отделкой и в тон ему перевязь с Киллуеном. Меч всё ещё был в ножнах, его рукоять лежала поперёк её живота, и Натан, не задумываясь, положила на неё ладонь.       Волна тепла и силы незамедлительно поднялась от родового оружия вверх по руке, и она прикрыла глаза, позволив себе несколько мгновений просто наслаждаться этим ощущением. Затем Натан повела плечами и потянулась, разминая затёкшие от сна в верхней одежде мышцы, и сняла перевязь с мечом.       В пещеру проникал бледный лунный свет Аразель, уже вступившей в свои права. Дандролик испокон веков стремился догнать её на небе, но, где бы он ни оказался, Аразель почти всегда была напротив него, а Уразар – между ними, тем самым защищая свою возлюбленную и вечную спутницу от посягательств красного солнца.       Лишь один раз в году, в последнюю из тринадцати Долгих Ночей, Дандролик мог догнать Аразель. Тогда и происходило солнечное затмение – самое опасное явление на Уразаре.       В такой день Натан и собиралась отметить свое совершеннолетие. А вместо этого истратила все силы на спасение семьи от армии нечисти и нежити, ворвавшейся в Цитадель.       Натан запустила пальцы во взъерошенные чёрные волосы и сжала их в попытке отвлечься от болезненной пульсации в груди.       Я найду вас. Найду.       Найдет братьев и сестёр. Младших, которые с восторгом глядели на неё снизу вверх, если она брала их на какое-нибудь несложное задание. И старших. Те часто посматривали на неё свысока, с долей превосходства. Но не задумываясь, доверили ей свою жизнь.       Обязательно найду Темиена.       Совсем ещё ребёнка, которого она вот только недавно укачивала на руках, пела колыбельные и кормила с ложки, пока родители были заняты на многочисленных приёмах и дипломатических встречах.       Мальчишку, которому читала на ночь сказки про страшных чудищ и смелых воинов, бесстрашно выходящих с ними на бой. Про красивых, тонких как тростинка, эльфов, в чьих глазах сверкала мудрость тысячи звёзд. Про смеющихся духов природы, хранящих в своих руках само Равновесие мира. Об удивительных метаморфах, похожих на людей лишь на первый взгляд, но способных по желанию обращаться в сильных волков или свирепых больших кошек. О могучих драконах, чья сила пугала людей, а ценная шкура привлекала настолько, что на этих грациозных существ постоянно велась охота.       Совсем ещё ребёнка, который верил её словам и всё это время ждал, что она придёт и спасёт его.       Горячие слёзы обожгли щёки Натан, горло перехватило, и она с бессильным стоном подорвалась с места и выскочила из проёма пещеры навстречу тёмному ночному лесу. Там она согнулась пополам, тщетно хватая ртом воздух. В конце концов, она опустилась на колени на холодную усыпанную кроваво-красными листьями землю и обхватила себя руками, будто могла выдавить из себя эту боль.       Её сознание тронул образ-видение от Сумрака, обеспокоенного её состоянием: волчица, вытягивающая на луну полную боли ноту из-за потерянных щенков. Эта нота эхом отдалась в душе, отчего-то успокоив Натан. Она стёрла дрожащими ладонями дорожки слёз со щёк, и, наконец, смогла вдохнуть холодный ночной воздух.       Алинн поклялась защищать Темиена. Сама же Натан обещала, что найдёт его, где бы тот ни был, и брат верил ей. Значит, она справится.       Из-за деревьев показался тёмный силуэт, и на поляну у пещеры вышел Сумрак, тяжело переставляя лапы. В зубах он сжимал шею молодого оленя, с трудом удерживая массивную голову над землёй, и то и дело спотыкался об остальную тушу.       — Меня ты так же с горы тащил? — хрипло спросила Натан, сглотнув ком в горле, но всё же сумела усмехнуться.       В глазах Сумрака блеснула обида, и он даже не удосужился ответить ей едким образом-видением, например, волка, хватающегося за шкирку обнаглевшего щенка. Вместо этого он лишь подтащил к ней тушу оленя, устало опустился рядом и громко вздохнул, высунув розовый язык.       — Далеко же тебе пришлось бежать за ним, верно? — пробормотала Натан, запустив пальцы в густую чёрную шерсть друга.       В её голове возник образ самого Сумрака. Он бежал сквозь лес, стремительно преодолевая один километр за другим. Бежал. И бежал. И бежал.       Видение не заканчивалось, и Натан, в конце концов, не выдержала и разорвала контакт, с возмущённым возгласом толкнув в бок Воплощение. Тот стойко выдержал её удар, даже не шевельнувшись, лишь одарил хозяйку насмешливым взглядом. Затем встряхнул большой головой и посерьезнел.       Натан вновь пришла мысль-видение: озеро, скрытое глубоко в чаще леса. На вид оно было совершенно не примечательным, но чем-то насторожило Сумрака. Возможно, безмолвной тишиной вокруг, словно звери и птицы боялись подходить ближе. А возможно, дело было в запахе. Каком-то неестественном, с примесью смерти.       — С рассветом пойдём, посмотрим, что там, — решительно кивнула Натан и бросила взгляд на медленно светлеющее небо. Затем она встала, намереваясь сходить за ножом для разделки туши.       — А пока приготовим очень ранний завтрак. Всё равно уже не усну.       Едва она сделала шаг к пещере, как со стороны чащи, откуда вернулся Сумрак, послышался протяжный вой. Уши Воплощения тут же дёрнулись на звук. Волк резко вскочил с места, заслонив Натан собой.       Вой тянулся долго, затем сменился пронзительными выкриками и повизгиванием. Следом ту же песню повторили ещё несколько голосов, уже в унисон. Всё в душе Натан перевернулось от этого звука, ужас на мгновение сковал мышцы ног.       Сумрак оскалил белоснежные клыки и зарычал во тьму леса. Он послал Натан новый образ: существо размером с волка стоит на двух задних лапах. Редкая серая шерсть свисает клочками. Короткие передние конечности заканчиваются пятью пальцами с длинными смертоносными когтями. На удлинённой морде сверкают острые, как бритва, клыки. В ночи светятся голодные жёлтые глаза.       — Волкодлаки, — подтвердила его догадку Натан, с трудом прошептав непослушными губами.

***

      Сумрак предупреждающе громко рыкнул в ночь, и вой на мгновение оборвался. Но затем зазвучал с удвоенной силой и к нему присоединились ещё голоса.       — Они, наверное, почувствовали запах оленьей крови, – пробормотала Натан, прислушиваясь к вою волкодлаков.       Звук неумолимо приближался. Резкие выкрики сменялись высоким визгом, звучащим будто сразу со всех сторон. Сумрак послал ей видение: она стоит у пещеры, её аура ярко светится в ночи, характерный для Дарков запах волной расходится от неё во все стороны.       — А может быть мой, — не стала спорить она, затем помотала головой, сбросив насылаемое волкодлаками оцепенение, и бросилась обратно в пещеру.       Она схватила ножны с Киллуеном, вновь надела перевязь, закрепив меч на бедре, и с помощью трута и огнива зажгла факел.       К тому моменту, как Натан опять выскочила в ночь, Сумрак уже успел оттащить к пещере пойманного с таким трудом оленя и теперь стоял посреди поляны, угрожающе скалясь на окружающие чёрные стволы деревьев. Но если пару мгновений назад макушкой он доставал ей до локтя, то теперь его глаза оказались на уровне её глаз, тело вытянулось, увеличившись в размерах.       В боевой ипостаси Воплощение способно отразить почти любую физическую угрозу. Но его способности целиком и полностью зависели от запасов магической энергии самого Дарка, а значит Сумрак не сможет долго сражаться в такой форме. Натан встала плечом к плечу с ним, удерживая факел в левой руке, а правой стиснув рукоять меча, и Сумрак на мгновение бросил взгляд на Киллуен, прежде чем вновь сосредоточить всё внимание на приближающуюся угрозу.       — У меня уже нет выбора, — ответила на его безмолвный вопрос Натан. — Сколько их?       В её голове вспыхнули образы почти двух десятков мчащихся сквозь лес силуэтов, и Натан выругалась сквозь зубы, удобнее перехватывая горящий факел.       Волкодлаки были нечистью, созданной Скамдаром Нечистым, оттого боялись солнечного света и выбирались из логова только ночью. Поодиночке они не представляли большой угрозы для обученного Охотника, да и сами по себе были довольно трусливы. Но они почти никогда не охотились в одиночку, только в стае. А их пронзительный вой подвергал добычу в ужас такой сильный, что у неё не оставалось сил сопротивляться. Благо, в роду Натан было столько потомков нечисти и нежити, что на неё этот звук практически не действовал.       Топот множества лап и клацанье зубов приближались, и вот уже за деревьями вспыхнули, как огни, голодные жёлтые глаза.       Натан заставила себя отпустить рукоять меча, резко опустилась на землю, пальцем начертила на влажной почве руну огня кано и, чтобы потратить как можно меньше сил, обратилась к стихии через пламя факела.       Повинуясь приказу, огонь стеной вспыхнул на земле, плотным кольцом окружив их с Сумраком. За его пределами послышался испуганный визг, и на несколько мгновений опустилась тишина, нарушаемая лишь яростным треском огня и прерывистым дыханием самой Натан. Факел потух, когда из него вытянули всё пламя, и Натан отбросила его в сторону. И тут же вновь до побелевших костяшек пальцев сжала рукоять Киллуена.       Из-за деревьев выступили силуэты. От отбрасываемого огнём света перед глазами Натан замельтешили десятки теней, но она заметила, что волкодлаки пока не стремились приближаться к смертоносной стене пламени, лишь окружая их с Сумраком по его периметру. Они терпеливо ждали, пока поддержание огня не вытянет из Натан все силы, и он не потухнет.       Натан же этого ждать не собиралась.       — Готов? — спросила его Натан.       Сумрак нетерпеливо зарычал на мелькающие в огне тени, придвинулся ближе и встал чуть впереди, хвостом обвив её ноги, тем самым защищая со всех сторон.       Натан тяжело вздохнула, собираясь с силами, будто перед прыжком в ледяную воду, и медленно вытянула клинок из ножен.       Как только Киллуен полностью обнажился, руку Натан пронзила резкая острая боль, и она стиснула челюсти, усилием воли заставляя себя не разжимать ладонь. Краем глаза она наблюдала, как кровь тонкой струйкой стекла по желобку на лезвии клинка.       Киллуен, испробовав её крови, засветился серебристо-красным цветом, давая понять, что принял Натан, как свою новую хозяйку, и начал медленно изменять форму, подстраиваясь под её руку. Через несколько мгновений это уже был не массивный полуторный меч с тяжелой рукоятью, каким служил при отце, а лёгкий одноручный с прямым клинком и узким долом. Оружие удобно легло в руку Натан, будто выкованное специально под неё.       Она почувствовала, что против воли улыбнулась. Теперь, когда боль прошла, она ощущала приятное тепло под рукой. Впервые с того дня, когда весь её прежний мир разрушился, откуда-то изнутри поднялось щекочущее чувство предвкушения победы и азарт битвы.       Она ощутила себя свободной.       — Дай мне сил, Великая Мать, — прошептала Натан, подняла меч и коснулась губами пульсирующих золотым светом рун у основания клинка.       Она приказала огню немного расступиться и образовать небольшой проход посередине. Несколько мгновений были видны лишь чёрные стволы деревьев да густые светящиеся красным кроны, затем им навстречу выскочил волкодлак. Его тут же разорвал Сумрак, схватив за горло.       Следующий успел проскочить мимо него к Натан, но та уже была готова. Тело помнило каждое движение, каждый шаг, каждый поворот в этом смертоносном танце клинка и острия.       Натан резко выбросила вперед руку, и вот уже волкодлак оказался повержен точным ударом в сердце. Едва она выдернула из его тела меч, как перед её носом мелькнули острые изогнутые когти. Она отступила, чуть отклонилась в сторону, использовала инерцию этого движения для резкого разворота и отсекла голову обошедшего её сзади третьего волкодлака. Рука с мечом продолжила движение, задев второго, но тот успел с визгом отступить, отделавшись небольшой царапиной на боку.       Рядом пронеслось ещё несколько теней, и Натан, в конце концов, потеряла счёт поверженным тварям, полностью отдавшись во власть этого ритма и сосредоточившись лишь на равномерном дыхании и быстром биении сердца. Краем взгляда она продолжала держать в поле зрения Сумрака. Он двигался так стремительно, что она улавливала лишь его силуэт, превышающий размер противников почти в два раза. В какой-то момент он вновь оказался в шаге от неё, оттащив за шкирку волкодлака, напавшего на Натан из слепой зоны.       Она воспользовалась этим мгновением передышки, чтобы вглядеться в непрерывный поток нечисти, и наконец, заметила того, кто был ей нужен. Вожак стаи. Гораздо более крупная самка с серебристой шерстью на загривке.       Сумрак тоже заметил её и принялся оттеснять от Натан остальных противников, давая ей возможность продвинуться левее. Она полукругом обошла первую линию нападавших, так, чтобы спиной всегда держаться у самого огня.       Мимо неё с визгом пролетел волкодлак, попав прямо в пламя, и поляну окутал тошнотворный запах паленой шерсти и плоти. Одним ударом расправившись с очередным противником, она увернулась от длинных когтей другого, и наконец, заметила перед собой серебристую шерсть.       Натан замахнулась Киллуеном в попытке достать альфа-самку, но та стремительно отскочила, резко полоснув в ответ по её правому предплечью острыми, как бритва, когтями. Натан вскрикнула, потеряв концентрацию над огнём.       Пламя схлынуло, растворившись в земле. Поляна тут же погрузилась в темноту, и зрачки Натан расширились, ловя бледный синий свет луны. Лишь усилием воли она удержала в руке меч и с шипением сквозь стиснутые зубы нанесла удар самке в живот. Её предсмертный визг разнёсся по всей поляне, мгновенно остановив бой.       Один за другим, волкодлаки поворачивали голову к поверженной альфе. Затем они одновременно перевели взгляд на Натан, продолжавшей удерживать меч, здоровой рукой сжимая обильно кровоточащую рану.       Спустя долгое мгновение они разом заскулили, подняв морды к небу и прижимая уши к голове. А затем с воем бросились наутек и растворились в густой чаще леса.