***
Как они добрались до тихого озера посреди мёртвого леса, Натан толком не помнила. Она лишь надеялась, что Сумрак не ошибся, когда осматривал его в прошлый раз, и там действительно живёт та, о ком Натан подумала. Иначе, если ей не помочь, она не доживёт и до полудня. Лес обступал озеро почти вплотную, лишь небольшая пологая полоса песчаного берега отделяла его от деревьев с одной стороны да несколько скальных выступов с трёх других. Гладь воды была неестественно неподвижна, и высокие стволы с красными кронами отражались в ней, как в зеркале. Натан замерла на мгновение у полосы сероватого песка, невольно залюбовавшись на этот вид, несмотря на то и дело вспыхивающие чёрные точки перед глазами и пронзительную боль. Сумраку же не было дело до всей этой красоты, он напрягся всем телом, вздыбил шерсть на загривке и не отрывал взгляда от воды. Солнце, медленно поднимающееся над макушками деревьев, нещадно подгоняло Натан, напоминая о нехватке времени. А правая рука горела так сильно, что теперь она, кажется, поняла, откуда пошло это радикальное лечение. Наверняка больные сами просили отрезать им заражённую конечность, чтобы хоть немного облегчить боль. Что ж, она знала, что это уже ей не поможет, не остановит заражение. Но у неё ещё был один выход, если хозяйка озера всё же откажется помочь. У неё был Киллуен. Пусть она умрёт, но не позволит себе обратиться. Магия Киллуена позволяла с помощью меча убить нежить, без огня. Взмахом руки Натан приказала Сумраку остаться на месте, а сама медленно двинулась вперед. Тишина окутывала её со всех сторон, лишь ветер шелестел листьями за спиной. В нос Натан ударил запах тины и смерти, хоть озеро выглядело кристально чистым. Она поморщилась, но не могла оторвать взгляда от водной глади. В голову вдруг пришла мысль о том, как, наверное, хорошо было бы искупаться. Почувствовать эту прохладу кожей, окунуться с головой. Охладить горящую огнём руку. Наконец почувствовать себя чистой спустя столько времени, когда она могла лишь умываться в ледяных ручейках, весело бегущих с Арадрогских гор, да обтираться жёсткой мочалкой там же. Она двинулась ещё ближе, подойдя почти вплотную к самой кромке воды. Сумрак рыкнул ей в спину, недовольный её неосторожностью, и бросился к ней. Натан оглянулась, намереваясь остановить его, когда чья-то рука вдруг ухватила её за ногу жёсткой хваткой и дёрнула на себя. Натан успела только судорожно вздохнуть, когда потеряла равновесие и рухнула в воду. Резкая тупая боль прошибла затылок, когда её с силой ударило головой о мелкое дно. Перед глазами помутилось. Её быстро тянуло глубже, всё дальше от берега. Натан забарахталась, пытаясь схватиться за что-нибудь, хоть как-то затормозить. Её вновь ударило о дно, на это раз боком, и боль в раненной руке заставила её закричать прямо в воде, выпустив оставшийся воздух. Со дна поднялся ил, закрутившись вокруг, и Натан окончательно потеряла, где верх, а где низ. Лёгкие сжались от нехватки воздуха. Темнота всё плотнее сжималась вокруг неё, перед глазами мутнело. Что-то тяжёлое ухнуло рядом с ней в воду. Натан вдруг отпустило, перестало тащить за собой. Она вновь судорожно забарахталась, из последних сил заставляя себя не вдыхать. Высоко над головой она, наконец, разглядела солнце. Тут внизу оно казалось таким далёким, таким недостижимым. Красный свет растекался по глади озера, такой же неподвижной, как наверху. Затем темнота окончательно поглотила её.***
Натан открыла глаза от ощущения жаркого полуденного солнца над головой, но тут же зажмурилась от яркого красного света. В ушах всё ещё звенело, перед глазами вспыхивали разноцветные точки, но боли и усталости больше не было. Она инстинктивно схватилась за раненое плечо, но ни крови, ни разрывов тканей не почувствовала. Натан несколько раз моргнула, перестраивая вампирское зрение на яркое освещение, и вдруг наткнулась взглядом на знакомую громаду замка, и сердце подпрыгнуло в груди, подступило прямо к горлу. Натан вскочила, не веря своим глазам. Величественный, из тёмно-серого камня, Дарктраксар возвышался на холме, отбрасывая широкую тень на мощёную дорогу перед собой. Каменное полотно дороги уходило мимо неё в сторону города, раскинувшегося в долине. Натан отсюда слышала его шум: гул человеческих голосов, звон инструментов, стук копыт лошадей. Взгляд её вновь обратился к Тёмной Цитадели. Ворота были распахнуты, будто приветствуя свою Владычицу. Натан подняла глаза выше и наткнулась на высокие окна своих покоев. Она вернулась домой. Сердце Натан замерло, когда она начала подниматься по дороге на холм. Замерло, когда она вступила под тень Дарктраксара и Цитадель закрыла своей громадой солнце. Замерло, когда Натан вошла в ворота и твердыня родового дома встретила её тишиной. Владычице не встретилась ни одна живая душа, пока она шла через ухоженные дворики и цветущие сады к центральным вратам. Тишина настигла Владычицу и в самой Цитадели. Только шелест собственных шагов сопровождал её на пути по многочисленным переплетениям узких коридоров да магические светильники зажигались вдоль стен, бросая желтоватые блики на тёмно-серый камень. Этот камень сейчас давил на Натан. Она чувствовала, будто за ней безмолвно наблюдает чей-то гнетущий взгляд. Как бывало в детстве, когда она устраивала какую-нибудь шалость, и пыталась незаметно скрыться боковыми коридорами, и добраться до безопасности своей комнаты, пока бабушка или родители не настигли её. Камень тогда точно так же смыкался над её головой и давил, и ей казалось, что её могут обнаружить в любой момент, что отовсюду за ней наблюдают. Натан тогда всюду сопровождал Сумрак, и с ним она чувствовала себя спокойнее. Обычно она фыркала, безуспешно пытаясь сдержать смех, а Сумрак смотрел на неё хитрым взглядом и посылал какие-нибудь смешные образы-видения, что делало всё только хуже. Сейчас Сумрака с ней не было. И смеха не было тоже. Была лишь гулкая тишина и гнетущее чувство беспокойства. Ноги сами несли её по знакомым, таким родным коридорам, и Натан только в последний момент поняла, что оказалась перед широкими расписными дверями, ведущими в тронный зал. Она осторожно коснулась вырезанных фигур и провела пальцами по знакомому силуэту. В тёмном дереве была запечатлена во весь рост бабушка. Она стояла боком, гордо выпрямив спину и вскинув голову. За спиной развевался плащ. За ней возвышался массивный трон, точно такой же, как в самом зале. На вытянутых руках бабушка держала корону. Тонкая искусная работа эльфийских мастеров смешалась в ней с культурой Дарков: массивное основание с рунической вязью и невесомая отделка из лавровых ветвей. Пальцы Натан переместились на собственную фигуру и коснулись идеально переданных черт лица. Она стояла в такой же позе перед бабушкой спиной к ней, и корона почти касалась её головы. В другом углу были изображены коленопреклонные поданные, их фигуры лишь едва обозначались в дереве, специально сделанные не такими детализированными и чёткими. Они все будто застыли в этом мгновении, за секунду до передачи власти. Это отец собственными руками кропотливо вырезал каждую деталь, урывая несколько часов у сна после трудного дня, когда бабушка умерла и он стал новым Владыкой вопреки завещанию своей матери. Так он хотел загладить вину перед ней, что не исполнил её волю. Но он не мог по-другому. Натан на тот момент было всего двенадцать лет. Она только-только закончила первую ступень обучения и поступила в Академию. Отец хотел дать ей нормальное детство, дать возможность выучиться, вырасти. Он даже ни разу не надевал корону после коронации, она стояла на стенде рядом с троном, ожидая своего часа. Это мгновение отец и запечатлел на входе в тронный зал, и шесть лет оно служило напоминанием Натан о долге, что ждёт её. Натан вздохнула и наконец, решительно распахнула двери.