Мы.

      Портал на Землю-1610 начал открываться, но Бродяга не мог понять такой спешки. Пятна нет, отец скорее всего был эвакуирован — ну, во всяком случае он в родном мире, что он мог видеть? Могло ли это быть видение, такое же как и при взрыве коллайдера, когда энергия вырвалась? Он плохо понимал действие этой машины, но того, что он видел на фрагментах, воссозданных искусственным интеллектом в Штаб-квартире пауков, ему хватило понять, что Пятно способен был установить связь с Майлзом, или с другими пауками тоже, но суть такова, что младший чем-то обеспокоен.       Бродяга останавливает его и хватает за запястье, призывая остановиться и объяснить, что случилось. В конце концов его друзья нуждаются в помощи, требуется веская причина, чтобы уйти без предупреждения. — Стой, стой, стой… что за спешка? — Я должен! Не останавливай меня!       Майлз рявкнул, сердито поджав губы, показывая, что его лучше не останавливать — ему не составит труда сейчас справиться с Сорок-вторым, оставляя его здесь. Он вырывает свою руку из ослабевшей хватки и прыгает в портал.       Бродяга смотрит ему вслед, вздыхает, поворачивая голову в сторону хаоса неподалёку, и слышит как рушится город. Он должен бы остаться здесь, но… другие пауки — не его дело, хоть он и не желает этим ребятам зла. Он должен проследить за своим двойником, потому что тот чертовски похож на него в те же пятнадцать лет, — и видеть, как он совершает ошибки из-за своей неопытности и эмоциональности будет больно. Тем более эти ошибки громко откликаются в будущем, причиняя много боли — и физической, оставляя неизлечимые шрамы на теле, и моральной, такой, что меняешься целиком, приобретая раньше чуждые черты характера, а смотря в зеркало — не узнаёшь себя. Глаза гаснут, и вместо яркого янтаря там проявляется непросветная тьма и холод, тот самый, с которым Сорок-второй смотрит ВСЕГДА, вне зависимости от того, какие эмоции у него на самом деле.       Он заходит в портал следом, и тот закрывается. Он лишь надеется, что Пятно — было худшей проблемой, с которой столкнулись остальные подростки-пауки.

***

      Павитр громко простонал от боли, когда камень припечатал его к земле. Глаза Хоби наполнились страхом, видя кровь под телом друга, отчаянно пытавшегося убрать с себя обломок. Обычно, паучки переносят очень стремные раны, а тело их быстро заживает, но иногда случаются травмы, которые наносят серьёзный ущерб, поэтому осторожностью не стоит пренебрегать, как сделал это индийский супергерой.       Ему помогают вовремя подоспевшие товарищи, быстро освобождающие его тело, на котором красовалась глубокая рана. Панк-паук быстро подхватывает Павса на плечо, а Марго ищет взглядом человека, которого он пытался спасти. Никого нет, а находиться здесь опасно, поэтому она лишь пожимает плечами, смотря на парней, и командует всем отойти и попытаться предотвратить ещё больше разрушений, в то время как Пав и Хоби, с нервными и отчаянными выражениями лиц пропадают в портале по одобряющему кивку Кесс.       Теперь её внимание тревожит то, что напарники Моралесы куда-то пропали… она ожидала от них хотя бы мало-мальской помощи, пусть и видела, что Бродяга слегка ранен, а Майлз подавлен и шокирован чем-то. Она обязательно разберётся с этим, когда закончит тут.

***

      Майлз выпрыгивает впервые где-то невысоко и дожидается старшего, потому что для него ничуть не удивительно, что тот увязался за ним. — Тоже считаешь меня ребёнком?       Внезапно спрашивает Майлз, пока что пешком направляясь в сторону главной дороги. Он пока не знает, где был открыт портал, через который Бродяга вернул людей в этот мир.       Сорок-второй молчит некоторое мгновение, думая, стоит ли ему быть мягче или проявить всю свою жестокую прямолинейность и высказать правду. Он останавливается на первом, потому понятия не имеет, чему может подвергнуть разгоряченный разум Майлза. — Нет. Я сам ещё такой же подросток, как и ты.       Он кладёт руку на плечо Майлза и заглядывает в его глаза через маску. Именно сейчас он не понимает, какое выражение лица по ту сторону плотной ткани. — Нам на Эллери-стрит.       Продолжает он, когда в течении нескольких секунд не получает никакой реакции. Паук кивает и ждёт, пока тот наденет свои перчатки для более безопасного передвижения на своих кроссах, для подстраховки.       Вместе они пробираются через весь Бруклин, пока не добираются до нужной улице, где никого не осталось, кроме некоторых патрульных, составляющих отчёт о том, что здесь была эвакуация людей.       Майлз явно нервничает, и это видно в каждом его неосторожном, дёрганом движении. Не дожидаясь Сорок-второго, он подошёл к работягам и без привычной жителям города доброжелательности потребовал сказать, где Капитан Джефф Моралес. Получив свой ответ, он, кажется, был недоволен.       Их путь продолжился, хоть Паучок не сказал ни слова о том, что, где, почему… но летели они, к сожалению, в противоположную сторону от дома Моралесов, что напрягало. Куда он мог направиться после случившегося? Может нужна была медицинская помощь? — Что тебе сказали? — Отец отказался от помощи и поехал на какой-то вызов… и опять всё ведёт к тому зданию… кто-то что-то пытается сделать с коллайдером. — Вот чёрт…       Сорок-второй подозревал, что, а точнее кто, мог сподвигнуть этот коллапс. И знал, для чего… Но это просто не могло быть правдой после того, через что они прошли, что пережили и вытерпели. Он нахмурился под маской, и никто из них больше не говорил до тех пор, пока Майлз не остановился у уже изученного места, вызывающего только тошноту. Вся территория была усеяна плотным дымом, через который Паучок не мог разглядеть ничего, как бы он не щурился.       Бродяга останавливается рядом, стоя во весь рост, в то время, как младший сидит в своей супергеройской позе и пытается что-то высмотреть. — Майлз, не стоит туда идти без плана.       Он даже не успел договорить, когда перевёл взгляд вниз и понял, что этот настырный паренек беззвучно свалил вперёд. Бродяга тяжело вздохнул под маской, закатывая глаза и поджимая губы. Он видел в Паучке своё отражение в прошлом… и ничего не мог с этим поделать. Остановить его — значило бы предать, но видеть то, что будет с ним, когда придёт время расплачиваться за ошибки — ужасно. Словно старые раны ни с того и с сего открылись и начали кровоточить, как свежие, только что оставленные.       Он поспешил следом за ним, пытаясь быть таким же незаметным и тихим, а для него эта задача довольно проста в исполнении — не зря он несколько лет работает с Аароном, никем не пойманный и не раскрытый.       Кажется, пока их не было, правительство само позаботилось об эвакуации близлежащих улиц, что само по себе очень удивительно. Возможно, когда профессионалы осматривали здание — выявили проблему?       Любая безобидная мысть лезла в голову, лишь бы вытеснить те, который могут прийти взамен — о смертях, жестокости и отчаянии.       Двойники пробирались глубже, пока не увидели мерцающий жёлтый свет, это значит — здесь должна была работать бригада спасателей и инженеров, пытающихся предотвратить дальнейший обвал здания. Но также, вдали мелькнуло цветное пятно и сразу же исчезло, что вызвало подозрения у обоих подростков.       Они поспешили к группе людей, и по мере приближения появлялись тихие охи и вздохи, словно стоны боли. Тогда Паук ускорил шаг и начал быстро расчищать обломки, а Бродяга помогал людям, которых прижало к земле. Всё шло хорошо, многие получили не смертельные раны, но длилось это недолго. По мере продвижения вглубь начали находиться и первые трупы, что заставило сердце Паука замереть. Он не понимал, почему его отец поехал сюда, а его здесь нет… здесь никого нет, кроме пострадавших от завала.       Всё стало ещё тревожнее, когда Бродяга нашёл под камнем офицера в форме, — значит, копы тут и правда были. Он некоторое время смотрел на Паука, не решаясь сообщить ему, поэтому взялся за раскопки сам, но Майлз его быстро обнаружил и помог, всё же запечатлев раненного сотрудника полиции. Другого и ожидать не стоило… его глаза на маске испуганно расширились, он со страхом обернулся на оставшиеся обломки, и ринулся быстрее и быстрее раскидывать их.       Бродяга помог человеку в форме и вернулся к своему напарнику, помогая всем, чем мог. Его разум довольно спокойно принимал то, что может быть под этими развалинами. Лишь сердце его неспокойно трепетало о том, что будет с Майлзом, если им… не повезёт. Если всё, чего они хотели избежать, прикладывая кучу усилий, в итоге не миновало их.       Пока Майлз активно продвигается, Бродяга работает медленнее, — может он и силён, но всё же уступает суперспособностям. И, к счастью или к сожалению, именно он натыкается на очередной… труп? Он нервно смотрит в сторону Паука, но не подаёт вида. Он раскапывает тело и то, что он не хотел призвать по одному лишь виду знакомой руки — теперь стало явным, потому что он раскопал лицо, а также бейджик со званием. Его сердце ёкнуло, а перед глазами пронеслись воспоминания, как он видел смерть своего отца, как он не успел попрощаться с ним… Он решил не паниковать и проверить пульс, снимая перчатку и прикладывая пальцы к шее. Что-то слабо билось и Бродяга выдохнул. — Человек-Паук! Твой отец здесь, ему нужна скорая. Срочно, помоги мне!       Майлз откликнулся на зов, со скоростью света подлетая на паутине к ним и хватаясь за отца, проверяя его пульс — не потому что не верил Бродяге, а потому, что тот мог пропасть в любой момент. Он начал трясти его, выхватывая рацию и сообщая по ней о необходимой помощи. Его голос был уверенным, как в любой из моментов, когда он пытался скрыть его в присутствии знакомых, но дрожал, и прорезался писклявым, не до конца сломавшимся.       Бродяга сидел на коленях рядом, не выдавая своих истинных эмоций. Он держал свою руку на запястье Джеффа и следил за ускользающей жизнью… И он резко отошёл, замечая, что тот открывает глаза. Он запрыгнул повыше, наблюдая со стороны. — Человек-Паук?       Голос Джефферсона был хриплым, он откашлялся и смотрел на него через полузакрытые глаза, один из которых заплыл кровью. Майлз не мог выдавить и слова, он кивнул, и после глубокого вдоха-выхода заговорил. — Помощь уже в пути, Капитан. Дождитесь, сосредоточьтесь на мне. — Послушай, Паук… найди мою семью, это не составит для тебя труда, я знаю… Передай им, что я их очень люблю… — Не говорите такого! Вы сами это и скажете. Вернётесь и посмотрите им в глаза!       Майлз сорвался на крик, его подростковый голос прорезался сквозь ту маску супергероя, которую он пытался держать изо всех сил. Он не хотел, чтобы отец перед смертью узнал о том, кто на самом деле Человек-Паук. Он не хотел, чтобы тот нервничал в такой тяжёлый момент, но про себя он поклялся, что когда всё станет хорошо — он признается. — И мой сын — Майлз… он смышленый парнишка, но упрямый такой. Пожалуйста, скажи, чтобы он следил за искрой, которая горит в нём с самого детства, чтобы заботился о маме… он настоящий мужчина.       Майлз начал плакать под маской, а улыбка Джефферсона была неоднозначной, словно он что-то чувствовал. Моралес усмехнулся, заглядывая в глаза на маске Человека-Паука, пока его рука не обмякла, а мышцы щёк не расслабились, медленно опуская уголки губ на лице Капитана. — нет, нет, нет, нет, НЕТ!       Закричал Майлз, хватая чужие плечи и тряся своего отца. — Ты не можешь бросить меня! Не можешь! Я же просил сосредоточиться!       Он стянул с себя маску, вытирая слёзы, которые текли по его шоколадным щёчкам не прекращаясь. Он ослабил хватку второй руки на плече Капитана и медленно убрал. В его глазах мелькали картинки смерти Аарона, а теперь он видел собственного отца… и всё это на его руках. — ПОЧЕМУ?! Почему всё должно было произойти именно так?! Мы же победили Пятно!       На какое-то время после этого душераздирающего крика он затих. Вокруг него рухнул весь мир, звуки перестали существовать, как и время… он не вспоминал о Бродяге, который по какой-то причине не спешил спуститься из укрытия, возможно всё ещё наблюдая; не вспоминал и о друзьях, которым тоже пришлось непросто, которые до сих пор пытаются навести порядок и залечить полученные раны; в его голове была только его семья… семья, в которой осталось двое. Нет, он не считает ту огромную родословную, которая съезжается на все семейные праздники, он считает самых близких, кто заботился о нём, желал всего самого хорошего, — не прекращая думать даже перед смертью… Дядя, папа, мама — они жертвовали многим для Майлза, всегда были за него, пусть, как и в кажлой семье, были разногласия. Он вспоминал каждый теплый момент, каждую улыбку, нотки смеха Аарона и Джеффа. С самого детства, до последнего их вздоха…       Откуда-то сверху, позади Майлза прыгает Бродяга. Видя слёзы и истерику младшего, он уже не торопится, стискивая зубы и сжимая что-то в руке. Он медленно подходит и стоит у него за спиной, не решаясь сделать что-либо. Они оба стоят в тишине, лишь изредка прерывающейся всхлипами. — Ты же обещал…       Непривычно низкий голос Паука раздаётся эхом по развалинам, где плотная бетонная пыль уже успела осесть, давая звуку свободно распространяться.       Бродяга сначала не понял, а потом в его память врезался момент на крыше, не так уж и давно это было, чтобы забыть. Они тогда обнимались, чтобы зарядиться гормонами счастья через заботливые касания, и он сказал: «Мы победим. Я обещаю»…       По факту, они действительно победили врага, но… это ведь не то, что вкладывал Паучок в слово. Для него победа — это спасение отца, даже если весь мир сгинул бы, он хотел лишь счастья тем, кто никогда его не предавал…       Броядга понимал, что оправдаться не сможет, да и не хочет — толку от этого? — Майлз, мы… спасли вселенные. Никто не знал, что он решит отправиться сюда… Может, от судьбы не-… — Замолчи! Замолчи, Бродяга.       Майлз рычал, поднимаясь на ноги. Он стоял спиной к нему, они оба молчали, в ожидании какого-либо действия со стороны друг друга. А потом Паук обернулся, сердито смотря на двойника. Тот специально скрыл маску за ушами, чтобы и его эмоции были видны — то беспокойство, то сочувствие, которое он проявлял к младшему. Все это было видно в его холодных глазах, которые теплели так редко… И в основном, когда они смотрели друг на друга. — Проваливай в свою вселенную.       Отрезает Майлз, опуская взгляд в землю, и отворачивая голову в бок. Он не хочет никого видеть, почему-то пытаясь найти оправдание и приписать кому-то вину за случившееся… Хотя никто не виноват. Ни он, ни Бродяга… Такие вещи случаются, и порой даже супергерои не в силах защитить самых близких.       Лицо Сорок-второго вытягивается в удивлении. Он не ожидал, что его начнут прогонять. Он стоял на своём месте, как вкопанный. Это было словно безмолвным протестом, ведь он точно не собирался послушно уйти.       Пока он молча стоял, уставившись на напарника, тот потянул руку, но вовсе не для рукопожатия или любого другого доброго жеста, а для изъятия часов. — Отдай по-хорошему… забудь про другие вселенные и тех, кого ты тут видел. Так будет лучше, поверь… — Что?! Ты серьёзно просто выгоняешь меня после всего, что мы прошли? — Да… я не вижу больше смысла в этом движе с мультивселенной. Мы доигрались.       Чтобы не спорить больше и не поддаваться жалости, Паук самостоятельно открывает портал на Землю-42, толкая туда Бродягу, пока он этого совсем не ожидает — такой подлости и наивной глупости… Сорок-второй падает спиной в яркий туннель и в это время, пока его руки в расслабленном состоянии, Паук стреляет паутиной в его часы и притягивает к себе, лишая двойника любого шанса на встречу снова. - Ты совершаешь ошибку, Майлз!       Последнее, что слышит Паук, прежде чем яркий свет пропадет вместе с порталом.