Утро начинается совершенно спокойно. Никаких криков, непослушания или суеты. Антон встает, заправляет постель, идёт на ненавистную зарядку, где по-прежнему странные и скучные танцы, а после уже на завтрак.
Сначала думается, что день пройдет скучно, не как-то особенно и весело. Но в этом явно будет проигрыш, ведь каждый день в лагерях должен быть крутым хоть в чем-то. Не бывает скучных дней.
Придя в актовый зал, ведь после завтрака всегда отрядное время, вожатые не рассаживают всех по местам, как это бывает обычно.
— Сейчас мы поиграем с вами в «Джеффа», — начинает Арсений, провожая уходящую куда-то Фролову глазами. — Как вы заметили, справа висит табличка «да», слева «нет», а посередине — «не знаю». Многие из вас уже знают, что это за игра. Я озвучиваю морально спорные утверждения, а вы встаете в зону подходящего вам ответа. После те, кто хочет более открыто ответить на вопрос, могут поднять руку и мы все, в тишине, вас выслушаем.
Антон очень рад такой перспективе. Он и в прошлом году играл в это, ему очень понравилось. А сейчас можно будет проветрить мозг от всего, что сейчас его забивает.
— Начинаем...
Вопросы задают самые разные, темы уже достаточно взрослые, чтобы хорошенько поразмышлять и пообщаться. Антон говорит достаточно много, ведь его философский склад ума не дает отмалчиваться в моментах, когда можно говорить.
Но ничего не бывает без ссор. В противоположных зонах очень часто стоят одни и те же люди, почему и ссорятся между собой уже не в первый раз. Бывают настолько спорные вопросы, что без дискуссий не обойтись.
Проходит около получаса. Всем порядком надоедает эта игра и они начинают становиться на нейтральную сторону, дабы просто отдохнуть. Хотя и их иногда спрашивают, мол почему они не знают.
— Ладно, ребят, давайте заканчивать. Долго играем уже. Сейчас у нас есть более важное дело, — говорит Попов, рассаживая всех по местам и вновь наблюдая рядом с собой Шастуна. — Прошла ровно половина с начала нашей смены, а это значит, что пора менять командира.
По залу эхом проходятся многочисленные ликования, а Попов усмехается, ведь прекрасно понимает, почему все этому рады.
— Кто желает?
Руки поднимают не очень много человек: Антон, Даша и Яна. Очевидно, что все девочки выберут именно Дашу. Изначально ее не выбрали, так как она и не предлагала свою кандидатуру, а сейчас выпадает очень хороший шанс.
Проходит небольшое голосование. Шастун, к слову, отстает от Франка всего на один голос, поэтому его решают сделать заместителем. Радости нет предела: теперь можно будет не просто чувствовать себя свободно, но еще и поднять самооценку, ведь он теперь не хухры-мухры.
Но вскоре вся утренняя рутина, например угадывание виновного в каком-то очередном мини-преступлении и уроки, начинает надоедать. Кроме того, как просто ходить за всеми следом и делать то же, что и они, ничего не остается. Приходится смириться с очередным скучным утром.
— Арс, — неожиданно даже для самого себя сокращает Шастун имя вожатого, подойдя к нему уже после уроков во время того, как все снова собрались в актовом зале. — Игорь вернулся?
— Нет, — тихо отвечает Попов. — Я сегодня беспокойно спал, прям очень. Не знаю, с чем это связано, но мне очень не нравятся предчувствия.
— Ты об этом еще с кем-то разговаривал?
— С Оксаной только. Она носом поворотила, сказала, что я ересь несу и всему найдется нормальное объяснение.
Антон вздыхает. Всегда ему Фролова казалась непонятной личностью.
— А ты только перед сменой с ней познакомился?
— Нет, мы давно знакомы, но не дружим. Просто общаемся еще со школьных времен. Меня она всерьез никогда не воспринимала. Думал, может сейчас поможет, но нет, все как обычно.
Шастун тяжело вздыхает. Обоим тяжело придумать, что делать. В голове до сих пор крутится тот крик.
— А ты не знаешь, где вход в подвал? — снова заводит разговор шатен.
— Нет конечно, я даже с сомнением знаю о его существовании. Может, мне наврали, а может, туда вовсе входа нет.
— Но я слышал тот звук снизу очень отчетливо, я явно не шизофреник. И я уверен, что под тем корпусом что-то есть.
— Я тоже уже подозреваю, что не спроста ты это слышал. Слишком много совпадений. Но возникают тогда вопросы: что, никто за все семь лет здесь ни разу не пропадал и владельцев базы не подозревали на более серьезном уровне? Не может же быть так, что только у нас такая индивидуальная смена, в которой очень много странных вещей. Не удивлюсь, если только мы о них и знаем.
— Может, попробуем поискать вход? — с надеждой спрашивает Шастун, переводя взгляд на старшего.
— С ума сошел? Нет, не попробуем. Как ты себе представляешь то, что мы будем бродить по всем точкам корпуса просто так? Да и отряд я вот так вот бросить не могу.
Парень заметно расстраивается. Ему очень хочется что-то сделать, хотя бы попытаться, но из-за того, что они находятся именно в лагере, сделать этого не выйдет.
Минут через десять, когда оба до сих сидят на сцене и уже просто наблюдают за всем происходящим, Арсений наклоняется
слишком близко к чужому уху. На мгновение становится даже страшно, что он скажет, но все оказывается куда проще:
— Ведущим сегодня побыть хочешь? — спрашивает он, опаливая кожу своим горячим дыханием. По ней пробегаются еле заметные мурашки. Голова вожатого сразу же отстраняется на «безопасное» расстояние.
— В одиночку? — даже слегка со страхом спрашивает Антон.
— Нет, конечно. Еще одну девочку нужно будет взять, а также еще из двух отрядов придет по два человека. Вы будете выходить чисто между выступлениями, распределит вас позже Наталья Сергеевна, текст тоже потом дадут, читать просто нужно будет.
— Давай тогда. Всегда хотел побыть ведущим, а не выступающим, — Антон довольно и солнечно улыбается, в то время как Попов невольно заглядывается на это.
— Так, ладно, — прерывает он сам себя и переключается на толпу, ища девочку, которая сможет быть напарником.
В итоге рядом вновь становится ненавистная Яна, говоря, как же круто, что они будут ведущими вдвоем. Круто? Может, для нее и круто, но нет, это совсем не так.
Дальше все проходит вновь скучно и невесело. После обеда, тихого часа и полдника отряд возвращается в любимое отрядное место и начинает готовиться к вечерке. Помимо того, что выбрали ведущих, нужно сделать и само выступление от отряда.
На этот раз тема заключается в пародиях на вожатых. Каждый отряд выбирает себе одного и делает сценки, в которых разыгрываются какие-то смешные ситуации. Катя, одна девочка, что живет вместе с Дашей, предложила Тимура — вожатого седьмого отряда. Там уж совсем малыши, да и смешных моментов с ним было очень много.
На роль самого Тимура берут Олега, ведь он достаточно похож на него, а остальных распределяют уже на более второстепенных героев. Эльдара, кстати, берут за ребенка из седьмого отряда. Иронично, конечно, придумали.
Сценок у них не так много, но одна из самых смешных будет именно с вышеперечисленными людьми. Олег будет вести Джарахова за руку, на фоне будет звук дождя и детские разговоры, будто они торопятся в корпус. Посередине будет стоять тазик с надписью «лужа», в которую Эльдар, после забавных переглядок с якобы вожатым, прыгнет и разбрызгает настоящую воду.
Дальше ставят ситуацию с тем, как Тимур носит сразу нескольких детей на руках таким способом, что те просто виснут на плечах и предплечьях. Остальные не особо запоминающиеся, но тоже прикольные, показывают характер такого загадочного вожатого.
Времени до ужина запредельно много. Так скучно еще не было никогда. Теперь Антон не просто бегает по всем этажам, но и сидит на улице. Около выхода, уже на улице, стоят небольшие ограждения из кирпича, на которые с таким большим ростом очень легко сесть. Рядом сидят и стоят ещё несколько парней, а точнее — Егор, Макс и одна девочка — Катя. Та, что предложила в качестве объекта для пародии Тимура.
Разговаривают они недолго, но о многом. Осминкина, кстати, живет в одном районе с Шастуном, а еще имеет с ним общие интересы в музыке и ютуберах. Парни тоже много говорят, но чаще между собой, отчего с каждой минутой интерес и внимание переходит только на девушку.
С ней, на самом деле, интереснее, чем может показаться на первый взгляд. Она постоянно шутит, смеется и говорит всякий бред, который хочется подхватывать и говорить точно также. Почти все остальные либо слишком высокомерные, либо закрытые, и именно с Катей получается общаться легко, не задумываясь ни о каком стыде после сказанных слов.
До ужина полчаса. Отряд только собирается уходить из зала, как в него влетает Наталья Сергеевна и вручает ведущим их тексты.
— Пойдемте в гримерку, там уже все собрались, будем роли распределять, — говорит она, сразу же ведя двоих ребят за собой.
На удивление, кстати, от Яны пахнет хорошо. К огромному удивлению. Втроем они быстро скрываются в гримерке, где уже стоят пары от пятого и первого отрядов. Чуйка есть на то, что маленьким будет тяжелее.
Распределение идет достаточно долго, воспитательница не только пытается правильно распределить роли, чтобы никто не повторялся, но и слушает ведущих, то, как они читают. На самом деле путаниц много, очень часто все останавливаются и смотрят, сколько реплик кому досталось и нет ли повторений.
До ужина минута. Только освободившиеся ребята выбегают из гримерки и быстро появляются в соседнем корпусе, дабы поесть. Успевают они вовремя, едят максимально на скорую руку, ведь воспитательница повелела уйти раньше всех и прийти на повторную репетицию, где она объяснит, где как говорить, ведь реплики не такие уж и простые.
После очередной репетиции в таком же быстром темпе ребята, в таком же быстром темпе, идут в корпус собираться. Одеться надо прилично, но в то же время не переусердствовать. Именно поэтому Антон натягивает на себя все те же красивые широкие брюки, затягивая их на тонкой талии ремнем, сверху заправляет обычную футболку, накидывает второй, более повседневный пиджак и не забывает про украшения. Все предметы одежды черного цвета. На шее висит небольшая цепочка, а на руках — браслеты и кольца. Ах, да, как же он мог забыть про галстук. Галстук...
Парень мажется любимым одеколоном и поправляет прическу, хотя та и так с утра лежит идеально, после чего выдыхает и садится на кровать. Взгляд перемещается на сценарий, а собственный голос в голове начинает примерно читать нужный текст.
В актовый Антон с Яной приходят почему-то раньше остальных, садятся на передние места младшего отряда и начинают наблюдать за чужой репетицией второго. Те выбрали Макса — вожатого еще одних малышей и одновременно сына Светланы Олеговны. Они даже характерами похожи, оба вредные.
Сценки достаточно смешные только за счёт факта родства. А так, в остальном, выступление у них выходит скучным. И как вообще эта огромная стервозная компания собирается даже просто пытаться выиграть эту смену? У них же буквально нет шансов. Только выпендриваться и умеют.
Вскоре на сцене никого не остается, а зал начинает наполнятся народом. Ведущие сразу же уходят в гримерку. Еще какое-то время все шестеро друг за другом повторяют свои тексты, а Наталья Сергеевна, наконец облегченно выдохнув, куда-то уходит и оставляет ребят до самого начала мероприятия.
Начинается вечерка. Антон стоит за кулисами далеко не впервые, но волнение остается прежним. Из-за небольшой щели парень смотрит на, на первый взгляд, огромное количество людей. Все же, взгляд быстро перемещается на свой отряд, а там уже и на Арсения.
Вожатый не стоит в телефоне, не общается с кем-то и даже не пытается утихомирить ребят, хотя те шумят. Яркие глаза лишь направлены на сцену, а вскоре очень неожиданно ловят те, что смотрят на него. Контакт затягивается до излишней неловкости, но вскоре Попов делает жест кулачком, мол все получится, отчего на душе становится как теплее, так и спокойнее.
Вся вечерка проходит просто великолепно. Антон даже набирается азарта, он будто соревнуется между другими и показывает всю свою харизму, частенько ловя на себе взгляды Арсения. В общей сложности выходит он три раза, идеально и четко говорит текст, разыгрывает даже небольшой диалог с Яной и скрывается за кулисами.
А между выступлениями, кстати, проводят небольшие игры, в которых вожатые выходят на сцену и выполняют задания, которые придумали им ребята из отрядов. И догадаться будет невозможно, кому от какого досталось очередное смешное задание.
Арсению, кстати, выпало задание сочинить рэп на какую-то тему. Выполнил он задачу на отлично, Шастун даже залип на то, как умело вожатый сочиняет на ходу и рифмует то, что даже в голову обычному человеку не придет.
В гримерке всех хвалит воспитательница, а потом, когда все начинают расходиться, Антон остается один и опирается спиной о какой-то шкаф. Он еще не знает, что дискотеки не будет, поэтому удивляется, когда слышит за дверью голоса и шаги. Выходить он все таки не торопится, в толпу не хочет идти. Все равно пропажу заметят.
Через какое-то время наступает тишина, но она длится недолго: дверь открывается, а внутрь входит Попов. Как же ожидаемо. Нет, даже не так, Антон зачем-то именно ждал его.
— Чего ты здесь остался? — спрашивает брюнет тихим и слегка уставшим голосом, прикрывая за собой дверь и становясь прямо напротив парня.
Антон даже впадает в ступор. А ведь он и сам не знает, зачем остался здесь. Чтобы с Арсением поговорить? О чем? Странное, в общем, решение.
— Не знаю, — честно отвечает он, наблюдая, как собеседник засовывает руки в карманы шорт, а после перемещает взгляд ниже, на галстук. Да, тот случай ярко запомнился.
— Он ведь даже не подходит к этому образу, — говорит вожатый после небольшой паузы, не поднимая взгляд, благодаря чему рассмотреть
чужое лицо становится в разы легче.
— Почему? Мне казалось, подходит, — отвечает Шастун, пожав плечами, но в его голосе слышится лживость. Оба понимают, для чего был нацеплен этот аксессуар.
Взгляд Попова вновь поднимается и доводит до слабых мурашек. Спустя пару секунд его рука медленно поднимается и начинает свой небольшой путь: сначала пальцы поправляют мягкие кудри, потом перемещаются на затылок и нежно идут оттуда до галстука. Вроде не так много действий, занимает от силы десять секунд, но ощущается все так долго, будто это сон.
Подогнав вторую руку, Арсений поправляет галстук, в последний раз проводит уже по груди и отстраняется.
— Пойдем, — говорит он, разворачиваясь и идя на выход.
Идут они в тишине, эта тишина вновь кажется неловкой, но только из-за ситуации, которая только что произошла. Казалось бы, обычные касания, но нет, это все явно не спроста. Не спроста Антон остался в гримерке без причин, не спроста именно Попов пришел его забирать, а не попросил об этом Оксану или Наталью Сергеевну.
На душе и в сердце суетятся бабочки, они усердно пытаются переварить произошедшее. Что делать, радоваться или сомневаться в своих чувствах? А вдруг, Арсений со всеми такой? Хотя, нет. Очень странное и необоснованное предположение.
Доходят до шатра парни минуты за две медленным и размеренным шагом. За это время Антон привыкает и больше не стесняется этой тишины. Теперь, напротив, очень хочется даже просто молчать в компании этого мужчины, чувствовать присутствие рядом и знакомый аромат.
Атмосфера кажется максимально спокойной. Шастун смотрит на уже сидящий отряд и проходит на свое излюбленное место. Как же хорошо, что на него никто не претендует. Хотя, скорее всего, просто Позов его держит и не разрешает никому туда садиться. А он может. Как гаркнет, обалдеешь.
Сегодня все почему-то сидят очень плотно, будто стало на скамейку меньше. Именно поэтому приходится так же тесно прижиматься друг к другу. И даже не знаешь, «из-за» или «благодаря» чему-то так вышло.
Разговоры проходят как обычно, все высказываются положительно, говорят, как им понравился день. Вожатые хвалят ведущих и тех, кто выступал. Снаружи болтают сверчки, а внутри уже такая родная атмосфера, что хочется плакать. Наверняка многие рады тому, что им быть вместе еще целую неделю в такой дружной обстановке.
Теперь любые касания со стороны Арсения кажутся чем-то необычным. И Антон, кстати, замечает, что по каким-то причинам все распределяются на мальчиков и девочек, а он остается рядом с вожатым. И это ни капли не удивляет, больше радует.
Руки на собственной талии начинает не хватать. Хоть Арсений и не делает это слабо, даже наоборот, полностью и как надо, но этого все равно очень мало. Остается ждать конца, когда все будут обниматься. Теперь это станет самым желанным моментом в каждом новом дне.
И вот, Оксана объявляет обнимашки. Шастун вновь мнется, он не подходит ни к кому первым, но практически сразу чувствует на себе уже не просто палец, как вчера, а уже крепкую ладонь, которая разворачивает на вид хрупкое тело к себе и забирает в свои объятия.
Сначала Антон опешил, уж таких уверенных действий он не ожидал, но уже через секунду собственные руки обвиваются вокруг шеи вожатого, а нос уже автоматически утыкается в шею. Стоят они вновь долго, будто весь день прожили только ради этого момента.
Но, наверное, со стороны это выглядит очень странно и подозрительно, поэтому Арсений отстраняется вновь первым, проведя напоследок пальцами по бедрам. Они уже явно друг для друга ближе, чем предполагали.
Пока все идут в отряд, Антон постоянно ловит на себе взгляд Выграновского. В последнее время они не общаются, чего это он так глазеет? Вроде лишнего он не болтал, не обижал. Странно, конечно. Потом, может, поговорят об этом.
Сейчас хочется лишь спать. День был очень насыщенным, в особенности в моментах с Арсением. Иногда хочется задуматься, почему они оба себя так ведут, но это же, блин, очевидно. Пусть все идет своим чередом. Если хотят, значит надо.
Свет довольно таки быстро выключается, а голова с облегчением падает на подушку. Проверив время на телефоне, что стоит на зарядке, Антон накрывается одеялом по шею и быстро проваливается в сон...
***
Арсений встает с кровати, проверяет, спят ли все, а после берет фонарик и идет по длинному коридору. Во мраке он кажется до безумия страшным, голова уже начинает придумывать то, как стены шевелятся, а потом и вовсе поглощают брюнета в свою охапку.
Пока что свет из окна в конце дает ориентир, так что другой свет не нужен. Камер по углам нет, а это значит, что ни у кого вопросов не будет, зачем вожатый глубокой ночью решил побродить по этажу.
Но он не просто от балды решил сделать это. Ему послышался голос, детский голос, будто маленькая девочка зовет его на помощь. Отогнать мысли получилось только четким утверждением, что никакой шизофрении у Арса нет и послышаться это не могло. Так же, как и версия со сном, ведь тот еще не ложился спать.
Вскоре коридор заканчивается. Арсений встает в ступор, он не знает, куда дальше идти, но вдруг снова слышит ее.
— Пожалуйста, помоги, мне очень нужна твоя помощь...
Источник снизу. Вожатый направляется налево, где зона закрытой лестничной площадки. Наверх идти нет смысла, а вот снизу виднеется дверь. Такая странная, будто нереальная. Но она поддается, когда Попов дергает ручку, поэтому ноги сами ведут вниз.
Здесь темно и даже страшно. Мужчина включает фонарик и светит будто в бездну, так как не видит конца. Он останавливается, задумываясь, а стоит ли оно того вообще, но голос вновь кричит о помощи уже более чётко, будто та девочка сидит где-то рядом.
Арсений спускается медленно, ступеньки очень крутые, сердце колотится нереально сильно. Звуки прекращаются, теперь слышны только шаги и дыхание. Уже через полминуты брюнет проходит последнюю ступеньку и наступает на такой же бетонный пол.
Осветив все, он сразу же начинает изучать округ: типичный подвал с хламом, разломанные стулья из столовой, столы, кровати и прочие предметы с этой базы; посередине висит лампочка с веревкой, как в старые добрые, поэтому, потянув за нее, помещение становится в разы светлее.
Выключив фонарь, Арс начинает бродить по этому месту. В самой дальней стене стоит еще одна дверь, но в нее пока что заходить нет никакого желания.
— Эй, есть здесь кто-то? — наконец подает он голос, но в ответ не слышит совершенно ничего.
Через секунды три свет погасает, хотя веревку не трогали, а Арсений с испугом вновь включает фонарик. Все вокруг резко становится нереальным, как та дверь, голова начинает кружиться, кажется, будто появляются галлюцинации...
***
Антон вскакивает, когда перед глазами Арсений начинает в панике осматриваться, а вещи вокруг становятся до боли неприятными на вид.
Сердце стучит так быстро, будто скоро не выдержит и остановится, тело дрожит, а сам парень максимально быстро вскакивает с кровати и убегает из своей комнаты.
Из-за шлепок бегать трудно, пару раз их приходится даже ронять. Непонятно, что управляет Шастуном, почему мозг подает такие резкие сигналы о том, что нужно срочно бежать через тот страшный коридор и идти в непонятный подвал.
Уже на первом этаже обувь не слетает, а Антон бежит, что есть силы. Добежав до комнаты вожатых, он тихо заглядывает туда и не наблюдает нужного человека. Значит, не приснилось. Или приснилось? Как он это увидел то?
Шатен бросается дальше, в конец коридора, а там уже сворачивает на лестничную площадку. Та дверь снизу открыта, а уже внутри виднеется очень слабый свет фонаря из глубины. Глаза хорошо ориентируются в темноте, потому спускаться по ступеням конечно страшно, но не так сложно.
Ступив на бетонный пол, парень натыкается на Попова, в чьих глазах виднеется очень яркий испуг.
— Что ты здесь делаешь? — спрашивает Антон, подходя ближе и пытаясь понять, что произошло и почему мужчина такой напуганный. Тот становится уже и шокированным по непонятной причине.
— Антон? — с уже развившейся тахикардией задает встречный вопрос Арсений. Шастун вопросительно хмурится.
— Ты чего? Конечно, кто еще... Ты на мой вопрос ответишь? Что ты здесь делаешь и что случилось?
Ничего не ответив, рука собеседника направляет фонарь на дальнюю дверь, которая уже открыта. В проеме стоит... Игорь?
— Что он здесь делает? Ты же говорил, что он пропал? — паника накатывает с большей волной, становится еще страшнее из-за всего происходящего здесь.
— Он сказал, что ты сейчас там и мне нужно тебя спасти, — сглатывает Арсений, вновь переводя взгляд на проем, где уже никого нет, а сама дверь закрыта.
— Бежим.
Обдумывать все времени нет, можно сказать только одно: в этом месте очень опасно. Непонятно, что здесь делает Джабраилов и почему он сказал, что Шастуна нужно спасать, но об этом стоит поразмыслить позже. Лучше даже не в эту ночь.
Взяв вожатого за запястье, парень тянет его за собой и направляется наверх. Подниматься явно дольше, чем спускаться, но оба стараются изо всех сил, почти не спотыкаясь, и уже меньше чем за минуту оказываются наверху.
Захлопнув дверь, роль ведущего берет на себя Арсений и бежит в сторону дверей на улицу. Слава богу, те не закрыты, поэтому оба быстро выходят и садятся на скамейки возле корпуса. Еще минут пять они просто пытаются отдышаться.
— Зачем ты пошел туда? — первым начинает разговор Шастун, откидывая назад голову и выдыхая.
Попов рассказывает все, что было, и тут Антон осознает: он все это видел. Он видел, как вожатый шел туда, слышал тот голос, о котором идет рассказ, да и пересказать все может по деталям.
— Я все это знаю, Арсений, — с шоком для самого себя отвечает Шастун, на что получает вопросительный взгляд. — Я видел это, как наяву, но это был сон. Я ведь проснулся на моменте, когда лампочку выключили, а после почему-то очень быстро побежал к тебе.
— Ты же сейчас шутишь?
— Мне незачем шутить о таком. Иначе зачем бы я прибежал? Не мог же я телепатически догадаться, что ты туда идешь.
— Такое чувство, будто оно так и есть. Сон не может показать тебе то, о чем не знает мозг, это ведь логично... — вожатый переводит взгляд вперед, очень сильно не понимая, как так произошло и почему вообще этой ночью так много странностей.
— Ладно, окей, это странно, но мы не добьёмся точного ответа, ведь это невозможно чисто логически.
— Такой четкий голос из ниоткуда и Игорь, который то появился, то исчез — это тоже очень странно.
— Видимо, мы ничего из этого сейчас не поймем.
Вроде как разговор окончен и можно расходиться, но вдруг Шастун рвано и медленно выдыхает, после чего ставит локти на свои ноги и скрывает лицо в ладонях.
— Господи, — протягивает он шепотом, а из глаз начинают течь слезы, — пусть это окажется просто сном...
Арсений ничего не отвечает, он так же напуган и полностью разделяет такие эмоции. Пододвнувшись, брюнет обнимает Антона и щекой кладет голову на худую спину.
— Я тоже хочу в это верить, — с такой же громкостью отвечает он, умело сдерживая свои слезы.
Антон не помнит, как они долго обнимаются, как сидят и успокаивают друг друга. Они очень не хотят, чтобы эта смена превратилась во что-то плохое, но раз судьба сталкивает с этим — значит придется. И это очень обидно, ведь все приехали просто отдохнуть.
Они расходятся нескоро, сидят еще с минут двадцать и боятся, что если вернутся — случится что-то плохое. Страх, все таки, приходится побороть. Спать хочется очень сильно, да и голова не варит даже чтобы просто поговорить о чем-то.
Хорошо запоминает Шастун только момент, когда около основной лестничной площадки к остальным этажам он долго обнимает вожатого, не желая отпускать. Также запомнилась фраза Попова о том, что тот был бы не против поспать вместе, так как страшно до безумия. И оба хотели бы этого, но увы.
Сон приходит быстро, хоть и паника со стороны мозга постоянно нагнетает атмосферу и хочет полностью угробить свою же ментальную систему. Завтра будет лучше. Хочется на это надеяться.
