Портрет Драко Малфоя

      Вечернее Министерство было безлюдным. Атриум казался огромным, без вечно торопящихся в нём толп волшебников. Никаких очередей к каминам и лифтам. Гермиона знакома с этим ощущением, так как не единожды покидала лабораторию слишком поздно.       Гарри отряхнул свою мантию, едва оказавшись за пределами каминного портала. Они вызвали лифт и молча спустились на уровень с его кабинетом. Он толкнул дверь, третью по фешенебельному коридору, и зажёг свет, раскидав заклинания на несколько бра.       Кабинет Гарри был обставлен со вкусом, который терялся на фоне множества папок с делами и различных книг. В шкафу за стеклом стояли пузырьки с зельями: Веритасерум, противодраконья сыворотка и несколько огнезащитных. Наклейки на флаконах были слегка затёртыми, но названия по-прежнему хорошо просматривались.       Письменный стол из массива красного дерева был завален пергаментами — с кляксами, важными печатями, скомканными в шарик, разорванными надвое и просто сваленными в бесформенную кучу. Открытый набор перьев представительского уровня был распотрошён наполовину, и они также валялись по всему столу.       Но беспорядок никогда не был его привычкой.       Гермиона помнила, как он гордился своим рабочим местом, каждую неделю самолично проводив генеральную уборку. Все документы всегда лежали на своих местах, а папки рассортированы точно по алфавиту, но сейчас идеально вычищенный ковёр в центре кабинета напоминал коврик перед домом — на нём скопилась грязь от ботинок после выездных миссий — она была явно многонедельной. Бардак был и в книгах, которые неаккуратными стопками занимали место на полу рядом со шкафом, не помещаясь внутри, потому что стоит лишь открыть створку и оттуда всё попросту вывалится.       Гермиона присела на краешек дивана, который издал характерный скрип кожи. Он был слегка затёртым и продавленным. Его хватало, чтобы Гарри мог выспаться перед новым днём.       Он жил здесь все последние четыре месяца, и это, конечно же, бросалось в глаза. Никто не говорил ему об этом, но Гарри каждый раз испытывал непомерную тревогу, когда в его кабинет заявлялся сам Кингсли или кто-то из Департамента. И хоть он и старался навести порядок в этом хаосе, это выходило, честно говоря, не очень. Когда у неё освободится время, она обязательно попытается помочь ему с уборкой, зная наперёд, что это будет не так уж и легко.       Но ведь если наводить порядок в жизни, то повсеместный?       Гарри стянул мантию с плеч, попутно снимая и пиджак. После он провалился в своё кресло, отложил очки и потёр глаза. Жест усталости и истощённости, который он постоянно пытался подавить в себе, стараясь выглядеть всё ещё бодрым.       Гермиона отсчитывала количество делений секундной стрелки на настенных часах, прежде чем Гарри заговорил с ней. Ровно тридцать.       — Я не знаю, что будет дальше, — произнёс он куда-то в воздух, мимо Гермионы, так, как если бы остался в кабинете совершенно один.       Она повернула к нему голову и посмотрела на то, как он надел очки обратно и, взяв первое попавшееся перо, начал истязать его, проходясь пальцем по бородкам.       — Никто не знает, что будет дальше, Гарри, — это походило на некий философский диалог, но Гермиона чувствовала потребность не уйти прямо сейчас, а поддержать его хоть как-то после такой встречи. — Тебя никто не заставляет прямо сейчас переезжать обратно и сидеть с сыном. Пока просто наблюдай за своими ощущениями.       Она хотела, чтобы кто-то посоветовал ей то же самое, сидя напротив. Наблюдать за собой, оценивать, взвешивать разумность чего-либо. Потому что в её голове всё больше оседали мысли о просмотре своего воспоминания, зовущем голосе Малфоя и тёмном холодном поместье.       Её слегка передернуло, но Гарри, слава Мерлину, этого не заметил, отрешённо глядя в потолок.       — Ты часто общаешься с ней? — спросил он, чтобы ещё раз прощупать фундаментальность той основы, на которой стоял.       Это как минимум шаг вперёд, а не просто интерес.       — Мы созваниваемся по каминной сети несколько раз в неделю. Джинни болтушка, ты же знаешь… — Гермиона осеклась, поймав на себе его печальный взгляд. Да, он бы сейчас всё отдал за её трескотню по поводу и без. Но он не пошевелился и опустил взгляд, потирая переносицу.       — Могла бы ты, — он запнулся, но прочистив горло снова продолжил, — держать меня, ну, знаешь, в курсе, что там у неё происходит?       Гермиона стушевалась, но тут же быстро закивала.       — Да. Конечно, Гарри.       И только после этого он выдохнул полностью. Его плечи расслабились, напряжение в кистях рук спало и он откинул истерзанное перо в сторону.       — Я провожу тебя, — он надел пиджак и они без лишних колебаний покинули его кабинет.

***

      Возле камина в гостиной Гермиону встретил урчащий Живоглот. Он редко снисходил до ласки, позволяя себя гладить, но в этот раз рыжий кот охотно подставил ей свою пушистость под ладонь.       — Соскучился? Есть будешь? — спросила она, и его глаза сверкнули живым блеском. Он с присущей ему грацией последовал на кухню вперед неё, издав там короткое мяуканье.       Что ж, весьма информативно.       Она отсыпала ему свежий корм в миску и кот, демонстративно повертевшись возле её ног, спустя минуту, всё-таки принялся за лакомство.       Гермиона устало села на табурет, накрытый подушкой в стиле пэчворк. Около года назад она получила такой комплект для кухни от тётушки Молли. Просто так. Потому что мать Джинни всегда была щедра на такие подарки. А уж если вспомнить именитые свитера, то у каждого, кто был в тесном родстве с Уизли, была как минимум коллекция в различных цветовых вариациях.       И Гермиона не была исключением, хоть и не являлась их родственницей. Молли опекала всех, и Гарри в том числе, как своих птенцов, бережно сгребая их под своё материнское крыло, компенсируя этим отсутствие тех детей, которых у неё отняла война.       Приготовив салат из зелени, яйца и сыра, Гермиона забралась на диван перед камином, просто впервые за день наслаждаясь едой. Живоглот запрыгнул на противоположный конец, тщательно приводя себя в порядок после ужина.       Голос больше не преследовал её. И от этого стало немного легче на душе.       Пока что.       Полностью растворившись в ощущениях мягкости сыра на языке, она ещё раз насладилась уютностью своей квартирки, которую она приобрела себе по приезду обратно в Лондон, дабы не стеснять родителей: тёплая, в пастельных тонах гостиная с большим книжным шкафом, рабочим столом в углу с кипой книг на нём, глубокое кресло справа от дивана, в котором она тоже любила засыпать с книгой в руках. За аркой в одной из стен скрывалась небольшая кухонька и кладовка со всем необходимым. Ещё одним излюбленным местом релаксации для неё была закрытая веранда, с парой плетёных кресел и стеклянным столиком. Там она частенько любовалась закатом и пила согревающий травяной чай.       Не было во всём этом какой-то особой роскоши, но Гермиону это вполне устраивало.       Убрав остатки пищи, Гермиона разложила диван. Застелив его, она наконец-то запуталась в одеяле, пуская в ноги своего кота. Он, потоптавшись около минуты, улёгся там, придавив её ступни. Гермиона выдохнула с некоторым разочарованием.       Теперь как минимум полночи ей придется спать на спине без возможности перевернуться.

***

      Шумные улочки магловского Лондона служили Гермионе своего рода отдушиной. Отвлечением от суматохи на работе и от постоянного динамичного стиля жизни аврора.       Субботний день она решила провести за посещением немагической части города. Это было сравнимо со вскрытием раковин в поисках жемчужин. Там каждый раз можно было наткнуться на что-то любопытное.       Гермиона шла по вычищенным от снега переулкам и куталась в пальто, накинутое вместо мантии. Она предусмотрительно надела под него вязаный свитер и тёплые брюки, за что сейчас была несметно благодарна самой себе.       Находясь уже в нескольких кварталах от знакомых ориентиров, она вышла на аллею, что встретила её булочными, из которых тянулись ароматы капучино и булочек с корицей, антикварными и книжными с ворохом старинных интересностей на своих прилавках и витринах. Летом на этой аллее сидело не меньше дюжины уличных художников, которые заманивали прохожих и с радостью корпели над портретами в угоду новому заказчику.       Остановившись возле книжной лавки с распродажей букинистики и перебрав внушительную стопку потрёпанных книг, Гермиона выбрала альбом Моне в потрескавшейся от времени обложке.       Когда Гермионе стало мало книг в магической вселенной, она активно стала наполнять свою жизнь магловскими искусствами, традициями, историей. И эти спонтанные покупки на книжных развалах стали определенной традицией.       Рассчитавшись с владельцем лавки, она убрала в сумку альбом импрессиониста, с предвкушением мечтая о неспешном вечере в созерцании прекрасного.       Никто не знал о её увлечении — вылазках в магловский Лондон. Даже Гарри и Джинни, казалось бы, самые близкие друзья. Это было её личным секретом, некой релаксацией, которой она не хотела делиться.       Да и вряд ли кто-то бы разделил это с ней. Все были слишком заняты — собой, друг другом, кем и чем угодно.       Поэтому, научившись абстрагироваться в своей скорлупе, она нашла в этих прогулках крупинку счастья.

***

      Едва расположившись на диване с чашкой ароматного чая и раскрыв альбом Моне на коленях, Гермиона подпрыгнула от стука клюва в окно.       И кто решил беспокоить её почтой в выходной? Кингсли?       Вряд ли.       Министр не дёргал её в свободное время, зная, что она и так достаточно отдаёт на благо Министерства.       Гарри?       Он говорил о любительском матче по квиддичу в Девоншире, и сам просил не беспокоить его письмами.       Джинни?       Она бы позвонила по камину, как и делала всегда.       Пока мысли выстраивались в узор пазла, Гермиона не без труда отвязала квадратный конверт от лапки неприметной совы и подала ей угощение. Моргнув, птица выпорхнула за пределы веранды.       Вновь устроившись среди подушек и пледа, Гермиона для начала сделала глоток свежезаваренного чая и только после этого вскрыла конверт. «Я всё ещё искренне не понимаю, как заслужил от вас поощрение в виде двух (!) артефактов из поместья Малфоев (ведь это кажется незаконно, но я вас не сдам, мисс Грейнджер, будьте во мне уверены!) Поэтому, хочу заранее отблагодарить вас за чашкой кофе в уютной кондитерской Шугарплама. Сегодня в 16 часов буду ждать вас за угловым столиком у окна. P.S. Очень надеюсь, что вы не сочтёте это послание за навязчивость, и с удовольствием примите моё приглашение. Ваш подчинённый, кандидат в авроры, Алби Гастман.»       На этом записка заканчивалась и Гермиона, повертев её в руках, прикрыла веки.       Алби.       Поразительными были его способности и прыткий ум, эта оживлённость и увлечённость всем и вся. Гермионе нравилось его кидание в пучину с головой, когда он безвылазно тренировался в центре авроров и просил ещё. Как без устали брался за любое задание и беспрекословно присоединялся к любому отряду, если была необходима замена. Этим всем он ей напоминал её саму. У него были амбиции, храбрость и запал, который он не терял с течением времени.       Он ей симпатичен, но не более. Рассматривать отношения с тем, кто был в подчинении, да ещё и под начальством Гарри — такое себе. Гермиона даже близко не представляла этого юношу как того, с кем она могла бы встречаться. Но они же могли просто стать друзьями?       Конечно да. И с чего она взяла, что кто-то решил позвать её на свидание? Глупость какая.       Гермиона усмехнулась сама себе. Решено, она прогуляется до кондитерской, заодно купит продуктов на обратном пути в овощной лавке. Это приободрило её и она, отметив про себя, что времени до назначенной встречи ещё было предостаточно, погрузилась в альбом с репродукциями.

***

      Лёгкий мороз приятно пощипывал щёки. Гермиона не стала накладывать на себя согревающие чары, стараясь ловить снежинки, которые опускались на её волосы и лицо. В этом было то, что напоминало ей о детстве. О прогулках с родителями по Лондону в метель перед Рождеством, и о том, как она незаметно для отца подхватывала эти кристаллики языком и хихикала украдкой.       И почему детство не имеет свойство повторяться по взмаху волшебной палочки? На этот вопрос не было ответа ни в одном магическом справочнике. Именно поэтому иногда она позволяла себе не отгораживаться заклинаниями, упрощая жизнь от дождя, солнца или снега, чтобы не лишать себя приятных моментов ностальгии.       Вспомнив о родителях, она сделала мысленную пометку о том, что стоило бы навестить их в следующий уикэнд. Они всегда были рады видеть её.       Когда кондитерская с пузатыми окнами показалась впереди, Гермиона прибавила шаг. Было без трёх минут четыре, и ей не хотелось опаздывать. Манерная привычка, которая привилась ей ещё со школы.       Она задержалась на несколько секунд на ступеньках возле обильно украшенной витрины и улыбнулась в отражение самой себе. Ей стоило забыть о работе и отдохнуть в компании того, с кем априори не будет скучно.       Внутри так приторно пахло кондитерской посыпкой и ванилью, что Гермиона едва пришла в себя привыкая к сладким ароматам. Шоколад разливался водопадом в миниатюрном приспособлении. Вокруг него кружили кексы, обмакиваясь в получившееся шоколадное озерцо выпуклой частью. Всё это медленно уплывало прямиком на витрину под стекло.       В этой кондитерской была точно тонна сладостей, на любой вкус и кошелёк: лакричные палочки, сахарные перья с пятью разными вкусами, свежий тыквенный пирог, корзинки с россыпями разноцветных Берти Боттс, шоколадные лягушки, которые вибрировали в своих коробочках, спеша выбраться наружу в руках невнимательного волшебника и пачки с друбблсами, некогда любимой жвачкой Рона. Прошло столько лет, что вкус синей жвачки «Сумасшедшая ягода», давно потерял свою актуальность, его затмили ярко оранжевые, зелёные и жёлтые обёртки.       Гермиона вздохнула. Воспоминания невовремя затмили её воодушевленное настроение, но Алби, помахавший ей из-за обещанного столика, вернул Гермиону обратно в «просто» кондитерскую с «просто» конфетами.       Она улыбнулась ему в ответ, приподняв ладонь в приветствии, и приблизилась к столику. Гермиона окинула взглядом пространство вокруг. Ещё несколько крохотных столиков ютились в левой части кондитерской, но они были не заняты. Это мгновенно успокоило её.       Алби поднялся с места, принимая её мантию и шарф, и отодвигая стул. Гермиона заметила, как он слегка беспокоился в её присутствии в такой, неформальной обстановке. Скорее всего, он был приятно шокирован тем, что она приняла приглашение.       Настало время выбрать десерт. Гермиона заказала несколько шоколадных кексов с орехово-сливочной начинкой и большой какао с танцующими зефирками. Они вихрем кружились над верхушкой бокала и медленно оседали на поверхность напитка. Алби выбрал тыквенный пирог, глинтвейн и сахарные перья с лимонным вкусом, новинку сезона.       Их заказ занял практически всё пространство между ними. За поглощением сладостей они неспешно обсуждали погоду, недавние события в магическом мире и лишь немного касались работы.       Гермиона чувствовала себя в своей тарелке ровно до тех пор, пока разговор не зашёл о поместье Малфоев.       — Вы так толком и не рассказали, что в этой комнате, мисс Грейнджер. Там была такая темень, что я не решился войти, — он сделал глоток насыщенного глинтвейна и приготовился её внимательно слушать.       — На самом деле это…       «Грейнджер»       Она плеснула на стол какао от внезапности голоса вокруг неё и Алби немедленно достал палочку помогая ей.       — Ничего страшного, мисс Грейнджер. Сейчас я всё уберу, — парень начал накладывать очищающие и быстро высушил поверхность столика.       Она была сбита с толку и вновь провалилась в тянущие её мысли о Малфое. Они проснулись в ней, отгрызая последние кусочки самообладания. Гермиона смотрела на недоеденный кекс и понимала, что её стошнит, если она возьмёт ещё хоть кусочек. И дело было не в выпечке — та была изумительной. А в том, что её так легко пошатнуло на полуслове от нового зова. Она была не в состоянии рационально объяснить, как могла слышать что-то подобное, и как оно заставляло её мгновенно закрываться в себе.       Это однозначно было ненормально, но рассказать кому-то о том, что её постоянно тянуло туда, она просто физически не могла, словно невидимая рука сдавливала её горло.       — Я просто хочу, пожалуй, уйти отсюда, — сказала она, прислонив ладонь ко лбу. Внутренний жар расползся по её шее и щекам, вызывая головную боль.       — Хорошо, — встрепенулся Алби, подскакивая на месте и торопясь сделать что-то, что по его мнению должно было привести её в чувство. — Я только оплачу наш заказ и вернусь.       Он отбежал ровно на минуту, за которую она успела отдышаться и встать на ноги. Гермиона быстро обмотала цветастый шарф вокруг шеи и набросила мантию. Алби вернулся с нескрываемой для неё тревогой на лице. Он подхватил девушку под руку, и вывел их из кондитерской, не забыв поблагодарить хозяйку за чудесный десерт.       Холодный воздух коснулся лёгких и Гермиона окончательно протрезвела от произошедшего. Она прокашлялась и натянула капюшон поверх распушившихся кудрей. Алби всё также шёл рядом, придерживая её за локоть, и это был первый после Рона жест заботы, от которого Гермиона не отдёрнулась.       Ей нужна была эта опора и поддержка. И Алби чутко следил за её состоянием, пока они шли вдоль Косого переулка.       — Простите, мисс Грейнджер, — начал он, подбирая слова. — Я растревожил вас этим вопросом, ведь вы и так упоминали, что это личное. Мне не стоило лезть.       — Это обычная комната, Алби. Не извиняйся, — она наконец повернулась в его сторону, глядя прямо в глаза. — Просто, есть некоторые вещи, с которыми я хотела бы разобраться сама, не ввязывая в это Гарри или тебя.       — О, я понимаю, — кивнул он и улыбнулся. — Вы не хотите меня пугать всеми этими страшилками про старинные поместья, да? Призраки, духи или что-то в этом роде?       Он заметил её удивленный оживившийся взгляд и улыбнулся чуть шире.       — Мистер Поттер считает, что я могу испугаться таких вещей, понимаете? — произнёс он чуть тише, склонившись рядом с её капюшоном. — Только это сугубо между нами, мисс Грейнджер. На самом деле я не из пугливых. Вот Дасти, я уверен, сразу бы наложил в штаны, увидь он призрака на миссии. Поэтому, когда вы сказали Гарри, что что-то заметили в окне, я вам поверил, но доказывать это такому аврору как мистер Поттер… Ну согласитесь. Паранормальные вещи сбивают командный дух и всё такое. Он подумал, что ему удалось избежать общей паники. Но на самом деле я очень волнуюсь за вас.       Этого еще не хватало.       — За меня? — она хохотнула с нервозностью, оглядывая по пути витрины магазинчиков. Они обогнули уже половину переулка и скоро им предстояло возвращаться назад. — Не стоит волноваться за аврора со стажем, я сумею о себе позаботиться. Но спасибо.       Гермиона поблагодарила его за участие, но сердце будто притиснули к рёбрам. Оно неугомонно билось, готовое взорваться и запачкать снег. Она тоже хотела защитить Алби от всего этого бреда, что бесновался в Малфой-Мэноре.       Он поверил ей… И что с того? Будто это решило какую-то проблему. Нет. Напротив. Ещё больше закрыло её внутри себя. И она, пытаясь отстраниться, аккуратным жестом вынырнула из-под его руки.       — А вы знаете сколько артефактов нашел отряд Праудфута на прошлой вылазке? — Алби тактично сделал вид, что не заметил, как она высвободилась и шла рядом с ним на расстоянии нескольких дюймов. — Целых двенадцать! — воскликнул он и тут же снизил голос до шёпота, из-за обернувшихся на них волшебников. — Это же целый клад, мисс Грейнджер. Как же я хочу найти что-нибудь в поместье. Вот бы поскорее отправиться в его подземелья. Мистер Поттер как назло оставляет самое лакомое под конец.       — Он делает свою работу и чётко определяет график как глава группы авроров, — ответила Гермиона, абсолютно не обращая внимания на неподдельный позитив Алби.       — Уж если в этом имении происходит подобная жуть, как вы и видели…       — Там ничего не происходит, Алби! — она прервала его довольно-таки серьёзным тоном, что Алби остановился на повороте. — Наверное, мне и правда показалось.       Гермиона поправила сумку и зашагала вперёд, углубляясь в переулок, оставляя за собой растерянного парня.       — Гермиона! То есть… простите, мисс Грейнджер! Подождите!       Но она уже скрылась за поворотом, где была точка аппарации. Когда Алби завернул за него с учащённым от ускоренного шага дыханием, девушки уже не было на месте.