Портрет Драко Малфоя

      Зал суда Визенгамота был полон старых волшебников в тёмных плотных мантиях. В воздухе витала обеспокоенность и нарастающая тревога. Гермиона сидела по правую руку от судьи. Гарри находился напротив нее в первом ряду. Он так же, как и Алби, сопровождал ее по всем судебным процессам, связанным с делом Малфоя-младшего.       Сегодня решалась судьба аврора Дасти Финча — на данный момент, обвинённого по самой тяжкой статье магического кодекса. Ему грозило пожизненное заточение в Азкабане в самом мрачном из его отсеков. Там, где обитали не один и не два дементора. Они кишели там будто змеи. Им дозволялось истязать пленных по нескольку раз в день, беспощадно испивая их душу. Никто не отсиживал там положенный срок, доживая до старости. Заключенных едва ли хватало на пару месяцев, не говоря уже о годах.       Обозленное и твёрдое, словно кремень, лицо Дасти показалось по ту сторону решетки. Его впихнули туда два аврора, приковав к стулу волшебными кандалами. Глаза Финча сверкали нездоровым блеском, и всё время заседания были обращены лишь на Гермиону.       Допрос затянулся на долгие часы. Судья готов был огласить главное. Все присутствующие хотели этого не меньше.       — Как вы избавились от тела Драко Малфоя, мистер Финч? — задал ему вопрос пожилой судья с морщинистым серьезным лицом. — И где оно находится на данный момент?       — Стухло в сточной канаве под долиной, — дернулся он, но авроры придержали его чарами. — Вам ведь и в голову не приходило поискать получше? Наверняка там остались белоснежные косточки принца чистой крови, — съязвил он и по залу суда прошелся недовольный гул.       — Попрошу тишины, — судья стукнул молоточком, из-под которого вылетело несколько искр, и пристально взглянул на подсудимого. — Каким образом, мистер Финч, его тело оказалось за пределами поместья? Какую магию вы использовали?       — Ту, о которой не пишут в книжках, — он кривовато улыбнулся, обнажая рассечённую губу и окровавленные зубы. Его взгляд встретился с глазами Гермионы. — Я силен в заклинаниях, получше всех ваших вместе взятых жалких авроров, — он сплюнул кровавую слюну и мотнул головой.       — Попрошу не переходить на оскорбления, подсудимый, — отметил судья и прокашлялся. — За вами, помимо совершения особо тяжкого преступления, числятся и несколько незаконных применений Непростительных заклинаний.       — Создание незарегистрированного порт-ключа отнесите туда же, господин судья, — прибавил Дасти, вытянув шею вперед и глядя старику прямо в глаза. Прытко пишущее перо застрочило быстрее.       — Непременно добавим, мистер Финч, — старик отвлекся на пергаменты перед собой. — Значит, тело Малфоя вы переместили, создав и зачаровав порт-ключ, верно понимаю?       — Совершенно верно, — отозвался Дасти, скривив губы. — Чтобы нашедшие его авроры наделали в штанишки от страха. Это было весело, между прочим, — зловеще усмехнулся он. — Найдете то, что осталось от этого Пса, в старом овраге у развалин ближе к югу.       — Подсудимый, — обратился к нему судья со всей своей компетентностью. — Если вы не прекратите, то отправитесь в Азкабан прямо сейчас. Вы уже достаточно сказали о себе, о совершенном преступлении и признали полную вину за содеянное.       — Мечтаю о поцелуе с дементором, — прыснул Дасти словно сумасшедший. — Как думаете, господин судья, они хорошо целуются?       — Прекратить это в зале суда! — прикрикнул он, стуча молоточком. — Или я скормлю вас им сейчас же, на виду у всех.       — Как романтично, — прошептал Дасти. — Столько внимания для меня одного.       — Авроры, наложить Силенцио на подсудимого, — приказал он и перевел взгляд на Гермиону. Она поежилась от охватившего ее внезапного озноба. Дасти, хоть и молчаливо, но продолжил следить за ее движениями, будто слизывая страх с ее кожи и наслаждаясь этим.       — Мисс Грейнджер, — обратился к ней судья, прочистив горло. — Так как в наших интересах обезопасить вас, и мы информированы о последствиях, связанных с проклятьем портрета Драко Малфоя, то, по итогам заседания суда, нами вынесено постановление: после вынесения приговора мистеру Дасти Финчу, вам дается полное право на уничтожение поместья Малфоев и всех придомовых построек с применением заклинания Адское пламя. Данная территория будет полностью благоустроена и перезастроена силами Департамента и Министерства магии в самое ближайшее время.       — Да, господин судья, — Гермиона кивнула, ощутив тепло руки Алби справа от нее. Она переплела их пальцы и впервые почувствовала уверенность в том, что она совершает всё правильно и уместно.       — Мистер Дасти Финч, — провозгласил судья и авроры с силой поставили его на ноги, сильнее сковав кандалы. — Без предварительного совещания, вы проговариваетесь к пожизненному заключению в тюрьме Азкабан, в секторе Е. Любое взаимодействие с окружающим миром, посещения и передачи, включая переписку и прочие блага, исключены…       Дасти сверлил Гермиону взглядом, будто она — самое лакомое блюдо во Вселенной. Гермиона прижалась к Алби и тот охотно приобнял ее за плечи.       — Не бойся его, — успокоил ее аврор. — Он больше никого не тронет, — Алби задел ее плечо теплой ладонью.        — …сожжение останков Драко Малфоя вместе со всеми артефактами, включая порт-ключи из семейной ячейки, произойдет в день уничтожения поместья. Мисс Гермиона Грейнджер имеет право на одного сопровождающего для завершения процедуры. Территория поместья разблокирована Ликвидаторами, попасть туда теперь можно без порт-ключа.       — Алби, — шепнула она и он откликнулся, взглянув на нее. — Я хочу, чтобы это был ты.       — Конечно, Гермиона. Мы отправимся туда вместе.       — …суд окончен!       Удар молоточка разнесся по залу в последний раз. На всех уровнях амфитеатра зашуршали мантии, раздались голоса, громко обсуждая произошедшее.       Дасти в последний раз сверкнул глазами, оскалившись на авроров, бывших коллег. На голову осужденного накинули колпак. Авроры отковали его от стула и увели из зала суда. Сердце Гермионы перестало так бешено стучать в висках, как будто ее подгоняли огнедышащим драконом. Алби притянул ее к себе, заключая в объятия. Он кивнул Гарри через ее плечо.       — Всё в порядке. Я сопровожу ее, — услышала Гермиона голос Алби и прижалась к его плечу.       Неужели теперь всё будет в порядке? В это трудно, но начинало вериться. Она еле заметно улыбнулась в лацканы пиджака Алби.

***

      Под ногами похрустывала тонкая корочка льда. Небо нависало рваными тучами, закрывая собой самые верхние шпили башен имения. Весна не спешила сменять зиму и учтиво ждала своего времени.       Гермиона вдвоём с Алби направлялась в сердце поместья, чтобы в последний раз взглянуть на величие этого древнего архитектурного творения и источника страданий Гермионы.       Накануне она приняла прописанные ей защитные зелья: последние пузырьки с полупрозрачно-сиреневой жидкостью — ее избавление от навязчивости и голоса, что управляли ее эмоциями на протяжении нескольких месяцев и чуть не подвели к краю пропасти. Наготове были и все артефакты, изъятые в ячейку Малфоев вместе с его волшебной палочкой — всё вернули в поместье на акт сожжения. Останки Малфоя-младшего также были заблаговременно найдены и подготовлены для уничтожения.       Его прах наконец-то смешается с пеплом фамильного дома, где он провел детство и юность. Гермиона ощущала себя частично виновной в том, что лишает его того, что возвели еще его предки, веками привнося в этот участок земли в туманном Уилтшире частичку своей души. Но, с другой стороны, она была спокойна за то, что Драко теперь будет наконец-то предан холодному воздуху Британии, как и подобает наследнику священной семьи.       Алби дал ей возможность в одиночестве обойти поместье. Гермиона заглядывала в стрельчатые окна, прикасалась к камню стен поместья ладонью, ощущая его холод и неприступность.       Она вышла через оранжерею в сад и прислонилась к стоящей обособленно вытянутой статуе ангела с почерневшими крыльями и треснутым ликом. Сегодня всё должно было сгореть дотла. Всё до единого камешка.       Она вернулась к Алби, стоявшему у промерзшего фонтана. Он терпеливо ждал ее, не подталкивая к активным действиям. Неспеша, она шаг за шагом преодолевала снежные сугробы. Алби протянул ей руку и не дал поскользнуться на камне подъездной дорожки.       Он заглянул девушке в глаза и увидел решительность, которую Гермиона по крупицам собирала внутри себя на протяжении всех этих болезненных месяцев.       — Можно я зайду внутрь? — спросила она чуть тише, чем хотела бы. — Всего на минуту, пожалуйста.       Алби незамедлительно кивнул, давая свое согласие.       — На сколько будет нужно, Гермиона, — его голос был сродни ласкающему летнему солнышку. Мягкий учтивый тон и небесный взгляд из-под пышных темных ресниц делали его самым чутким на земле.       — Спасибо, — ответила Гермиона и потянулась к нему, утыкаясь носом в воротник пальто.       Пара вдохов, и вот она идет, вспарывая снег своими сапогами и приближаясь к самому крыльцу. Ангел на постаменте всё так же сверлил ее взглядом пустых глазниц, следя за каждым ее движением.       Не заперто.       Больше никаких заклинаний. Поместье полностью вычищено от магии.       Войдя внутрь знакомого ей холла, Гермиона будто впервые взглянула на осыпавшиеся и задеревенелые от стужи стены. Встретилась взглядом с отблесками хрусталя и тусклостью многочисленных кабинетов. Под каблуками ее обуви размеренно поскрипывали половицы припыленного паркета. Дребезжащие рамы отстукивали монотонный ритм похожий на удары сердца загнанной в клетку птицы.       Бальный зал встретил ее тишиной, словно поместью нечего было ей ответить. Оно притаилось в преддверии сожжения. Скукожилось и обветшало еще на несколько десятков лет. Гермиона обвела взглядом сломанные стулья, сваленные в одну линию, недалеко от стены, и ряд плотных занавесок, что слетели с гардин и комьями лежали на полу как бесформенные тела. Она отступила на шаг назад, увидев слабый блеск.       Капля крови среди руин забытых вещей.       Воскрешающий камень, застрявший между досками.       Не сразу, и не смело, она подобралась ближе, опускаясь на колени. Артефакт бликовал мутными разводами пепельного неба. Рука Гермионы потянулась к камню, но пальцы сжались в кулак.       Гермиона зажмурилась.       В голове воспроизвёлся облик Драко, впервые появившегося перед ней в этом самом зале. То, как она была очарована его ликом, то, как она поддавалась ощущению тепла внутри бесплотного тела и верила в то, что это реальность. Но та жестоко отхлестала ее по щекам и скинула вниз со скалы, с которой она всё еще продолжала лететь. Падение прекратится, едва она занесет свою волшебную палочку и произнесет смертоносное заклинание.       Пальцы разжались.       Гермиона задела холодный артефакт, огладила его истертые грани и извлекла из расщелины вспоротого паркета. Камень на удивление был теплым. Подняв его на ладони и поднеся к лицу, она заглянула вовнутрь, разглядывая прожилки и их отблески. Легкое покалывание отозвалось в руке, но она не вернула камень на пол, а наоборот, сжала его в руке, ощущая пульсацию и нарастающее тепло.       Камень отзывался. Он хотел принадлежать кому-либо и быть проводником. И она не смогла ему отказать, пока заносила руку над карманом пальто, опуская его внутрь.       Простояв так минут десять — ровно столько, чтобы Алби начал обеспокоенно высматривать ее на крыльце и, не дождавшись, вошел внутрь поместья, она смахнула так не к месту проступившие слезы. Подойдя сзади, аврор потянул ее за руку, уводя от мрака, затхлости и ненужных воспоминаний, червями подъедающих сердце изнутри.       Солнце стремительно садилось. Его слабое свечение безуспешно пыталось прорываться сквозь серые плотные облака, и, не найдя выхода, сдалось, скатываясь за горизонт. Алби придерживал Гермиону за плечи и наблюдал за тем, как трясущейся рукой она сжимала свое древко.       — Ты сможешь, Гермиона. Не волнуйся, — подбодрил ее Алби и она кивнула, направляя волшебную палочку на стену старого поместья.       Живые, стремительные языки пламени змеями заструились по стенам дома, пробираясь внутрь. Они сжирали на своем пути буквально всё, превращая имение в труху. Где-то там горел и портрет Драко вместе с остальными полотнами, навсегда стираясь из этого мира.       Пламя разрасталось. Разгневанная магия бушевала, восторгаясь полученному простору и вседозволенности. И на это можно было смотреть бесконечно.       Огонь был всепоглощающим. Он был целительным.