Вдох и выдох, Эмма. Молчи. Не отвечай.
Едва сдержавшись от колкого ответа, я взяла ручку и продолжила создавать видимость покорной ученицы. Презирая всех находившихся здесь, я даже не прикоснулась к практической части задания, потому что для выполнения нужно было разбиться на пары. Облокотившись на подоконник спиной, я осмотрела учебную комнату, понимая, что подобное в Линфее мы делали в середине первого курса. Как Алфея, идущая первой по рейтингу, так беспощадно могла отставать в практических работах? Вырастить цветок из чаши мог любой дурак, не важно под какой стихией ты родился. Но эти лодыри то сжигали, то заливали ростки водой. Одна даже умудрилась ударить молнией едва выглянувший из-под земли стебель. Нет, были конечно и те, кто успешно справлялся. Но для чего делать это вдвоем? Зачем нужен партнер для подобной детсадовской работы? Я вновь достала телефон, уже не скрывая своего безразличия к происходящему, я решила ответить Блум.«Думаю, она уехала. Я сама не видела Фару уже несколько дней. Забей.»
Ответив, я вновь уставилась в окно, заметив, что на пороге школы появились несколько бронированных внедорожников. Королева Луна, собственной персоной. Классно, терпеть не могу эту заносчивую тетку. Мне всегда было жаль Стеллу. Но близко с принцессой Солярии мы никогда не общались. Так, кивали в знак приветствия. А вот и Сильва, который выходит во двор школы. Они о чем-то разговаривают. Спорят. Он нервничает, хватаясь за ножны. Накаченный мужчина, выходящий из очередного тонированного автомобиля. Он явно знаком c Солом. От него даже на расстоянии веяло угрозой и агрессией. Сильва начал было сопротивляться, но ему заламывают руки и пытаются усадить в автомобиль. Спустя несколько секунд их попытки прекращаются, но теперь все взгляды уставлены на окно второго этажа. То окно, за которым стою я, до боли в пальцах сжав подоконник. Не понимаю, почему они так пристально смотрят. Закусив губу, я вижу, как ледяная полоска, исходящая от моих ладоней, распространяется по всему пути к внедорожникам, покрывая машины слоем льда.«Блять, Эмма. Неужели это до сих пор происходит с тобой?»
Понимая, что в шаге от того, чтобы меня направили в клетку, пока не научусь контролировать магию в своей голове, я под дикие, раздраженные взгляды с улицы, встала со своего стула и пошла прочь. Профессор с недоумением посмотрел на меня, пытаясь разобраться с тем, что происходит. Но, проигнорировав преподавателя, я шла в сторону выхода. Слыша возмущенные вздохи, высказывания про наглость и высокомерие, я подошла к одному из источников недовольств, у которой были явно провальные попытки вырастить росток. После моего взмаха ладонью из горшка начал появляться стебель, обрамленный плотными, здоровыми листьями. Затем бутон. Гортензия небесно-голубого цвета теперь красовалась в горшке. Я сжала ладонь в кулак, после чего бутон превратился в мелкие, острые осколки льда, которые врезались в дверь и стены, изрядно напугав сидящих рядом. — Я умею много больше вашего, еще один комментарий и я сделаю это с твоей головой, — предельно спокойно ответила я и покинула аудиторию. Я шла вдоль темных коридоров, пытаясь понять, что мне делать. Стоит ли выйти к ним и попытаться понять, почему Сола забирает армия Солярии? Или проигнорировать это? Наступить себе на грудь и написать матери? Спросить, почему на её друга надели наручники, и в чем же его обвиняют? Джессика бы не простила мне безразличия. Образ рыжей женщины встал терпким туманом перед моими глазами. Она заменила мне всех. Стала всеми. И сейчас, чем я отплачиваю? Делаю вид, что не замечаю, как её старшего брата засовывают в машину, словно самого опасного преступника Иного Мира? Хотя, что я могу сделать? Я и так уже привлекла достаточно внимания, заморозив их транспорт. Вопрос времени, когда мне это аукнется. Тяжело выдохнув, я решила, что явно не герой, поэтому, встряхнув головой, я выбрала путь наименьшего сопротивления и побрела в свою комнату. Зайдя в спальный блок, на диване я обнаружила Блум и Терру, живо обсуждающих происходящее во дворе. Было ощущение, что сплетни в Алфее разносятся со скоростью света. Это происходило буквально минут пятнадцать назад, но уже в каждой части школы студенты обсуждали случившееся. — Эмма, зачем ты сделала это с машинами? — взгляд Терры был пронизывающим, но дружелюбным, через чур дружелюбным. Под громкий стук двери, я вошла в общую комнату и скрестив руки на груди, посмотрела на фею земли оценивающим взглядом. — А ты собираешь все сплетни или есть критерии? — резко, с вызовом уточнила, приподняв бровь. Блум подскочила с дивана, разряжая обстановку, подойдя ближе, в нос ударил запах яблочного шампуня, исходящий от девушки. Аккуратно, взяв меня под локоть, она буквально затащила в комнату, не давая продолжить спор с Террой. — Мне не нравится то, что происходит здесь, — сев на мою кровать, которая прогнулась под весом феи, начала она. — Даулинг, теперь Сильва. Розалинда избавляется от преподавателей, — нагнетающим голосом проговорила Блум. Я вопросительно посмотрела на собеседницу, которая, как мне показалось, пересмотрела теории заговоров и ищет подвох в каждом действии Хейл. — Не утрируй, — вздохнула я, садясь рядом. — Уверена, есть объяснение для всех действий, произошедших за последние пару дней. Честно, отъезд Фары беспокоил меня меньше всего. Я так привыкла жить без матери, что сейчас это казалось чем-то обыденным и нормальным. Будь то командировка, важная встреча или деловые переговоры — меня не волновало. Но судя по обстановке в школе, это не волновало только меня. А Сильва… Наверное, недоразумение, с которым они быстро разберутся, поэтому, успокоив саму себя, приводя свои чувства в привычную безмятежность, я взглянула на Блум, нервно перебирающую пальцами мой плед. — Всё будет нормально. Розалинда та еще сука, но она не полная дура. Даже слепой заметит, что студенты Алфеи уж слишком преданы и привязаны к своим директорам, и убрать их — начать негласную войну с вами, — я привстала, поправляя портрет, стоящий на моей тумбе, но это не осталось без внимания Питерс. — Поэтому, я не вижу поводов для беспокойства. Рыжая пропустила последние слова мимо ушей, неприлично долго пялясь на фотографию, стоящую рядом. Улыбающаяся Джесс и я, в парке развлечений Первого Мира. — Кто это? — спросила Блум, подняв глаза на меня. Я промолчала, не давая ответа, обдумывая, можно ли раскрыть Блум свою душу. — Эмма, почему ты так относишься к Даулинг? Мне казалось, она была бы замечательной матерью, — уточнила девушка, затрагивая за этот разговор всё больше неприятных тем. — Для всех остальных — возможно, но быть дочерью Даулинг — отвратительно, — заключила я, чем ввела девушку в шок и неподдельное удивление. — Мама сделала вид, что меня не существует. Она не приходила чаще, чем раз в пару месяцев, не водила меня гулять, не учила кататься на коньках, да даже магии меня обучила не Фара, — открываясь, впервые проговаривая это вслух, я уже не могла остановиться. — Даулинг не пришла ни на одно моё выступление, не сидела рядом, когда я болела, её не было, когда мне радостно, не было, когда грустно. Я росла без нее. А потом, выясняется, что она заточила мою вторую мать в стазис, лишив еще и Розалинды. Вы знаете Фару намного лучше, чем я. Для меня это просто очередной человек, проходящий мимо. — Эмма, прости, — я видела, что Блум стало некомфортно от услышанного. Это явно было не то, на что рассчитывала фея. Она встала с кровати и подошла к окну, любуясь видом, который вызывал у меня лишь неприязнь. — А эта женщина, она воспитывала тебя? — прервала тишину девушка, пытаясь выяснить подробности моей жизни. — Это Джессика — сестра Сильвы. Да. Она обучалась в Алфее, а потом… Не знаю, что ей пообещали за воспитание невыносимой девчонки, но она согласилась и мы стали жить вместе. Она была моей семьей. Пока не погибла в пожаре. Дура. Обладая магией огня, она не смогла защитить себя. Идиотка. Меня вытащил Сол из пламени, огонь не коснулся меня, но сжег Джесс заживо. Ничего не осталось. Хоронить было некого, — я прикрыла глаза, вспоминая, что мать, даже не дав попрощаться, отправила меня в Линфею. Я без понятия, где могила Джессики. Нить была оборвана так резко, что болело и ныло до сих пор, при любом упоминании женщины. Блум замялась, стоя у окна. Она не поворачивалась ко мне лицом, подавленная неожиданной откровенностью. — Знаешь, у меня были родители, которые любили меня, делали ради меня всё, — девушка резко обернулась ко мне, отвечая взаимностью и открытой душой, — но я каждую ночь думаю о той, кто безжалостно бросила меня в Первом Мире. Наверняка, она живет, радуется, даже не задумываясь о том, что я каждую ночь задыхаюсь от мысли о ней. Той, кому оказалась не нужна. Она даже не дала мне имя. Я смотрела прямо на нее, закусив губу. Две одинокие, брошенные феи сейчас стояли в комнате, каждая со своей раной и историей. Надломленные и злящиеся на судьбу за то, что та так несправедлива. Подойдя к фее, я раскрыла окно, и запах приближающегося дождя заполнил комнату. Свежий воздух был сейчас необходим. Выпуская на улицу все напряжение, я поправила джинсы, делая вид, что этого сложного разговора не было. Достав с верхней полки упаковку сигарет, я протянула Блум, но та, отказываясь, мотнула головой, задев своими рыжими прядями мое лицо, невольно пощекотав мне нос. Это небрежное действие рассмешило меня. Аккуратно достав из пачки одну, я протянула её фее и та аккуратно подожгла мне сигарету. Запах дыма и шоколада медленно растекался вдоль стен, пропитывая собой всю комнату. Я прикрыла глаза, давая себе несколько секунд спокойствия. Удивительно, но Питерс не напрягала меня, наоборот — рядом с ней я чувствовала, как мысли прекращают свой безумный бег. Сильный стук привлек наше внимание. Выбросив окурок в окно, я отряхнула руки и пригласила зайти. Точеный блондин неуверенно мялся в дверях. По загоревшимся глазам Блум, я поняла, что парень ей явно знаком. Голубые глаза пристально смотрели на меня, изучая. Взмахнув рукой, он запустил пальцы в волосы, приглаживая выбившиеся пряди. Одет в форму специалистов. Нервные, хаотичные движения. Тишина. Никто не заговаривает первым, блуждающий взгляд по моей комнате. Глаза останавливаются на фото. — Ты знаешь Джессику? — уточнил он, подходя ближе. Его руки потянулись к рамке, но я одним жестом, заставила парня передумать трогать чужое. Выпущенный небольшой слой льда вокруг вещи, его явно заинтересовал. — Значит, это ты заморозила машины. Я же, скрестив руки на груди, прокручивала в голове, откуда он мог знать Джесс. Это единственное, что меня интересовало. — Вы были знакомы? — уточняю я. — Скай, ты выглядишь обеспокоенным, что-то случилось? — Питерс подошла к нему ближе и провела рукой по лицу. Значит, пара. — А как я должен выглядеть, узнав, что мой отец жив? Всё, рассказанное Сильвой, все годы заботы обо мне, все это — ложь. Неуместный смешок вырвался из моей груди, привлекая внимание стоящих в комнате.Что за идиотская тяга к чужим детям? Сильвы решили организовать приют?
Они явно ждали объяснений. Но выдохнув, я подошла ближе, открывая им дверь и выпроваживая прочь. Очередная драма мне не нужна. Дни сменялись один за одним. Прошло две недели. Лекции. Практика. Индивидуальные занятия. Всё это я с завидным успехом решила прогуливать, зная, что за этим последует исключение. Мой единственный шанс сбежать. Я слишком хорошо отдавала себе отчет, что пока Даулинг занимала пост директора, она бы списывала мои выходки на пубертатный период и этого было бы слишком мало для того, чтобы выкинуть меня вон. Но для Розалинды даже меньший проступок был достаточен. Студенты покидали Алфею один за одним, сдавшиеся под натиском новоиспеченной директрисы. А здесь налицо полное пренебрежение ко всем новым устоям и правилам. Сильву все же забрала армия Солярии за попытку убийства короля Эраклиона. Слабак. Если убивать, так до конца. Особенно такого говнюка, как Андреас. Умывшись, я надела черный топ, рваные джинсы, и, прихватив толстовку, вышла в главный холл школы, надеясь вновь встретить Роуз и помозолить ей глаза. Алфея стала выглядеть серо и уныло. Теперь студенты стали носить форму, такую же безжизненно серую, под стать общей атмосфере. И мои джинсы явно выделялись среди всех. Заметив Блум и Музу, сидящих в компании Ская и Сэма, я направилась к ним, чтобы посмотреть, как те мучаются, пробуя на вкус склизкую жижу. Никто толком не мог понять, то ли это хлопья, разбухшие в молоке, то ли это несуразные макароны, залитые тем же напитком. Я с грохотом села рядом, ловя ухмыляющиеся взгляды знакомых. — Эмма, я боюсь, что она убьет тебя за это, — улыбнулся Сэм. Розалинда бесила его, и каждая выходка в адрес новой директрисы поднимала парню настроение. К нашему столу подошла компания студентов, две девушки с моего курса, остальные были же мне не знакомы. Окружая наш стол, они с насмешкой смотрели на меня сверху вниз. Я непонимающе уставилась на окружавших меня учеников, перебирая в голове, что же им может быть нужно. — Правда, что директрисы пожертвовали собой, чтобы продолжить род Розалинды и не потерять силу Льда в династии Хейл? — едкий, противный голос звучал прямо над моей макушкой. — Нет, они вообще не хотели воспитывать эту чокнутую, поэтому сдали её фее с магией Огня Дракона, чтобы та уничтожила её, — прервал говорившую кто-то другой. — Всё было не так, — из толпы вышла Беатрикс и села на край стола. — Сейчас я поведаю вам занимательную историю. Все взгляды устремились на первокурсницу, я же, раскрыв рот от удивления, медленно закипала внутри, чувствуя приближающуюся катастрофу. — Все мы знаем, что я — любимица Розалинды, и вот, несколько недель назад, я подслушала разговор королевы Луны и нашей директрисы, где те рассуждали о том, что Эмма — плод запретного заклинания. Королева пошла навстречу двум женщинам, род одной из которых просто вымирал. Брат Розалинды был ранен в бою, и ему оставались считанные дни. Наследника не было. Прибегнув к магии, несущей лишь разрушения и тьму, Фара забеременела, но гены ребенка внутри женщины принадлежали Розалинде, — все внимательно слушали Беатрикс, которая вскрывала тайны, неизвестные даже мне. — Для Хейл и Даулинг ребенок был нежеланным. Они не нуждались в Эмме. Важно было лишь наличие плода, в крови которой течет магия Смертельного Холода. Она несет смерть, — после этих слов, многие невольно сделали несколько шагов назад. — Серьезно, Беатрикс? Тебе нужно шоу? — я сжала руку в кулак, заставляя кровь внутри организма феи замедлиться, замерзая изнутри, она не могла пошевелиться. С ужасом смотрящие на тело, покрывающееся слоем инея, студенты пятились назад, боясь, что следующими могут стать они. Девушка задыхалась под моим контролем. Одно лишнее движение и она — труп. — Хватит, — резкий, холодный голос Розалинды заставил меня отпустить фею. Она жадно глотала воздух, кровь хлынула из носа Беатрикс, пачкая одежду. — Быстро ко мне в кабинет. Я видела в их глазах ужас и страх. Но это было заслуженно. Переведя взгляд на Хейл, я поняла, что та уже развернулась спиной, чтобы покинуть столовую. — Исключи меня, — громко захлопывая за собой дверь кабинета, я бесцеремонно уселась на кресло напротив дубового стола. — Ты жалкая, — заключив руки в замок, проговорила Розалинда. Я не сводила с нее глаз, пытаясь осознать услышанное несколько минут назад. — То, что говорила Беатрикс — правда? — уточнила я, не уверенная в том, что хочу услышать ответ. — Да, — как будто говоря о чем-то обыденном, ответила Хейл. — Любви не существует, Эмма. Для меня ты — комок могущества, не больше. Мне казалось, словно я тону, не в силах вынырнуть и заглотнуть воздух. Теперь все становилось на свои места. Я — лишь пробный проект. Ничего личного, никаких чувств. Все было ненастоящим.