Благословение небес

Истина в том, что нет хороших или плохих людей. Добро и зло не в людях, а в их поступках. Люди остаются просто людьми, а с добром или злом их связывает то, что они делают — или отказываются делать.

Изуку вертел в руках нож с запёкшейся на лезвии кровью. Её было немного, но она создавала удивительно красивые узоры — будто мороз на стекле оставил свой след. Мидория считал, что это довольно красиво, и что возникшее в его голове сравнение можно назвать удачным. Он отложил нож в сторону и наклонился к микрофону. — Итак! Третий этап нашей игры очень и очень прост. По сути, он является подготовительным между вторым и четвёртым, — он хмыкнул себе под нос, раскачиваясь на стуле. — У вас будет пятнадцать минут на то, чтобы найти подходящие места для пряток. После их истечения я отправлюсь искать вас. Если я вас найду — вы выбываете, а я зарабатываю дополнительный шрам в свою скромную коллекцию! Хитрить и перебегать разрешается, но запомните — если вы решите не прятаться, я могу воспользоваться ножом для более… Экстремальной цели, так сказать. Но в моих планах на сегодня не было суицида, я верю в вас и вашу благоразумность, ребятки! Ваше время началось! А пока вы будете прятаться… Я исполню главную цель своей игры. Готовьтесь слушать и внимать моим словам. Я вас предупредил. Изуку вздохнул, собираясь с мыслями. С чего бы начать?.. Да, наверное, с самого начала. — Знаете ли вы, что в мире около двух процентов людей не имеют причуд? А то, что среди этих двух процентов девяносто пять — это подростки, такие, как мы с вами, и дети помладше? Если вы не знали, то теперь будете. Эта статистика не так уж и ужасна для тех, кто незнаком с проблемой беспричудности… Но, ох, о чём это я? Зачем же лучшему студенту геройского курса самой востребованной академии страны, с яркой и сильной причудой, вдруг упоминать этих беспомощных созданий? Вы сейчас подумали именно так, я уверен, и даже не пытайтесь убеждать других и самих себя в обратном! Стереотипное мышление преследует даже героев, и они не смогут избавиться от него, если не признают его существование. Вы всё ещё дети, поэтому неудивительно то, что вы продолжаете следовать примеру взрослых, считая беспричудность некой… Болезнью, — Изуку вздохнул, переводя дыхание, и продолжил свою речь. — Я это к чему. Дело в том, что ваши стереотипы, они… Разрушают общество. Неужели беспричудные люди и в самом деле отсталые люди? Неужели они могут заразить вас, и ваша сила пропадёт? А изучали ли вы вообще, как появляется причуда у человека? Если бы вы вспомнили одну простую вещь, вы бы никогда не считали, что беспричудность заразна. Ведь причудливый ген нельзя стереть из строения организма. Он либо есть, либо его нет. Вспомните, как все вы проходили комиссию у врачей! Разве у вас дополнительный ген, который может блокировать причудливый ген? Есть ли у вас пятый палец на ноге? Нет. И он никогда не вырастет, потому что вам он попросту не нужен. Ваше тело достаточно крепко для принятия необычной силы, уровень организации уже дошёл до той ступени, которая может открыть новые способности организмов, и дегенерации уже не произойдёт, потому что нет для неё причины! Так почему же люди считают беспричудных заразными уродами?.. Он ненадолго задумался, проводя взглядом по камерам. Шинсо и другие ребята из его команды уже выполнили обговорённую часть — закрыли их плотными листами, чтобы Мидория не мог подсматривать. Изуку помотал головой, сосредотачиваясь на выступлении. — Но это всё ещё не даёт вам ответ на ваш вопрос… Ох, кажется, вести длинные речи — это не моё, ха-ха! Я отвечу вам. Я был беспричудным до вступительного экзамена в UA. После этих слов, вы, наверное, замерли и подумали: о, нет, этого не может быть, ведь у Мидории такая классная причуда, подходящая для геройства! К сожалению, не всё в этом мире идёт так, как мы представляем. Я собираюсь нарушить твой секрет, Всемогущий. Прости меня, если сможешь, но другие обязаны знать. Я не хочу молчать, я устал молчать! Чертовски устал от всего этого… Изуку провёл рукой по волосам, торчащим в разные стороны, собираясь с мыслями. — Моя причуда… Точнее, причуда Всемогущего — Один За Всех. Она может передаваться от одного человека к другому. Я получил эту причуду благодаря тому, что Яги-сенсей разглядел во мне «настоящего героя»… После того, как отверг меня тридцатью минутами ранее. Это не ваша вина, что после тех слов на крыше я чуть не прыгнул… Снова. Я бы не прыгнул. Я дал обещание жить человеку, который спас меня от самого настоящего фатального решения. А потом меня привлекли взрывы Бакуго в нескольких кварталах от здания. Хах… Да бросьте. Это не заслуживает такого потрясения в ваших глазах. Я ведь ещё не начал рассказывать о своей жизни. И я сейчас обращаюсь не только ко Всемогущему. Он посмотрел на таймер. Даже если его речь займёт больше пятнадцати минут, он ничего не потеряет. Его либо услышат, либо он останется один в этом мире… (Он старался в этот момент не думать об Айзаве. Ему слишком больно жить ради одного человека. Даже если этот человек стал для него единственным, самым близким человеком.) — Когда в четыре года, на приёме у врача, мне сказали, что я беспричудный, мой мир перевернулся с ног на голову. С детства я мечтал стать героем… Героем, который, как Всемогущий, сможет приносить людям чувство защищённости, который сможет улыбаться для других всю жизнь. И в тот момент, когда все мои мечты были, казалось, разрушены одним словом в строке диагноза, я ждал, я так безумно сильно ждал, что моя мама скажет мне, что я смогу быть героем и без причуды… Но всё, что она сделала — это заплакала и обняла, и, сквозь слёзы, я слышал, как она шептала единственную фразу… «Прости меня, Изуку». Нет, Инко, это не те слова, в которых я нуждался тогда, одиннадцать лет назад. Ты не смогла сохранить мою бесконечную веру тебе и твоим словам. Ты позволила отцу издеваться над нами. Что ты сделала для меня тогда? Ты защитила меня от его безумных, яростных взглядов? Ты защитила меня от его действий, уродующих самую душу человека? Нет. Ты просто смотрела, мама, как этот человек позволял себе издеваться надо мной всеми возможными способами, когда приезжал из командировки в твою квартиру. Я так сильно его ненавижу. Я бы убил его, но разве герои так поступают? Ведь человек — он везде остаётся человеком, и право на жизнь нельзя отбирать у него, каким бы уродом он не оказался. До четырёх лет ты учила меня быть справедливым и всегда помогать слабым. Но, похоже, ты из тех людей, которые могут только раздавать советы. Я, наверное, очень глупо выгляжу, обращаясь к матери, которая этого всего не слышит и даже не подозревает о том, что здесь происходит. Ну, ваше право считать меня сумасшедшим, мне всё равно, на самом деле. Проговаривая всё это, Изуку удивлялся своим чувствам. Он считал, что будет делиться всем этим с бесконечными слезами на глазах, но он не чувствовал ничего, кроме странной пустоты внутри. Как будто его слёзы, наконец, закончились. Может быть, они были тем, что заполняло его изнутри. И когда вся вода вытекла через его глаза, осталось лишь пустое место, ничем не заполненное. Мидория не думал, что его можно заполнить чем-то другим. Он продолжил. — Пожалуй, тот период моей жизни, начиная с пяти лет и заканчивая четырнадцатью годами, был самым ужасным временем. Позвольте, проговорите вы у себя в голове, ну и чем же он может быть ужасен? Тем, что папа бил и ругал? Так это у всех так. Такие слова, к счастью, проскользнут лишь у единиц из вас, потому что нутром вы уже начинаете понимать, что на самом деле это — не единственная причина. По-настоящему стало больно тогда, когда я забыл своё настоящее имя. Сейчас, Урарака, ты поймёшь, почему я тогда так отреагировал на то, что ты назвала меня Деку. Потому что эта кличка осталась со мной с детства. Знаете, когда человек долгое время не слышит в семье своего имени просто потому, что очень редко видится с мамой, работающей сверхурочно, и очень часто остаётся на улице, избитый хулиганами, кличущими тебя ничтожеством, он начинает думать, что именно так его и следует звать. Даже если я знал, что на самом деле Деку — это не моё имя, меня заставили так думать все люди, окружающие меня. Даже воспитатели в детском саду, даже учителя в школе звали меня именно так. И знаете, каким огромным было моё удивление, когда мама, которая взяла себе небольшой отпуск, назвала меня Изуку, когда я в очередной раз вернулся со школы весь в кровоподтёках? Нет, не знаете. И не сможете себе даже представить. Я тогда подумал: «Как так? Почему она зовёт меня так странно — Изуку? Разве она не умеет читать кандзи?» А потом решил, что она может звать меня так. Это имя приятнее, чем родное Деку. Я решил представляться незнакомцам именем Изуку — конечно, при условии, что со мной кто-то захочет поговорить. — А потом, в младшей школе, домой снова приехал отец. Возможно, если бы вы спросили меня об этом месяц назад, я бы промолчал. Но я уже настолько привык к тому, что делаю, что мне это не кажется чем-то… Неправильным. И торговля своим телом ради денег на еду становится хорошим эквивалентом роли груши для битья. Спасибо отцу, что открыл для меня такой простой путь. После этого, я думаю, не будет таким странным тот факт, что я выбрал маскировку девушки для своего образа Грина. Конечно, здесь до постели дело не доходило, и я считаю это достижением своих навыков флирта, но если бы пришлось, то я бы сделал это. Я привык идти на крайние меры для достижения своих целей. Дела в школе тоже стали немного сноснее, когда я перестал бояться того, что меня изнасилуют, а просто принял эту идею. Потому что лучше потерпеть немного, чем быть избитым до полусмерти и брошенным в подворотне за мусорными баками. Вы знаете, я сейчас удивляюсь тому, что не покончил с собой ещё тогда. Как я продержался так долго? Почему не позволил себе опустить руки? И, знаете, у меня есть ответ. Один мудрый писатель в своей книге написал очень хорошие слова: «Чтобы жизнь стала лучше, она сначала должна стать хуже». Наверное, это и есть то, что удерживало меня на плаву и заставляло идти вперёд все эти годы. Я всё ещё хотел стать героем, а настоящий герой должен уметь спасти себя, в первую очередь, и я спасал. Выкручивался, как мог. Я хотел быть частью общества, а не белой вороной, хотел, чтобы меня приняли таким, какой я есть — беспричудным мальчишкой с огромной мечтой стать настоящим героем. Сейчас я не хочу работать днём и улыбаться всем подряд, как хотел этого в детстве. Я не смогу улыбаться, у меня больше нет сил притворяться счастливым. Но я не хочу, чтобы люди страдали так же, как я. Потому что существует множество людей — не только подростков и детей, но и взрослых! — с проблемами, которые они не под силу решить сами. — Да, моя жизнь до первого года в академии была полна отчаяния, но я никому не позволял узреть мою изуродованную обществом душу. Сколько раз я пытался убить себя? А сколько раз прибегал к самоповреждению, чтобы хоть ненадолго отвлечься от терзающих меня изнутри мыслей? Я вырывал себе волосы, резал своё тело, разбивал в кровь костяшки о стены домов, напивался в хлам, но никогда не решался убиться, даже если был в одном шаге от этого. Я поражён тому, что не сорвался на наркотики. Видимо, уже тогда понимал, что это ни к чему хорошему вести не может. Да и напился я лишь однажды — то был день приезда отца. Я стоял на крышах многоэтажек, высматривая места без прохожих, закручивал петли в заброшках, сидел на ограждениях мостов, прятал полные банки таблеток со снотворным в своём шкафу и лезвия под ванной… Страшно, правда? Но это моя жизнь. И, когда появился шанс принять причуду Всемогущего, я воспользовался им. Я хотел влиться в общество и стать, наконец, чуточку счастливее… Я не стал. — Но… Я вам не говорил — ну, точнее, упоминал в самом начале своей речи, но не рассказывал об этом в полной мере, — что своей жизнью я обязан человеку, которого… Считаю своим настоящим отцом. Я вкладываю сейчас в это слово всю свою любовь и признательность за помощь, которую предоставил мне этот человек… Вы ещё не догадались, о ком я? Идиоты. Это Айзава-сан. В двенадцать лет моя жизнь могла закончиться, даже не начавшись, но он нашёл меня на крыше в ту ночь и сказал… Сказал, что я смогу стать героем… Даже без причуды. Изуку почувствовал, как привычное тепло расползлось в груди, когда он вспомнил Айзаву. Именно тот момент, когда силуэт героя впервые появился в его поле зрения, когда Сотриголова сказал ему именно те слова, которые он, потерянный и потерявший надежду мальчишка, так желал услышать хотя бы от одного-единственного человека. И он услышал. Парень почувствовал укол вины и сожаление внутри себя. — Айзава-сан, я знаю, что вы сейчас смотрите… Простите меня за всё, что я тут делаю. Это было так необходимо, если бы вы знали… Не вините себя. Я, возможно, был слишком глуп для того, чтобы сразу поделиться всем с вами… тобой. Прости меня, пожалуйста. Я скажу тебе это в лицо после завершения экзамена. Ты сделал для меня всё то, что должны были сделать мои родители. Но они отвернулись от меня, когда узнали о беспричудности. Мир чертовски несправедлив для таких, как я, и если б я мог, я бы сделал его лучше. Но я понимаю, что это невозможно, что на земле всегда найдутся люди, которые будут сеять несправедливость и стереотипы среди других людей. Я сейчас говорю только за беспричудных, но люди с мутациями, со слабыми или «злодейскими» причудами тоже подвергаются насилию и буллингу. Знаете, почему учителя в нашей академии самые лучшие? Потому что они все проходили через это — за исключением, конечно, Всемогущего. Он пришёл работать исключительно из-за того, что здесь учусь я, его так называемый преемник. У Яги-сенсея даже нет квалификации педагога. Айзава-сан, Мик-сенсей, Полночь-сенсей, — да даже Цементос! — подвергались буллингу. Конечно, в разных проявлениях, но суть одна. Человека изгоняют из общества за то, что он чем-то отличается от других. Простите, что так упоминаю обо всём этом, но вы не сможете сказать, что я неправ. Он снова прервался, переводя дух. Он сказал много всего, наверное. Прошло десять минут с начала его монолога. — Однако… Я мог бы помочь людям, которые потерялись. Наверное я провалил экзамен на настоящего героя. Себе я так и не смог помочь. Я чувствую, как изнутри меня съедает ненависть ко всему обществу и к тем людям, которые вынудили меня перевернуть своё представление о мире ещё в детстве. Я так сильно ненавижу своего отца, своих учителей и всех тех хулиганов, которые портили мои вещи, кидали кнопки в обувь, выливали на голову сладкий сироп, избивали на заднем школьном дворе… Я знаю, что дети, в общем-то, не виноваты — они просто следуют примеру взрослых. Я видел, как учителя смотрели на то, как меня избивают, через школьные окна и ничего, совсем ничего не делали. Младшие и старшие поколения живут в поразительном согласии. Жестокость осуждается в СМИ, в Интернете, в разговорах людей, но почему-то дальше этих самых разговоров ничего не ушло, а, наоборот, стало хуже. Я сравнивал статистику самоубийств прошлых веков и современности. Процентная доля людей, решивших покончить с собой, выросла с прошлого века на одиннадцать процентов по всему миру, а в Японии — на четыре. Люди страдают от несправедливости, которую принесло появление причуд. Я не говорю о том, что причуды — это плохо. По-моему, суперсилы становятся частью неповторимой личности человека, но это не значит, что другие люди будут стоять ниже него или выше. Общество забыло одно простое правило, на котором сейчас строится политика большинства стран и на которое они все не обращают должного внимания — мы все равны. И то, что беспричудных считают дном общества, а людей с мутациями и злодейскими способностями — недостойными нормальной жизни, абсолютно отвратительно! Разве сможет общество существовать в мире и согласии, если оно само себя разрушает? Правильно говорят — нет мира без войны. Чем ярче герои, тем чернее их тени. Всегда будут униженные и оскорблённые, которые захотят справедливости, но их не услышат. И если некоторые из отвергнутых обществом людей решат больше не обременять себя жизнью в прогнившем мире, то другие захотят отомстить. — Иногда я задаюсь вопросом: а почему же я не стал злодеем? Ведь у меня, как ни у кого другого, множество причин захотеть отомстить людям. Просто ребёнок, который исчез в пять лет в глубине моего сознания, всё ещё живёт где-то там и верит в благородство людей. Верит в то, что каждый достоин своей жизни и что не нам решать судьбу человека. Верит, что в мире ещё есть такие люди, как Айзава-сан, что их нельзя пересчитать по пальцам. Я хранил остатки света внутри себя. Я понимал, что злодейство — это крайний выход, как и суицид, и что из этих двух вариантов необходимо выбрать лишь один. А я не хотел выбирать и продолжал бороться за мечту, ставшую моим смыслом жизни, даже если она была несбыточная. *** Шота не отрывал глаз от экрана. Его Проблемный Ребёнок… Почему так больно смотреть на это? Изуку даже не плачет. Он просто продолжает говорить всё это безэмоциональным голосом и оглядывает кабинет пустым взглядом ядовито-зелёных глаз под маской. И только упоминая его, Айзаву, взгляд Мидории теплеет, а в голосе проскакивает нежность и безграничная благодарность. — …считаю своим настоящим отцом… Сердце мужчины делает кульбит на словах ребенка. Он… Он понимает, что речь идёт про него, но почему-то не ожидает услышать об этом… Сейчас. Так много всего — голова идёт кругом. Его… и правда принуждал к… Интимной близости родной отец? Его мать, та самая милая женщина Инко Мидория, не любила своего сына? Он торговал собой, чтобы просто получить деньги на еду? Айзава чувствовал, как его душа разрывается на части, когда он слушает Изуку, когда слышит о всей несправедливости и жестокости, с которой пришлось встретиться его самому любимому ученику. Он… Он может назвать его своим сыном? Он так хочет забрать этого израненного и изломанного парнишку под своё крыло, уберечь его от жестокого мира. Шота хотел бы получить возможность сделать это намного раньше, когда Изуку ещё не сломался окончательно. Сейчас перед собой он видел не подростка, который с гордостью учится на курсе героя в самой престижной академии страны, а согнувшегося под тяжестью своей жизни маленького взрослого, который принял решение бороться за свою счастливую жизнь до самого конца. И, по сути, прямо сейчас весь этот монолог, вся эта финальная игра были безмолвным криком о помощи, до ужаса отчаянным и обречённым. Айзава понимал — если ученики с курса героев не смогут разглядеть за откровениями Мидории этого крика, то единственный шанс на спасение будет разрушен и пропадёт в обрыве небытия. И что будет с Изуку после этого — никто не мог сказать.