Благословение небес

Трудности, беды, гонения — не они формируют личность. Они лишь обнаруживают, удостоверяют существующие, но скрытые до поры черты характера. Человека формирует счастье. И если он вырос не таким, как нам всем хотелось бы, то, скорее всего, потому, что счастья ему оказалось недостаточно.

Урарака замерла на месте, вслушиваясь в поразительно пустой голос Мидории в динамике. Как будто их эмоционального одноклассника в один момент подменили на робота, на бездушную машину — и заставили рассказать историю, вручив лист с текстом. По крайней мере, начало текста было похоже именно на это. К чему зашла речь о беспричудных? Мидори пользовался моментом, чтобы сделать внеплановую лекцию? Ха-ха, ха… Это бесконечно глупое предположение, подумала Урарака сама про себя, конечно же, Изуку должен преследовать более глубокие цели, нежели простой урок «антидискриминации», которые проводят в академии каждые две недели. — Так почему же люди считают беспричудных заразными уродами? Что-то в этом вопросе очень не понравилось девушке. Безусловно, было трудно воспринимать речь Мидори без привычных эмоций, бьющих через край в его речи и движениях, но всё же… Что-то было не так, и она могла чувствовать это всё больше, по мере того как Изуку продолжал вещать этим отвратительным голосом через динамик. Это вообще он говорил? — …длинные речи — это не моё, ха-ха! Я отвечу вам. Я был беспричудным до вступительного экзамена в UA. — Что? — Урарака подпрыгнула от голоса Серо рядом с собой. Видимо, он шёл искать место для пряток. Ей тоже надо было делать это, но… Это. То, что сказал Мидори только что. Это была правда или просто глупая шутка? У него ведь такая классная причуда, он… — После этих слов, вы, наверное, замерли и подумали: о, нет, этого не может быть, ведь у Мидории такая классная причуда, подходящая для геройства! Всё, что могла сделать Урарака — это раскрыть рот в изумлении. Нет-нет, постойте… Но причуда… Его причуда такая яркая! Неужели её и правда не было?.. Он шутит, просто скажите, что это глупая шутка, чтобы сбить их с толку и проиграть в финале. Они должны прятаться! Они не должны слушать то, что говорит Изуку! Он просто играет с ними. Да, именно так. Им нужно прятаться. — Серо, не стой как столб! Мы всё ещё играем в его игры, пойдём и вместе найдём, где спрятаться! — Урарака схватила одноклассника за руку и потащила за собой. — Н-но, Урарака! Ты слышала, о чём вообще говорит Мидория? Он же… — А если он врёт? Ты не подумал о такой вероятности?! Он дал нам пятнадцать минут на прятки, потом он пойдёт искать нас, и, если найдёт, мы вылетим из игры, а он себе ещё что-нибудь порежет — при условии, что он не врёт нам об этом! Ты думаешь, что это Мидори? Он всегда говорит обо всём с эмоциями, бьющими через край! А сейчас этот странный безэмоциональный голос, и он меня очень сильно напрягает… Не может Изуку так разговаривать, понимаешь? Что, если это просто Шинсо, пародирующий своим устройством голос Мидории? Не думал об этом? Серо вырвал свою руку из хватки Урараки и странно посмотрел на неё. От взгляда одноклассника девушке стало неуютно. Ну и что она снова сделала не так? Благодаря заминке они смогли услышать динамик. — …не прыгнул… Снова. Я бы не прыгнул. Я дал обещание жить человеку, который спас меня от самого настоящего фатального решения. А потом меня привлекли взрывы… — Он… Сейчас говорил про… — Суицид, — мрачно ответил Серо. — Да. И так могут говорить только те люди, которые прошли через это. Поверь, я хорошо знаю, о чём говорю… — Но почему?.. — Что — почему? Что значит твоё «почему»?! — Серо сорвался на крик, сжимая кулаки. — Ты не знаешь, ты совершенно ничего не знаешь про жизнь беспричудных, не так ли?! У меня был друг… Без причуды. Я видел, как обращаются с такими, как он. К сожалению, я не успел тогда взять с него обещание не делать с собой ничего. Изуку очень повезло встретить человека, который взял с него обещание жить, несмотря ни на что. Ты пойми, всё то, что говорит Изуку сейчас — это правда. Неужели ты не слышишь?.. Он кричит. Грусть и вина, плескающиеся в глазах Серо, заставили Очако посмотреть на динамик совершенно другим взглядом. — И в тот момент, когда все мои мечты были, казалось, разрушены одним словом в строке диагноза, я ждал, я так безумно сильно ждал, что моя мама скажет мне, что я смогу быть героем и без причуды… — Серо, я… Мне… — Не говори, что тебе жаль. Я понимаю, что это так, но от твоих слов становится только хуже. Тем более, это было давно. Ни к чему поминать старое. Её одноклассник отвернулся, украдкой вытирая заслезившиеся глаза. Да, это было давно, но воспоминания ранят ничуть не меньше. — …я слышал, как она шептала единственную фразу… «Прости меня, Изуку». Урарака чувствовала, как её сердце начинает разбиваться. Инко-сан… Эта светлая, добрая женщина… Неужели она могла сказать такое своему сыну? — Ребята, я, конечно, понимаю, что вы все будете слушать откровения Зук-куна до бесконечности, но ваше время всё ещё идёт. Очако и Серо резко повернулись на голос, поднимая руки перед собой и готовясь сражаться. Шинсо стоял перед ними в фиолетовой маске кота, засунув руки в карманы. Его поза была расслаблена, он знал, что здесь и сейчас у него намного больше власти над героями. — Расслабьтесь, я не собираюсь убирать вас из игры, это не в моих интересах. Вы же слышали условия, — нахмурился подросток. Серо ткнул локтем в бок девушку и указал на угол с камерой. Она была закрыта плотным картоном. Шинсо хмыкнул. — Да, это тоже условия Грина. Он не должен глядеть по камерам, где вы прячетесь. Это было бы несправедливо. А теперь идите за мной, я покажу вам место, где он вас не найдёт. Если я работаю на Грина, ещё не значит, что я не попытаюсь устроить здесь саботаж. Всё, что он говорит — чистая правда, как вы поняли. Я очень надеюсь, что остальные помогут героям спрятаться. Злодей направился в только ему известное место. Двум одноклассникам ничего не оставалось делать, кроме как переглянуться и последовать за ним. *** Монома не хотел обращать внимание на то, о чём говорил Мидория по динамику. И он успешно справлялся со своей миссией поиска места для пряток, пока безэмоциональный голос, всё-таки, не завладел его вниманием. — …редко видится с мамой, работающей сверхурочно, и очень часто остаётся на улице, избитый хулиганами, кличущими тебя ничтожеством, он начинает думать, что именно так его и следует звать. Нейто нахмурился и оторвался от попыток влезть на верхнюю полку шкафа (ничего лучше он не придумал), прислушиваясь к словам. Там, ээ, кажется, было что-то важное? Этот монотонный голос утомлял и был не более чем фоновым шумом, но что-то подсказало Мономе, что следует прислушаться. Он обратил взгляд на динамик в коридоре, выглянув из кабинета. — »…так? Почему она зовёт меня так странно — Изуку? Разве она не умеет читать кандзи?» А потом решил, что она может звать меня так. Это имя приятнее, чем родное Деку. Мурашки пробежали вдоль позвоночника студента В класса. Что… Что? Это, типа, он думал, что его зовут Деку, да? Но… Постойте. А о чём он вообще говорил до этого?! Монома почувствовал, что пропустил много важной информации. Ему стало стыдно. Он продолжил слушать исповедь. — …И торговля своим телом ради денег на еду становится хорошим эквивалентом груши для битья. — Монома? Названный подросток обернулся на голос и встретился глазами с Тецутецу. Тот стоял, прижав кулак к груди. В глазах стального студента стояли слёзы. — Ты слышал? Это ведь… Правда? — неуверенно спросил он у командира. Монома повёл плечами. — Прости, я… Прослушал большую часть. Только то, что он забыл своё имя и ещё торговал собой. Монома постарался произнести это как можно более ровным голосом, но получилось донельзя плохо — он сорвался на шёпот на последних словах. Он не знал, правда это или нет, но звучало просто ужасно. — Ты что?! Он… Мидория говорил о своей беспричудности до четырнадцати лет. Тебе ли не знать, что такое буллинг, Монома. Ты должен был послушать его речь с самого начала… — плечи Тецутецу опустились, и он с тоской посмотрел на одноклассника. — Я думаю, мы все понимаем, что именно случилось с Изуку. — Я никогда не рассказывал вам о проблемах, которые были в моей жизни и не присутствовал на ваших глупых «свечках» с откровениями, не знаю, о чём ты говоришь, — буркнул Нейто, виновато отворачиваясь в сторону. — А зря. Кендо была, и она рассказывала всем о своей жизни и о твоей роли в ней. Я знаю, ты хороший парень, и ты способен понять то, о чём Мидория говорит. Послушай его. — …хотел, чтобы меня приняли таким, какой я есть — беспричудным мальчишкой с огромной мечтой стать настоящим героем. Монома чувствовал, как его душа начинает болеть от слов студента А класса. Нейто… понимал его. — Я не смогу улыбаться, у меня больше нет сил притворяться счастливым. Но я не хочу, чтобы люди страдали так же, как я. Герой провёл руками по лицу, пытаясь отогнать внезапные слёзы. Он увидел себя в образе этого парня. Он защищал Кендо, потому что не хотел для неё судьбы, наполненной страданиями. Он вспоминал своё детство, наполненное собственным одиночеством и презрением других людей. Мысль о том, что Изуку тоже прошёл через всё это, наполняла душу Мономы сочувствием. Нет, Мидория — не тот человек, который заслуживал такой судьбы. Он был самым лучшим среди всего геройского курса, по скромному мнению Нейто, и являлся для всех образом настоящего героя, который прямо сейчас укреплялся ещё больше. — Монома, мы нужны ему. Мы должны помочь Мидории, — тихо проговорил Тецутецу, выводя Нейто из транса. — Давай спрячемся так хорошо, чтобы он нас не нашёл. — …на крышах многоэтажек, высматривая места без прохожих, закручивал петли в заброшках, сидел на ограждениях мостов… Монома выдохнул, только сейчас осознавая, что задерживал дыхание. — Да… Да, давай спрячемся. *** Мина сидела на полу, не отрывая глаз от динамика. — Знаете, почему учителя в нашей академии самые лучшие? Она никогда не сомневалась в том, что их учителя прекрасны, но прямо сейчас она боялась услышать слова Изуку. Слёзы стекали по её щекам и мочили воротник костюма. Их Мидория… Неужели он и правда прошёл через весь этот ад? — …подвергались буллингу. Конечно, в разных проявлениях, но суть одна. Ашидо услышала шаги слева от себя и обернулась на звук. Перед ней стояла Асуи. Мина вытерла лицо тыльной стороной ладони и поднялась. — Ква, я знаю, что то, о чём говорит Изуку — ужасно, но игра всё ещё идёт. Тебе нужно спрятаться. Розовая девушка вздохнула, приводя себя в порядок. Она знала, что игра не прекратится. Просто было трудно собраться с мыслями. Монолог Мидории выбил её из колеи. Теперь она понимала, почему все ребята так стремятся попасть на курс героя в UA. Политика академии не терпит любого вида дискриминации, она ставит всех людей в равноправное положение. Она выбирала эту академию по этому принципу. UA — вообще первая в мире академия, которая смогла избавиться от стереотипов и решила принимать на обучение даже беспричудных. Мало кто придавал этому значение, но в положении было прописано, что на все курсы, кроме геройского, принимаются люди без причуд. Изуку, наверняка, знал это. Он как-то упоминал, что хотел подавать документы не только на геройский факультет, но и на поддержку, однако его отговорили. Теперь это имеет больше смысла. — Прости, я знаю, что нужно прятаться, просто… Это всё сбивает с толка. Мидория… — Он делает это от безысходности, — грустно проговаривает Минета, вышедший из-за угла. — Мы должны спасти его. — Это похоже на безмолвный крик… Вам не кажется? — Да, определённо. Нужно идти прятаться. Тсую, покажешь нам места? — Я здесь для этого. Втроём они направились на поиски подходящего места для пряток, пока в динамике продолжал своё выступление их одноклассник. — Иногда я задаюсь вопросом: а почему же я не стал злодеем?.. *** — А я не хотел выбирать и продолжал бороться за мечту, ставшую моим смыслом жизни, даже если она была несбыточная. Недзу. . . был поражён. Мидория Изуку был необычайно сильным ребёнком. Ему не было жалко подростка — вообще-то, жалость была последней в списке того, что можно испытывать по отношению к Мидории. Недзу понимал его чувства. Хотя их истории были разными, их объединяло одна важная вещь — ненависть к обществу. Они оба понимали, насколько оно пропиталось стереотипами и несправедливостью. Недзу смог создать свою академию и сделал из неё собственный мир, в котором все были равны. Ученики, начиная со второго курса, уже забывали о стереотипном мышлении и смотрели в самую суть человека — именно благодаря этому взгляду UA выпускала лучших героев Японии. Директор академии был очень рад, что Изуку попал на обучение именно к нему. Они смогут помочь Мидории обрести душевное равновесие и найдут новую семью… Хотя, этот пункт был уже выполнен. Недзу украдкой посмотрел на Айзаву, не отрывающего взгляд от экрана с изображением подростка. Недзу уже увидел, что остальные ученики внемли мольбе Изуку и готовы сохранить его жизнь. Дело осталось за малым — последний этап игры уже был готов начаться. Мидории осталось потратить свои пятнадцать минут на поиски студентов, а потом закончить экзамен.