※ ※ ※
— Ну, и каково это? — Обанай отложил томик со стихами и потянулся, недовольно щурясь: солнце почти село и чтение приходилось заканчивать. — А?.. — разглядывая цветок, название которого вновь и вновь ускользало, рассеянно поднял голову Токито. Игуро был одним из немногих, чья компания не досаждала: в основном потому, что Столп змеи предпочитал тишину. — Каково это? Ходить на миссии вместе с Сато? — зевнул Игуро, удобнее устраиваясь в корнях старого дерева. — С кем? — Токито нахмурился, искренне не понимая, что имеет в виду товарищ. Вполне возможно, Обанай говорил о чем-то до этого, а он просто пропустил мимо ушей. Нельзя сказать, что это его огорчило, но вынуждать Игуро повторять все по второму разу было неудобно. — Что, даже не знаешь, как зовут твою напарницу? — усмехнулся под бинтами Столп змеи. — Хотя, я не удивлен. — Ты говоришь о Наоки? — Муичиро отложил цветок и внимательно посмотрел на друга. — Как зовут Наоки я знаю. Наоки. Вот. — А полностью Наоки Сато, — благодушно рассмеялся Обанай. — Запомни. Вы с ней сколько уже? Три? Четыре месяца? — Наверное, — пожал плечами Токито. — Я не считал. — Ну, и? — поглаживая указательным пальцем Кабурамару, продолжил приятель. — Слухи не врут? — Слухи? — переспросил растерявшийся Муичиро. Даже сама мысль о том, что про Наоки могут ходить какие-то слухи, удивляла. Что о ней говорить? Сам он ни разу не пожаловался на бесполезную напарницу, неизменно утвердительно кивая на вопросы Ояката-сама и товарищей, порой интересовавшихся охотницей. Удобно ли ему с ней? Да, шумит, зато не мешается под ногами. Этого было более чем достаточно, чтобы терпеть вынужденное партнерство. — Она же преемница Столпа, как-никак, — хмыкнул Игуро. — Да и про ее испытание на Горе глицинии до сих пор шепчутся. — Почему? — Токито изо всех сил старался внимательно слушать друга. — Что там случилось? — Она же почти всех демонов в одиночку перебила. Как теперь проверять будущих мечников — непонятно, — нахмурился Обанай. — Ты разве не слушал Главу на последнем собрании? Наставница тогда даже за свою цугуко извинялась… — А чья она преемница? — Муичиро впервые за последние месяцы удивился сам себе: а ведь и правда мог побольше узнать о человеке, от которого вполне вероятно однажды может зависеть его собственная жизнь. — Небесного столпа, — терпеливо ответил Игуро, и в его голосе Токито отчетливо уловил нотки уважения. — Однажды они с Химеджимой на спор сидели под ледяным водопадом — кто дольше продержится. Вроде как, одновременно сдались. — Наоки просидела столько же, сколько Гемей-сама? — Токито с удивлением посмотрел на Обаная: тот говорил вполне серьёзно. Выдержать испытание Столпа камня удавалось лишь единицам. Однажды Токито, свято веривший в собственную исключительность, тоже сунулся под ледяные потоки. Сколько вытерпел — не помнил, но помнил, как потом несколько дней не мог встать с постели, заходясь глубоким надрывным кашлем. — Да не Наоки твоя, наставница ее, — отмахнулся недовольный Игуро. — А, неважно. Ну, и как она тебе? — Наставница? — склонил голову набок вконец растерявшийся Токито: — Не помню. Я ее только пару раз видел… Сильная, наверное. — Да не Небесный столп, — Игуро начал было раздражаться, но быстро взял себя в руки и почти что по слогам выговорил: — Как тебе твоя напарница Наоки Сато? — А… — выдохнул Муичиро. — Она… шумная, но хорошая. — И это все? — разочарованно выдохнул Обанай, но потом махнул рукой, смирившись, что вытянуть больше из Столпа тумана не выйдет. — Ладно, не бери в голову. Я надеялся, ты вспомнишь, как она дерется. Дыхание небес уникальная техника, всегда хотел посмотреть. Токито только пожал плечами: рассказывать о полной бесполезности Наоки он не собирался: в лучшем случае ее уберут, в худшем — заменят кем-то другим, кем-то, кто действительно решит, что Столпу тумана нужна помощь на миссиях. Разговор о Дыхании небес и Наоки быстро вылетел из головы, но уже через месяц Токито вспомнил каждое слово, произнесенное Обанаем. Стоя в окружении выводка демонов, Столп тумана крепко держал клинок, просчитывая каждое движение — в таких условиях даже самая незначительная ошибка могла стоить дорого. Демонов было слишком много и каждый — со своей кровавой техникой. Но Муичиро не позволял себе пораженческие мысли — толку от них все равно никакого… прямо как и от напарницы, которая опаздывала. Как обычно. Токито глубоко вдохнул и сжал цуку — он справится. Ему никто не нужен. Вот только вышло иначе: порванное плечо, рассеченная грудь, кровоточащие укусы. И он — один. Против трех тварей. Исключительный, невероятно талантливый, не нуждающийся ни в чьей помощи Столп тумана стоял на дрожащих ногах и зажимал глубокую рану. Так глупо. Совсем не исключительно. Не особенно. Погибнет, как остальные — в темноте и в крови. — Токито-сан! — легкий голос разнесся по выжженному пустырю. — Как же вы так? Наоки, показавшуюся из тени, совсем не смутило численное превосходство врага — она даже не посмотрела на разбушевавшихся демонов, лишь беспокойно пробежалась взглядом по изорванной форме Столпа. И в один прыжок оказалась рядом, вставая спиной к его спине. — Ты опоздала. — прошептал Муичиро, чувствуя ее плечо — такую необходимую сейчас опору. — Снова… — Будет вам, Токито-сан, — рассмеялась Наоки. — По-моему, сегодня я пришла как раз вовремя. — Демон справа может призывать какие-то зубастые пасти. Тот, что в центре, мгновенно перемещается. А третий… Я еще не встречал такой плотной шкуры, я его даже не поцарапал, — он и сам не знал, зачем вводил Наоки в курс дела: то ли оправдывался, то ли действительно решил, что она способна помочь. Ну, или он просто начал бредить от кровопотери. — Спасибо, Токито-сан! — лица Наоки он не видел, но уловил совсем несвойственное спокойствие в голосе. Это было еще удивительнее, чем ее неожиданное появление. — Не берите в голову. Мы сейчас с ними разберемся. Подумаешь, шкура какая-то. Муичиро не успел понять, когда именно тепло, согревавшее спину, исчезло: за долю секунды Наоки оказались над головой самого сильного из оставшейся троицы. И в тот же миг Токито понял, почему Обанай так хотел посмотреть на Дыхание небес. Техника Наоки была невероятна: сочетая удивительную скорость и силу, охотница рубила демонические туши, не обращая внимания ни на облако клыкастых пастей, ни на стремительные перемещения врага. Подобраться к ней было невозможно: Наоки была везде и нигде, как небо, которому нет ни конца, ни края. Токито слышал лишь свист, с которым клинок рассекал уродливые тела, и предсмертные хрипы ночных тварей. — Нечего скалиться, — хмуро посмотрев сверху на распадающуюся прахом голову монстра, Наоки стряхнула кровь с катаны. — Сам виноват. А потом как ни в чем ни бывало озорно подмигнула Муичиро, который как раз закончил с последним демоном: — Вот и все, Токито-сан. А вы говорили «опоздала», — подойдя ближе, она внимательно осмотрела раненого Столпа и недовольно покачала головой: — Хотя, может, надо было подключиться и раньше. Простите. Муичиро только закатил глаза и сполз на землю. Что случилось дальше, он не помнил. Только прохлада свежего ветра в волосах. Запахи лекарств и шершавые прикосновения бинтов. А потом была темнота. Мягкая, спокойная. И приятный белый шум. Токито открыл глаза и приподнялся на локтях, оглядывая небольшую комнату. Взгляд зацепился за герб глицинии, пальцы нащупали стакан: кашляя, отпил немного и снова рухнул на мягкие подушки. Память нехотя подняла на поверхность последнее, что он успел заметить перед тем, как позорно потерял сознание: мертвые демоны, вонь и озорные зеленые огни на светлом лице. — Токито-сан! Вы очнулись! Здорово! — услышав кашель, Наоки не заставила себя долго ждать: села рядом и по-хозяйски поправила подушки. Недовольный взгляд из-под сведенных бровей истолковала по-своему: — Не о чем переживать. Я отнесла вас в ближайший Дом глицинии. Врач сказал, что один из тех демонов оказался ядовитым. Вы поэтому ослабли, а так бы запросто расправились со всеми. Спали вы всего день, и уже завтра сможете самостоятельно уйти. Я вас провожу, не волнуйтесь. Муичиро лишь прикрыл глаза: он вновь что-то упускал, вот только никак не мог понять, что именно. Нечто важное буквально стучало в его плотно закрытое сознание, но он был не в силах распахнуть тяжелые створки. Тянулся, дергал, но терпел поражение. Настроение испортилось окончательно, и Токито отвернулся, недвусмысленно указывая Наоки на дверь. И в кои-то веки напарница поняла его без слов. Она быстро скрылась в коридоре, и белый шум стих. Сато ни в чем не была виновата, напротив, лишь благодаря ей Муичиро остался цел. И от этой мысли на сердце стало еще тяжелее: без Обаная даже не узнал бы полного имени своей спасительницы. Провалявшись полночи без сна, он все-таки вылез из комнаты — хотелось свежего воздуха и крепкого чая. Удобно устроившись под деревом, Токито глубоко вдохнул: тихо. Хорошо. Непривычно. Но уже через пару часов со стороны послышался легкий непринужденный свист. Заложив руки за спину, Наоки беспечно вышагивала по саду и насвистывала какую-то смутно знакомую мелодию. — Токито-сан! Вы здесь! — она пристроилась рядом и блаженно прикрыла глаза. — Как здесь хорошо, да? Тихо так… Спокойно. — Никогда бы не подумал, что ты любишь тишину, — мечник закашлялся: слышать такое от болтливой Наоки было удивительно. — Да? Странно… — протянула Сато. — А я вам столько раз говорила, что люблю читать в тишине, спрятавшись под каким-нибудь деревом. Это… создает хотя бы иллюзию покоя. — Иллюзию? — Токито изогнул бровь, мысленно упрекая себя за то, что ввязался в разговор. — Как это возможно? — На самом деле нет никакого покоя, — неожиданно тихо ответила она, вертя в пальцах стебелек. — Пока эти твари существуют, покой невозможен. И все, что нам остается — наслаждаться иллюзией. Как сейчас. Муичиро никогда не думал о жизни в таком ключе. Мыслить масштабно было слишком сложно: есть демон — убил, и все на этом. Потом еще одного. И далее по списку. А сейчас, слушая необычайно спокойный голос Наоки, попробовал представить, сколько их всего: десятки, сотни, тысячи? — Прямо сейчас какая-нибудь тварь терзает человеческую плоть. В эту самую секунду кто-то из организации бьется насмерть… — словно прочитав его мысли, прошептала Наоки. — Я думаю об этом каждую ночь. Думаю и не могу уснуть. Впрочем… — Она вновь улыбнулась, быстро меняя тему: — Сейчас это неважно. Как ваше самочувствие, Токито-сан? Тут холодно, хотите чай? — А ты? — Муичиро ни разу не спрашивал у нее о вкусах и предпочтениях. А если она и рассказывала сама — не слушал. И теперь эта мысль неприятно жгла под ребрами. — Хочешь? Наоки озадаченно взглянула на него, не ожидая подобного интереса. Немного пожевав губами, нерешительно кивнула и поднялась на ноги. — Я принесу, — покачал головой Токито. — Сиди. Здесь. — Токито-сан, с вами точно все в порядке? — в голосе охотницы послышался искренний испуг. — Может, врача еще раз вызвать? — Я просто принесу нам чай, — вздохнул он, осознавая, насколько был невнимателен к Наоки эти месяцы: даже такой пустяк, как чашка чая, стал для нее чем-то удивительным. — Я в порядке. Поплутав по поместью, Токито нашел хозяйку и попросил собрать легкий перекус на двоих. Пожилая женщина низко поклонилась и засеменила на кухню, по пути интересуясь предпочтениями истребителей. Токито знал, что любит курицу и онигири с тунцом. Но стоило разговору зайти о Наоки, как пришлось позорно замолкнуть. За четыре месяца он даже не удосужился поинтересоваться ее полным именем, не то что избранными блюдами. — Ей то же самое, — растерянно пробормотал он, наблюдая за суетой на кухне. — И моти... Наверное. Неся нагруженный поднос в сад, Токито повторял про себя, все, что знал: цугуко Небесного столпа Наоки Сато хорошо дерется и плохо спит. Даже о «декоративных» напарниках положено знать больше. Вот только никакая Наоки не декоративная — не после того, что он видел. Теперь у них все было по-настоящему. В груди вновь начало неприятно тянуть — Муичиро стало стыдно. А ещё любопытно: сколько таких серьезных разговоров он пропустил, отмахиваясь и погружаясь в себя? Сколько её мыслей остались незамеченными, ненужными? — Какая еда тебе… — возвращаясь к дереву, начал было Токито, но замер на полуслове: Наоки недвижно сидела на земле, смотря в одну точку. По плечу охотницы расхаживал ворон — мягко теребил девушку, дергая длинным клювом светлые волосы, но та не реагировала на птичью ласку. На миг Муичиро даже показалось, что Наоки умерла: остекленевший взгляд, совсем белое в рассветных лучах лицо и едва уловимое дыхание. — Наоки? — поставив поднос, Столп даже провел ладонью перед глазами охотницы. Она встрепенулась, равнодушно посмотрела на мечника и поднялась: медленно, неуклюже, будто кто-то невидимый неумело потянул за веревочки деревянную шарнирную куклу. — Простите, Токито-сан. Мне больше не хочется пить чай. Я пойду… — прошелестела она и нетвердой походкой покинула сад. Острый слух Муичиро уловил ускоряющиеся шаги за пределами Дома глицинии: Сато не вернется. — Что это с ней? — растерянно взглянув на поднос с едой, пробормотал он себе под нос. — Господин Токито! — на ветку приземлилась Гинко: — Господин Токито! У меня плохие новости. Небесный столп Акира Кимура... Пала. — Вот как… — Муичиро сел на место, еще хранившее тепло Наоки. — Ясно… Наоки не показалась на общем собрании, и Токито ее не винил: будь воля, и сам не пошел. За все время в организации он еще ни разу не сталкивался со смертью Столпа, и теперь наблюдал самую горькую из всех картин, что помнил. Акира Кимура умерла, забрав с собой не кого-нибудь, а Третью высшую луну. Но не было ни радостных улыбок, ни товарищеских объятий. Шинадзугава колотил ни в чем не повинное дерево, осыпая незлыми ругательствами Ренгоку, который пытался его успокоить — безуспешно. Кочо шмыгала носом, спрятав лицо в хаори, Томиока молча смотрел в одну точку. Канроджи ревела в голос, Химеджима молился, а Узуй и Игуро обменивались тяжелыми взглядами. Ояката-сама о чем-то долго говорил, но Токито не слушал: все пытался вспомнить, как выглядела Акира Кимура. Но образ Небесного столпа раз за разом ускользал: ни глаз, ни волос, ни голоса. Словно ее никогда и не было. Вот только она была: ходила под теми же звездами, что и он, наверняка, так же решительно и спокойно смотрела на демонов, так же крепко сжимала катану. Муичиро терпеливо дождался окончания собрания и скрылся, отказавшись от предложения мрачного Обаная прогуляться и проветрить голову. Сегодня он хотел чего угодно, только не ветра в голове. Ему был нужен белый шум. Но Наоки не появилась ни на следующей, ни на десятке других миссий. Расправляясь с очередным демоном, Токито вглядывался в тени, вслушивался в тишину. Но не видел ни ярких зеленых глаз, ни растрепанных светлых волос. Не слышал торопливых шагов, сбившегося дыхания и ее неизменного: «Простите, опоздала». Она вообще перестала приходить. Как он и мечтал… В один из особенно тихих, особенно скверных дней, не успев пройти даже половину пути до дома, Муичиро запнулся: желудок свело, а в глазах поплыло. Оперевшись на ближайшее дерево, он перевел дыхание: ощущение было отвратительным, словно его вновь укусила та ядовитая тварь. — Ты давно ел, господин? — Гинко приземлилась на плечо и беспокойно запрыгала по вытянутой руке. Токито задумался: обычно вынуждено обедал в компании Наоки, таскавшей его по самым разным заведениям. Печально кивнув самому себе, мечник свернул к ближайшей деревне и заказал свой любимый суп… И пельмени.※ ※ ※
— Муичиро, — мягкий голос вывел из транса, и Столп рассеянно огляделся: он стоял в доме Ояката-сама. Как здесь оказался — не помнил. В голове звучало только указание прибыть, переданное через Гинко. — Садись, пожалуйста. Токито покорно опустился на подушку и взял чашку. — Навести Наоки-сан. Она не отвечает на сообщения и, насколько мне известно, не покидает свое поместье, — не тратя время на формальности, начал Ояката-сама: — Ей нужно принять сектор погибшей Акиры. А после она должна стать новым Небесным столпом, ранг позволяет. — Ранг? — удивленно переспросил Токито: никогда не думал, на какой ступени находится Наоки, исполненный уверенности в отсутствии опыта. — Она уже давно «киноэ», — ответил Глава. — И если продолжит, без труда добьет до пятидесяти. — Когда же она успела? — нахмурился Муичиро: мысль о том, что вечно опаздывающая охотница могла подняться так высоко за столь короткий срок просто не укладывалась в голове. — Она же не только за тобой присматривала, — мягко улыбнулся Ояката-сама. — Да и ты сам стал Столпом всего за пару месяцев. Для таких талантливых истребителей это неудивительно. — Присматривала? — Токито даже помотал головой, не веря своим ушам. — Я не понимаю. Думал, что вы меня так за что-то наказали… Или просто хотели, чтобы она набралась опыта. — Опыт никогда не бывает лишним, — повертев в пальцах чашку, вздохнул Убуяшики. — Но, признаюсь, я преследовал иные цели. Надеялся, что вы подружитесь, и эта связь поможет тебе вспомнить нечто важное. Еще мне было приятно знать, что с тобой все в порядке. — Я часами медитировал с Химеджимой, даже те отвратительные порошки Кочо ел… Но ничего не вспомнил, — нахмурился он. — А с ней, думаете, вспомню? Простите мою дерзость, Ояката-сама, но на этот раз вы ошиблись. — Я лишь надеялся, — покачал головой Глава. — Ведь ты значишь очень много для нас с Амане-сан. К тому же, зная, что с тобой Наоки я мог быть спокоен… Насколько это возможно. Токито только вздохнул: мотивы Убуяшики были ему непонятны, но спорить с Главой дальше было бессмысленно. — Навести Наоки, — подвел черту Ояката-сама. — Кроме тебя у нее больше никого не осталось. Даже если ты видел в вашем партнерстве… лишь некое наказание, это не значит, что она думала так же. Слова кольнули в сердце. Если из них двоих кто и был наказанием, то он. Наоки приставили к нему страховать на миссиях, следить, чтобы не забывал обедать, забалтывать, отвлекая от тоски. А ведь она могла отказаться нянчить Столпа тумана. Вместо этого безропотно приняла волю Главы и прекрасно справлялась с задачей: никогда не лезла, если понимала, что он справляется и без ее помощи; разыгрывала спектакли, затаскивая в очередной идзакая; скрашивала тоскливое одиночество мягким белым шумом. Вот только он не замечал, не слушал. Столп тумана — худший напарник из тех, кого только можно представить: не сложись этого разговора с Ояката-сама, когда бы догадался сам навестить осиротевшую Сато? Запретив Гинко указывать направление, Токито вышел на дорогу — хотел вспомнить путь к Наоки сам, без чьей-либо помощи. Миссия оказалась заведомо проигрышной — к дому охотницы Муичиро вышел лишь к утру, да и то совершенно случайно, считай набрел. В ворота не заходил никогда, предпочитая ждать снаружи, и теперь недоуменно озирался, стоя посреди бамбукового частокола. Вся территория поместья Сато была одной большой тренировочной площадкой: соломенные манекены, тяжелые гири, мешки с нарисованными мишенями. Такое место больше подходило, скорее Столпу ветра, но никак не беспечной Наоки. Вот только была ли она в самом деле беспечной? По инерции разрубив несколько стеблей бамбука, Токито прошел вглубь, к пышным кустам из-за которых выглядывал небольшой дом. — Наоки? — бродя по пустым комнатам, позвал он. — Ты здесь? Из дальнего конца послышался слабый шорох, и Муичиро ускорил шаг. Наоки сидела на краю террасы, поглаживая черную саю. Токито не помнил, как выглядел клинок охотницы, но почему-то был уверен, что это оружие принадлежит не ей. — Это катана Акиры-сан? — осторожно опустившись рядом, он кивнул на торчащую цуку. Наоки подняла потухший взгляд и, рассеянно кивнув, вернулась к своему занятию. Муичиро не имел ни малейшего понятия, о чем говорить — такой он видел ее впервые. Зеленые глаза были пусты, а губы плотно сжаты. Вместо Наоки рядом с истребителем сидела бледная безжизненная копия. — Глава просит тебя вернуться, — стараясь не встречаться с ней взглядом, пробормотал Токито. Находиться рядом с ней было почти невыносимо. Никакого мягкого белого шума, только беззвучный крик, разрывающий душу на части. Токито чувствовал, что уже испытывал что-то подобное, и меньше всего хотел снова касаться этой удушающей боли. Он просидел в тишине до наступления сумерек — Сато так и не заговорила. — Что с ней? — проходя мимо бамбуковых зарослей, Муичиро заметил ее ворона. Гинко упоминала имя Уз Наоки, но мечник даже не удосужился попробовать запомнить. — Рю, господин Токито, — вежливо склонив голову, представилась птица. — Госпожа Сато больше не разговаривает. Совсем. Но я уверен, что после вашего визита к миссиям она вернется. Истребитель нахмурился, теряя нить разговора: Уз начал говорить загадками, а загадки Токито не любил. Рю недовольно дернул клювом и нехотя добавил: — Достопочтенный Ояката-сама знал, кого посылать. Истребитель только пожал плечами и покинул поместье Сато: понятнее не стало. Ворон оказался прав — Наоки вернулась. Но не было ни озорных искр, ни легкого смеха, ни ее привычного «Ну, пожалуйста, Токито-сан, давайте сходим на ярмарку за сладостями». Пустая оболочка, когда-то принадлежавшая Наоки, приходила четко в условленное время, молча бежала рядом, молча рассекала демонические шеи, и так же молча убирала катану. — Знаешь, Наоки, я страшно проголодался, — осторожно начинал он, стряхивая бурые ошметки с клинка. Но ответом была лишь тишина. — Я нашел интересную книжку, почитаешь мне под деревом? — слабо улыбаясь, он протягивал одолженный у Обаная томик. А Сато уже успевала молча скрыться в тени. — Наоки, вечером в соседнем городе будет ярмарка. Не хочу ходить один. Пойдем вместе? — размахивая листовкой перед ее пустыми глазами, Токито опускал свои. Он и правда хотел сходить. С ней. Но она молчала. Наоки замолчала — как он когда-то и мечтал. А потом охотница исчезла окончательно — став Столпом, обосновалась в своем секторе и не выходила за его пределы. Все стало, как раньше: один Небесный столп ушел, на замену ему пришел новый. И жизнь вернулась в привычное русло. Вот только это была лишь иллюзия — мир вокруг изменился. Как и сам Токито. Всякий раз, оказываясь поблизости с домом Сато, осторожно заглядывал за ворота, но встречал только пустоту: распотрошенные манекены, рассеченный бамбук, разбитые деревянные мечи. И оглушающая тишина. Проходя неподалеку от ее сектора, невзначай нарушал территорию, но слышал только шорохи листвы, дыхание леса, свист ветра. И оглушающую тишину. Но хуже всего дела обстояли с Гинко — стоило только вороне приземлиться поблизости, истребитель задерживал дыхание, боясь услышать, что новый Небесный столп пал. Но Уз лишь называла новые координаты или указывала на время обеда. И он выдыхал. Так оглушающая тишина растянулась на полгода, пока растрепанная птица не разбудила его среди ночи. — Господин, беда! — Гинко носилась по спальне, подгоняя хозяина, слишком медленно перебирающего пуговицы форменного пиджака. — Она совсем недалеко, но вы можете не успеть. Скорее! — Что случилось? — на бегу застегивая ремень, Токито поднял глаза. — Госпожа Наоки! Совсем спятила! — О чем ты говоришь? — переводя дыхание, нахмурился мечник. — Мы с Рю часто встречались в последнее время, — ворона спрятала умные глаза под длинными ресницами. — Он очень волновался за свою Наоки-сан. Говорил, что ей все хуже — совсем себя не бережет. Словно… к наставнице стремится. — Почему ты мне ничего не рассказала? — Токито впервые поднял голос на верную птицу. — Нужно было рассказать! Гинко ничего не ответила, лишь поднялась выше и устремилась вперед, ведя за собой хозяина. И Муичиро вложил все силы, что были, в ноги. Его очередь приглядывать за напарницей настала уже давно, вот только понял он это слишком поздно — как обычно. Наоки стояла на развороченной лесной поляне: окровавленные пальцы крепко держали катану, зеленые глаза лихорадочно блестели, черная форма свисала рваными лоскутами, обнажая светлую кожу. Вокруг, источая смрад, тлели демонические туши. Над головой беспокойно кружил Рю. — Ну же! Давайте, твари! Нападайте! — кричала она в темноту. — Ну! Где же вы, чертовы Луны! Вылезайте! Неужели ни одной не осталось?! Прародитель! Выходи! Все вы… Трусливые… Мерзкие ошметки! — Наоки-сан… — Токито подошел сзади и осторожно дотронулся до дрожащего плеча. — Здесь никого нет. Сато резко обернулась, занося катану. Перепачканное лезвие замерло в опасной близости от его шеи, но Муичиро не шелохнулся. Безумный взгляд медленно просветлел, и пальцы выпустили цуку. Клинок упал на землю, а вместе с ним рухнула и Наоки. Едва успев подхватить обмякшее тело, мечник прижал Сато к себе. Она слабо дернулась, а потом завыла раненым зверем. До рассвета Наоки колотила его кулаками, извивалась и даже пару раз умудрилась укусить в плечо, но Токито не выпускал, сжимая все крепче. — Я так больше не могу. Не хочу, — неразборчиво бормотала она. — Отстань от меня. Зачем ты тут? Оставь здесь. Брось… Оставь… Это был не белый шум, но Муичиро благодарил небеса за то, что вновь слышит ее голос. Токито запомнил каждый шаг сквозь густые заросли, каждый слабый вздох Наоки, лежавшей в его руках. Запомнил каждый удивленный взгляд редких прохожих, каждую ступеньку к своему дому на отшибе. Запомнил безумный страх — отключившаяся еще в лесу Сато не торопилась приходить в себя. Но лучше всего он запомнил ее шрамы. Погружая легкое тело в горячую воду, изо всех сил старался отвести взгляд, но не вышло — рассмотрел тонкий розовый росчерк над ключицей, глубокую кривую на лопатке, белые следы острых зубов на плече и пять линий на бедре. Как по карте, читал всю ее жизнь. И не мог остановиться. Наоки проспала два дня, за которые он лишь раз отошел от ее постели. Просто сидел рядом и держал тонкую руку в своей, даже не удосуживаясь смахивать слезы, лившиеся без остановки. С каждым вдохом в памяти все отчетливее воскресали утраченные образы. Как сейчас, видел свой старый дом в лесу, видел улыбки родителей и недовольную мину родного брата. Как сейчас, слышал его последние слова. Ояката-сама оказался прав: с Наоки он вспомнил самое важное. Вот только Ояката-сама забыл предупредить, чего это будет стоить. И знай Токито все заранее, не раздумывая отказался бы от памяти — не такой ценой. Что угодно, кроме этого. — Токито-сан? — растерянно прошептала Сато, открыв глаза на третий день: незнакомая обстановка сбивала с толку. Но еще больше — спящий рядом Столп тумана. — Что я пропустила? Где я? — Ты со мной. Теперь ты всегда будешь со мной, — сквозь сон пробормотал он, прижимая ее ближе. — Только, пожалуйста, больше не молчи…