Theater

—Ну же... чего ты ждёшь? Разве ты не хочешь жить? Ты не хочешь оставаться в живых? Этот человек- должник, прямо как и ты. Но только тебе, я дал шанс и много времени, но не ему. Знаешь, он умрёт в любом случае, в последнее время было решено, что люди, которые не хотят возвращать, то что принадлежит мне вовремя, должны получить должное внимание.... — мужчина говорил озлобленно, но с гладким, как масло голосом из-за которого любое, человеческое самосохранение било во все импульсы излучая опасность. Цукаса не смел перебивать человека, который сейчас контролировал абсолютно всю ситуацию, но мужчина будто специально на секунду затих, играясь на фантазии обоих. Связанный человек также затих с округленным и предвкушающими глазами, смотря сначала на Тенму, а после поворачивая свой взгляд прямо в нутро дула пистолета, который стал утыкаться в голову стоящего над ним парня. Красивые и на вид мягкие, светлые волосы, крепкое запястье, которое тряслось и такие же, напуганные глаза прям как у него. —Ты можешь сделать его смерть быстрой, мгновенной и главное почти безболезненной, чем рисковать своей жизнью ради незнакомого для тебя человека, оставляя его в наших руках. Ты способен подарить себе свободу и подарить Ему безболезненную смерть, не так ли? Цукаса, мы ведь знакомы с тобой достаточно давно? – мужчина схватил его за волосы на макушке, заставляя смотреть в свои болотные глаза. Его скальп сильно стягивал, мешая ему даже моргнуть и тем более отвести от него взгляд. —Ты же имеешь понимание насколько я могу быть с ним по свойственную зол, особенно зная, как я ненавижу тех, кто пытаются убежать от возвращения долга? Его мерзкое и жалкое лицо сейчас, которое мне хочется содрать с его лица живьём, но сегодня ему повезло оказаться именно в эту минуту и именно в этот момент, когда я испугался, что в ты также убежишь от своих обязанностей, я же не прав? Ты же подаришь этому человеку быструю смерть быстро и непоколебимо? Я же не заставляю тебя его пытать, что мне хотелось сделать изначально. — Цукаса понимал, что эти слова были впервую очередь, чтобы связанный человек стал умолять его умереть именно от выстрела в голову, чем вкусить более ужасный вариант. Его родители были единственным исключением, ведь они уже были не в состоянии даже понять весь шантаж и вымогательство, которые хотели вызвать скорее не физической, а на деле психологической пыткой, которую заставляли испытывать человека сейчас. Запугать его отсутствием варианта, запугать его предвкушением того, если Цукаса по итогу не выстрелит, заставить его хотеть умереть. То как мужчина подал информацию было искусной мыслью убить человека, который захотел умереть. Цукаса спасёт его своим убийством, спасёт от гнева мужчины и также спасёт себя. И это ломало его сознание, словно молотом по слабым костям и противоречием своего желания меняться. Даже если его изменения пошли сначала по вине родителей, а потом по вине мужчины, но было ли это важно для человека, который винил во всех страданиях себя? Даже этот человек смотрел то ли с надеждой, что Цукаса сможет как-то его спасти, то ли с желанием, чтобы его убийцей стал именно он. Человек почему-то плакал, счищая своими слезами грязную повязку, по натяжению которой можно было понять, что человек за ней улыбался. —"Глупый... зачем ты.. зачем ты улыбаешься, если я тебя ещё не спас." — Он будто с смирением смотрел на лицо Тенмы, улыбаясь тому, что хотя бы останется в живых именно он. Человек не понял смысла слов, что Цукаса и мужчина давно знакомы, но видел, как сейчас его также пытали, даже если чужое лицо выглядело задумчивым и отстраненным от всего происходящего. Сколько Цукасе пришлось пережить, чтобы выглядеть самым спокойным? —Ну же.. тебе не привыкать к такой картине, ведь в конце концов ты... Выстрел. Мужчина не успевает договорить, ощущая разочарование и отходя на расстояние, чтобы не перемазать свою обувь в чем-то алом. —А ведь ты не дал мне договорить, что ты наёмник. Представь его чувства, если бы он понял, что единственным человеком здесь- является он. Представь его лицо, конца бы он осознал, что отродье вроде тебя выживет, но никак не он. Ты ещё тот эгоист Цукаса, оставляя о себе хорошее впечатление даже перед смертниками. —Разве вашей изначальной целью не было увидеть как я без колебаний от него избавлюсь? Вы сами заявили, что я могу подарить ему спасение и я подарил ему его, оставив последние его мысли исключительно из смирения и надежды. – его трясло в замирании конечностей, бросая из этого состояния в судороги от холода помещения и увядающей души. Разговор с мужчиной хотелось покончить как можно скорее. Мужчина смотрит на это заявление всего на секунду, а после пускает холоднокровный смешок. —Спасение....? Спасение...? Ты убил его ради своей выгоды и чувства беспомощности, ты просто оказал ему и себе услугу не оказаться вдвоём скормленные свиньям. Но ты победил меня, ты показал, что можешь вернуть долг. —Но к сожалению я все ещё оскорблен твоим поведением. —Поэтому я даю тебе две. Две недели чтобы раз и навсегда со мной попрощаться. Цукаса чувствовал как в жилах стала застывать кровь. Ведь у него вряд-ли будет точно такой же шанс, оказаться в сломленных руках, как лежачий на полу человек. Но у него нет времени сейчас думать об этом, поэтому он позвонил на два контакта держа телефон за спиной, прежде чем мужчина прикажет убрать тело. Снизу были места для сжигания. Но он идёт держа на руках связанное тело по пути на задний двор многоэтажки. *** —Если мы хотим их обогнать, но тебе стоит лучше тренерировать свой голос. Да, он звучит гладко, но под конец песни, ты выдыхаешься и мне приходится тянуть вокал. Для новичка неплохо, но я тебе уже дал понять, что я выражаю свое мнение прямо и концерты далее могут не светить, если ты остановишься на достигнутом. — Акито был явно не из тех людей, которые будут намеренно льстить или же лгать в их недостатках. Из-за своей прямолинейности у него почти не было людей с которыми он общался, ибо чаще всего его называли грубым или же токсичным, но Акито считал, что лучше он будет врагом, но единственным, кто поспособствует тому, чтобы человек работал над своими недостатками. Но идущий сзади него парень с двумя оттенками синих волос, кажется даже наоборот был инициатором того, чтобы Акито выражал свое мнение о его вокале честно, будучи более опытным. Тойя слушал его и совершенствовал себя, чем показался Акито довольно сильной личностью. Когда песня, над которой работал преимущественно Тойя не понравилась публике и все подметили его не профессионализм, Аояги просто молча встал и стал работать над следующей песней, учитывая свои ошибки спрашивая совета у Акито. Мягкий на вид человек с лицом, на котором были неизвестны многие эмоции оказался довольно сильным духом и Акито не пожалел, что Цукаса привёл его к нему, а если точнее свалил на голову довольно амбициозного и ответственного напарника, которого он сам теперь не отдаст обратно классической музыке, после всех, душераздирающих рассказов. —Да, я задумывался о своей выдержке и о том что конец песни ты тянешь на себе, чтобы её достойно завершить, но в комнате я предпочитаю не шуметь, чтобы не отвлекать и своих соседей и соседей в других комнатах. —Вы разве не тренируете свои роли после занятий? —Тренируем, но просто представь как меж репетиции Ромео и Джульетта я зачитаю рэп вместо своей фразы. —Сразишь всех наповал, как раз мне не нравится эта пьеса. —Акито. — голос Тойи сейчас звучал как никогда устрашающе. —Ладно-ладно... у меня знакомая работает в кафе, которым руководит их отец. Там есть место под репетиции, а я с отцом ещё знаком, поэтому проблем не возникнет. —Место для репетиции? Необычно для кафе. —Я тебя познакомлю с Шираиши, когда покажешь себя на следующей концерте. — Акито засунул руки в карманы с вызовом смотря на своего напарника, Тойя молча кивнул, но он мог читать в глазах Аояги, как он принял этот вызов. Он вёл Тойю по незнакомым для него улицам, пока от этих дворов так и рябило в глазах от въевшегося запаха крови и места, куда они приближались. —"Место, которое ты знаешь, правило 34." – от Цукасы сначала поступил звонок на телефон, а после сброса до него дошло на первый взгляд странное сообщение, с отсутствием одной буквы, но которое мог понять только Акито. Тенма всегда описывал места встречи до цвета кирпичей на улице и также писал идеально из-за своего перфекционизма. Но сейчас его сообщение выглядело беглым, быстрым, но также не менее важным. Место, которое ты знаешь. Правило 34 о неразглашении имен своих напарников. —"Он хочет встретиться на месте, в котором мы познакомились и... не говорить о своём имени? Я не стал говорить Тойе, то что мне написал Цукаса, ибо он был в курсе, что Тойя пойдёт со мной на выступление, а после, мы некоторое время прогуляемся. Странно все это....а?" — Акито остановился, сначала смотря вдаль улицы, ощущая как по ветру движется знакомый запах. Он ускорил шаг не замечая этого для самого себя, из-за чего Тойе пришлось его догонять и пытаться узнать внезапное ускорение. Акито словно в состоянии аффекта все двигался быстрее и быстрее пока не перешёл на бег по неизвестной улице. Он все ещё был с обычным выражением своего лица, но ощущал внутреннее беспокойство и непонимание поведения его друга, который ускорялся все быстрее с приближение в нос странного запаха, который ударял по рецепторам все сильнее, пока Акито вовсе не перешёл на быстрый бег. —Стой..! Акито! — Тойя пытался догнать своего явно спортивного напарника, который как в бреду стал бежать ещё яростнее, перебирая ногами. Он еле успевал за ним, чувствуя отдышку из-за меньшей приспособленности к длительному и резвому бегу. Его темно зелёная куртка с нашивками развивалась на ветру в куче снега и замерзшей, длинной подворотни между домами, покрытыми плесенью. Холодный воздух ударял в нос, усложняя попытки дышать глубже, ибо лёгкие и его горло чувствовали словно лезвие замерзший кислород, но Акито до сих пор бежал по прямой, пока не завернул за угол смотря в ужасе в место, которое ещё не узрел его взгляд, но именно с того места запах стал чуть ли не удущающим. —Акит..! – он почти добежал до друга, тоже решая узнать, что находиться за углом, но видя, как Тойя почти близко, Акито со стальным выражением глаз резко толкает его в стену, хватая за плечо зверской хваткой. Тойя пропускает крик, когда ударяется головой от ледяную стену из блеклого кирпича. Он так и не успел договорить чужое имя, которое осталось на кончике его языка, как Акито повышенным и импульсивным тоном его перебивает. —Стой тут. — командует Акито, а после резко разворачивается, пропадая за углом. Мысли в голове путались, а непонимание ситуации и беспокойство только увеличивалось, когда Тойя услышал сирену скорой помощи. Аояги продолжает стоять, не смея смотреть, что за углом излучает столь отвратительный запах, но слыша как шуршит своей одеждой Акито. —Цукаса, только попадись мне, ЧЕРТ ВОЗЬМИ, НА ГЛАЗА! — кричит Акито, пугая ворон, которые с эхом разлетелись со своих нагретых мест на проводах, заодно и пугая вместе с ними Тойю из-за настолько громкого и страшного крика неизвестного ему имени. —"Цукаса... кто это?" – это имя почему-то напомнило его соседа по комнате, которому он был неизмерно благодарен. В такой ситуации мысли о парне, который изменил его жизнь оставляли его разум рациональным и чистым, даже на фоне запаха крови и стерильности переноски, на которой уже несли тело человека с следами верёвок по всему телу и с ярким следом в углу головы из которой торчала пуля. Акито осматривал тело, думая о том, что пуля прошла не в самых основных частях мозга, а также не застряла слишком глубоко видимо, из-за низкой скорости оружия, что было одним из основных факторов, повышающих шанс по спасению человека. Пока он бежал вместе с врачами, он заодно и дал им показания. Он не знал наверняка, был ли его друг по кличке Цукаса отбитым на голову, пытаясь спасти человека, который на ноже организации, либо слишком умным для этого мира, чтобы подстроить все так, что Акито окажется обычным прохожим, которому всего лишь попалась на глаза тело человека, когда он был на прогулке. Удивительно было то, что с их уровнем преступности и шансом в 70%, что дело о преступлении окажется нераскрытым эти показания, в действительности звучали за действительность, ибо подобные случаи случались. Акито рисковал самим собой, понимая, что будет давать показания в полиции, будучи даже если и не убийцей этого паренька, но зато причастным к другим, наемным убийствам. Но Акито слишком не хотел рисковать психикой Тойи, понимая, что увиденное пошатнет его раз и навсегда, нанеся незаметную на вид травму. *** Две недели. Две недели не выходили из его головы как наступающая буря перед затишьем. Легче было застрелиться самому, чем оказаться там, где могли издеваться над телами его родителей, если бы они не считались уже мёртвыми, не осознавая даже ощущения боли и тем более, что собирались с ними делать. Снова мысли и снова картина как их тела, уже похожие на конструктор из костей, лежали на холодном бетоне, а после болотные глаза стали смотреть в него. —"Я ...я был... всего лишь ребёнком. Я был всего лишь ребёнком, который хотел жить и не умереть со своей сестрой! Что мне нужно было сказать в свои, сколько мне там было, лет? Я.. я просто хотел жить, я был просто ребёнком, который хотел жить и не хотел представлять, что на их месте окажемся мы. Я хотел жить, хотел обеспечить нас с сестрой и жить счастливо вместе, я...я столько старался ради этого.. и она просто умерла, потому что я тогда не смог оплатить вовремя лекарств из-за нехватки ресурсов и страха оказаться в больнице из-за запрета и вопросов где наши родители. Я был глуп, я так был глуп, но я просто... просто был ребёнком, который никогда не простит себе, что вовремя не положил сестру в больницу, наплевав на запрет. Я виноват, виноват в этом, виноват в её смерти! Но... я старался, старался жить дальше и стремиться к новой цели своей жизни, я просто.... хочу сделать кого-то счастливым. Я просто хочу знать, что я достоин большего, чем меня считают мусорным отродьем. Я..я...я.... я всегда старался и боролся, но ради чего? Чем я заслужил такую жизнь и понимание, что у меня никогда не будет достойного будущего? Чем-чем-чем-ЧЕМ? Я плохой ребёнок? Я разозлил того, в кого верят наверху? Моя мечта.. исправиться...ради Руи, ради человека, с которым я хочу продолжать жить и стать чем-то лучше, чем нынешняя версия себя. Стать умнее, добиться оплаты долга без применения заказов, но.." — Цукаса почти стоял на краю крыши, но вовремя отошел, даже ощущая свою безвыходность и желание остаться нормальным человеком. На бортике стояло все необходимое, чтобы выполнить свой последний заказ, но он стоял на крыше, даже не думая скрыть себя, танцуя в припадках и нарастающей температуры, которая пока не дошла до его осознания. Он выстрелил в связанного раньше слов в мужчины ещё по одной причине. Если бы связанный узнал, что Цукаса наёмник и в больнице сможет вернуть свою память, то естественно, первым делом он даст показания полиции. Это и правда было эгоистично, этот выстрел был ради выгоды в сохранении своего секрета. Даже в такой ситуации он смог солгать и солжет ещё множество раз, прежде чем, все выльется наружу. Если конечно Цукаса не умрёт раньше этого. —Убей... убей его. — голос в голове руководил им, манипулируя его отсутствием нервных клеток. Цукаса уже давно красил пряди своих волос, пряча наличие у себя седых прядей в таком молодом возрасте. Он рвано и хаотично дышит, сначала в стрессе дыша громче и быстрее, трясясь и поднимая свою грудь, а потом задерживает дыхание, забывая как дышать. —Убей его. —Все твои страдания будут завершены. —Когда он умрёт. Взгляд Цукасы не может сфокусироваться даже на собственных ногах, но способен заметить фиолетовые прядки волос среди почти одинокой улицы, в пушистой шапке, белого цвета. Руи шёл со стопкой книг в руках, пытаясь за этой горой разглядеть себе дорогу до театра и тем более двигаться быстро от опасения за самого себя, ибо рядом никого не было. Цукасу всего трясёт, а сквозь краску на волосах проявляется новая, седая прядь, когда в истерике и в слезах он ложиться на мокрый снег, смотря на Руи в прицеле. —"Пожалуйста.. не останавливайся." — Цукаса следит за ним, следит за этим счастливым и немного сонным выражением лица. Которое внезапно останавливается, кладя книги на скамейку. Руи сел на корточки, достав из кармана пакет жидкого корма и одноразовую тарелку, смотря как уличный котёнок выполнил свое обещание, оставшись греться под двигателем машины. Малыш выглядел напугано и истощенно и Цукаса мог видеть как голова Руи не двигалась, но двигались его уголки губ и пальцы, приманивая к себе животное. Что-то подсказывало Цукасе, что режиссёр так быстро двигался не из-за опасности за себя, а из-за переживания за котёнка, который так и не вылез из под машины, отчего Руи вылил жидкий корм дрожащими пальцами в миску и подвинул к котёнку под двигателем, внимательно за ним следя. Дрожащий, сонный, но с такой жизнерадостной улыбкой на лице просто помочь покормить животное. Цукаса отодвинулся от снайперки, падая на свои локти. —"Нет... нет-нет-нет, ни за что! Я умру самой мучительной смертью, но ни за что... ни за что его не убью. Я не могу этого сделать и никогда не сделаю, пожалуйста... не надо... хватит меня трогать.. я устал, я очень устал, я просто хочу быть рядом с ним... Руи.. ты слишком добрый для этого мира, чтобы заслуживать этого." —"Я доказал себе, что никогда не смогу этого сделать. Доказал, что не хочу этого делать, даже под напором и давлением на меня." —"Я просто... слишком тебя полюбил, что готов умереть за место тебя." — Он держится за горло, чувствуя как начинает кашлять, а ноги становится непослушным. Несмотря на холод, Тенма по какой-то причине чувствовал как ему жарко. С его губ слетает истеричная улыбка. —"Ещё и заболел." — ему приходится, приходится заставить себя встать и сначала вернуть снайперку в комнату Акито, пока он не вернулся, а после доползти до театра, проживая весь оставшийся день с прострации, а на следующий узнав, что он останется ночевать один. В первый раз за свою жизнь, что было крайне необычно и немного тревожно. Он несвойственно для себя вошкался, поворачиваясь на бок, теряясь в ощущении тишины, которое было как холодный, прорезающий лёгкие воздух. Цукаса лежал словно в ощущении эйфории, лёжа на животе и дыша ртом, глотая воздух, думая только о том, что он должен дышать. Сколько он промучил себя, он не знал, но знал, как плыли стены с темно-красными обоями и то как он чуть не свалился несколько раз с лестницы, но больше не мог этого терпеть. Нагло стуча в дверь, в которой он знал, что найдёт успокоение, он падает на режиссёра, крепко его обнимая. Тёплые руки заботливо кладут его на свой диван и он понимает уже, что не хочет отсюда уходить. У него осталось всего две недели, чтобы насладиться ощущением заботы любящего человека, даже если между ними ничего не было. Хотел ли Цукаса, чтобы между ними образовалось нечто большее? Нечто успокаивающее и убаюкивающее его разбитое и сломанное сердце? Цукаса никогда не думал об этом, но даже с температурой 39° следил за домашней атмосферой между ними и то как Руи выглядел очаровательно в своей пижаме на левой стороне которой был милый принт с небольшим утконосом. Смотря за заботой Руи и желанием заботиться о нем аналогичным образом, Цукаса сделал для себя вывод, что да. Он хотел бы что-то большее между ними. Но для этого ему не хватит две недели, из-за чего их беседа выглядела прощальной, а планы Камиширо отметить с ним Новый Год ещё больше царапали его изнутри, разбивая итак шаткое состояние. —"Но ведь.. я правда хочу его отметить вместе с Руи, я не хочу умирать! Я не хочу! Я не хочу лишиться этого всего!" — физически ему становится постепенно лучше благодаря заботе и лекарствам, но морально он все равно не мог успокоиться, загораяясь идеей, что не отдаст свою жизнь так просто. Цукаса понимал, должен был быть какой-то выход из этой ситуации. Должно быть....что-то, что поможет ему. Он смотрит в надежде на кошачьи глаза, которые напоминали того котёнка. Цукаса даже не успел уследить, как Руи смог отнести его к дому Нене, правда за это получив со всей заботой, но позже со смирением принимая его на первое время. Руи был очень добрым человеком и хоть пользоваться его добротой было не самым честным по отношению к Камиширо, но у Цукасы просто не было другого выбора. Цукаса кладёт вялую голову на его плечо, смотря по телевизору, что человека в которого он выстрелил удалось спасти, улыбаясь этому внутри себя. —Руи... – он потирается щекой об его плечо, прикрывая глаза. — Можно тебя о кое чем попросить? —Оя? Конечно, все что угодно! – он искренне готов оказать помощь, заявляя об этом радостно, но также тихо и мягко, чтобы не тревожить слабого Цукасу, который удивил его своей головой на его плече. —Можно попросить занять у тебя большую сумму денег? — Он обнимает с надеждой его руку, прижимаясь сильнее. Вся его жизнь сейчас была в ответе Руи.