очередной провал.

      Дни шли своим чередом, наличие в квартире ещё троих людей однозначно раскрашивало будни Инги. Только было кое-что, что волновало её куда сильнее. На протяжении многих, до невозможности долгих, по ощущениям, дней в её голове крутился один-единственный вопрос:       «Почему, не разобравшись, даже не раздумывая и игнорируя все минусы затеи, поехала к бухому Шепсу по первому зову?»       Да, были некоторые незначительные детали. И зов бы не первым, по словам Саши, первые упоминаний пятнадцать он предпочёл проигнорировать. И пораздумывала всё-таки чуть-чуть…       Но сути дела это ни в коем случае не меняло!       Такого уровня привязанности, доверия, желания помочь, несмотря даже на игру в молчанку, она, кажется, никогда не испытывала ни к кому раньше. Конечно, Гриша с матерью были исключениями.       И в этом тоже проблема! Каким образом, буквально за два месяца, человек где-то на мозговой подкорке стал почти так же важен, как и дорого любимые родственники? Разве возможно такое вообще?       Были ли чувства, которые Инга испытывала к Олегу сугубо дружескими?       Впервые она всерьёз задумалась над этим вопросом, вернувшись в ту ночь домой.       Часы показывали полчетвёртого утра, она, до смерти уставшая, завалилась в кровать и… Ничего.       Не смогла уснуть ни в тот момент, ни через час, ни через два, ни через три, когда Алёна неожиданно проснулась.       Все три часа она пролежала, смотря в одну точку на потолке, потому что, закрывая глаза, видела перед собой Олега. Когда выключала тихо играющую на фоне музыку, казалось, будто слышит его голос. А уставшее воспалённое сознание несколько раз даже сымитировало его прикосновения.       Так много, так всепоглощающе мысли о друзьях, даже о самых близких, людей не преследуют.       Инга, как обладательница вполне немалого количества каких-никаких друзей, друзей, которые смогли даже полноценной семьёй для неё стать, знала об этом.       Похоже, отрицать то, что она-таки что-то по отношению к Шепсу испытывала, было бессмысленно.       Признавшись в этом самой себе, смогла недолго вздремнуть. Когда проснулась, не вспоминала о своём умозаключении до следующей ночи.       В таком режиме текли день за днём. Бусловская погружалась в прогулки с петербуржцами, в работу и репетиции с головой, чтобы не позволять себе вспоминать то, что будет ждать её в темноте собственной комнаты.       Говоря откровенно, настолько же, насколько она не хотела думать о Шепсе в таком ключе, Инга жаждала закрыться в спальне и попробовать прикрыть глаза в надежде на… Что-то. Как будто она искренне верила, что тот Олег, который приходил к ней перед сном был настоящим Олегом, а не выходкой её больного, израненного, в некоторых местах не подлежащего восстановлению, сознания.       Это и пугало, и завораживало.       Ничего подобного она не испытывала со дня смерти её первой любви. Скорее даже с той ночи, когда она проводила его в последний путь.       Вдруг Инга поверила в то, что способна полюбить снова, открыть сердце кому-то новому, увидеть, что достойна второго шанса…       Запутавшись в том, что чувствует, Бусловская ни разу даже не припомнила Шепсу состояние, в котором она обнаружила его на диване. Саша, конечно, подтрунивал над ним так, что в общих чертах о состоянии Олега в ту ночь знали все их коллеги. Каждый раз мужчина надеялся, что медиум присоединится с его шуткам, но та отмалчивалась.       Она даже смотреть на Олега дольше пары незначительных секунд не решалась. Правда ужасалась, какие мысли могли настигнуть её после пристального рассматривания парня.       И, как назло, тот их разговор помог Шепсу вновь вернуться в исходное положение, стать заботливым другом для Инги, ходил с ней на перекуры, звал гулять и подолгу зависал в её квартире.       Она, в свою очередь, стала чаще заглядывать в Мастерскую Шепсов, помогать друзьям то тут, то там — в общем, никак не выдавала наличие неподобающих, в её глазах, мыслей.       Может, ещё не поздно было не проиграть тот злосчастный спор с Владом?       С каждым днём в это верилось всё с большим трудом.       — Бусловская, ты чё напряжённая такая? — Олег слегка пригнулся, чтобы оказаться в поле зрения сидящей за стойкой Мастерской Инги.       Она перебирала травы, раскладывала их по нужным ящикам и не замечала ничего происходящего вокруг. Однако неожиданное появление Шепса, загородившего всё, с чем она работала, выбросило девушку из безостановочного потока мыслей.       — Нормальная, — попыталась отодвинуть патлатую голову, но тем ещё сильнее раззадорила друга.       Он стал в шутку толкать девичью ладонь в ответ, издавая странные звуки: что-то между коровьим мычанием и звуком глохнущего мотора. Делал всё, чтобы услышать что-то, хотя бы отдалённо напоминающее её смех.       В какой-то момент, не так уж и давно, Шепс стал ловить себя на том, что не скучает по Инге, как по подруге. Он скучает по заразительному хохоту, иногда становящемуся настолько громким, что прохожие оборачиваются. Не может представить своего дня без пятнадцати кружочков в Телеграме с утра, которые она записала ему в ночи: будь то рассказ о том, какой бред натворили сценаристы её любимого сериала, или рассказ о репетиции, с которой она только вернулась. Даже того заряда, что даёт ему её взгляд, хватает на несколько часов приподнятого настроения.       Олег не мог перестать думать о ней. В мельчайших деталях. Идёт по улице, видит у кого-то ботинки, похожие на её излюбленные, но на них нет тех же заломов, что у неё, а у кожаной куртки, которую накинул идущий перед ним парень, рукава немного другие.       В стенах их квартиры он видел её лишь однажды. Он знал, что, когда ещё сам не переехал в Москву, Инга уже бывала здесь, жила у Саши, когда, будучи школьницей, по каким-то причинам приезжала в столицу. Да и уже после его переезда Бусловская была частым гостем здесь только тогда, когда он отсутствовал.       Они ведь друг друга раздражали.       Сейчас в это почти не верилось. Потому что желание увидеть её у себя дома, находясь в трезвом уме, стало для Олега чем-то совсем будничным. Раньше он бы к ней и на расстояние пушечного выстрела не подошёл, а сейчас — сделал бы всё, чтобы провести с ней всё время, что было уготовлено ему судьбой.       Шепс влюбился, как школьник.       И, кажется, стал понимать это тогда, когда, испугавшись до дрожи в коленях, без предупреждения приехал к её дому, чтобы увидеть её до отъезда на испытание. Видение, предчувствие — они напугали его так, как никогда раньше не пугали. Его ужаснула хотя бы небольшая вероятность того, что с Ингой могло что-то произойти.       Почему-то тогда этим чувством внимания не предал. И все последующие разы, когда его сердце замирало, ловя её взгляд, просто игнорировал свою реакцию, отнекивался от навязчивых мыслей.       А после концерта почувствовал что-то вроде ломки, физически ощущал, что скучает по ней, по возможности её касаться и говорить с ней.       Тогда вышел из комнаты, постучался к Саше, тихо сел рядом с ним и во всём сознался. Видел, как брату было тяжело сдерживать радостные восклицания и фразу: «Я же говорил!»       — И что мне делать, Саш? — спросил тогда.       — Любить её, Олеж, — улыбнулся старший. — Любыми доступными тебе способами. Она достойна лучшего, и ты можешь ей это обеспечить.       — Она правда достойна лучшего.       Любить.       Конечно, он любил Ингу. Любил, как близкого ему человека, как девушку, которая всегда приходила ему на помощь, согласилась даже оставить почти полного незнакомца на ночь, дабы брат не отругал. С ней было хорошо. Тепло. Весело. Интересно.       Она была для него не закрытой книгой, но и не той, в которой каждый последующий шаг любого из героев предсказуем сильнее некуда. Инга была тем приключенческим романом, который до невозможности захватывал его в детстве, а, перечитав его во взрослом возрасте, не разочаровался, наоборот, нашёл там тонну неизвестных детям смыслов, смог полностью эту книгу понять.       Ему хотелось понимать её. Понимать лучше, чем понимал её Саша, который, как ему казалось, и вправду видел её насквозь. Иногда, только пару секунд на неё смотря, старший Шепс понимал, в каком она настроении и отчего оно таким было. Нужна была поддержка — за секунду оказывал её таким образом, каким бы никто, наверное, кроме семьи не догадался помочь.       Хотел иметь тот же уровень взаимопонимания, что был у неё с Череватым, Олег с завистью наблюдал за их немыми диалогами, когда пара лучших друзей буквально о захвате всей планеты договаривались, только глядя друг на друга в готическом зале.       Мечтал о том, чтобы она доверяла ему, как Грише, который часто отвечал Шепсу с аккаунтов сестры, так как находился к её телефону ближе, чем старшая. Писал, чем та была занята, и как скоро освободится. Так, как будто эта вещь — самая обычная в судьбе каждого человека, вот так взять, без зазрений совести ответить человеку, с которым лично-то никогда знаком не был. Просто, чтобы тот за сохранность его сестры не переживал. Инга ответит, только позже: «Буду её доставать, пока тебе не отпишется, хочешь?» — как-то раз написал Ларин. Ответив отказом, Олег ещё несколько минут залипал в экран, не веря в реальность происходящего. Они реально могли доверить свою жизнь в руки друг друга. Удивительно.       И он готов был всему этому обучиться, в её глазах подняться до уровня самых важных в её жизни людей. Изучить её настолько же досконально, но только если сама Инга этого захочет.       А узнавать было страшно.       После каждой его встречи с Ингой Саша задавал брату только один вопрос:       «Ты поговорил с ней?»       Имел в виду, конечно, разговор о чувствах, в которых признался и себе, и брату, но никак не предмету его воздыхания.       И каждый раз отвечал отрицательно.       Да, перспектива потерять дружбу с Ингой пугала и ничего приятного в его жизнь не вносила, какими бы клишированными эти опасения не были. Всё же, не они были причиной того, что парень держал рот на замке.       Он был уверен, они с Ингой, может, не без помощи окружающих, но смогли бы рано или поздно вернуть «потерянную» дружбу, если бы его признание как-то на неё повлияло. Это было в их силах, два взрослых человека уж точно справились бы с этим уровнем неловкости, вернули бы всё на круги своя.       Его останавливали сугубо эгоистичные чувства: он не желал быть отвергнутым. Чувствовать эту пустоту, когда ты выворачиваешь душу наизнанку, а в ответ прилетает холодное, резкое, убийственное, как серебряная пуля: «Нет».       Она не чувствует того же, она откажет, мне будет больно, лучше останусь её другом — вот, что крутилось в голове Олега каждый раз, когда он хотя бы недолго раздумывал о том, чтобы признаться подруге в симпатии. Нет, он не хотел, чтобы было больно. Это же будет…больно. В чём смысл тогда?       — Мне анекдоты начать травить, чтобы ты улыбнулась? — когда ни одна из его попыток заставить Бусловскую улыбнуться не увенчалась успехом, он распрямился и подпёр руками бока.       — По-братски отъебаться, чтоб я с травами закончила и поехала домой смеяться над свежевышедшим стендап-концертом, — подняла взгляд на Олега и со всей серьёзностью произнесла. — Серьёзно, то, что ты мешаешь, нихера не спасает.       — Тебе помочь? Тогда закончишь пораньше и найдёшь время на посмеяться.       Замерли.       Смотрели друг на друга.       Инга, чья голова была слегка наклонена вправо, с интересом изучая выражение лица Шепса, склонила её теперь влево. Затем похлопала на свободный высокий стул рядом с собой, приглашая.       — Так справлюсь, — сказав это, запрыгнул на стойку и сел на неё, теперь ещё сильнее возвышаясь над Ингой.       Как будто снова была ребёнком и смотрела на взрослого, задрав голову до упора. Со своим ростом, составляющим сто семьдесят восемь сантиметров с учётом платформы, почти во всём её сопровождающей, Бусловская просто отвыкла так смотреть на людей. Немногие люди, что встречались ей в жизни, были настолько высокими, что приходилось серьёзно напрягаться, чтобы смотреть на них.       Сейчас медиум не собиралась и пытаться поднять взгляд на парня. Лишние телодвижения делать совсем не хотелось, она вовсю концентрировалась на своих раздумьях и, конечно, видах трав, что лежали горсткой перед ней.       Горстка эта уже четверть часа как будто не уменьшалась. Просто на одном уровне находилась, не двигалась совсем.       Однако пришёдший на помощь Олег помог им справиться с задачей заметно быстрее. Инга начала видеть плоды того, что она, как школьница, сорок минут за партой просидела, что-то немного думая, немного перетаскивая. Летняя практика. А Саша — их учитель-начальник, который им отработанные дни помечает в небольшой книжке. Если сегодня добрый, может, сортировку трав за два дня работы засчитает.       Сопровождающий нашёлся в одном из подсобных помещений и с радостью сообщил, что тоже на сегодня свою работу закончил. Буквально минут десять назад отправил последнюю посылку с товаром — Мастерская же теперь только на вывоз работала — и всей командой они могли отправиться перекусить. Может, прогуляться. Как пойдёт.       Только сначала всем троим нужно было прорваться через орду фанатов, окруживших вход в Мастерскую. Похоже, кто-то случайно заметил, что Шепсы были внутри, и растрындел об этом всему интернету. Последнее время никто из работников Мастерской Магии старался не светить своим нахождением здесь, все как-то негласно стали делать вид, что место на время забросили.       Но иногда их ловили. Потому что многие магазин просто-напросто караулили в надежде, что однажды им повезёт, и они встретят любимых экстрасенсов вживую.       — Их прям дохуища, — констатировала факт Инга, спрятавшись у окна так, чтобы толпа людей снаружи их не видела. Мужчины тяжело выдохнули.       — Ты прости, что мы и тебя в это втянули, — сказал Саша. — Серьёзно, не думали, что сегодня будет…так…       — Я сама согласилась помочь, Саш, — ободряюще улыбнулась. — Знала же и о истории, как Олег ментов вызывал, чтоб выбраться отсюда. Приехала, несмотря даже на всю осведомлённость.       — Всё равно мы виноваты.       — Ты будешь виноват, Олеж, если вот этим своим грустным выражением личика мне настроение вообще в край испортишь, — предупредила Инга. Не могла смотреть на то, как тот стыдливо смотрел на играющие с одним из его колец пальцы и виновато поджимал губы. — А с этими, — махнула в сторону окна. — Разберёмся. Помните, как в серии Джонасов было?       Шепсы посмотрели на подругу так, как будто та неожиданно для всех заговорила на каком-то иностранном языке, который ни один, ни второй совсем не понимали.       — Вы чё, не смотрели? — отрицательно закачали головами. — Ладно Саша, но ты, Олег? Серьёзно?       — Отъебись.       — В одной из серий они пошли относить одежду в секонд, но попались глаза одной фанатке, которая раструбила об их местонахождении всем. Магазин окружила толпа возбуждённых фанаток, они не могли выбраться. Всё, как у нас.       — Не могу поверить, что сейчас задам этот вопрос, — старший Шепс зарылся лицом в ладони. — Как они выбрались?       — Отличный вопрос, Саша!       Олег не мог ей налюбоваться.       Они застряли в магазине без отходных путей, снаружи ждала толпа, которая явно не намеревалась выпускать их просто так, а Инга… Инга воодушевлённо пересказывала им события детского сериала десятилетней давности.       В её глазах горели огоньки азарта, она выглядела так, будто ненадолго снова стала ребёнком, который, пересмотрев все сериалы про «крутых подростков», мечтал принять участие хотя бы в одном из их приключений.       И ей выпал шанс! Шанс исполнить детскую мечту, которой на каком-то этапе наверняка обладали все, но далеко не каждый говорил о ней вслух. Считал глупой, недостаточно значимой. Но люди просто не представляют, сколько радости исполнение такой «неважной» мечты может им принести.       — Оба варианта — полная херня, говорю сразу, — сказала, скрестив руки за спиной. Начала ходить взад-вперёд, будто рассказывая им свой суперзлодейский план. — По итогу они с каждым отфоткались, ещё и накормили.       — Дальше, — синхронно сказали медиумы.       — А сначала замаскировались во врачей, чтобы их никто не узнал.       — Костюмированную вечеринку устроим? — хитро улыбнувшись, спросил Александр. — Я не против.       — Только где мы одежду-то найдём?       — Братец, предоставь это мне.       Инга искренне рассмеялась и запрыгала, аплодируя. Пока шли поиски маскировки, на фоне тихо играла музыка группы, что стала вдохновителем этой безумно глупой идеи, а все трое, пусть и не говорили об этом вслух, получали огромное удовольствие от процесса.       Посреди рабочей недели нарядиться в костюмы, как американские дети в Хэллоуин? Будет, о чём рассказать будущим внукам! Или подписчикам в их Телеграм-каналах.       Станут не просто известными экстрасенсами, ещё и славу пранкеров получат. Кто от такого откажется?       — Я так понимаю, нет смысла спрашивать, откуда у тебя целых три куртки съёмочной группы Битвы? — спросила Инга, надевая часть верхней одежды с логотипом ТНТ на спине.       — Нет, если не хочешь слушать о том, как он их нагло своровал с нескольких съёмок, — ответил за брата Олег, держа в руках несколько кепок с той же эмблемой канала.       — Отлично! — воскликнула Бусловская, головой ловя летящий в неё головной убор.       Дополнив образы масками, оставшимися со времён пандемии, взяли в руки телефоны и включили на них запись. Не особо надеялись на то, что из этой идеи что-то выйдет, зато чувствовали, как уровень адреналина в крови неконтролируемо повысился.       Открыли дверь.       Послышался визг толпы.       — Разойдитесь! — крикнул Олег, немного изменив голос. Вблизи звучало очень смешно и неубедительно. Но люди, кажется, понемногу успокаивались. — Мы не те, кого вы ищете!       — Пропустите, мы всего лишь съёмочная группа!       Ахереть!       Люди реально стали создавать небольшой коридор, чтобы пропустить троих.       И только им стоило поверить в свою безнаказанность, почти уже дошли до парковки, где их ждала машина Инги, послышался чей-то крик.       — Да это они! Это их походка!       Они были слишком далеко от дверей Мастерской, не могли вернуться назад.       Выход один: побег.       Тридцать шесть, двадцать пять и двадцать четыре — столько лет было Александру Шепсу, его брату, Олегу, и Инге Бусловской, которые, как угорелые, понеслись вперёд, надеясь оторваться от толпы, пришедшей к магазину только для того, чтобы увидеть их.       Оказавшись в машине, запыханные, уставшие, громко рассмеялись, всё ещё до конца не переведя дыхание. Не могли поверить, что отчасти это сработало. Похоже, люди и не искали подвоха в их нарядах, не привыкли, что такие серьёзные люди детскими шалостями промышлять станут.       Перед тем, как завести машину, Инга достала телефон, зашла в свой Телеграм-канал и написала короткое: «Отличный день, чтобы пересмотреть четвёртую серию Братьев Джонас».       Олег почти сразу переслал сообщение в свой канал.       А Саша ещё сильнее засмеялся, зная, что скорее всего сделает из этого короткое видео, давно ничего не снимал.