Инга
допустим, сплю
Теперь нетахуел?
Татуировку Хочешь ?…
Я серьёзнодим, при всём уважении
ты обдолбанный?
Я чист И я тоже тебя уважаю Поэтому предлагаюты же не бьёшь щас
Тебе набью Чё захочуты хотел сказать, что я захочу?
Нет Татуировка вслепую Хорошо придумал?просто закачаешься
Точно был под кайфом. И не один он. Как иначе этот абсурд можно было объяснить? Она всерьёз обсуждала перспективу набить татуировку вслепую? Да, это был Дима Матвеев. Инга ему доверяла, пусть не на все сто процентов, но достаточно, чтобы набить у него татуировку обычную, абсолютно ничем не отличающуюся от сотен тысяч других татуировок. Но неизвестный ей эскиз? Да ни за что Бусловская на такое не пойдёт…Инга
без плёток и азиаток?
Дима Мэйдинчайна Без плёток и азиаток. Согласна? Нет. Нет, не согласна. Конечно, блять, отказывается. И больше никогда об этом диалоге не вспоминает. Если понадобится, никогда больше о Диме не вспоминает! Что за жесть вообще? Ей точно это не снится?Инга
да
за мной право отказаться в последний момент
Дима Мэйдинчайна Ладно Большое спасибо За мной должокне зарекайся
член на лбу нарисуешл
долг многомиллиардным будет
Вместо ответа прилетел адрес. Ещё через некоторое время Инга уснула. Очнулась уже за рулём автомобиля, проснулась незадолго до этого. Студия, в которую её зазвал чернокнижник, находилась далековато. Путь предстоял неблизкий. За время, проведённое в дороге, успела тысячу раз усомниться в своей адекватности. Всё вопрошала, с чего вообще Дима написал ей, почему именно её выбрал и не было ли это всё каким-то дебильным пранком, разводиловом от хакеров, взломавших Матвеева в Телеграме. Но больше всего пугала её решительность. Проигнорировала все стоп-знаки и махнула вперёд на красный свет светофора, глупо надеясь, что обойдётся без ДТП. Дима встретил её с широкой улыбкой и распростёртыми объятьями. Провёл небольшую экскурсию по просторному помещению, объяснил, что к чему. Инга даже подрасслабилась, увидев, что Матвеев и впрямь был трезвым. Не сказать, что она сильно сомневалась в его словах, не доверяла… В ином случае она не сидела бы рядом с ним сейчас. Парень очаровал её чем-то для неё неясным. Кучу раз оказывалась в ситуациях, когда вполне серьёзно говорила людям о том, что никогда и ни за что не станет крепко дружиться со вторым чернокнижником кряду. Благодаря настойчивости Бусловской знали об этом все члены её ближайшего окружения. Даже те, кто в сверхъестественное-то особо не верят. Но однажды списалась с Матвеевым, сейчас даже сложно вспомнить, как и где, и понеслась. Сначала общались про татуировки и музыку, темы, на которые с радостью отвлекались в свободное от работы время. Общались не чаще, чем раз в пару месяцев. Потом и правда сблизились. И раньше других узнали об участии друг друга в Битве Сильнейших. Уже тогда находились на стадии хороших знакомых. Сейчас, месяц спустя, они превратились в убийственный дуэт. До первого съёмочного дня ни разу не встречаясь вживую, умудрились словить коннект почти сразу. И в ночь после совместного испытания устроили, что называется, ночёвку. Самую настоящую, с телефонными пранками, кучей еды, что взрывала желудки изнутри, несколькими неудачными попытками посмотреть хотя бы видео десятиминутное без постоянных остановок. Инга саму себя не узнавала в последнее время. Столько людей появилось, которые, как бы ты не хотел, где-то внутри бесконтрольно отзывались на слова «родные», «близкие», «достойные доверия». — Всё ещё надеюсь, что ты очень странным образом позвал меня вместе время провести. Дима улыбался. Хитро, так, что и слов в ответ не нужно было. Инга понимала: нет, он всерьёз решил сотворить бреда. Как всегда, в её компании. — Могу хоть поинтересоваться, как ты к этой идее пришёл вообще? — Можешь, — кивнул с гордостью. В этот момент, в этот день даже, смахивал на кого угодно, хоть на городского сумасшедшего, но не на двадцатипятилетнего парня с работой и увлечениями. — Я серьёзно затосковал по процессу. И я вспомнил про один эскиз, которым ты так загорелась, но всё не решалась набить… Бусловской пришлось серьёзно так напрячься, чтобы вспомнить, каким таким эскизом она загоралась настолько, ещё и при Матвееве! Она давно не думала об обновке, очень давно. Скорее всего, тот рисунок, о котором говорил Дима, был чем-то давнишним. Чем-то, о чём она по секрету рассказала ему давным-давно. Когда она была в Израиле, он — в Китае, и оба не надеялись на личную встречу. Не в этой жизни точно. Потому многие вещи рассказывали друг другу как интернет-незнакомцам, не как тем, с кем придётся пересекаться чуть ли не ежедневно. — Блять, Матвеев, мы сколько знакомы с тобой? У Инги с числами всегда было плохо. Она не запоминала даты, которые люди считали "памятными". Знала Дни Рождения большинства людей, с которыми поддерживает постоянный контакт, и большего от себя не требовала. Не помнила, в каком году закончила школу, в каком в первый класс пошёл Гриша. В душе не чаяла, когда умерли её любимые музыканты и умерли ли вообще. А годовщины, подсчёт дней с момента знакомства и прочая дребедень, по мнению Инги, лишь мозг засоряющая — стали первыми в очереди на удаление, когда пришло время освобождать хранилище памяти для того, чтобы заселить в голову ещё пару десятков имён новых знакомых. Она прикидывала примерно и когда с Череватым перешла на стадию «посылаем друг друга, оба понимаем, что в шутку», и когда Диме стала кружки писать, а не текстовые полотна по полчаса сочинять. С головой хватало. — Года три, — пожал плечами. — Причём мы в районе годовщины щас где-то. В начале лета я тебе написал где-то. — Пиздец. Невозможно было смириться с тем, что три года пролетели настолько незаметно. Инга готова была поклясться, она знала Матвеева не дольше года. А потом захлестнули воспоминания, осознание, ей очень многое было известно о Диме. Она даже с Астрид как-то через Телеграм увиделась! Медиум правда и не задумывалась об этом, получив возможность встретиться с чернокнижником тогда, когда ей этого захочется. — То есть эскиз я могла вкинуть и во времена, когда мы секретными чатами в телеге баловались? — кивнул. — Ты понимаешь, сколько всего за эти три года в моей башке переменилось? — Это не переменилось. Уверяю тебя. — Лишь бы ни азиаток, ни плётки, — скрестила пальцы и зажмурилась, чем вызвала смех у собеседника. Когда открыла глаза, увидела камеру айфона, направленную прямо на неё. — Матвеев, только попробуй это выложить! — С Днём Рождения тебя этим роликом поздравлю. — До него ещё, как до Луны пешком. Успею окочуриться. — Тогда фильтр чёрно-белый наложу, полосу чёрную на пол-экрана нарисую и припишу: «Покойся с миром, без азиаток и плёток. Рад был знать тебя», — проводил ладонью по воздуху, словно презентацию показывал. Ясно видел, как наиболее эстетичным образом это всё оформит. — Если я первым умру, хочу, чтоб ты к себе это куда-нибудь выложила. — Обязательно. — Только пообещай! — промолчала. Вместо этого подключилась в колонке и стала листать каталог Спотифая в поисках подходящего сопровождения. — Пожелания по музыке будут? — спросила громким и писклявым голосом, всем видом показывая, что продолжает это всё обсуждать не от большого желания, тем более, не от готовности заниматься этим всем после смерти Матвеева. Когда парень поднял указательный палец кверху и открыл рот, чтобы ответить, остановила. — Твою музыку ставить не буду. — Тогда нет. — Вот и славно. Объявляю день рэпа. — Он у тебя не каждый день? Вопрос остался без ответа. Пока шёл разговор, Дима заканчивал последние приготовления рабочего места и наконец похлопал по кушетке в приглашающем жесте. Только сейчас до Инги дошли отголоски переживаний. Матвеев знал, что шея — место и впрямь священное, её он трогать ни за что не стал бы. Поэтому не боялась, лишь переживала. Остальные части тела, да, оберегала, но по рукам и ногам Бусловской можно было найти немало картинок, о происхождении которых девушка помнит совсем немногое. Переживала, что в возрасте двадцати одного-двадцати двух лет могла придумать что-то эдакое, что в душу Диме запало, а по прошествию времени саму Ингу от этого «чего-то» стало воротить. Она нередко меняла предпочтения и вкусы, половина её же татуировок уже не нравились ей так же сильно, как тогда, когда она их набивала. Те, что были получены в прикол, уже не так веселили, а те, от которых захватывало дух, попросту приелись. Однако и вера в друга у неё была. Она знала, что, что бы он не выбрал, наверняка своей рукой подредактировал, довёл до его личного совершенства. Плохой татуировка не выйдет сто процентов. В общем, этот аспект всегда был и до сих пор оставался важнейшим для Инги в их непростом, но интересном деле. Дима осмотрел трафарет, медиум была уверена, в пятнадцатый раз за время его существования. В работе он был таким же перфекционистом, как и она сама. Поэтому понимала все его дотошность и желание каждую малюсенькую деталь сделать идеальной. — Будет не больше нашейной молнии, — сказал скорее для себя, но и Инга ментальную заметку поставила. Максимальный размер нательного рисунка: сантиметров пять на десять. — Ладно, чуть больше. Помню, плечо пустует немного. Туда? — Можно и туда. Там точно не увижу, сюрприз не испорчу. — Только за это переживал. Бусловская улеглась поудобнее, и они приступили. Пусть пару часов подряд Инга лежала на животе, положив голову набок, что однозначно не входило и в топ пять предпочитаемых ей поз, время она провела хорошо. Песни, уже не вызывающие ничего, кроме сладкого, тянущего чувства ностальгии, хорошей ностальгии, ничего, кроме улыбки не вызывающей. Редкие, но вполне долгие перерывы на разговоры с человеком, чьи истории из Китая всё не заканчивались и менее интересными не становились. Тепло, исходящее от лампы, направленной прямо на пару друзей, даже плакаты, рисунки и целые картины, которыми была увешана каждая из стен. Девушке нравилось всё! И это времяпровождение определённо стоило того, чтобы покинуть свою излюбленную обитель и сделать пару шажочков в сторону слегка настораживающей неизвестности. Также Инга была рада помочь Диме справиться с тоской. Она знала, что он часто остаётся наедине с собой и не всегда в полной мере этим наслаждается. И, к сожалению, спасательных кругов у него на порядок меньше, чем у самой Бусловской. Даже если откинуть в сторону возможность позвонить, написать или навестить с десяток людей, которых она искренне считала компанией более чем приятной, Инга могла выйти из дома и с первым встреченным на улице человеком дружбу завести. Только находясь в нужном настроении, конечно. У Матвеева таких настроений не было никогда. Он был гораздо более нелюдимым, с другими сходился гораздо дольше, а полностью довериться не мог, наверное, никому, кроме самого себя. Поэтому все свои проблемы Дима привык решать самостоятельно, до последнего за помощью не обращаясь. Медиум за время общения с чернокнижником пару раз ловила себя на этих наблюдениях, но ни разу на это не указывала. Годами говорив с ним в переписках, Инга приловчилась, стала различать его настроение по паре сообщений. Просто, как только заподазривала что-то неладное, предлагала созвониться, поиграть во что-нибудь вместе, зачастую даже игры в АйМесседж неплохо для них работали. Никогда раньше Инга не бралась анализировать познания в характере Дмитрия Матвеева, фиксировать степень их с парнем близости. До недавнего времени даже «другом» его звать боялась, сомневалась, испытывает ли он к ней такие же тёплые чувства, что и она к нему. А сейчас лежала у него на кушетке и даже не догадывалась, что в это время вырисовывалось сзади её плеча. В том месте, которое пустовало годами, просто из-за того, что Бусловская ничего не могла придумать. Придумал Дима. Придумал слегка модифицировать её собственную задумку, которую она создала и благополучно о ней забыла. Матвеев помнил. Этим он ей и нравился. В то время как она могла час просидеть, пытаясь вспомнить дату начала съёмок Битвы Сильнейших, он с полпинка поминутно распишет, кто и что делал в тот день. В такой глупой и до смешного важной вещи как хранение собственных воспоминаний в голове, а не на других носителях вроде фотоплёнки, социальных сетей или личного дневника, Дима Ингу дополнял, страховал и помогал, если мог. А Инга, в свою очередь, соглашалась на его авантюры. Даже если он, ничего не объяснив, поставил её перед фактом получения ею новой татуировки буквально за несколько часов до момента истины. Сейчас медиум понимала, она игнорировала внутренние мольбы остаться дома, подумать о насущном и не встречаться ни с кем, кроме тех, с кем действительно нужно было встретиться, не из-за неизвестно откуда взявшейся тяги к протестам и не из-за желания перенести один из самых серьёзных разговоров в её жизни на неопределённый срок. Будь её воля, она бы и без Димы нашла, чем заняться, чтобы не запираться в одном помещении с Владом и Олегом, которые, насколько ей было известно, до конца так и не решили свои разногласия. Терпели друг друга из-за неё. Бусловская оказалась у Матвеева из-за того, что хотела отплатить ему той же монетой за безоговорочную поддержку, что он оказывает ей изо дня в день уже, получается, три года с небольшими перерывами. За то, что он совершенно нежданно для обоих во многом стал опорой Инги. — Готова? — парень спросил, выдерживая интригу. Он смотрел на подругу, а руками держал тёмное покрывало, которым накрыл зеркало на одной из стен помещения. — Клянусь, если ты щас не откроешь это зеркало, без рук останешься. «Пацанов» смотрел? — покачал головой в несильном смятении. — Не смотри. Психику детскую испортишь. Открывай давай! — Я старше тебя, — констатировал факт и сдёрнул-таки злосчастное покрывало, словно фокусник на сцене. — Нравится? Инга вся изогнулась, как змея, чтобы рассмотреть татуировку получше. Плёнка отражала вездесущий свет, поэтому для начала ей нужно было настроить нужный ракурс, при котором по объекту наблюдения прыгало как можно меньше солнечных зайчиков. — Вижу! — воскликнула, когда наконец после пары секунд наклонов, приседаний и ещё килограмма других гимнастических упражнений увидела расстелившуюся перед ней картину. С её собственного плеча боковым зрением на неё смотрел чёрный, как ночь, дракон с ярко-красной половиной крыла на хвосте, полностью сосредоточенный на том, чтобы в целости и сохранности держать не хозяина, нет, друга, товарища, своего спасителя. — Беззубик! — глаза загорелись, а тело затряслось от неконтролируемого прилива радости. Повернула голову, выпрямилась и накинулась на друга с объятьями. Пара мгновений — зашипев, отползла в сторону, кое-как удерживая желание растереть израненную кожу плеча. — Инга, — Дима пригрозил ей кулаком, но счастливую улыбку свою не скрывал. Незачем было. Он был рад, что ей понравилось. — Двадцать четыре года Инга, — парировала автоматически. — Кому, как не тебе знать, что пока плечом лучше не елозить нигде? — Дим, спасибо тебе огромное, правда, — тему с правильным уходом за татуировкой решила не развивать. Матвеев был прав, Бусловская все эти правила знала отлично, они у неё тоже татуировкой засели в голове. — Ты прав. Не переболела. — Я ж знаю, что ты за этот мульт мать родную продашь, — хохотнул. — Да простит меня Татьяна Ларина. Инга достала из кармана телефон, протянула парню, а тот и без слов всё понял. Пошли фотографироваться. Самую, как ей показалось, удачную фотографию выложила к себе в канал. Сука, ей прям очень нравилось. — Как ты вспомнил вообще про это? — А у меня в избранном твой набросок висел ещё с нашего марафона карантинного. Чуть доработал, получилось, что получилось. Рад, что правда понравилось. — Димка, я тебя больше всех на свете люблю. Спасибо-спасибо-спасибо, — снова притянула Матвеева к себе и крепко-крепко обняла, сколько было сил. — И с третьей годовщиной дружбы! — Ты понятия не имеешь, когда она. — Я понятия не имею, когда она, — согласилась, и оба рассмеялись. Разъехались только ближе к десяти часам вечера. Инга вызвалась помогать с уборкой, потом недолго прогулялись по округе и распрощались. Провели вместе больше двенадцати часов и с уверенностью могли заявить, что не пожалели ни о единой минуте. Разгрузочный день нужен был обоим. И всё же, время возвращаться на родную планету рано или поздно должно было прийти. Медиум решила точкой исчисления взять момент, когда ей пришло одно конкретное сообщение. Олежа *пересланное сообщение* Я всё не мог понять, кого ты мне напоминаешь Ты очень похожа на Астрид из «Как приручить дракона»Инга
ты реально умеешь девушкам комплименты делать
всегда мечтала быть ей
Я в неё с детства самого влюблёна на меня эта влюблённость распространяется?
Тишина. Девушка то выходила из диалога и начинала бездумно скроллить каналы, на которые подписана, то заходила вновь и смотрела на грёбаную двойную галочку. Нервно покусывала только начавшие отрастать заусенцы. Олег всё молчал. Ответа не было добрых десять минут, пока наконец Бусловская не увидела заветное «печатает» под именем контакта Шепса. Олежа Тебе ответить честно?Инга
хотелось бы, да
Думаю, нам стоит встретиться и поговоритьчто насчёт завтра?
После съёмок буду ждать на скамейке