«Потому что жизнь — только выдохнуть и прицелиться, Замираешь холодным светом в пустой степи, Но ты держишь свое выживание близко к сердцу, А не тянешь его в ошейнике на цепи. Потому то болят в тебе — и ковыль, и небо, Потому ты угрюм лицом, потому устал. Только знаешь… Твое выживание так нелепо, Так по-детски жмется к груди и глядит в глаза. Вот тогда шаманит кровь у венозных капищ, Алый смысл жизни пульсом толкает в грудь. И все кажется — хоть немного руки ослабишь, Упадет выживание в грязь, Пропадет к утру. То ли кони гроз его в травы копытом втопчут, То ли люди пустят ангелом по рукам. Ты его пеленаешь в грусть, Постигаешь ночью, И как будто видишь в нем белые облака. А оно твое — до маковки колокольной, Широтой лугов и доверием просто так. Ты несешь его на руках — Оттого так больно… И все ближе пропасть, И медленнее твой шаг». Аль Квотион
Как его занесло в полицию, Брайан и сам не понимал. Никогда не чувствовал в себе стремлений бескорыстно помогать людям… до определенного момента. Скорее, наоборот: ему нравилось заигрывать с законом, добиваясь минимальных сроков, а то и полного оправдания своих, увы, не очень законопослушных клиентов — некоторые были настоящими отморозками. Суд присяжных — огромное поле для деятельности грамотного адвоката с хорошо подвешенным языком, коим очень гордился Брайан. Перетянуть тщательно отобранных граждан на свою сторону, убедив, что подсудимый — ангелочек с белыми крылышками, волею судьбы оказавшийся по ту сторону закона, было азартным и довольно занимательным занятием. И Брайан с удовольствием предавался размышлениям о том, как из прожженного преступника слепить поддавшегося обстоятельствам несчастного, обиженного жизнью человека. И в большинстве дел, за которые брался умелый и высокооплачиваемый адвокат Кинни, он добивался поставленной цели, не считаясь с тем, сколько убийц, воров или банальных мошенников его стараниями свободно гуляли по родному Питтсбургу, да и по всей Америке в целом. Сколотив нешуточное состояние, можно сказать, на чужих бедах, Брайан был очень доволен той жизнью, какую мог позволить себе вести, не задумываясь о расходах и морали, присущей среднестатистическому обывателю со стандартными взглядами на стандартную жизнь. Пока однажды…***
Прошло около трех лет с того момента, когда звонок с неизвестного номера перевернул привычную жизнь и заставил посмотреть на мир совсем другим взглядом. И это был кошмар, который до сих пор отдавался где-то внутри тупой болью, стоило лишь вспомнить тот жуткий день… — Мистер Кинни? Это детектив Грэтхем из пятого полицейского участка Питтсбурга. — Внимательно слушаю, детектив, — чуть насмешливо отозвался Брайан, привыкший иронизировать по поводу твердолобости некоторых копов. — Боюсь, что мои услуги не по карману вашим подопечным, а, как все знают, общественной деятельностью я не занимаюсь. — Нет, к сожалению, звонок связан с вами лично, а не с адвокатскими вопросами, — пропустив сарказм, оповестил серьезный голос. — Так в чем же дело, детектив? — в миг изменив интонацию, спросил Брайан. — Сегодня ночью произошло нападение на дом ваших родителей. — Последовала долгая пауза. — К сожалению, мистер и миссис Кинни были убиты. Мне очень жаль. Новость ошарашила, и Брайан с усилием удержал трубку возле уха. На мгновение прикрыв глаза, собрался с духом и спросил: — Кто? — Мы взяли его на месте, спасибо бдительным соседям, услышавшим крики… — Имя! — рыкнул Брайан. — Подробности позже. — Скотт Ричардсон… — Он же всего лишь мелкий воришка, — растеряно произнес адвокат. — Да он не думал, что в доме кто-то есть. Ваши родители и сестра должны были уехать на отдых, но что-то не сложилось, и поездку отменили. Ричардсон не знал об этом — видимо, подельник ошибся и дал наводку не на ту ночь. Он не особо прятался, будучи уверенным, что один там. Когда мистер Кинни бросился защищать собственность, завязалась драка, и Ричардсон ударил его ножом в живот, а миссис Кинни просто оттолкнули в пылу борьбы, и она, отлетев, ударилась затылком о край стола. Увы, смерть наступила мгновенно. — А Клэр? — Ей хватило ума спрятаться. Ричардсон не изменил намерений, продолжив обшаривать шкафы и тумбочки, но скрыться не успел. Наши ребята взяли его буквально на выходе. Сейчас миссис Ференц в «Аллегейни дженерал», с ней уже побеседовал психолог. Придет в норму со временем. Ей вкололи успокоительное, но вы можете навестить сестру завтра. Положив трубку, Брайан, словно в прострации, невидящим взглядом уставился вдаль: жизнь за окном не остановилась в этот страшный момент, все также мимо неслись машины, люди спешили по своим делам, как назло, светило солнце, и небо ярко-голубого цвета слепило глаза. Воображаемые тучи затянули мысли. Тяжело было слушать нереальный рассказ, а смириться с тем, что это правда — абсолютно невероятно. Брайан не просто любил родителей, он доверял им безраздельно и безгранично. Его всегда баловали как младшего ребенка в семье — все лучшее доставалось ему. Мама считала, что однажды Клэр встретит хорошего парня, выйдет замуж и оставит их позади, а Брайан — единственная поддержка в старости. И была права. Едва окончив школу, сестра выскочила замуж, быстро обзавелась парой сыновей и навещала родительский дом нечасто. Брайан же, получивший степень бакалавра, а потом и доктора юриспруденции, стал известным адвокатом и приезжал минимум раз в неделю, практически содержа мать с отцом, когда Джек Кинни ушел на пенсию. Как ни странно, истовые католики приняли ориентацию сына довольно спокойно, и не пытались перекроить его под каноны веры. Брайан открылся еще в старшей школе, когда однажды вместе лучшим и единственным другом Майклом Новотны пришел домой с огромным синяком под глазом. Да и Майкл мог похвастаться парой ссадин на лбу и подбородке. Пришлось рассказать родителям, что это была драка за честь и достоинство. Узнав причину, отец обнял обоих мальчишек и похвалил, советуя всегда отстаивать собственное мнение и право быть собой, даже если кому-то это не нравится. Гораздо позже мама призналась, что подозрения относительно Брайана преследовали ее чуть ли не с раннего его детства. Зная, какие признаки надо искать в поведении ребенка, она легко находила их. Но, вопреки католическому воспитанию, дала себе слово никогда не сомневаться в Создателе, поскольку ее учили еще и тому, что Бог создает людей такими, какими хочет видеть. И если Господь решил, то кто она, чтобы спорить? Вот потому было дико больно потерять их так неожиданно и обоих сразу! Брайан со злостью и отчаянием саданул кулаком по подлокотнику кресла, в котором сидел, и, резко вскочив, в два шага преодолел расстояние до огромного металлического стеллажа, заставленного папками с законченными делами за все пять лет практики, где легко нашел нужную. В данном случае врожденная педантичность играла на руку, и Брайан мог почти с закрытыми глазами достать необходимое. Дело, ознаменованное «133. Скотт Ричардсон», имело всего шестьдесят четыре страницы печатного текста. Вытащить его из зала суда без наручников было довольно просто. Брайан медленно листал страницы, без труда вспоминая практически каждое слово, произнесенное перед присяжными. Подзащитный — еще молодой и даже вполне презентабельно выглядевший человек — был вором, налетчиком, карманником. То есть «специалистом широкого профиля», как он сам называл себя не без некой гордости. Все, что плохо лежит, любой призывно приоткрытый карман или по рассеянности оставленная незапертой дверь автомобиля манили его со страшной силой, бороться с которой Ричардсон не собирался. Иногда работал с подельником, выслеживающим хозяев богатых домов, и когда те куда-нибудь отлучались, забирал все, вплоть до дорогого женского белья, приходя и уходя незамеченным. Когда Брайана наняли защищать эту мелкую сошку, он был очень удивлен, ведь его услуги стоили едва ли не дороже, чем то, что данный индивид мог заработать воровством за год преступной деятельности. Но в процессе выяснилось, что Ричардсон был еще и одним из лучших медвежатников если не всей Америки, то Пенсильвании точно. Потому заинтересованные лица и оплатили дорогого адвоката, чей процент выигранных дел колебался на отметке семьдесят пять-восемьдесят. Спасибо суду присяжных! Как же легко было убедить тех, кто хотел поскорее отделаться от нежелательной обязанности, в том, что молодой, но не совсем здоровый человек, раздираемый надвое собственным сознанием, страдающий биполярным расстройством личности, не мог найти ни физических, ни моральных сил для борьбы с непреодолимыми порывами. Он шел на преступления, гонимый воспаленным мозгом, а не алчным желанием поживиться за счет мирных граждан. И с какой болью заблудший переживал эти приступы, мучимый раскаянием, но не смея пойти в полицию с чистосердечным признанием. Сердобольные присяжные чуть ли не плакали, слушая вкрадчивый голос ушлого адвоката, ненавязчиво демонстрировавшего им медицинское заключение, выданное задолжавшим ответную услугу психиатром. В итоге Скотт Ричардсон был приговорен к шести месяцам реабилитации в психиатрической клинике с последующим наблюдением у назначенного судом врача. Получается, Брайан собственными руками отмазал ублюдка, убившего в итоге его родителей! А скольких еще уродов в прямом смысле выпустил на свободу?! Сотни! А среди них были и убийцы, и наркоторговцы, и насильники! Проще перечислить преступления, к оправданию которых Брайан еще не приложил свою умелую, но грязную руку! Вот только раньше, получая гонорары, адвокат не задумывался над тем, что на самом деле творил и во благо кого использовал ум и природный дар убеждения! Собственная трагедия резко и не щадя сорвала розовые очки, и неприглядная правда невыносимым укором замаячила перед глазами. Сколько мучительно долгих часов Брайан провел за исследованием последствий собственных ошибок… Каждый второй из его бывших клиентов раньше или позже оказывался за решеткой. В основном в других штатах, поэтому Брайан и не знал об этом. Хотя, честно говоря, ему было глубоко наплевать на дальнейшую судьбу этих недолюдей, как он мысленно их называл. Да и повторно никогда не брал в работу одного и того же обвиняемого, о чем все знали, и крайне редко кто-то осмеливался попытаться нанять его снова. Крайне разочарованный в самом себе, Брайан сделал вывод, что сыграл роковую роль в судьбах огромного количества простых смертных, так или иначе пострадавших от его бывших подзащитных. И с этим что-то нужно было делать! Пускай совесть и не была руководящим чувством его жизни, но зачатки ее все же царапали изнутри, и довольно ощутимо. Прочувствовав ситуацию на собственной шкуре сейчас и думая о подрастающем сыне, Брайан понял, что нет никакой гарантии, что однажды кто-нибудь еще из этих отморозков не причинит вреда ему или кому-то близкому. И решение пришло само…***
Когда Мелани Маркус, с которой Брайан познакомился еще в университете и с тех пор приятельствовал, узнала о его планах на будущее, сказать, что она была удивлена — это ничего не сказать. Наверное, впервые в жизни Мелани не могла найти слов и лишь взирала на друга с таким выражением лица, словно у него вдруг выросла еще одна рука или открылся третий глаз. Сама она никогда не имела дела с матерыми преступниками, посвятив себя защите представителей ЛГБТ-сообщества, к коим относилась и сама, и Брайан, кстати, тоже. Не понаслышке зная, с какими трудностями и притеснениями сталкиваются сексуальные меньшинства, карьеру Мелани строила и расширяла именно на этом поприще, причем довольно успешно. Поэтому в своих кругах была не менее популярна, чем Брайан — в своих, хотя и не могла похвастаться большими гонорарами. И теперь решение друга оставить адвокатуру и перейти на противоположную сторону не укладывалось в голове. Мелани не могла представить Брайана — беспринципного, временами наглого до безобразия адвоката — на стороне закона. Вероятно, новость о приближающейся комете не повергла бы в столь шокирующий ступор. Но как бы то ни было, зная, что упорство, граничащее с упрямством, — главная черта характера Брайана, Мелани не сомневалась, что он добьется поставленной цели, чего бы это ни стоило. И была права! Через неделю офис бывшего адвоката в самом начале Пятой авеню был выставлен на продажу.***
Капитан Хорват, мягко говоря, удивился, увидев в открывшемся дверном проеме своего кабинета всем известного и многими полицейскими не любимого адвоката Брайана Кинни собственной персоной. Всегда одетый в брендовые классические костюмы, Брайан выгодно отличался от вечно замученных и суетливых общественных защитников, с которыми чаще всего приходилось сталкиваться по работе. Сейчас же обычные джинсы, хотя Карл был уверен, что их стоимость равнялась минимум его месячной зарплате, и черная кожаная куртка делали визитера лет на пять моложе, чем тот был на самом деле. — Мистер Кинни, — как можно равнодушнее произнес он, — чем обязан? — Как видишь, Карл, я не по работе, — чуть поморщившись на холодный прием, сдержано ответил Брайан. — Это личное. Протянув капитану заполненные анкеты, Брайан, не дожидаясь приглашения, сел на старый потертый диванчик, притулившийся рядом со шкафом, набитым папками разных цветов и размеров. Бегло прочитав бумаги, Карл, не находя слов, уставился на посетителя, угрюмо глядевшего в окно. — Ты хочешь служить в полиции, Кинни? Ад замерз, а я не в курсе? Брайан усмехнулся на вполне ожидаемую реакцию, но засунул сарказм поглубже, решив не скрывать от капитана своих мотивов. — Можешь не верить, смеяться или считать меня свихнувшимся идиотом, но… Я осознал, скольких уебков отмазал от наказания, — твердо сказал Брайан, глядя прямо в глаза Хорвату. — Ты ведь слышал, что произошло с моими родителями? — Да, — кивнул Карл, — мне очень жаль. — Это был один из моих клиентов! И я готов не столько придушить его, сколько себя, капитан! Если бы Ричардсон сидел, как и должен был, этого бы не случилось! — Хочешь искупить вину? — тихо спросил Карл, прекрасно понимая мотивацию Брайана. Но ему нужно было услышать это своими ушами. — Ты прав, именно вину я и чувствую, — согласился Брайан, — огромную вину. И она давит, висит дамокловым мечом, грозя разрубить к херам. Я должен, обязан что-то сделать! Не думал, что когда-нибудь скажу подобное, но хочу очистить город от всякой швали, которую сам же и выпустил на волю. — М-да… — протянул задумчиво капитан. — Не надеялся, что доживу до такого признания, но почему бы и нет, черт возьми?! Но никаких поблажек не жди, все тесты — на общих основаниях. Если сдашь, шесть месяцев в полицейской академии, а потом — патруль, Кинни, даже учитывая юридическое образование. Это обязательная ступень в карьере. — Знаю, Карл, — кивнул Брайан, — меня это не устрашит и не остановит. Будь уверен. — Я вижу, — наконец улыбнулся Хорват, — ты отлично подготовился, собрал все необходимые документы. Но это только первый шаг. Через неделю вступительный экзамен, и я не сомневаюсь, что сдашь без проблем: базовая школьная программа, основы психологии и гражданского и уголовного права. Это твой конек, Кинни. Так что можешь не переживать. — Я не переживаю и вполне уверен в своих знаниях. Да и тест на физическую подготовку тоже не пугает. Но полгода в полицейской академии у черта на куличках… — Тебе некогда будет скучать, Брайан, поверь, — присев рядом, по-отечески похлопал его по плечу Карл. — Будешь вырубаться едва дойдя до кровати. Умеешь обращаться с оружием? — Десять из десяти не выбью, но да, — кивнул Брайан, — даже в тир ходил. Правда, давно. — Ну, вот и подучишься, а пока подумай еще раз, нужны ли тебе такие перемены? Взвесь все «за» и «против». Образ жизни не останется прежним, попросту не будет времени на клубы, бары и праздное времяпрепровождение. Преступники не выбирают удобные для тебя часы. Порой приходится обходиться без сна по паре суток и довольствоваться пончиком, проглоченным на ходу, — Карл не преувеличивал и не старался напугать Брайана, а просто описывал обычные будни полицейского любого ранга и звания. — И еще, перед медицинскими тестами не употребляй алкоголь и особенно наркотики, даже траву. Дисквалифицируют, и второго шанса уже не будет. — Понимаю, — согласился Брайан. Он знал, от чего придется отказаться. Но это не уменьшило решимости кардинально изменить жизнь. В конце концов, ему уже не двадцать пять, а вечно быть клубным мальчиком, несмотря на завидную карьеру, не получится. — Спасибо, что не списываешь со счетов, не глядя. — Ты мне нравишься, Кинни, — усмехнулся Хорват, — не знаю, почему, но есть в тебе что-то, заставляющее верить и доверять. Не забудь: неделя для принятия окончательного решения. В понедельник жду здесь, в конференц-зале. — Да. — Брайан еще раз кивнул и, попрощавшись, удалился, оставив капитана в глубоких раздумьях о том, как может повлиять на человека горе.***
Брайан был прав в своей уверенности относительно экзаменов — все прошло отлично, результат практически стопроцентный. Были тесты на зрительную память, пространственное ориентирование, индуктивные и дедуктивные рассуждения*, умение вычленять из текста главное и излагать коротко и информативно. Все это не стало сюрпризом, и удалось почти играючи. Медицинские обследования тоже не превратились в препятствие: давление, сердечная деятельность, слух, зрение — все укладывалось в норму и не вызывало вопросов. Тесты на физическую подготовку оказались сложнее: полоса препятствий, как в армии, готовящей наемников, и пройти ее нужно максимум за четыре минуты двадцать восемь секунд. Но в колледже Брайан играл в футбол и умел быстро бегать — спасибо длинным ногам с сильными мышцами. Уложившись в четыре минуты ровно, обогнал даже более молодых конкурентов, чему и сам немного удивился, учитывая, что с четырнадцати лет ни дня без сигарет не проводил. В итоге Брайан получил направление в «Pennsylvania State Police Academy», где должен был провести двадцать шесть недель… У черта на куличках… В двухстах милях от Питтсбурга, в маленьком городке под название Херши, где население составляло чуть больше тринадцати тысяч человек… Даже если курсантам предоставляются выходные, то смысла в них нет никакого, по крайней мере для Брайана. Вряд ли в таком захолустье найдется хоть что-то, отдаленно напоминающее гей-клуб! Хорват не обманул: обучение имело широкий спектр действий, включая стрельбу, применение не смертельной силы, преследование на автомобиле и пешком, процедуру расследования и разрешение конфликтов. Причем после окончания обучения, уже работая в полиции, каждый сотрудник должен был через определенные промежутки времени посещать курсы повышения квалификации, и это без отрыва от основной деятельности! Раньше Брайан думал, что работа адвоката слишком напряженная и энергозатратная, но то, что предстояло постичь, представлялось еще более сложным. И мысли о развлечениях даже близко не подходили к утомленному мозгу. Но все хорошее и не очень, в конце концов, заканчивается. И уже в сентябре новый офицер полиции Соединенных штатов приступил к патрулированию улиц родного города. Напарник, к которому прикрепили Брайана, показался смутно знакомым. Причем при первой встрече тот явно пытался намекнуть на более близкое общение, и Брайан основательно задумался — откуда знает этого копа? И в один прекрасный момент память подкинула-таки нужную картинку с распластанным по салону полицейского автомобиля телом в форменной рубашке, но без штанов, которое Брайан качественно оттрахал, сковав руки за спиной наручниками. И даже подумывал пустить в ход дубинку, но она оказалась тоньше его члена и не вызвала особого интереса. Работать бок о бок с бывшим трахом Брайан желанием не горел, но, стиснув зубы и усмирив не ангельский, в общем-то, характер, смирился с досадной необходимостью, понимая, что такое незначительное препятствие не должно порушить далеко идущие планы. Коул Цапельман — так звали напарника — оказался понятливым малым, и общение продолжилось исключительно в плоскости напарничества, без намеков, флирта и поползновений за границы личного пространства. Целыми днями колесить по улицам, гася мелкие конфликты и гоняясь за местной шушарой низшего разряда, было муторно и нудно. Но это показало без лишних реверансов как устроена жизнь простых людей и насколько он сам усложнил ее, обеляя недостойных персонажей перед законом, позволяя и дальше творить незаконные делишки с легкой руки. Да, его прошлые дела были более значимыми, а преступники — серьезнее и опаснее, но тем страшнее было осознание собственной причастности к творящемуся в городе беспределу. Подобной работой предстояло заниматься целых четыре года… Минимум! И тогда, возможно — только возможно, — сможет претендовать на следующую ступень карьеры и, пройдя очередные тесты, попытается стать детективом. Брайан смирился с такой постановкой вопроса — в конце концов, невозможно получить все и сразу. Хорват ведь тоже не прямо из полицейской академии в капитаны попал. Но амбиции Брайана так далеко не распространялись. Ему не важна была зарплата и выслуга лет, дающая право на хорошую пенсию. На обеспеченную жизнь и спокойную старость, до которой не планировал дожить, уже давно заработал. И теперь только приумножал капиталы, удачно и грамотно инвестируя накопленное с помощью финансового гения и давнего друга Теодора Шмидта. Так что материальный вопрос маячил где-то на заднем плане, будучи приятной мелочью в дополнение к неприятной работе. Но Брайан Кинни не был бы собой, если бы не умел ловить удачу за хвост. Прошли чуть больше пяти месяцев несения не доставляющей удовольствия службы, и за это время они с напарником дважды сумели отличиться. В первый раз — благодаря собственной наблюдательности и расторопности Коула предотвратив ограбление «First National Bank». Во второй же — собственноручно задержав террориста, который находился в международном розыске в связи с организацией серии взрывов в Алабаме с целью срыва предвыборной кампании кандидата в местный парламент. Обычно среди рядовых патрульных не наблюдалось такой прыткости и, можно сказать, энтузиазма. Большинство вяло делали свою работу, не вмешиваясь во что-то серьезное и не стремясь брать на себя исполнение чужих обязанностей, строго следуя системе кодов**. Да и никто не ожидал риска в первую очередь жизнью, а во вторую — потерей работы за дисциплинарные нарушения. Система подчинения в полиции была строгой и четкой, что свободолюбивому бывшему адвокату ужасно не нравилось: не привык отчитываться о каждом сделанном шаге и просить разрешения свернуть с маршрута даже по самой банальной причине. Например, чтобы купить очередной стакан кофе в любимом кафе, которое, к сожалению, находилось в ведомстве другого участка. За оба случая в первую очередь Брайан, а не напарник, оказавшийся ведомым в их двойке, хотя должно быть наоборот, получил взбучку сначала от сержанта — своего непосредственного начальника, — а потом и лично от Хорвата, отвечавшего за жизни всех сотрудников участка, независимо от их звания и рода деятельности. Но, надо отдать должное капитану, за кнутом последовал и пряник, поскольку террориста разыскивали несколько лет и в Америке, и в Мексике, и даже в далекой Аргентине, где он отметился парой акций, повлекших за собой жертвы среди мирного населения. А пойман оказался, в итоге, простым патрульным, чем Хорват был крайне доволен. Поэтому Брайана поощрили отгулами и денежной премией, соответствующей сложности дела. И Карл крепко задумался. Было непозволительным расточительством держать в патрульных полицейского, обладающего обширными юридическими знаниями, огромным опытом в суде и неординарным мышлением. Не говоря уже о наблюдательности, умении видеть, слышать и анализировать полученные данные. По мнению капитана, Брайан просто терял время и навыки, тупо колеся по установленному маршруту и рискуя наесть лишние килограммы, поглощая пресловутые пончики и нечто с громким названием «кофе», на поверку являющееся бурдой из неизвестных ингредиентов. На его памяти уже были прецеденты, когда не получивших требуемого опыта сотрудников переводили на другие должности, если те проявляли таланты, пригодные к использованию в более сложной работе. Почему бы и Брайану не позволить заняться тем, к чему у него есть врожденная предрасположенность и стремление, о которых капитан был более чем осведомлен. В конце концов, это его участок, и кому как ни начальнику лучше знать, где будет более полезен тот или иной полицейский! Отгуляв дополнительные выходные и сдав необходимые тесты, результаты которых в обязательном порядке вносились в личное дело, Брайан начал обживать выделенный кабинет и вникать в суть преступлений, работа над которыми по каким-либо причинам забуксовала. Поначалу было сложно продолжить начатое предшественниками, зашедшими в тупик. Но поскольку взгляд новоиспеченного детектива не был затянут пеленой прошлых расследований, Брайану удалось раскрыть несколько «глухарей» за последующий месяц, чем еще раз убедил Хорвата в правильности принятого в его пользу решения. Да и самому стало гораздо интереснее трудиться без жесткой привязки к району или кабинету. А еще душу грело понимание того, что наконец-то находится на своем месте, где сможет принести пользу обществу, как бы банально и чуждо ему прежнему это ни звучало. Жизнь потекла своим чередом, наполненная новым смыслом, стремлениями и целями. И только одно оставалось неизменным. Но даже если среди коллег и были гомофобно настроенные личности, себя они ничем не выдавали. Гей-радар с некоторым удовольствием обнаружил в участке еще нескольких представителей сексуальных меньшинств, в том числе и нового напарника Брендона Саммера, недавно поступившего на службу и уже замеченного Брайаном в «Вавилоне». Никто не вмешивался в личную жизнь, хотя Хорват настойчиво попросил не выходить за рамки дозволенного и не размахивать радужным флагом, чего, кстати, Брайан никогда не делал прежде и не собирался начинать сейчас. Чувство удовлетворения работой и достижениями привело Брайана к неведомому ранее умиротворению, в мире с совестью и разумом рабочие будни заиграли неведомыми ранее красками и стали иными, но отнюдь не худшими. ________________ * Индуктивные умозаключения (индукция) — (от лат. inductio — наведение) — это умозаключения, в которых из нескольких частных случаев выводится общее правило (несколько частных случаев как бы наводят на общее правило). Дедуктивные умозаключения (дедукция) — (от лат. deductio — выведение) — это умозаключения, в которых из общего правила делается вывод для частного случая (из общего правила выводится частный случай). **Разработка десятичных кодов началась в 1937 году, во времена, когда полицейские радиоканалы были ограниченными. Их создание приписывается Чарльзу Хопперу, начальнику связи в десятом полицейском районе, расположенного в штате Иллинойс. Хоппер использовал радио в течение многих лет и считал необходимым укоротить сообщения в полиции. Опытный радист знает, что первый слог сообщения часто непонятен, следовательно слово «тен» («десять») в начале каждого сообщения даёт больше шансов услышать самое важное. Десятичные коды являются базовыми и используются в большинстве случаев в обычной обстановке, на повседневной основе. Список тэн-кодов: Код Значение 10-0 Офицер ранен 10-1 Офицеру нужна помощь 10-4 Принято 10-6 Временно недоступен 10-7 Закончил смену 10-8 На смене 10-9 Повторите ваше сообщение 10-14 Похищение 10-15 Подозреваемый в наручниках 10-19 Возвращаюсь на станцию 10-20 Местоположение 10-24 Брошенный автомобиль 10-27 Информация о человеке 10-29 Запрос проверки ордеров 10-30 Подозреваемый в розыске 10-31 Автомобиль в розыске 10-32 Дополнительный юнит 10-41 Нужна медицинская помощь 10-42 Запрашиваю департамент общественной безопасности 10-50 Авария/ДТП 10-53 Человек ранен 10-66 Подозрительный человек 10-67 Человек зовет на помощь 10-71 Открыт огонь 10-80 Преследование 10-94 Остановка человека/траффик стоп 10-97 На ситуации/вызове