Я последую

У Ньюта было недостаточно времени, чтобы привыкнуть к тому, что Томми спит на нем, когда двери берга распахнулись и послышались звуки стрельбы, ветра и криков. С другой стороны, вполне возможно, что Ньют так и не сможет к этому привыкнуть. Томас протянул руки и поднял Ньюта на ноги, и блондин не мог не задаться вопросом, что было бы, если бы он разбудил Томаса, когда остальные спали. Если бы он представил себе этот блеск в его глазах, прерывистое дыхание. Не могло же все это быть у него в голове, не так ли? Или это просто его отчаянная надежда спроецировала на его лучшего друга то, чего на самом деле не было? Крики толпы атакующих Чудаков гарантировали, что Ньюту не пришлось долго расстраиваться из-за этой идеи. Бежать по песку оказалось так же трудно, каким помнил Ньют. Бен и Алби споткнулись, когда бежали рядом с ним, а впереди Тереза упала ничком, прежде чем Томас наклонился, чтобы помочь ей подняться. Ньют подавил горечь при виде этого. Томас дал понять, что ей нельзя доверять, это должно что-то значить, верно? — Вперед! Вперед! Вперед! Они приближаются! Ньют не видел, кто кричал, но яростные вопли становились все ближе. Ему приходилось бороться с рвотными позывами. Когда-то он сам издавал такие звуки, был также далеко, как и они. Вопреки здравому смыслу он повернул голову, чтобы посмотреть на приближающийся рой, и тошнота в животе Ньюта усилилась. Это он. Вот как он выглядел — ядовито-зеленые вены, черная слизь, вытекающая изо рта, воспаленная кожа и лицо, искаженное в безжалостной жестокости. Он никак не мог скрыть свой ужас при виде этого, и у него подкосились ноги. — Давай, шанк. Тебя там больше нет, давай, пойдем, — пробормотал Алби на ухо Ньюту, который теперь был совсем близко, так как он поймал Ньюта, когда тот падал. Ньют, задыхаясь, кивнул и побежал дальше. Ветер рвал их одежду, а их лодыжки утопали в песке, но было невозможно скрыть огромное количество парней, выходящих из берга. Похожие на маленькую армию, и Ньют не мог не подумать, что зрелище очень похоже на победу. Правда на вкус она все еще напоминала песок. Чудаки настигали их, и звук пуль доносился до их ушей со всех сторон, но не впереди — и вот они внутри. Глэйдеры вокруг него смотрели на Погрузочный отсек с удивлением и трепетом; Ньюту потребовалось мгновение, чтобы вспомнить, что он тоже должен так делать. Все выглядело точно так же, как в день их побега, все еще пахло моторным маслом, бензином и застарелым потом. Но люди были чистыми, их одежда в хорошем состоянии, и все они казались счастливыми. В безопасности. Это была не более чем красивая ложь. — Нет! — Отвали от меня! — Не трогай его! — Минхо! Ньют побежал в направлении криков, и когда он прорвался сквозь толпу, а Алби следовал за ним по пятам, то увидел Клинта, Джеффа и Томаса, отбивающихся от людей, которые пытались увести Минхо. Они выглядели как врачи, а учитывая, что они были из ПОРОКа, это не было в их пользу. Воспоминания о том, как солдаты утащили Минхо и избили до полусмерти, завладели Ньютом, и, не успел он опомниться, как оказался рядом с Томасом и отталкивал врачей. — Мальчики! Успокойтесь… — Я доктор, у него кровотечение! — Все, остановитесь! Ньют вскинул голову, услышав голос и интонацию. Это был Джэнсон. Джэнсон, который подстрелил Томаса, который погубил их всех, который… Нет. Пока нет. Этого еще не произошло. Сосредоточься. — Что это значит? — потребовал ответа Джэнсон. — У нас снаружи рой чудаков, у нас нет на это времени, отведите их в безопасное место! Он выглядел почти так же, как раньше, с глазами-бусинками и крысиной внешностью. Его волосы были аккуратнее, чем в последний раз, когда Ньют видел его, но он собирался прыгнуть с пятнадцатого этажа в бассейн, и состояние внешнего вида Джэнсона не было его главным приоритетом, но было легко увидеть, что это человек, который все еще думал, что контролирует ситуацию. Ньют с удовольствием сотрет это выражение с его лица, когда придет время. — Сэр, один из них серьезно ранен, нам нужно оказать ему помощь! Ньют перевел взгляд на говорившего; это был врач, лечивший Терезу, когда они проходили через это в первый раз. Женщина с темной кожей и жестким взглядом. Она указывала на землю, где Минхо очень четко оставлял кровавый след каждым своим шагом. Это зрелище заставило сердце Ньюта забиться быстрее от страха, и он в панике встретился взглядом с Томасом. Что они делают? Очевидно, они не могли доверять ПОРОКу, потому что знали правду, но как еще им уберечь Минхо от смерти? — Боже милостивый! Немедленно доставьте этого бедного мальчика в больницу! На каком берге он был и почему медик на борту ничего не предпринял? — спросил Джэнсон с огнем в глазах, пытаясь стать их героем. — Нет, неважно, это неважно, просто позаботьтесь о нем сейчас. Врачи снова попытались схватить Минхо, и снова Глэйдеры образовали прочную стену, блокируя их. — Мальчики… — сказал Джэнсон. Он успокаивающе протянул руки, но глаза слишком холодны, чтобы верить в это. Снаружи все еще раздавались выстрелы и крики, и вокруг них было движение: войска занимали позиции или бежали, чтобы помочь отбиться от роя. Ньют постарался запомнить, где они хранили свое оружее — оно могло пригодиться позже, если понадобится. Тишину нарушил Джефф. — Мы идем с ним. Он не пойдет один. Никогда. Джефф бросил слова, как перчатку, и осмелился бросить Джэнсону вызов. Им всем, каждому Грейдеру до последнего, рассказали, что случилось с Минхо вначале. И каждый из них поклялся никогда больше этого не допустить. — Это просто… — начал Джэнсон, но его прервал Клинт. — И мы меняемся местами каждые 3 часа. Двое из нас всегда с ним и мы постоянно меняемся местами, так что все трое внезапно не пропали, и ты ничего не можешь сделать. Ньют не смог сдержать ни прилива гордости за своих друзей, ни раздражения Джэнсона по отношению к ним. Но что он мог поделать? Его людям нужно отбиться от Чудаков, остановить кровотечение Минхо и позаботиться об огромном количестве Глэйдеров, не нарушая их маскировки под спасателей. — Кто ваш лидер? — Джэнсон резко выдохнул. Прежде чем Томас или Ньют успели пошевелиться или заговорить, низкий голос слева от них прозвучал громко и правдиво. — Я, — сказал Алби, стоя перед стеной глэйдеров, защищающих Минхо. — Меня зовут Алби. Есть какая-то причина, по которой тебе не нравится наша сделка? Мы не очень доверяем незнакомцам. Не там, откуда мы родом. Глэйдеры дружно кивнули и каким-то образом сумели укрепить свои ряды, не сдвинувшись ни на дюйм. Ньют внимательно наблюдал за Джэнсоном, пока тот осматривал толпу, и заметил, что тот пересматривает весь свой план. — Конечно, нет, мистер Алби, — напел Джэнсон. — Я просто не хочу, чтобы кто-то был на ногах, когда в этом нет необходимости. — Мы к этому привыкли, — голос Алби не дрогнул, и он не дал ни малейшего повода для беспокойства. Услышав это, Ньют выпрямился. — Очень хорошо, тогда вы трое — в медицинский отсек, а остальные, пожалуйста, в безопасное место. Мы не можем гарантировать, что наши двери выдержат. Лжец. Но они сделали так, как им было сказано; Клинт и Джефф держали Минхо ровно между собой, а Минхо встретился взглядом с Ньютом и уверенно кивнул. С ним все будет в порядке. Однако это не помешало Ньюту беспокоиться. Кто-то пришел, чтобы увести их в безопасное место, и Ньют почувствовал два легких удара по костяшкам пальцев. «Я с тобой» — означало это. Признание Томаса немного успокоило его. У них есть время, по крайней мере, несколько дней, прежде чем все пойдет наперекосяк. Кроме того, они не знали, как проникнуть в медицинский отсек и выбраться из него. С Минхо все будет в порядке. Они все будут в порядке. — Пожалуйста, пожалуйста, ради бога, скажи мне, что еда безопасна, — умолял Фрайпан. Ньют был поражен. Комната, в которую их привели, почти втрое больше той, в которой они побывали раньше, и на столах было разложено втрое больше еды. Жареный цыпленок, свежие овощи, рулеты на пару и миски с рисом; печенье, пирожные, сок и вода со льдом. Джемы и желе, крылышки и ветчина, стейки и жареный картофель. Аромат был еще более аппетитным, чем раньше, но ни один мальчик не двинулся навстречу ему, даже Чаки. Все ждали разрешения — даже Тереза, хотя Ньют уверен, что это было скорее потому, что она только что проснулась и была чертовски растеряна. Технически это всего лишь второй день ее выхода из лифта, но у большинства людей в это время все еще кружилась голова и они не могли нормально функционировать. — Да, ребята. Еда достаточно безопасна, просто не ешьте слишком много, хорошо? Ваш желудок позже скажет вам спасибо, — сказал Томас. Ньют усмехнулся, вспомнив, как они все развалились на стульях, столах и на полу, потому что так наелись, что не могли двигаться. Это было прекрасное воспоминание. — Я предлагаю, чур, рис! — Дай мне цыпленка! — Мэтт, передай печенье! Ньют хотел присоединиться к еде и веселью, но сдержался, наблюдая. Впитывая все это. Сейчас их было гораздо больше, чем тогда; это удивительно, да, но это также повышало ставки. Чем больше у них будет людей, тем труднее будет сохранить им всем жизнь. — Ты беспокоишься о Минхо? — спросил Алби. — Я всегда беспокоюсь о Минхо, как и любой здравомыслящий человек, — ответил Ньют. — С ним все будет в порядке, мы за ним присмотрим. Ешь! Ньют еще раз окинул взглядом комнату и запомнил их всех счастливыми и вместе; пока не дошел до Томаса и Терезы, сидящих рядом друг с другом и укрывающихся одеялом. По выражению их лиц было ясно, что они разговаривали друг с другом мысленно, и Ньют понял. Он понял. Она очнулась в незнакомом месте, в окружении мальчишек, затем сразу же ввязалась в смертельную драку и теперь находилась в другом новом месте, и у нее должны быть вопросы. Он не винил ее за это. Ньют даже понял, что ментальная связь между ними, вероятно, была единственным, что помогало ей пережить это безумие, что Томас — ее спасательный круг. Все это имело смысл. Независимо от того, как он относился к Терезе, которая, как он знал, превратится в стерву, которая предаст их всех и станет причиной смерти стольких людей, пока Ньют не сможет остановить ее, в этот момент она была просто испуганной девчонкой, цепляющейся за единственное, что, по ее мнению, у нее было. Нет, Ньюта расстраивало то, что единственным, кого она любила, был Томас. И что, несмотря на все, что сделала Тереза, сколько бы раз она предавала их и какими бы серьезными не были последствия, у нее был Томас. Он сидел рядом с ней, утешал ее мысленно и, вероятно, вновь влюблялся в нее. Тепло, которое оставалось на коже Ньюта, когда Томас свернулся калачиком, заснув рядом с ним, испарилось, и внезапно Ньют почувствовал себя очень одиноким. Зарт и Финн были следующими, кто заменил Клинта и Джеффа, которые вернулись, чтобы сказать, что ничего не произошло, кроме того, что они отвезли Минхо в операционную и залатали ему ногу — врачи даже позволили им понаблюдать за процессом и объяснили, что они были самыми близкими людьми к врачам, которые были в Глэйде. Все, что они узнали, было полезно, и они планировали охранять Минхо как можно чаще, чтобы узнать как можно больше — и украсть у них больше медикаментов, чем у них появилось сейчас. Они незаметно распределили новый запас бинтов и антисептика по пакетам, пока Клинт и Джефф ели из тарелок, которые были оставлены для них. Тереза все еще прижимается к Томасу так близко, что Ньюту захотелось накричать на него за то, что он позволил ей, но, по крайней мере, у Томаса был такой вид, будто у него разболелась голова. Ньюту было стыдно за эту мысль, но клубок чернильной горечи в его сердце не мог заглушить это чувство. Вскоре появился Джэнсон и повел их на экскурсию по Заведению, «объясняя», кто они такие и чем они занимаются. Ведро лжи, одно за другим, но они притворились, что проглотили это. Особенно Чак, который решил использовать свою детскую невинность, чтобы попытаться заставить этих ублюдков чувствовать себя как можно более виноватыми в том, что они делали; если у них вообще были сердца, чтобы чувствовать вину. Душ был великолепным, новая одежда приятным дополнением, а отсутствие Терезы — еще более приятным, но сюрприз появился, когда им пришло время идти отдыхать. Завтра у них медицинский осмотр и знакомство с персоналом Учреждения, но сегодня вечером они должны были свернуться калачиком в настоящих кроватях и по-настоящему почувствовать себя в «безопасности». Вот только у них не было достаточно просторных общежитий, чтобы вместить 42 мальчика вместе, их пришлось бы разделить. Это было небезопасно, они не могли ничего гарантировать, если бы все были порознь, но ничего не могли сделать. — Каждый Хранитель, возьмите своих мальчиков, — решил Алби. — Я пойду со Строителями, поскольку Галли… Бен, стоявший слева от Томаса, вздрогнул, и Ньют увидел, как Томас поднял руку, чтобы утешительно похлопать его по спине. В нем чувствовалось товарищество, общий опыт, который Ньют понимал, и он был счастлив, что они могли заставить друг друга чувствовать себя немного менее одинокими. — Томас? Ты возьмешь Бегунов, а Ньют пойдет с вами, чтобы убедиться, что ты не наделаешь глупостей. В любом случае, не знаю, почему вы, шанки, выбрали новичка в качестве хранителя, придурки. Ньют прищурился, глядя на Алби; он не упустил проблеск озорства в его взгляде, но едва мог сдержать свое облегчение. Разлука с Томасом, хотя технически это лучше, потому что тогда их информация была более распространенной, было совсем не тем, о чем Ньют хотел думать. Не после всего. Единственный раз, когда они были разлучены более чем на час, — это когда умер Ньют, и он не собирался побить этот рекорд в ближайшее время. — Технически мы этого не делали, — сказал Уинстон. Ньют фыркнул и начал пробираться к тому месту, где стояли все Бегуны. Два нажатия костяшками пальцев, чтобы дать Томасу знать, где он, и устроился по правую сторону от него, где стоял всегда, когда Томас брал инициативу на себя. — Не сейчас, Уинстон. Мы его тоже не избирали, просто иди спать, — вздохнул Фрайпан. — Стандартное наблюдение, Алби? — Один человек наверху, и я хочу, чтобы каждый проверял другие комнаты каждый час. Просто выглядывайте за дверь, не нужно никаких изысков, — объяснил Алби, но его прервал Джэнсон. — Боюсь, это будет невозможно, джентльмены. Двери закроются за вами для вашей защиты и не откроются до утра, если не возникнет чрезвычайной ситуации, — сказал он. — Тогда мы не пойдем в эти комнаты, — Алби одарил его самым непонимающим взглядом. Ньют ухмыльнулся, Джэнсон понятия не имел, с кем имеет дело. — Вы не очень доверчивы, не так ли? — спросил Джэнсон. Было ясно, что он пытался перевести вопрос в шутку и приглашал их посмеяться вместе, но Алби это не понравилось. — А вы бы стали? Краска залила щеки Джэнсона, и Ньют понял, что он начинал злиться. — Вы войдете в эти комнаты и… — Значит, двери не будут заперты? — Да, будут, но… — Тогда мы будем спать в коридоре. — Вы не можете просто спать… — Мы спали в местах и похуже. А вы? Или вы всю свою жизнь проводите на кровати за запертой дверью? Глаз Джэнсона действительно дернулся, и, хотя Глэйдеры наслаждались выяснением отношений, Ньют начал немного беспокоиться за своего друга. В последний раз, когда Джэнсон разозлился на них в Учреждении, он отправил их в начало очереди на осушение. Пора было разрядить ситуацию, если это возможно. Ньют протянул руку и сжал двумя пальцами внутреннюю сторону запястья Томаса, а затем Томас шагнул вперед и заговорил. — Алби, давай, чувак. Я знаю, ты хочешь спать так же сильно, как и все мы. Как насчет компромисса? — спросил Томас. Джэнсон и Алби одновременно подняли брови. — Вы должны открывать по крайней мере одну дверь каждые три часа, чтобы охрана Минхо менялась, верно? Как насчет того, чтобы, когда это произойдет, просто временно разблокировать их все, наши люди на страже могли проверить обстановку, пока меняются охранники Минхо, а затем ты можешь их снова запереть. Справедливо? Ньют впечатлен. Он понятия не имел, что Томас придумает с ходу, но на самом деле это звучало не так уж плохо. Он, должно быть, думал об этом с тех пор, как обсуждались условия освобождения Минхо в медицинском отсеке, пока Ньют был слишком занят, думая о… других вещах. Ему нужно расставить приоритеты, иначе они будут вынуждены полностью полагаться на Томаса. Алби кивнул. — Я могу с этим смириться. Так пойдет, Джэнсон? — Пойдет… это? — Джэнсон спросил в замешательстве, но Алби намеренно неправильно понял тон. — Рад, что мы смогли кое в чем договориться, — сказал Алби. Он протянул руку для рукопожатия как раз в тот момент, когда Джэнсон понял, что произошло. Теперь оставалось либо отказаться от своего слова и таким образом выставить себя плохим парнем и не завоевать их доверия, либо следовать плану. Один ноль в пользу Глэйдеров. — Я нервничаю из-за того, что мы все так разбросаны, — прошептал Томас Ньюту той же ночью. Ньют не стал тратить время на размышления о том, как Томас узнал, что он еще не спит — они уже давно запомнили характер дыхания друг друга. — Слишком много вариантов, как все может пойти не так. — Ты проверил, вентиляционные отверстия все еще заперты? — спросил Ньют с соседней койки. Поскольку Бегунов меньше, их поместили в комнату с немного иной планировкой, чем в том, где они останавливались раньше. В ней было всего две двухъярусные кровати, и две отдельные кровати, расположенные довольно близко друг к другу в дальнем конце комнаты, и именно их выбрали Ньют и Томас. Так было меньше шансов, что их кошмары разбудят остальных. — Да, там все хорошо. Я просто нервничаю. Столько всего еще может пойти не так, и чем больше нас будет… — сказал Томас. Он повторил ту же мысль, которая пришла Ньюту в голову ранее днем. Он очень старался игнорировать острую боль в груди, задаваясь вопросом, на что было бы похоже, если бы разум Томаса был связан с его разумом, а не с разумом Терезы. Насколько проще была бы их жизнь, если бы они могли читать мысли друг друга по-настоящему. — …Тем труднее сохранить им всем жизнь. Я знаю, Томми. Я знаю. Не зная, что сказать, Ньют протянул руку к кровати Томаса и постучал по его костяшкам пальцев. Возможно, они не могли разговаривать мысленно, но это не означало, что у них нет своего собственного языка. Когда Бен заступил на вахту, Ньют наконец заснул, и дыхание Томаса выровнялось.