Каким-то образом, и Томас не уверен, как именно, они собрались с силами и продолжили свой день. Все это время Томас был на взводе, передвигаясь по коридорам и вынужденно разговаривая с друзьями на автопилоте, и постепенно узнавал новости от Ариса и Рейчел о том, что именно происходит и что случилось с Правой рукой.
Это кошмар.
Ньют был почти на грани срыва, но Томас мог сообщить ему лишь то немногое, что выражалось во взглядах и жестах, оба они были бесполезны в течение всего дня. Если бы не Бен, который отправлял их туда, куда нужно, и не Алби, ответственный за группу, Томас был уверен, что все немедленно пошло бы прахом. Конечно, Ньют и Томас разговаривали и шутили, находясь в общей комнате с остальными — очень большой комнате, полной игр и музыки, где они все могли посидеть и пообщаться, — но Глэйдеры знали, что-то не так.
Арис присоединился к ним, чтобы познакомиться поближе, поскольку Соня, Харриет и Рейчел были в медицинском крыле, а он — один. Алби, услышав его имя, встретил его с распростертыми объятиями. Все знали, что Арис ключ к Правой Руке, из-за его связей с людьми, которые уже там, но ничто из этого не имело значения.
Арис говорил правду.
Мир находился в гораздо худшем состоянии, чем в последний раз, когда Томас видел его, это точно. Томас просто понятия не имел, как все так быстро превратилось в дерьмо. Он был настолько погружен в свои мысли, пытаясь сформировать хронологию произошедших событий и их значение, что, вынырнув из них, понял, что они вернулись в спальню.
Они с Ньютом устроились на кровати Томаса, накрывшись с головой одеялом. Они подтянули колени почти к груди, и Ньют держал руки Томаса в своих — кровать была не очень большой, и они соприкасались в большем количестве мест, чем Томас мог сосчитать, но это не доставляло обоим никакого удовольствия.
Ньют дрожал.
— С возвращением, — прошептал он.
— Как долго я… — сказал Томас.
— Несколько часов. Хотя мы лежали здесь всего несколько мгновений. Это лучшее, что мы смогли придумать на случай, если здесь есть камеры, — объяснил Ньют. Несмотря на все это, он нервничал. Он беспокоился, что Томас воспротивится их нынешнему положению. В ответ Томас крепче сжал руки Ньюта.
— Это нехорошо, Ньют.
Ньют выдохнул, и от этого он стал казаться маленьким и уязвимым.
— Какого черта они здесь делают, Томми? Они должны быть с Правой рукой.
Они говорили так тихо, что слова Ньюта были не более чем дуновением воздуха на щеке Томаса. Он использовал это, чтобы сконцентрироваться.
— Они были там около недели. Но два дня назад, за день до того, как мы попали сюда, в день, когда мы сбежали из Лабиринта, произошло нападение, — Томасу пришлось сделать паузу, чтобы собраться с мыслями. Он не мог заставить себя посмотреть Ньюту в глаза, поэтому вместо этого сосредоточился на том, как поднималась и опускалась его грудь с каждым вздохом. — Это было не на маленьком аванпосте возле туннеля, а в главном лагере, Ньют. Рэйчел сказала, что это было массовое уничтожение. Соню, Харриет и остальных иммунов окружили так быстро, что они даже не могли сказать, кто выжил, а кто умер, только то, что люди падали как мухи, когда солдаты уводили их. Они сказали, что все было в огне, и дым распространялся так далеко, насколько хватало взгляда, — на его глаза навернулись слезы.
— Они слышали взрыв, когда улетали, и сказали, что он был настолько сильным, что ударная волна потрясла берг, на котором они находились.
Ньют задрожал сильнее, и, когда Томас посмотрел на него, то увидел, что его глаза зажмурены и он плачет. Томас присоединился к его горю.
Месяцами они жили, сражались и строили планы вместе с этими людьми. Во всяком случае, с теми, кто пережил первую атаку. Они делились своими историями и помогали друг другу излечиться. Вместе они проливали кровь и плакали, и строили новую жизнь на руинах той, что была прежде. Винс, Мэри, Джо, Калеб, Морган, Мэнни, Фрэн, Йен и бесчисленное множество других. Все, кто когда-либо находил свой дом или свою надежду в Правой Руке… все они ушли.
А вместе с ними и их спасение.
Томас наблюдал за тем, как Ньют взял себя в руки, кусочек за кусочком: слезы прекратились, дрожь утихла, а взгляд прояснился. Томас не переставал удивляться человеку, стоящему перед ним, который провел пальцами по пальцам Томаса таким неосознанным движением, противоположным контролю, который он пытался изобразить на своем лице.
— Как? — спросил Ньют хриплым голосом.
— Ты помнишь о так называемом ‘эффекте бабочки’? — спросил Томас. Пробелы в их знаниях были очень странными. Они помнили, что
это такое, однако не помнили, как получили это знание или каково это — испытать подобные вещи. Того, как вытянулось лицо Ньюта, было достаточно, чтобы сказать Томасу, что он помнил.
— Когда я впервые… проснулся, — прошептал Ньют. — Я так боялся что-то изменить, потому что не хотел, чтобы позже случилось что-то худшее. Но потом появился ты, и…
— …а потом я послал все к черту и изменился настолько, насколько мог, — закончил Томас.
И снова у Томаса были самые благие намерения, но он сразу же приступил к осуществлению своих планов, даже задумываясь о возможных вариантах развития событий, кроме тех, к которым он стремился. Он убил всех этих людей, но как он мог чувствовать вину за это, когда уже спас стольких? Или, спасая их всех и впоследствии убивая Правую Руку, Томас лишь создал будущее, в котором умрут все, а не кто-то из живущих?
— Нет, прекрати, Томми, я прекрасно вижу, что творится у тебя в голове, — прошептал Ньют. Теперь его ладонь прижалась к щеке Томаса, а большой палец смахивал слезы, которые собрались на ресницах. — Ты не делал ничего из этого в одиночку, понимаешь? Ничего из этого. В любой момент я мог бы остановить тебя. Что бы ни случилось… что
бы ни случилось, это зависит от нас обоих.
От этого жеста сердце Томаса сжалось, и слезы полились снова, хотя было ли это от страха или привязанности к Ньюту, он уже не знал. Ньют просто заставлял его чувствовать…
все. Все сразу. Он всегда так делал.
— Ньют, я…
— Нет. Я серьезно, Томми. Вместе, ты и я? Мы попадали в неприятности и похуже, и выбирались из них, и я не собираюсь позволять тебе сдаваться сейчас. Никогда, — другая рука Ньюта поднялась к лицу Томаса так, что он полностью обхватил его. Ньют так пристально посмотрел Томасу в глаза, что на мгновение ему показалось…
— Дыши, — сказал Ньют. Какая-то маленькая часть Томаса отступила назад и сжалась в уголке, в котором он прятался до того, как его снова и снова заставляли признать это. — Сосредоточься. Ты — Томас, мой Томми. Ты игнорируешь правила и законы физики и делаешь то, что нужно сделать. Подумай. Каков наш следующий шаг?
— Побег, — послушно пробормотал Томас.
— Шаг второй?
— Найти Галли.
— Шаг третий?
— Бренда и Хорхе.
— А потом? — спросил Ньют, его голос был таким же теплым, как и глаза.
Что-то в спокойной, неторопливой манере Ньюта рассеяло туман в голове Томаса и позволило ему взглянуть на картину в целом.
— …То, что они нашли лагерь, ещё не означает, что они нашли лодку; если мы сможем добраться до нее и привести с собой как можно больше людей, у нас еще есть шанс убраться подальше от ПОРОКа.
— Отлично, приятель, — улыбка Ньюта была слабой и хрупкой, но это была улыбка. — Звучит ужасно похоже на план, хотя и не хватает нескольких деталей.
— Разве это не то, что у нас получается лучше всего? — усмешка Томаса была такой же слабой, как и улыбка Ньюта. — Придумывать на ходу? Детали можно выяснить по ходу дела. Зачем беспокоиться о них, когда они все равно поменяются миллион раз?
Руки на его лице немного сжались, прежде чем полностью отпустить, и Томас оплакивал бы эту потерю сильнее, если бы Ньют тут же не сжал его руки снова. Теперь улыбка Ньюта сильнее, и она светилась в его глазах, что-то в ней заставляло Томаса чувствовать, что, пока они держатся вместе, в конце концов все будет хорошо.
— Вот, это мой Томми, — прошептал Ньют, и у Томаса закружилась голова.
Ньют уже второй раз использовал эти слова таким тоном, и Томас содрогнулся от возможных последствий. За ними скрывалась правда. Томас принадлежал ему во всех смыслах, и это откровение не испугало Томаса так сильно, как, по его мнению, должно было.
Долгое время они с Ньютом просто смотрели друг на друга, дыша одним воздухом, деля одно пространство и позволяя страхам и неуверенности мира за пределами одеяла растаять вместе с их бодрствованием. Свернувшись калачиком лицом друг к другу и держась за руки, они даже не заметили, когда уснули.
На следующее утро, когда Ньют и Томас проснулись так же, как и заснули, их покой сохранился. Для них было мелочью проснуться в таком положении и беззастенчиво посмотреть правде в лицо, но Томас знал, что это что-то
значит. Должно значить.
Томасу потребовались все силы, чтобы не запустить пальцы в спутанные волосы Ньюта, которые торчали во все стороны и обрамляли его голову, как шлем. Ньют все равно заметил это, слегка толкнул его и нажал двумя пальцами на запястье Томаса с внутренней стороны. Пришла очередь Томаса водить. Дерзкая ухмылка, и Ньют встал с кровати.
Впервые Томас не чувствовал себя опустошенным из-за потери контакта, как было обычно. Казалось, что за ночь Томас получил от Ньюта больше тепла, чем когда-либо мог потерять.
Когда Томас выбрался из-под одеяла, то обнаружил, что все Бегуны сидят на своих койках и смотрят на него. Некоторые со страхом, некоторые с ожиданием, некоторые с надеждой, а Бен — с уверенностью и доверием. Томас понятия не имел, чем заслужил его непоколебимую преданность, но он будет дорожить ею до конца своей жизни.
— Каков план? — несмело спросил Бен.
Они знали, что за ними могут следить, что ситуация непростая, но Томас не мог бросить их на произвол судьбы.
— Мы продолжим путь, посмотрим, что получится. Сделаем все возможное и соберем осколки по ходу дела. Дорога изменилась, но пункт назначения — нет. Жить жизнью, свободной от ПОРОКа, если эти ребята на объекте могут дать нам это… что ж. Тогда мы примем это. Больше мы ничего не можем сделать, — пожал плечами Томас. Он знал своих глэйдеров, знал, что последнее предложение было частью шоу, предназначенного для тех, кто, по их мнению, следит за ними.
— Я думаю, мы справимся с этим, — сказал Джастин.
— Если только эти парни окажутся теми, за кого себя выдают, — добавил Дуг.
Опять же, все ради шоу. Томас ни разу не пожалел о своем решении рассказать Глэйдерам все, и с тех пор он снова и снова доказывал свою правоту. Это был один из тех случаев. Они знали, как важно сохранять видимость и выжидать своего часа.
— Пока что они не дали нам повода не доверять им, хотя я не могу винить Алби за то, насколько он осторожен, — сказал Ньют. В руках у него были две зубные щетки — его и Томаса, и он передал щетку Томасу. — Они лечат Минхо, да? Я сомневаюсь, что они сделали бы это, если бы у них были бесчестные намерения.
— Кстати об Алби, нам, вероятно, следует привести себя в порядок и убраться отсюда. Если мы опоздаем к завтраку, он начнет беспокоиться, — сказал Томас.
Бегуны кивнули и начали свой сложный процесс подготовки, который включал в себя прикреплению к телу как можно большего количества припасов, насколько это в человеческих силах, не выглядя при этом странно. Медикаменты, алоэ, Бен спрятал два флакона с лекарством в носки, и все они трижды проверили, хорошо ли спрятаны и в хорошем ли состоянии их наручные кинжалы. Такие вещи, как бутылки с водой, можно было носить открыто, но они старались носить на себе только самое необходимое, а все остальное оставляли в рюкзаках. Каждый день они меняли, какие мальчики носили рюкзаки, чтобы вид их с рюкзаками и ремнями был просто еще одной странной причудой их группы, и не было ничего неожиданного или странного.
Каждый их шаг имел цель, каждое действие было продумано, и все это выполнялось так, будто они делали это каждый день своей жизни, а не как будто это было что-то новое.
То, как ПОРОК продолжали недооценивать их интеллект, было загадкой, которую Томас даже не хотел разгадывать, не тогда, когда это так часто работало в их пользу.
— Все хорошо? — спросил Алби Томаса, когда они встретились за завтраком. По тому, что Ньют стоял немного позади и справа, а Бен — слева, должно быть, выдавало, кто нес бремя в тот день.
— Будет, это просто адаптация к новому месту, понимаешь? — сказал Томас. Алби достаточно умен, чтобы читать между строк, как и все они.
— Хорошо, я понял. Хотя никаких безумных поворотов. Мы поддерживаем порядок, сохраняем здравомыслие, держимся вместе. Не хочу, чтобы шанк вытащил какую-нибудь сумасшедшую штуковину и разрушил это место, хорошо? — сказал Алби.
— Я присмотрю за ним, — заверил Ньют. — Ни один чертов новичок не сойдет с рельсов, Алби, будь уверен.
Алби коротко кивнул и двинулся дальше. Ньют, Бен и Томас отправились за подносами с едой, прежде чем присоединиться к остальным за столом; Томас хотел сесть рядом с Клинтом, чтобы узнать последние новости о выздоровлении Минхо под надлежащим медицинским наблюдением. Он почувствовал зуд на шее, легкое покалывание, но проигнорировал это и продолжил путь.
— Ему уже лучше, а то, как быстро он выздоравливает, поражает меня, честно говоря. Медсестра сказала, что Минхо сможет покинуть медицинский отсек и присоединиться к остальным уже завтра! И она учила меня новой технике… — Клинт продолжал рассказывать о том, чему он научился, но Томас был вынужден отвлечься, потому что Арис только что вошел в комнату.
У тебя все по-прежнему в порядке? — спросил его Томас.
Пока да. Ты уже нашел способ вытащить нас из этой передряги, мальчик из будущего?
Томасу пришлось бороться с собой, чтобы не закатить глаза и проигнорировать покалывание, которое снова пробежало по его коже, но на этот раз оно исходило слева.
Я работаю над этим. У меня есть план, детали немного расплывчаты. Просто держи своих девочек в медпункте, а мы разберемся с остальным.
Я дам им знать, — голос Ариса дрогнул. —
Или, я думаю, ты можешь. Извини, не привык, что кто-то, кроме нас с Рейчел, может так разговаривать.
Томас усмехнулся:
Не беспокойся, чувак. Ты можешь сесть здесь, если хочешь.
В третий раз за несколько минут Томас почувствовал кожей, будто за ним наблюдают, поэтому он, наконец, повернулся, чтобы незаметно найти источник. Звук шел справа… через комнату… вот! Джэнсон прислонился к стене, уставившись на него настолько пристально, что Томас смог уловить это периферийным зрением, но полностью отмахнулся от своих инстинктов, пока ощущение не пропало.
— Ньют? — тихо спросил Томас. — Я уже сделал что-нибудь, из-за чего Джэнсон мог меня возненавидеть?
Его сердце колотилось так сильно, что казалось, оно вот-вот выпрыгнет прямо из горла и наколется на вилку.
— Джэнсон? Нет, а что? — спросил сбитый с толку Ньют. Томас подал знак рукой, чтобы тот
посмотреть направо. Там стоял Джэнсон, костяшки его пальцев побелели от хватки планшета, а в глазах застыло безумие… безумие, которое Томас видел лишь однажды.
Они с Джэнсоном обменивались ударами и по очереди вбивали друг друга в стены. Томас был весь в крови, как и Джэнсон. Они использовали в качестве оружия все, до чего могли дотянуться, хотя Джэнсон изо всех сил пытался достать свой пистолет, а Томас делал все возможное, чтобы удержать его от этого.
Они катались по земле, натыкаясь на стойки, повсюду летали острые предметы, в то время как Тереза лежала на полу без сознания. Что-то порезало Джэнсона и размазало его кровь по всему боку Томаса. Количество крови, оставшееся там, затмевало только количество липкой черной крови, вытекшей из Ньюта, и Томас с ужасом наблюдал, как два эти пятна смешались в одно.
-
— Я думаю, это кровь, — сказал Томас Ньюту. — На мне была та же одежда, что и в ту ночь… ну…
-
Джэнсон был потрясен огромным количеством выживших глэйдеров.
Его смутило, что Алби был лидером.
Тот факт, что независимо от того, что они делали, Джэнсон позволял это, сохраняя контроль, но с изяществом давая им свободу.
Джэнсон знал, где Правая рука.
Джэнсон знал, что там будут иммуны.
Джэнсон знал все, знал о Терезе и о том, какую сторону она в конце концов выберет.
Знал, на что пойдет Томас, чтобы защитить Минхо, который снова оказался в его лапах, знал, на что он пойдет, чтобы спасти Ньюта.
Джэнсон знал, что Томас — это Лекарство.
— Томми…
Томас сохранял невозмутимое выражение лица и уставился на свой завтрак, пока его дрожащие пальцы тянулись под стол, чтобы отстучать последовательность действий в случае
опасности.
Он узнал эти глаза так же, как узнал глаза Ньюта, когда появился в лифте. Он знал. Другого объяснения не было, и все встало на свои места…
Джэнсон помнит.
