Я последую

Словно густой, темный туман пополз по его венам. Барабаны стучали в такт биению его сердца, и мир Ньюта сузился до ножа, который он вытащил из потайных ножен на запястье, и изношенных, жалящих веревок, которыми они пытались его связать. В тот момент, когда они бросили Глэйдеров в вертолет, связали их и швырнули на пол, как сломанные игрушки, охранники в своих свежевыстиранных черных костюмах игнорировали их всех. Предположив, что они победили. Поскольку они теперь в воздухе, мальчики, которых они бросили, больше не представляли угрозы и вообще не имели никакого значения. Это их вторая ошибка. Или третья, в зависимости от того, как на это посмотреть. Возможно, даже четвертая или пятая. Ньют мог бы написать роман об ошибках, совершенных этими людьми, ошибках, о которых они будут сожалеть очень, очень скоро. Они забрали его у Томаса. Они забрали Минхо. Они использовали Чака, не более чем запуганного ребенка, как средство, с помощью которого Глэйдеры могли уйти относительно тихо. К голове бедняги Чаки, уже окровавленной и изрезанной, приставили пистолет. Это было настолько сильным потрясением, что они замерли — на слишком долгое мгновение. Чертовы придурки использовали этот момент с большим эффектом, посадив на поводок столько Глэйдеров, сколько смогли; в одно мгновение Ньют был связан, его недавно освобожденное оружие выбили у него из рук, а на голову набросили мешок. Ньют услышал по их рации, кто был настоящей целью восстания. «Высокий блондин и парень из медицинского, вы их взяли?» Джэнсон. Придурок. Томас был прав, им нужно было выбираться оттуда. Джэнсон, вероятно, знал, что что-то не так с того момента, как они появились с выжившими, которых было больше, чем он ожидал. Он играл с ними с самого начала. Ньют не мог решить, было ли то, что он сделал, ошибкой, или это просто означало, что Томас и Ньют были слишком высокомерны, слишком самоуверенны, слишком уверены в собственном успехе. Нет. К черту этого шанка. Это было первой ошибкой Джэнсона. Ему не следовало оставаться, пытаться играть с ними. В какой момент он понял, что они с Томасом вспомнили? Что Ньют знал, что Джэнсон сделал, пытался сделать? Джэнсону следовало бежать. Именно при этой мысли нож Ньюта наконец перерезал веревку и освободил его. Быстро, подстегиваемый липкой яростью, которая бурлила в его крови, Ньют вскочил на ноги и сорвал мешок с головы. Одно мгновение сказало ему все, что нужно было знать: Ньют был единственным, на кого напали, остальные тоже были почти свободны от пут, судя по яростным движениям ножей, происходящих между их спинами, там было четверо охранников и пилот, и никто из них даже не взглянул в его сторону. Дураки. Как они посмели списать его со счетов? Думали, что Томас единственный, кто был опасен? Он уверен, что если бы Томаса схватили, его заковали бы в цепи, заткнули рот кляпом, завязали глаза и приставили трех охранников, которые ничего не могли бы сделать, кроме как направить на него оружие на случай, если бы он хотя бы дернулся. Неприемлемо. Ньют рванулся к ближайшему охраннику, который стоял лицом к открытому борту вертолета и предположительно осматривал землю под ними. Одним плавным движением Ньют схватил его за голову и зажал ему рот рукой. Затем он схватил свой нож и перерезал охраннику горло от уха до уха и вытолкнул его из самолета. Один убит. Нож был слишком хлипким, и он не сможет пользоваться им долго, поэтому ему нужно сделать так, чтобы следующее убийство было засчитано. Дерзость, наглость этих людей, думающих, что они могут просто забрать его у Томаса? Что Ньют уйдет тихо, что не будет устраивать им ад на каждом шагу? Что он не стал бы разрушать мир до основания или уничтожать их одного за другим, пока не оказался бы там, чтобы убедиться, что Томас не попытается организовать дурацкое спасение? Ньют позволил своему гневу подстегнуть его к следующему, совершенно, черт возьми, не обращающего внимание на оскорбления, охранник, находящегося внутри берга. Перерезать ему горло было так же просто, как и первому, и казалось таким же оправданным. Кровь на его руке была горячей и скользкой — она испачкала его идеально чистую рубашку, и сделала его маленький нож непригодным для двух оставшихся охранников. Охранники, до которых наконец дошло, что кто-то убивал их всех. Не просто кто-то. Ньют. Оба охранника одновременно повернулись к нему, но когда самый дальний попытался поднять оружие, на него налетело тело и повалило на землю. Очевидно, Минхо перерезал веревку. Неважно. У Ньюта не было клинка, но он в нем и не нуждался. Он заскрежетал зубами и отобрал пистолет у ближайшего к нему охранника. Последовала короткая борьба, прежде чем пистолет был выбит из двери. Большие голубые глаза охранника расширились от страха. Ньют схватил его за голову и несколько раз ударил о заклепанный край дверного проема, пока глаза охранника не закатились, а верхняя часть черепа не стала деформированной. Еще один толчок, и еще одно безжизненное тело упало в огонь. Ньют обратил внимание на Минхо, борющегося с человеком, на которого он напал. — Минхо, двигайся! — крикнул Ньют. Один шаг, два шага, прыжок, захват, удар. Ньют быстро преодолел расстояние между ними, прежде чем подпрыгнул в воздух и ухватился за алюминиевые петли на потолке, которые, должно быть, использовались для крепления груза. Ньют подтянул ноги к груди, ударил ими обеими, и охранник с воплями вылетел с другой стороны вертолета. Хорошо. Он надеялся, что падение сломает каждую кость в его теле. Ньют опустился на пол и медленно поднялся, чтобы убедиться, что его нога не повреждена, и посмотрел на Глэйдеров, ему на глаза упали волосы. К этому моменту все они освободились, и смотрели на него либо со страхом, либо с благоговением. В некоторых случаях и то, и другое. Ньют проигнорировал их всех, предпочтя идти вперед, где мог услышать, как пилот кричит в рацию, и попытался сквозь свой гнев продумать что-то, хотя бы немного напоминающее реальный план, но у него не получилось. Шаг первый: убить. Шаг второй: определится после первого шага. — Ньют… Слишком поздно. Ничего не оставалось, как вырвать гарнитуру из гнезда передачи и дважды обернуть кабель вокруг шеи пилота, прежде чем туго стянуть его. И ничего не оставалось, как удерживать его там, борющегося за кислород, пока Ньют смотрел, как изменился цвет его лица и свет покинул его глаза. Он знал, что должен что-то чувствовать, что угодно, но не мог смириться с тем фактом, что эти люди вообще не были людьми. Они были монстрами. Итак, если Ньюту пришлось стать монстром, чтобы избавить мир от их пятен, то так тому и быть — он станет монстром. Не то чтобы он не был одним из них раньше. Если уж на то пошло, это можно считать возвращением к своим корням, но с благой целью. Он оставил бы за собой такой большой след разрушений, что привел бы Томаса прямо к нему. Минхо и Рэйчел были там, когда пилот наконец перестал биться в конвульсиях, и Ньют жестом велел им выбросить и это тело. — Ньют? Ради всего святого, скажи мне, что ты умеешь управлять этой штукой, — пробормотал Минхо. — Потому что я не уверен, заметил ли ты, но это был тот самый дерьмовый пилот, которого ты только что задушил. Взгляд Ньюта метнулся к Минхо, осмотрел его с ног до головы на предмет травмы, а затем отвернулся от него и посмотрел на Рэйчел. — Ты можешь связаться с ним? — потребовал Ньют. Если она сможет, это изменит их текущую траекторию, но если нет, то ему нужно действовать быстро. — Вне досягаемости, — сказала Рейчел. Она прямо встретила его взгляд, очевидно, девчонка не была брезгливой или осуждающей, но поскольку она не могла сделать то, что ему было нужно, Ньют отмахнулся и от нее. Он сбросил еще теплый труп пилота с сиденья и занял его место. Ньют пристально смотрел на панель управления, желая, чтобы его мозг вспомнил хоть один урок, который Хорхе пытался преподать ему за те скудные часы, которые они провели вместе в кабине пилота после того, как провалили задание с поездом. Ни один из циферблатов не выглядел знакомым, ни один, и нос вертолета начал опускаться. Черт. Инстинктивно он потянулся, чтобы взяться за джойстик спереди, и потянул его на себя — слишком быстро. Нос самолета дернулся в небо, и все с криками бросились назад, к стене. — Ньют! — закричал Минхо. — Прости меня, ладно?! — ответил Ньют. — Нет, не это! Посмотри на другие берги! Ньют перевел взгляд с пульта управления на вертолеты перед ним — где один за другим они начали странно дергаться, а фигуры, одетые во все черное, падали с небес, как вороны со сломанными крыльями. Глэйдеры сопротивлялись. Вертолет слева от них дергался наиболее беспорядочно, как будто кто-то дрался за джойстик, за который Ньют теперь держался изо всех сил. Он с ужасом наблюдал, как вертолет по-лебединому нырнул прямо в дюну и взорвался, подняв облако огня и песка. Никто не мог этого пережить, но всем им нужно было выяснить, как приземлиться, сейчас. — Черт… черт… — в панике пробормотал Уинстон. — Кто… — Не сейчас! Все идите и держитесь за что-нибудь! — Ньют крикнул сзади, прежде чем отрегулировать джойстик и направить вертолет к земле. Справа у другого самолета, управляемого Глэйдером, возникла та же проблема, что и того, который только что рухнул на землю, поэтому Ньют принял ответственное решение. — Минхо, иди сюда, — сказал он. Ньют встал со своего места и толкнул Минхо на него. — Медленно опускай его на землю, хорошо? Выровняйте нас, насколько сможете, но замедлитесь и прижмитесь к земле. — Что?! Ты с ума сошел? Я не знаю, как управлять этой штукой! Ньют проигнорировал его и протиснулся из кабины к дверным пушкам с правой стороны. Прежде чем позволить себе слишком много думать об этом, он подготовил оружие, прицелился и выстрелил. Мимо. — Что ты делаешь! Там наши люди! — Ньют! — Остановись! Ньют прислушался к ним и прицелился еще раз — в верхние лопасти несущего винта — и попал точно в цель. Сразу же показалось, что он обрел чуть больше контроля и начал снижаться, несмотря на то, как его дергало из стороны в сторону. Ньют только надеялся, что это сработает достаточно хорошо, чтобы они могли упасть на землю, не взорвавшись, иначе вся эта чертова штуковина ничего не стоила. Когда он снова повернулся ко всем лицом, все они были в шоке от его действий. Очевидно, казнь их похитителей была принята, но стрельба в друзей, чтобы попытаться помочь — нет. Фантастика. Он не мог не думать, что если бы Томас был здесь и провернул трюк, на который только что решился Ньют, люди бы просто смирились с этим и двигались дальше, в то время как идея Ньюта была для них чем-то нелепым и пугающим. С другой стороны, от Томаса ожидалась определенная доля безумия, а от Ньюта обычно ожидали более рационального поведения. Но рациональность позволила Томасу оставить его на пять чертовых минут, и посмотрите, что произошло с тех пор. Ничего хорошего. Очевидно, рациональность была переоценена. — Черт! Ноги Ньюта подкосились, когда передняя часть самолета резко опустилась вниз, а хвост начал вращаться. Он скользнул к отверстию на опасной скорости, но Уинстон и Джейк схватили его за руки и держали на месте, пока Минхо снова не стабилизировал их. — Какого черта, приятель? — Ньют накричал на него. — Тихо! Я понятия не имею, что делаю! Мы все умрем! — закричал Минхо. — Вчера я нюхал цветы, какого черта я лечу на долбаном самолете! Рейчел ворвалась в кабину пилотов и вырвала управление у Минхо, закатив глаза. Ньют понятия не имел как, но она быстро взяла себя в руки, и они начали спуск в гораздо более естественном темпе, чем раньше. Ньют бросил взгляд на самолет, который только что подстрелил, только чтобы увидеть, что он у самой земли. Это приземление было не очень удачным, но, по крайней мере, он надеялся, что им удастся приземлиться без взрыва. Ярость, кипевшая под его кожей, утихла на мгновение, чтобы уступить место страху. Страх за тех, кто сгорел в огне и брызгах песка, перед лицами, которые он никогда больше не увидит. Ньют даже не знал, кого похитили, насколько он знал — всех их схватили. Он знал только, что это не Томас, потому что Томас вне зоны действия Рейчел. Конечно, если бы он был всего в нескольких сотнях футов от них, они смогли бы поговорить? Они могли общаться через Объект, и если бы Томас был с ними в воздухе, Рейчел никак не смогла бы связаться с ним. Томаса не похитили. Ньюту пришлось бы оплакивать своих друзей — Чака? Алби? Фрайпана? Финна? Возможности были безграничны. Когда Рейчел наконец благополучно спустила их на землю, Ньют почувствовал, как его ярость возвращается, образуя броню. Она понадобится ему, чтобы противостоять Ожогам и граду воспоминаний, которые вскоре обрушатся на него, поэтому он изо всех сил сдерживал свой гнев, прежде чем снова встать. Шаг первый? Проверка. Шаг второй? Пришло время выяснить.