Я последую

36 часов. Они заперты внутри этого богом забытого берга на 36 часов, и Томас собирался сказать «к черту все». Он уже переживал песчаные бури раньше, он отправится в путь пешком. Вернее, он так бы и сделал, пока Бен не решил, что Томасу нельзя доверять, и теперь не оставлял его одного дольше, чем на пять гребаных секунд. Но когда Ева, наконец, дала разрешение на взлёт, Томас почувствовал себя обескураженным и подавленным, и он мог видеть то же выражение на лицах каждого глэйдера на борту. Сейчас нет смысла лететь к Последнему городу. Если бы вертолеты не попали в шторм, они бы давно улетели. Единственное, что они могли, это сделать круг и попытаться увидеть, не сбиты ли они… а если.? Томас вернулся к исходной точке. На самом деле все гораздо хуже. Ньюта нет. Минхо нет. Галли отправился туда, где вот-вот станет очень предсказуемо и опасно. Более половины людей, которых Томасу удалось спасти из Лабиринта, теперь направлялись с Джэнсоном, чтобы подвергнуться пыткам за каждую последнюю каплю фермента, который грязный ублюдок смог заполучить в свои руки… все напрасно. Он потерпел неудачу. Все они. Все до единого. Он потерпел неудачу. Он снова подвел Чака. Он снова подвел Алби. И он снова подвел Ньюта. Не просто ‘снова’, а в тысячный раз, как ему показалось. Томас появился и обнаружил, что Ньюта уже похитили, пока он был занят очередным планом, который Ньют не одобрил. Он подвел его, разделился с Ньютом, и в тот момент, когда это произошло, Ньют исчез. Ньют исчез. Больше нет тропы, по которой можно было бы идти, нет ничего, кроме разрушенных зданий и песчаной пустоши, уходящей в горы, насколько хватало глаз. Не было ничего, пейзаж выглядел совершенно иначе, чем когда они проезжали этим путем в погоне, только здания давали какое-то представление о том, где они на самом деле находились. Томас попытался с их помощью составить в голове карту, на которую можно было бы ориентироваться. Но он уже не мог передвигаться пешком. За исключением нескольких небоскребов, с неба все выглядело совершенно иначе, чем когда они покидали объект в прошлый раз. Насколько это было хреново — ностальгировать по прошлому, которое технически все еще было будущим, которое, возможно, будет хуже настоящего, в котором ты жил? Или было? Тогда у Томаса все еще был Ньют. И Минхо. Но было еще так много мертвых… Но разве сейчас не было почти столько же погибших, если учитывать Правую руку? Это цена, которую пришлось заплатить? Неужели вселенная решила, что лишь очень немногие смогут выжить в этой адской дыре, и если Томас спасет одного человека, то другому придется умереть? Какова будет цена? Кем из них он должен был пожертвовать, чтобы сохранить Ньюту жизнь? Но Томас знал ответ на этот вопрос. Всеми. Он пожертвовал бы кем угодно, если бы это означало сохранить Ньюту жизнь. И каким чудовищем это бы сделало Томаса? Разве это были не те же рассуждения, которыми руководствовалась Ава? Если ты жертвуешь многими, чтобы спасти одного, стоило ли это того? Но если это равный обмен, то из-за этого Томасу придется обменять только одну жизнь, чтобы Ньют мог жить. Он мог это сделать, верно? Томас вспомнил о шести охранниках, которых хладнокровно застрелил, и понял, что может. — Ты ничего не увидишь из окна, — сказала Ева. Она смотрела на маленький экран рядом с пультом управления полетом, и ее лицо было сосредоточенным. — В настоящий момент песок уже все засыпал, лучше всего использовать сканирование, которое я запускаю. Томас провел рукой по лицу, а затем по волосам, пока тащился к кабине пилотов, где находились Дэн и Ева. — Какое сканирование? — спросил он. — Представьте себе такой металлоискатель, который дает четкое изображение всего, что видит. Ну, по крайней мере, четкое изображение формы, которую он видит. Ходят слухи, что они работали над способом пересечь это с помощью стандартного рентгеновского луча, чтобы была полная картина, прежде чем… Ева замолчала, увидев отсутствующий взгляд Томаса, и вся ее уверенность, казалось, скисла в ответ. Он должен был чувствовать себя виноватым — при других обстоятельствах она могла бы его заинтересовать и даже понравиться ему, но она работала на ПОРОК — Томас перестал доверять людям оттуда. Томас силой заставлял себя не думать о Терезе, о ее радиомолчании после «операции» и о том, сыграла ли она роль в восстании Джэнсона. Но в прошлый раз она выбрала Глэйдеров, а не Джэнсона, не так ли? — Если под песком, над которым мы пролетаем, есть вертолет, сканирование его обнаружит, — Ева собралась с духом и снова заговорила. — Ты уверена? — спросил Бен. Он подошел к Томасу сзади, пока Ева говорила, и встал так, что его глаза были примерно в двух дюймах от экрана. — На что это вообще будет похоже? — Вертолет, тупица, — сказал Дэн. Томас отключился от их препирательств и сосредоточился на экране. Расплывчатые, бесформенные фигуры пролетали через все это быстрее, чем Томас смог понять, что это такое; как они должны были найти берг в этом беспорядке? Ева облетела их по сетке, ища, бездумно ища. Прошло несколько часов, скоро у них закончится топливо, и Томас практически чувствовал комнату в целом, задаваясь вопросом, не сломался ли он наконец. Он не сдался, пока нет, он не мог сдаться. Никогда не мог сдаться, отправился бы на их поиски пешком, если бы пришлось. Он готовился сделать это объявление, когда Дэн крикнул Еве, чтобы она приземлилась. — Клянусь богом, мы только что пролетели мимо берга, просто, блядь, приземлились, направив двигатели вон туда, чтобы сдуть песок, — Дэн указал на пятно на экране, и Ева выполнила его просьбу. Конечно же, Дэн прав. Это берг. Но от него шел пар и он покрыт затвердевшим песком и древесным углем, и когда они раскопали его внутри… Все, что они нашли — тела. Десять тел. Варианты событий проносились в голове Томаса едва ли не быстрее, чем он мог их осознать, каждый хуже предыдущего. — Сколько человек было на каждом самолете? — тихо спросил Фрайпан с того места, где стоял, с ужасом глядя на тела, которые они раскопали. — Кто-нибудь из вас знает? Никто не ответил. Никто не знал. Не было ничего, совсем ничего, чтобы различить внешний вид и пол расплавленных и черных тел перед ними. Сначала они подумали, что люди с расплавленным металлом на них — охранники, но затем кто-то нашел несколько стандартных алоэ и медикаментов, раздаваемых всем гладиаторам, на бедре у кого-то был прикреплен сломанный пистолет. Все, что они знали наверняка, это то, что пилот не был одним из них, и что каким-то образом их люди дали отпор. Как еще у них могло появиться оружие? Сначала Томас осмотрел каждый труп и сразу понял, что ни один из них не был Ньютом. Он в этом уверен. Но чем дольше он смотрел, тем больше сомневался. У того были видны светлые волосы? Как насчет угла наклона ноги, это могла быть сломанная нога, верно? Или тот, у кого пистолет? Ньют нашел бы способ дать отпор, он знал это. Ньют никогда бы так просто не сдался… Горячие слезы оставляли дорожки на их лицах, но что они могли поделать? — Что… — сказал или попытался сказать Дмитрий. Его голос сорвался на тихий плач, но все они знали, о чем он спрашивал. — Похороним их, — прошептал Томас. — Мы… мы не знаем, кто они, но… Боже. Они заслуживают лучшего, что мы можем им дать. — Если бы одним из них был Ньют, или Минхо, или Алби, или… с любым из них Томас не смог бы смириться, если бы просто оставил тела, на открытом месте. Единственное, что они знали наверняка, это то, что среди них не было Чака — все они слишком высокие. Они хоронили тела с мрачными выражениями лиц и разбитыми сердцами; Томас знал, что все они разделяли одну и ту же мысль, задавали себе один и тот же вопрос. Почему этот самолет разбился? Из-за шторма? Восстания? И если это шторм… сколько еще разбившихся самолетов, полных их друзей, им предстоит найти? Эта мысль не покидала их, когда они снова загрузились в берг и отправились на поиски. Кого? Смерти? Они быстро нашли следующий берг и откопали его точно так же, но то, что они нашли, было… другим. Неожиданно. Да, там были тела, но они не были сожжены. И они принадлежали не Глейдерам, а людям Джэнсона. С них сняли часть одежды, оружие, и в берге не было ничего, что могло бы стать припасами. Четверо охранников, один пилот. Было ли одинаковое соотношение на каждом вертолете? Они похоронили пятерых своих людей в нескольких милях позади или похоронили больше? Лопасти на верхней части машины были сильно повреждены, как будто в них кто—то стрелял — но в этом не было абсолютно никакого смысла. С какой стороны ни посмотри, сбивать этот самолет просто не имело смысла. — Итак… кто стрелял? И где все? — спросил Бен. — Либо люди Джэнсона стреляли по самолету, как только Глейдеры захватили управление… или они стреляли в него? Но нет. Нет, это не имеет смысла. Они, вероятно, пытались уничтожить этот берг так же, как и тот, что мы нашли там — Глэйдеры захватили власть, поэтому они попытались убрать их. Судя по всему, безуспешно. Что касается того, куда они пошли… давайте посмотрим, сможем ли мы найти еще кого-нибудь из них, — Томас покачал головой. Они нашли. Но, если уж на то пошло, эта находка вызвала ещё большее недоумение, чем предыдущая. Он был почти в идеальном состоянии, за исключением размазанных повсюду пятен крови, которые можно было различить только потому, что Томас хорошо знаком с тем, что делает кровь с песком на твердой поверхности. Но там не было охраны. Никаких глэйдеров. Никаких припасов. Ничего. Совсем ничего. Кроме… там что-то было. Томас направился к кабине пилотов и почувствовал, как в груди нарастает что-то опасное, предвещающее конец света. Надежда. Именно там, привязанный к подлокотнику кресла пилота, Томас нашел кусок ткани. Он развязал его дрожащими пальцами и проигнорировал вопросы, которые задавали ему за спиной, предпочтя рассматривать его с предельной концентрацией, которая позволила ему рассмотреть каждую деталь. Каждое пятнышко крови, грязи, каждую морщинку. Это рукав рубашки, который был оторван, ужасно, неаккуратно, по плечевому шву и обвязан вокруг левого подлокотника кресла. Ньют. Он добрался, он взял под контроль самолет и благополучно приземлился, он ушел. Томас расссмеялся, напугав всех, прежде чем понял, что они не знают, что замызганный рукав рубашки — фантастическая новость. — Но куда они подевались, Томас? Когда разразился шторм, у них было всего около часа форы, куда они могли податься, чтобы не пострадать? — потребовал Ганс. Торговый центр, старый, явно обжитый. Генератор, свет. Крики. Чудаки, повсюду чудаки, пришлось выбираться, нужно выбираться… — ТОМАС! Лицо Бена было близко к лицу Томаса, а сильные руки крепко сжимали его плечи. Бен выглядел обеспокоенным, и Томас не мог его в этом винить. Воспоминания. Томас предполагал, что он будет более склонен к ним здесь, в Скорче, когда с ними по-настоящему начало происходить плохое. — Прости, — прошептал Томас. — Прости, чувак, я в порядке. — Ты ударился, Томас? — мягко спросил Дэн. Все были обеспокоены его состоянием. Томасу действительно нужно было взять себя в руки и перестать впадать в истерику. — Да, я… воспоминания. Не самые веселые, — сказал Томас. Его так и подмывало оставить все как есть, но ему нужно, чтобы они все поняли. — Ньют знает, что такое Жаровня, да? Мы это уже пережили. Так близко к руинам они могли спрятаться… буквально где угодно. Вообще. И те места, где они спрятались, были бы заполнены множеством вещей похуже песчаной бури… но, опять же, этот рукав? — Томас помахал им в воздухе. — Это сигнал от Ньюта. Он сделал это. Он позаботится обо всех, кто выбрался, обеспечит им безопасность. Все, что нам нужно сделать, это найти их. — С этим придется подождать, Томас, — сказала Ева со спины. Томас перевел взгляд на нее и вопросительно поднял бровь. — Топливо. У нас его едва хватит, чтобы вернуться на базу, — объяснила она. — Если мы не отправимся туда сейчас, то вы не придете на встречу, и ваш залог будет практически исчерпан. Томас закрыл глаза в знак смирения, крепко сжал рукав в пальцах и жестом показал ей идти впереди. Они почти вернулись на Объект, когда Зарт наконец перестал зависать и вместо этого робко подошел к Томасу. Зарт хороший парень, Томас это знал. Добрый, спокойный, понимающий. Томас не винил его за вспышку гнева, за осуждение. Одна из причин, по которой Томас планировал продолжать убивать людей, заключалась в том, чтобы таким людям, как Зарт, никогда не пришлось этого делать. — Что означает рукав? — тихо спросил Зарт. Он указал на ткань, которую Томас крутил в пальцах, беспокоясь об этом, как он беспокоился о Ньюте и других. — Откуда ты знаешь, что это он? Томас не смог бы сдержать улыбки, даже если бы попытался. Воспоминания, проблески, промелькнули в его сознании. Шесть месяцев охоты за Минхо были долгими, но не было времени более запоминающегося. Долгие ночи планирования, травмы, странные моменты, когда Томас почти понял, что у них с Ньютом был потенциал стать парой. — Однажды у него был плохой день. Действительно плохой, когда он охотился за Минхо, — объяснил Томас. — Я сделал кое-что глупое, чтобы подбодрить его, и он никогда не позволял мне забыть об этом. Зарт кивнул, но больше ничего не спросил. Томас был благодарен ему за это. Ньют еще не был в безопасности, никто из них не был, и им еще многое нужно было сделать. Сейчас было не время для воспоминаний. Берг пришвартовался, и они разгрузились; Томас не спеша обвязал рукав вокруг ладони, как бинт, и направился прямиком в медицинский отсек, чтобы проведать тех, кого он оставил, Бен следовал за ним по пятам, когда их перехватили. — Сэр? — спросил охранник. — Вас, э-э, вас ждет звонок? Томас уставился на него и пожелал, чтобы он ушел. — Это… — охранник сглотнул и опустил взгляд на пистолет, который Томас держал в своей ладони. — Это помощник директора Джэнсон. — Он изогнул бровь. — Он должен сохранить свою должность? — спросил Томас, понизив голос. — Что? Нет! — охранник, на бейджике которого было написано Таннер, запнулся. — Нет, я имею в виду, э—э… — Просто… отведи меня к месту вызова, — сказал Томас. У него не было на это времени. Один из них находился всего в нескольких коридорах от медицинского отсека, и раньше, чем хотелось бы Томасу, он снова оказался перед Человеком-Крысой. — Призываешь сдаться? — спросил Томас. Бен фыркнул. — Сдаться? Зачем мне это делать, когда все твои милые маленькие друзья здесь, составляют мне компанию? — усмехнулся Джэнсон. Его голос был подобен маслу в воде — скользкий, похожий на бусинки и предательский. — Все мои друзья, да? Ты уверен в этом? — Итак, Томас… ты должен знать меня лучше. Однажды ты уже пытался разоблачить меня, и мы оба знаем, что тогда случилось с твоим другом, не так ли? Внимание Томаса, наконец, достигло пика вопреки его желанию, и он возненавидел то, как это заставило Джэнсона ухмыльнуться, как будто он одержал маленькую победу над ним. — Видишь, было так сложно проявить интерес? — усмехнулся Джэнсон. — Мы видели, как быстро он подхватил вирус, когда в последний раз был так близок к заражению воздушно-капельным путем… как долго он продержится на этот раз? Ты можешь спасти его, Томас. — Да, видишь ли, — начал Томас, — я уже слышал эту фразу раньше. Насколько я знаю, ты не силен в филантропии. Томас не мог в это поверить. Джэнсон все еще притворялся, что Ньют у него. Как будто он полностью контролировал ситуацию, как будто Томас понятия не имел, что кто-то из его людей избежал маленьких мерзких лап Джэнсона. — Ну, я полагаю, в таком случае ты бы только спас его от более медленной смерти, — сказал Джэнсон, его голос бледно имитировал траур. — Но остальные? Дети? Их ты мог бы спасти. Но если Джэнсон осмелился бы солгать о Ньюте, он мог бы солгать и о Чаке. На самом деле, они даже не смогли закончить проверку остальных бергов; насколько знал Томас, у Джэнсона никого не было, и это было лучшее, что он мог придумать, чтобы вынудить Томаса совершить какую-нибудь глупость. Томас провел большим пальцем по ткани, которой он обмотал костяшки пальцев, как спасательный круг, и глубоко вздохнул. Он не купится на это, не в этот раз. — Вот что я тебе скажу, Джэнсон, — Томас протянул руку к кнопке ‘Завершить вызов’. — Скажи Ньюту, что я скоро с ним увижусь. Томас закончил разговор и улыбнулся. — И что? — просил Бен. — Он блефует.