Я последую

Грузовик продержался около половины дня после эпизода у скал Уинстона, а после этого им пришлось идти пешком. Но, честно говоря, все не так уж плохо, по крайней мере, для Ньюта. Да, у него болела нога после пробирания сквозь дюны и резкие ветра, но когда он сравнил это с тем, как ужасно все было в первый раз… это была приятная прогулка весенним днем. У них даже вода еще не закончилась, хотя их бутылки стали заканчиваться после нескольких часов ходьбы под палящим солнцем. Чтобы скоротать время, они делились историями. Конечно, большинство хотели услышать рассказы о том, как все будет происходить в будущем, но в конце концов они перестали задавать вопросы, когда поняли, что ответы были совсем не забавными. Совсем. Чаще всего рассказы Ньюта о том, как все пошло совершенно неправильно в будущем, только приводили группу в уныние и делали их прогулку бесконечной. Минхо продолжал поглядывать на небо в поисках грозы, полный решимости не допустить, чтобы его постигла та же участь, что и его коллегу — Ньют его не винил. Тем более, что молнии оказывали весьма странное воздействие на тех, кого касалась. В конце концов Минхо подтолкнул Рэйчел к тому, чтобы она согласилась рассказать истории об их весне; оставшуюся часть их путешествия Ньют слушал, как Рэйчел, Харриет и Миеко плетут истории о льду и снеге. И гигантских летучих мышах-монстрах, потому что, конечно же, они были. Черт возьми. Они добрались до убежища Бренды и Хорхе на краю пустыни как раз в тот момент, когда солнце начало садиться. Если бы они могли просто договориться о гребаном плане действий, тогда Ньют смог бы проскользнуть через жуткий склад, полный Чудаков, при достаточном освещении снаружи, чтобы увидеть кровавый путь. Но по некоторым причинам определенные люди были против этого плана. — Послушайте, — объяснил Ньют, кажется, в тысячный раз. — В последний раз, когда мы проходили через эти двери, мы закончили тем, что большую часть времени провисели вниз головой, понимаете? Я не собираюсь быть вздернутым, как чертов кролик, слушающий, как мои внутренности перестраиваются, потому что моя группа поддержки решила, что они хотят отправиться на экскурсию. Я иду один, и это окончательно! Минхо на долю секунды прищурил глаза на Ньюта, прежде чем последовало резкое движение и жгучая боль в затылке Ньюта. Рот Ньюта несколько раз открылся и закрылся, когда он предательски уставился на Минхо. — Нет, — сказал Минхо. Он поднял палец, направив его на него для пущей выразительности. — Плохой Ньют. — Неужели он только что… — прошептала Миеко Рейчел, но Рейчел просто шлепнула Миеко по руке и уставилась на открывшуюся перед ней сцену с непревзойденной радостью. — Какого черта? — спросил наконец Ньют. Минхо просто пожал плечами и внезапно вернулся к нормальной жизни. — Я не знаю, чувак, просто мне показалось, что твой парень сказал бы то же самое, будь он здесь, — сказал Минхо. — Это глупый план, и ты не пойдешь туда один. Просто не пойдешь. Спустя пять минут Ньют связал Минхо и пошел один. Один и намеренно пытается стереть образ Рэйчел и Харриет, ухмыляющихся друг другу, держась за веревку, которой был привязан его лучший друг. Это неуместно, и у него уже и так было полно ужасающих образов, запертых в голове, ему больше не нужно, спасибо. От того, как металлическая дверь склада захлопнулась за ним, у него по спине пробежали мурашки; Ньюту пришлось на мгновение закрыть глаза и стряхнуть прошлое со своих плеч. Минхо в порядке. Шторма не было. Он открыл глаза и увидел около двадцати Чудаков, прикованных цепями к различным препятствиям, но все было в порядке. Пока он не отклонялся слишком далеко от тропы, они не могли его достать. У него все еще были пристегнуты к ноге два флакона с лекарством, на всякий случай. Ньют открыл глаза за секунду до того, как Чудаки начали завывать, но вместо того, чтобы отпрянуть назад, он уверенно двинулся вперед. Монстры не могли, не стали бы его пугать. Больше нет. Он прошел через ад и вышел с другой стороны — он знал, как они думали. Если бы Ньют не выказывал страха, с ним все было бы в порядке. Конечно, с ним все будет в порядке. Он был уже на полпути к тропинке, когда появилась она, коротко стриженная, с чёрными волосами. Ньют остановился на расстоянии вытянутой руки от двух чудаков, которые, казалось, были в трех секундах от того, чтобы откусить себе руки, лишь бы вцепиться в него, так что появление Бренды было вполне желанным. На самом деле, он так сильно привязался к девушке, что он не мог не улыбнуться и расслабиться, увидев ее: история ее безумного спасения на автобусе была той, которую он вряд ли забудет. Он просто жалел, что не смог услышать её лично. — Кажется, ты не чувствуешь себя уютно рядом с нашими сторожевыми собаками, — осторожно сказала Бренда. Конечно, она осторожна — любой, кто не боялся ориентироваться в мире Чудаков, был либо угрозой, либо достойным союзником, как она однажды сказала. ‘Единственная разница между ними заключалась в том, кто на кого первым наставит клинок’. Ньют хорошо запомнил этот урок. — Я предположил, что это способ определить разницу между кем-то, кто стоит твоего времени, а кто не стоит, — начал Ньют с ухмылкой. — Рад тебя видеть, Бренда. Она наставила пистолет ему в лицо быстрее, чем он успел моргнуть; Ньют не мог сдержать охватившее его нежное раздражение, хотя и знал, что это не поможет его затруднительному положению. Он нерешительно поднял руки в воздух и отказался стереть ухмылку со своего лица. — Успокойся, подруга, — сказал Ньют. — И перестань тянуться за маленьким кинжалом, который ты держишь за поясом брюк, ты ведешь себя не очень умно. И ты действительно думаешь, что это будет более эффективно, чем чертов пистолет, направленный мне в лицо? Бренда сделала реальный, физический шаг назад и склонила голову к Ньюту, потрясенная недоверием. Он никогда не позволит ей смириться с этим, никогда, потому что Бренда не отступала ни перед каким дерьмом. Зато она убрала руку с кинжала, а это это уже кое-что значило. — Почему ты такой спокойный? — спросила она. — Это не тот вопрос, который ты хочешь задать, — съязвил Ньют. — Нет, это не так. Откуда ты знаешь, кто я? — Бренда сузила глаза. — Это долгая история, поэтому я отвечу коротко, — сказал Ньют. Его голос смягчился, и он искренне почувствовал вину за слова, которые собирался сказать, но это нужно было сделать. — Я был другом Джорджа. Эффект был незамедлительным. Она убрала пистолет в кобуру. Ньют опустил руки. Бренда бросилась вперед. Она попыталась схватить его за плечи. Ньют ухмыльнулся. Они практиковались в этом часами, пока Томас три дня подряд лежал без сознания, когда Ньюту требовалась физическая активность, чтобы удержаться от того, чтобы не вернуться в ту машину и не задушить мальчика во сне. Сначала он работал с Брендой, затем с Харриет над тем, как обратить чью-то атаку против них самих — Бренда назвала это своим фирменным приемом, и Ньют собирался использовать его против нее. Когда она метнулась между Чудаками, чтобы добраться до него, Ньют схватил ее за запястья, повернул их друг к другу и повалил на землю, вращаясь, используя инерцию Бренды от ее броска вперед и падения, чтобы заставить их поменяться местами. Тем же движением он вытащил пистолет из ее кобуры и нож из ее спины — хотя у него не было времени схватиться за тот, что был у нее в ботинке, который она держала на крайний случай. Она тренировала его снова и снова, пока он не смог безупречно выполнить ход, и, наконец, это принесло плоды. Он знал, что она гордилась бы им, хотя Бренда, стоявшая перед ним, была контужена. — Ты… — Да. Я. Бренда не двигалась, она просто сидела и смотрела. — Кто ты такой? — спросила она. — Я Ньют, — сказал он. — И у меня назначена встреча с тобой и Хорхе, только с тобой и Хорхе, которая начнется, как только ты отведешь меня наверх по этой ржавой лестнице. Договорились? Бренда ничего не сказала, поэтому Ньют вернул ей оружие и помог подняться. Она все еще не доверяла ему, но будет доверять. У него была еще одна карта в рукаве, которую он собирался разыграть, пока они не останутся наедине, карта, которая дала бы ему достаточно времени, чтобы убедить их в реальности ситуации. Ньют поднял брови, глядя на нее в своем универсальном жесте… ну, он не уверен, что именно это означало, но каким-то образом это всегда доносило суть, и на этот раз ничего не изменилось. — После тебя, — бросила Бренда, как вызов, но это неважно. Ньют помнил дорогу. Он слегка улыбнулся и подмигнул ей, прежде чем направиться самым прямым путем к кабинету Хорхе, оставив позади ее ругань и резкий скрежет цепей. Он был просто рад, что, держа руки в карманах, Бренда не сможет заметить, что они вздрагивают в такт каждому рыку. — Говори, — потребовал Хорхе. Они втроем были у него на чердаке, и Хорхе слишком демонстративно играл со своим дробовиком. Бренда легко отделалась от головорезов, поскольку там был только Ньют, а не большая толпа. И то, что он выглядел не таким изможденным из-за того, что вёл машину, а не шёл пешком, вероятно, тоже помогло делу. Ничто так не вселяет уверенность в человека, чем то, что он не выглядит так, будто находится в нескольких дюймах от смерти. — Если бы желания были рыбками, они бы спели мою любимую песню, — продекламировал Ньют. Это была их кодовая фраза, Хорхе и Бренды. Именно ее они давали своим надежным союзникам всякий раз, когда были вынуждены расстаться, а также указывали расположение безопасных домов, где бы распознали бы фразу и предоставили парню безопасную гавань. Они оба посмотрели на Ньюта с новым интересом и озабоченностью, поэтому он предположил, что это произвело желаемый эффект. — Ты в порядке, хермано? — спросил Хорхе. — У тебя какие-то неприятности? — Вообще-то, я здесь, чтобы вытащить тебя из них, — ответил Ньют. — Могу я сесть? Он указал на диван, с которого Бренда пристально смотрела на него, и сел, прежде чем они ответили. — Конечно, валяй, чувствуй себя как дома, — фыркнула Бренда. Ньют уловил взгляд, который она послала Хорхе за его спиной, ему нужно было действовать осторожно. — Честно? Ты тоже захочешь принять участие в этом. Моя история длинная, жестокая и совершенно невероятная. Но мне нужно, чтобы ты все равно поверил мне или хотя бы выслушал, — объяснил Ньют. — Если в конце ты мне не поверишь, все, о чем я прошу, это принять подарок и позволить мне уйти. Я не намерен снова висеть вниз головой на ваших цепях. — …снова? — спросила Бренда. — Да, да, об этом. Видишь ли, когда мы встретились в первый раз… Ньют рассказал свою историю еще раз, хотя это был его первый рассказ без Томаса, и это заметно. Это казалось более скованным, неуверенным, нелепым, без Томми, сидящего рядом с ним, чтобы помочь в рассказе. К их чести, Хорхе и Бренда никак не отреагировали на его слова. Даже немного. Даже когда часы потянулись, а небо за большими окнами потемнело, они не изменили своих бесстрастных лиц, которые, как он уже знал, были устрашающе хороши, и не прервали его. И когда он закончил рассказывать, каждый из них оказал ему честь, не решив сразу, что он либо сумасшедший, либо его следует убить. Он бы очень хотел, чтобы его не убили. Или заковали в цепи. Снова. — И чего же ты хочешь от нас? — спросил Хорхе, первым нарушив молчание, хотя почему-то Ньют не ожидал услышать этот вопрос в первую очередь. — Извини? — Ты говоришь, что ты — человек из будущего, у которого есть ответы на все вопросы; ты кое-что знаешь о нас без нашего ведома, у тебя есть объяснения, почему определенные вещи такие, какие они есть, и ты предлагаешь нам способ получить все, чего, как ты знаешь, мы хотим. Почему? — объяснил Хорхе. — Ты что, не слушал? Я не уверен, сможем ли мы снова достать Берг, приятель. Этот чертов корабль — наш единственный путь туда, поэтому, как только мы отправимся, я не смогу вернуться и схватить тебя! — Нет, — разочарованно сказала Бренда. — Мы поняли эту часть. Но почему ты пришел за нами? Для чего мы тебе нужны? — Я… не понимаю вопроса, — признался Ньют. Как они могли не понять? Он описал все, через что они прошли, все, ради чего они работали. Честно говоря, он ожидал только двух реакций: либо они поверят ему и начнут действовать, либо решат, что он сумасшедший, и запрут его где-нибудь. Плана на промежуточный этап у него не было. Возможно, он знал их не так хорошо, как ему казалось. — Чего. Ты. Хочешь? — потребовал Хорхе. — Чтобы ты собрал свои чертовы сумки и убирались восвояси! Почему это такое чуждое для тебя понятие? — задал вопрос Ньют, переводя взгляд с одного на другую. Они странно уставились на него, как будто что-то открывали для себя, и Ньюта никогда бы не испугало то, как они, казалось, читали мысли друг друга. — Кто мы для тебя? — мягко спросила Бренда. — Семья, — ответил Ньют, не задумываясь. Что прискорбно, потому что предполагалось, что это то, в чем он хорош, хотя он начинал верить, что он вообще не очень хорош в этом — просто сравнение с Томасом заставляло Ньюта казаться впечатляющим в этом. — Хорхе научил меня летать, хотя на самом деле очень плохо, спасибо за это. Бренда, ты самая большая мошенница в игре в карты, которую я когда-либо встречал, хотя я до сих не могу понять, как тебе удается делать это так, чтобы тебя никто не поймал. Вы оба пытаетесь притвориться бессердечными, но вы подхватываете идею быстрее, чем кто-либо из тех, кого я когда-либо знал. Мы сражались вместе, вместе проливали кровь, вместе плакали и проводили время. Я знаю все твои истории и все твои мечты. Если ты думаешь, что я бы не попытался уговорить тебя пойти со мной, то ты далеко не так умен, как мы всегда о тебе думали. Они посмотрели друг на друга, прежде чем кивнуть и встать; Ньют приготовился к удару, которого так и не последовало, хотя маленькая рука похлопала его по спине, что заставило его встретиться с ними взглядом. Они улыбались. — Я не жульничаю в картах, я просто лучшая. Теперь помоги мне собрать вещи — что-нибудь конкретное, что нам понадобится? — спросила она. Серьезно? Все, что ему нужно было сделать, это расчувствоваться? Неудивительно, что Томас заставлял всех делать то, что ему нужно, если все, что нужно было сделать, это выплеснуть эмоции — это единственное, в чем парень был хорош. За исключением того случая, когда дело касалось Ньюта, но об этом можно подумать в другой раз. — Как ты смотришь на то, чтобы сыграть песню? Понимаешь, я пытаюсь оставить след. Томми должен как-то найти меня, — сказал Ньют. — Ты взорвал здание, — невозмутимо произнес Минхо. Ньют оглянулся в зеркало заднего вида на разрушения, все еще заметные после почти целого дня езды в другое место в горах, чем то, где Ньют никогда не бывал раньше. После того, как они собрали вещи и очистили здание, Хорхе и Бренда посадили глэйдеров в две большие машины и отправились в убежище в горах, которое они держали в секрете. Единственная причина, по которой его не использовали в прошлый раз, заключалась в том, что он находился в противоположном направлении от Маркуса, хотя все еще находился на пути к Последнему городу. Вроде того. Скорее, «на пути к нему», но суть не в этом. Суть в том, что через минуту или две по дороге их старое здание взорвалось и чуть не заставило Минхо наложить в штаны, с чем он так и не смог смириться. Особенно потому, что он, казалось, никак не мог смириться с этим. — Это было необходимо, — пробормотал Ньют, кажется, в тысячный раз. Он посмотрел на Минхо, сидящего у окна, Рейчел свернулась калачиком у него на плече, а Харриет смотрела на песок в поисках каких-либо признаков Сони. Он знал, что она чувствовала, но не хотел, чтобы она так сосредотачивалась на этом. У Ньюта был план, или, по крайней мере, его часть. Большая часть его зависела от того, когда Томас найдет их — отсюда и взрыв. — Но как это поможет? Нас там больше нет, поэтому все, что ты сделал, это разрушили здание, которое мог использовать кто-то другой, — возразила Миеко. Она сидела сзади с Домиником, хотя Ньют почувствовал ее пристальный взгляд с водительского сиденья и демонстративно проигнорировал его. — Оставаться там было небезопасно, — сказал Ньют. — Не тогда, когда Джэнсон выследил нас там в прошлый раз. Если он хотя бы на секунду подумает, что мы пережили посадку, это будет самое первое место, куда он пойдет, так что мы не могли там остаться. — И если Ньют оставил там какие-то подсказки, как он сделал в нашем самолете, то их может найти Джэнсон. Не Томас, — сказал Минхо, хотя это было сказано скорее как вопрос, чем утверждение, поэтому Ньют кивнул ему, чтобы он продолжал. — Так что вместо этого ты взорвал это как… маркер? — Я оставляю за собой след разрушения, по которому Томми в конце концов придет прямо к нам, — объяснил Ньют. — Я просто должен найти способ объединить то, куда мы идем сейчас, с тем, куда, по его мнению, мы пойдем, и мы сможем встретиться. — Что, если он подумает, что Джэнсон снова нашел тебя там, и именно поэтому тебе пришлось все взорвать? — спросил Доминик. Ответ пришел оттуда, откуда Ньют не ожидал, хотя он был столь же желанным. — Тогда я бы не хотела быть Джэнсоном, когда Томас найдет его, — прошептала Харриет. Впервые за несколько часов она оторвала взгляд от пейзажа и устремила свои ясные глаза на Ньюта. — Ты сказал, что я учила тебя драться? Раньше? Ньют кивнул. — Теперь ты можешь научить меня. Они достигли безопасной точки и проспали, казалось, целую вечность, прежде чем проснуться и начать строить планы. Ньют просматривал карту за картой, пытаясь сопоставить географию из своей памяти с тем, что он нашел на бумаге, и получил лишь половину результатов, на которые надеялся; когда ему понадобился перерыв, он открыл свои занятия по рукопашному бою. Они были ужасны, и он поблагодарил свою счастливую звезду за то, что Бренда была рядом и давала указания в форме угроз, оскорблений и, в конечном счете, полезных советов, что было в ее стиле. Когда другие не учились рукопашному бою, Хорхе учил их обращаться с оружием — Харриет привязалась к нему, как птица к небесам, хотя Ньют ничего другого и не ожидал. Именно в тот момент, когда Ньют наблюдал, как она учится перезаряжать пистолет, не прекращая огня, к нему подошёл Минхо. — Я хочу участвовать, — сказал Минхо с серьезным выражением лица, которое обычно используется для Собраний и Изгнания, поэтому Ньют знал, что он не нарочно говорит неясно. — В чем именно? — спросил Ньют. — Безумие, — ответил Минхо. Он не отрывал взгляд от горизонта и слабых струек дыма, которые поднимались над разрушенным складом. За то время, что они ехали, казалось, что они не так уж и далеко — хотя это было вождение в горах. Много путешествий за небольшие вознаграждения. — У вас с Томасом есть то, что вы делаете, понимаете? Сумасшедший Шанк, который сам вытворяет все эти трюки, пытаясь защитить от этого остальных. Но я не хочу, чтобы меня защищали. Я хочу участвовать. Ньют действительно не знал, что сказать. Он даже не осознавал, что делал это на самом деле. — Минхо… — Нет. Дай мне разобраться с этим, хорошо? — спросил Минхо. Он дождался кивка Ньюта, прежде чем продолжить. — Я знаю, что я не он, другой Минхо, и это нормально. Я не хочу им быть, и часть меня рада, что ты не объединил нас в одного человека или что-то в этом роде. Я не хочу быть им, но я думаю, что определенная доля безумия — это просто черта Минхо, независимо от того, в каком временном цикле ты находишься. Я хочу помочь, я хочу нести бремя, я хочу выполнять сумасшедшие трюки, чтобы им не пришлось этого делать. Но я не смогу этого сделать, если ты мне не позволишь. Ньют собирался ответить, когда заметил вдалеке прожекторы, исходящие от Берга рядом со складом, и его сердце перестало биться в груди. Томас. — Ты это серьезно? — уточнил Ньют, хотя его глаза оставались прикованными к Бергу. — Да, а что? — Это хорошо, потому что ты вот-вот получишь свой шанс. — Нет, — заявил Хорхе. — Ньют, это не может быть Томас. Ты не можешь быть в этом уверен! — Я не уверен в этом… — Абсолютно нет. — Где он вообще мог раздобыть Берг? — громко спросила Рейчел, перекрывая шум протестов, исходивший от Ньюта, заявившего, что он хочет как-то привлечь внимание Берга. — Это Томас, ясно? В прошлый раз, мы украли один, грабя чертов поезд, и если ему нужен Берг, он найдет способ заполучить его, — фыркнул Ньют. — Мне все равно, — возразила Бренда. — Это наше убежище, и ты втянул нас в это. У тебя нет доказательств, что это твой парень… — Он не… — Продолжай говорить себе это, приятель, — пробормотал Минхо себе под нос, хотя все, кроме Ньюта, проигнорировали его, и Бренда продолжала говорить за них. — …Все это означает, что твой план сработает в любом случае. Если это Джэнсон, он думает, что вы ушли. Если это Томас, его следующей остановкой будет Маркус. Как это что-то меняет? — спросила она. Ньюту не понравилось, что это был разумный вопрос. — Они приземлились, — сказал Ньют. — Джэнсон никогда не приземляется. Это ставит его слишком близко к Чудакам, к вирусу, а он никогда бы не стал рисковать. Это был слабый аргумент, и он это знал. — Ньют, — начал Артур. — Она права. У нас есть план, зачем нам его нарушать? — Потому что…! — воскликнул Ньют, но у него не было конкретного ответа. Он просто знал, что никто из них не станет его слушать. Но зачем им это? — Он найдет тебя, — тихо сказала Рейчел. — Ты сам так сказал. Подождать еще немного никому не повредит, и он хотел бы, чтобы ты действовал осторожно. Ньют снова фыркнул, но ничего не сказал. Вместо этого он выскочил из комнаты и вышел на улицу, чтобы посмотреть на ночное небо в бинокль Хорхе. Он был старым, не очень эффективным, и все, что он мог показать, — это то, что Берг загружался. Он видел фигуры в черном, но не лица. Загрузочный люк на задней стенке запечатан. Что бы они ни искали, они либо нашли это, либо решили, что этого там больше нет — и если Ньют был прав, они собирались улететь не в ту сторону. Изнутри доносилось еще больше голосов, но Ньют проигнорировал их все, пытаясь увидеть что-нибудь, что доказало бы его правоту. — Я пойду поговорю с ним, — услышал Ньют слова Минхо. Даже если бы Ньют смог что-то найти, вскоре было бы слишком поздно, если бы он не придумал какой-нибудь способ передать сигнал, то Томас исчезнет… и Ньют был уверен, что это был он. Это должен был быть он. Никто другой не заставлял его нервы так трепетать, как будто был напрямую подключен к электрическому току. Рядом с ним появился Минхо и сунул ему в руки что—то холодное и твердое — ракетницу. Ньют потрясенно уставился на неё, прежде чем поднял взгляд на самодовольное лицо Минхо. — Я сказал, что хочу участвовать, не так ли? Уходи, пока они не заметили, что ее нет! Ньют ушел. Он забирался на гору так быстро, как только мог, и не обращал внимания на то, что, казалось, не дышит. Вдалеке Ньют увидел, как огни Берга начали отрываться от земли, он двигался недостаточно быстро. Он был всего в минуте от поляны, когда Берг полетел в противоположную сторону, как он и предполагал. Но у него не было выбора. Как только он оказался достаточно близко, Ньют поднял руку прямо в воздух и нажал на спусковой крючок. Сигнальная ракета взметнулась в небо, и вспышка света была такой яркой, что почти ослепила его, прежде чем она пролетела много миль в воздухе. Это был маяк надежды, открытия, безумия на случай, если он ошибался. Но он знал, что не ошибается, не может ошибаться. Это должен быть Томас, должен быть. Внутреннее чутье Ньюта кричало, что это он, несмотря на логику, а также игнорировал тот факт, что, даже если это был на самом деле Томас, он все равно выдал их местонахождение всем, кто мог бы искать их на многие мили вокруг. Но это не имело значения, поскольку эта вспышка осветила небо и послала искру так далеко, как только могла. Это должен быть Томас, он должен это увидеть. Это должен быть Томас. Это должен быть Томас.