Рубеж

      Будильник разрезал тишину, заставив ещё спавшего мужчину скривиться от резкого звука. Недовольно выключив орущий на всю квартиру прибор, он повернулся на другой бок, но глаза закрывать не стал. С каждым днём физическое самочувствие бывшего наёмника становилось всё лучше и лучше, однако моральная составляющая… Здесь всё было намного сложнее. Именно этот момент затруднял пробуждение, да и бессонница тоже не обходила его стороной. Обычно у Олега не возникало проблем с ранним подъёмом, по крайней мере, так было до пяти принятых телом пуль. Не то чтобы Волков не мог справиться с моральным состоянием. Он хочет и может отвлечься, но только на работе, в горячих точках, во время опасных заданий.       Спустя двадцать минут Олегу всё же удалось покинуть объятия постели, в этот раз он даже решил заправить её, не забыв до этого открыть окно нараспашку. Вместе с пришедшим свежим воздухом возникло желание насладиться небольшой порцией никотина. Облизнув пересохшие губы, он взглядом стал искать сигареты. Обнаружив коробку, с лёгким оживлением взял её в руки, открыл, но, ничего не обнаружив, поумерил свою радость.       — Отвратно, — прокомментировав свою вспышку разочарования, с тяжёлым вздохом направился в ванную.       В зеркале его ожидало нечто очень уставшее и невыспавшееся, с красными глазами и глубокими синяками под ними. Ненадолго зависнув, он лениво потёр глаза, после чего направился в душ, намереваясь провести следующие полчаса под тёплыми струями. Раньше Олег не обращал внимания на то, какими магическими свойствами обладает обычная вода, но сейчас это было его спасением.       Сложнее всего Волкову было сидеть без дела, пока жизнь проходила сквозь него. Секунды превращались в часы, а дни — в недели и так далее по депрессивной наклонной. Невозможность осуществлять привычную ему деятельность отнимала огромное количество сил. Оставался только внутренний мир, который уж больно сильно потрепали. Волков привык воевать, бороться, следовать определённым указаниям и просто добиваться поставленных целей. Но сейчас всё казалось бледным и бессмысленным. Будет ли от него хоть какой-то прок, когда он восстановится? Конечно, всегда есть выход. Например, жить нормальной жизнью, как все, ведь это действительно не так уж и плохо. Вот только Олег обычной спокойной жизнью никогда не жил, ему по природе не свойственен ритм «нормальной жизни». То же бездействие (в понимании Олега всё, что не связано с тем или иным проявлением риска) никак не умаляло его состояния. Наоборот, в дни, когда он не выходил на улицу, бывший солдат буквально старел на глазах. Вся тяжесть пережитого опыта медленно, но верно начинала отражаться в чертах его лица. Возможно, если бы Олега волновали возникшие морщины, то, скорее всего, вместе с букетом апатии бонусом бы пришла коробка с подписью: «Кризис среднего возраста».       Выйдя из душа, мужчина почувствовал себя немного лучше обычного. Неспешно высушив волосы, прошёл к шкафу, собираясь прогуляться до ближайшего кафе. Настроения готовить не было, да и покупал он продукты на рынке, а осенняя непогода в Питере только больше отнимала желание идти куда-то дальше, чем на несколько сотен метров. Откопав среди вещей плотный шерстяной свитер, классические брюки — всё это в слегка помятом виде, с мыслью «разгладится на теле», — он вновь посмотрел в зеркало.       «Побриться забыл, — зависнув в этой мысли, он потупил взгляд в сторону, после чего, мотнув головой, просто поправил воротник свитера. — Чёрт с ним», — сдвинув в сторону зеркальную дверцу шкафа, выудил откуда-то из глубины утеплённое пальто. Достав из рукава шапку, надевая её уже на ходу, Олег прикрыл за собой дверь.       Уже на улице он перепроверил, не забыл ли кошелёк, ключи и прочее. Так и оставив руки в карманах, бывший наемник стал идти вдоль пустующих улиц. Рабочий день, противный ветер, хмурые тучи, редкие люди, мелькающие где-то в конце улицы, светофор, мигающий красным последние минуты две. Единственным просветом были редкие золотые листья, сливающиеся с общей серостью и зябкостью. Однако внимание Олега привлёк листик клёна, который опустился на его обувь и из-за общей влаги прилип к ней. Склонив голову, выжидательно стал рассматривать его, будто бы ожидая, что от таких приёмов лист передумает липнуть к нему и самостоятельно улетит. Чуда не произошло, и пришлось самостоятельно наклониться, а пока он тянулся к веточке листа, машины рядом недовольно сигналили то ли ему, то ли друг другу. Впрочем, это было и не важно, машинально положив лист в карман, Волков продолжил свой путь.       У кафе было более оживлённое количество людей, в основном почему-то студенты. Обойдя небольшие группки с профессиональным оборудованием для съёмок, мужчина обернулся, немного удивляясь тому, как две полторашки тащат камеру, свет, огромный штатив и при этом о чём-то оживлённо разговаривают между собой. У каждого своя война, оружие и путь, так сказать. Наконец-то зайдя в кафе, Олег сел за свободный столик в самом конце зала.       — Здравствуйте, что будете заказывать?       — М-м… кофе, раф, наверное.       — Классический?       — Хм-м… да, пожалуй.       — Угу, через три минуты всё будет готово, что-то ещё?       — Пока нет, спасибо.       Как и было обещано, ему принесли кофе, а в дополнение к этому принесли печенье с предсказанием. Разломив печенье пополам, он достал бумажку, развернув её, пробежался глазами по тексту: «Вам не нужна сила, чтобы отпустить что-то. Вам нужно понимание, что пора отпустить».

…

      Несколько лет назад в этом кафе к рафу стали подавать одно песочное печенье с предсказанием. Тогда всем было интересно узнать советы от печенья, однако Волков просто любил кофе, а Разумовскому, составившему ему компанию, следовало с дешёвых энергетиков перейти хотя бы на кофе. Тогда он на каникулы вернулся в Питер, Олег же вернулся с первого контракта. Погода как никогда была любезна к ним, одаривая всё солнечными лучами и мягким ветерком. Облака размеренно плыли по небу, словно пытались замедлить время и бесконечный поток туристов, которых летом в Питере было особенно много.       — «Вас ожидают перемены», — прочитал Серёжа вслух, привлекая внимание Олега. — Надеюсь, это не означает моё отчисление. Я против таких «перемен».       Тон, которым было прокомментировано предсказание, рассмешил Олега, и тот с важным видом был готов зачитать своё послание, но увиденное заставило немного опешить.       — Здесь ничего нет, — немного удивившись подобному недопредсказанию, он неловко почесал затылок. — Бред какой-то эти предсказания, но кофе вкусный.       — Да, я тоже соскучился по Питерскому кофе, в Москве оно другое.       — Ты знаешь, Серый, в армии тоже всё другое, — с улыбкой на губах Олег сделал глоток теплого напитка.       Сергей прыснул смехом и толкнул приятеля в бок.       — Между прочим, я тебе предлагал подтянуть предметы для поступления, — многозначительно посмотрел на Олега, припоминая то, как он из кожи вон лез, чтобы заинтересовать его в поступлении и обучении.       — И лишить себя сна, подсев на дешманские энергетики и газировки? Не-е-е, пожалуй, откажусь.

…

      Пару раз моргнув, мужчина сделал глоток кофе, поверхностно задумавшись над надписью. Олег и сам не проследил за цепочкой мыслей, но что-то у него вызвало усмешку и заставило осмотреться по сторонам. Ничего не изменилось, всё те же тучи, тот же час и те же люди, но ему показалось, что кто-то выдержал на нём долгий взгляд. Нахмурив брови, Волков расплатился за заказ и вышел, радуясь аромату кофе и сигарет не надо. Всё-таки решив не придавать значения своему «показалось», он побрёл в сторону дома, но всё же посчитал не лишним навернуть ещё один круг, на всякий случай.       Вернувшись ближе к вечеру домой, Олег неспешно прошёл в гостиную, попутно включив свет. Захватив с собой ноутбук, включил его, но так и не разблокировал. Окно блокировки продолжало выжидающе мигать перед его глазами, однако Волков не мог то ли вспомнить, то ли понять причину того, зачем он вообще его включал. Через несколько минут бесцельного царапания кнопки «Enter», чуть раздражённо достал мобильный телефон. Почти на автомате набрав номер Игрока, стал ожидать ответа.       — Волк, ты серьёзно? — единственное, что спросил Игрок после того, как услышал вопрос о том, «нет ли для него дела какого». — И месяца не прошло, как я тебя пристроил в Питере. Всё понимаю, ты там от скуки на стену лезешь, но, может, ты всё-таки не будешь рисковать? Хотя бы сейчас, пока всё не уляжется.       — Я не могу вечно сидеть без дела. Неужели нет ни одного подходящего варианта?       — Слушай, может, я могу тебе помочь сейчас с кое-чем другим? А насчёт дела я тебе через неделю напишу.       Выдержав некоторую паузу, Олег осознал, что сейчас это лучший расклад, и всё могло быть намного хуже. Спустя несколько минут молчания Волков чуть тише ответил: «Можешь достать мне всю информацию о том месте, где держали Сергея Разумовского и куда его перевезли?»       На другом конце прозвучал чистый русский мат и ещё несколько нелицеприятных фраз, довольно выразительно показавших отношение Игрока к этому вопросу. Скривившись, Олег переместил телефон под другую щеку и включил погасший экран ноутбука, намереваясь всё-таки вбить злосчастный пароль.       — Это значит «нет»?       — Это значит, что ты псих. Тебя жизнь совсем ничему не учит, да? Олег, повезёт, если тебя хоть куда-то возьмут, хотя бы в мелкую группу работать, после всего того, что было.       — Я не до конца восстановился, это правда, но не стоит меня списывать со счетов.       — Я прекрасно понимаю, что с тобой и почему ты мечешься между двух огней, но твой дружок очень многим подпортил жизнь, и ты не исключение. Дай волю всем, кто знал Сергея как Чумного Доктора, — сами достанут его из-под земли только ради того, чтобы прикончить. И это только в лучшем случае. А ты его достать хочешь. Сам же понимаешь, что ни один отчаянный на эту авантюру с благими намерениями не подпишется. Чёрт, да он каким-то образом успел насолить даже вальщикам из Сибири. Вальщикам из Сибири! Волк, ну где твоя перестраховка и интуиция, когда она так нужна?       — Стоп-стоп-стоп, я не говорил тебе, что хочу достать его, лишь задал вопрос, можешь ли ты найти информацию о содержании Сергея Разумовского, — спокойно ответил Олег, уже готовясь перечитывать СМИ, которые активно до этого блокировал, и доставать всевозможные архивы. Да и следовало чуть больше узнать о тех препаратах, которые принимал Сережа в Венеции, после них он вёл себя действительно… странно.       В трубке раздался тяжёлый выдох, но после ответ, который полностью устроил Волкова.       — Помогу чем смогу, только прошу тебя, не дури. До связи.       — Спасибо, — выключив телефон, мужчина стал копаться с ноутбуком, намереваясь для начала самостоятельно найти хоть какие-то крупицы достойной информации. И зачем он это делает? Будто бы это что-то изменит. Один раз ему стоило переступить через свои принципы, взяться за чёрное дело, ради друга, ради того, кто имел не последнее значение в его жизни — как всё обернулось крахом. И хорошо, если бы только для него. В первую очередь он лидер, лидер своих людей, которых завёл в западню. Каждого наёмника Олег знал около 10 лет, если не больше, с каждым проходил тот путь и те испытания, о которых даже думать страшно. И вот, в одно мгновение, по решению одного человека погибли все. Как это вообще могло быть возможно? Неужели Волков не имеет права на простое человеческое доверие? Не смеет расслабиться, выдохнуть? А от решений, принятых по зову сердца — только горечь и сожаление?       Тем не менее это только рассуждения, а что же испытывает Олег Волков? Ответ один — гнев. Где-то праведный и всепоглощающий, а где-то подавленный и отравляющий изнутри. Как же не злиться на того, кто предал тебя? Как же к себе не испытывать ненависти после всего, что произошло под твоей ответственностью?       Возможно, наёмник и не хотел видеть Сергея в роли виновника своего состояния и просто... не хотел его видеть таким, каким он предстал перед ним в их последнюю встречу. Олег желал ещё раз, в самый последний, посмотреть в глаза, которым так безнадёжно доверял. Если бы он только убедился в том, какая доля его вины в произошедшем. Или же разубедился, наплевал бы на всё и продолжил действовать так, как посчитает нужным. Тогда он наконец-то сможет принять всё то, что произошло, и будет жить дальше, ведь так..?