…
— Что скажете? — спросила медсестра, сильнее сжав в руках папку. Закусив губу, она смотрела на жизненные показатели мужчины, которого нашла охрана. Его накачали хорошим успокоительным, и теперь, после всех процедур, он мог только безжизненным и пустым взглядом смотреть в стену. Частое и прерывистое дыхание сменилось на более редкое и глубокое. Врач тут же отметил переживания медсестры за мужчину, поэтому, заправив маску под подбородок, стал снимать использованные перчатки. — Не волнуйтесь, он и не вспомнит о сегодняшнем дне, да и последние тоже… — ответил Виктор, начиная убирать оборудование, которое использовал явно не в благих целях. — Эти препараты прошли недостаточно тестов, вы уверены, что… — Он крепкий, выдержит. Посмотрите, — указал на шрамы на полуобнаженном теле. — Пять прямых пулевых ранений, десяток шрамов и переломов. По сравнению с этим, мы совсем немного потрепали его. — И что теперь? Сняв халат, Виктор подошел к зеркалу и начал надевать пиджак. Вопрос, обращенный к нему, не вызвал особого интереса, поэтому, даже не оборачиваясь, он ответил, застегнув единственную пуговицу на пиджаке. — Перепроверьте его состояние. И оставьте там, где нашли. Он нам не нужен, пока что.…
Волков еле-еле смог разлепить веки. Голова трещала, все тело ныло и горело. За то время, что он пролежал на земле, на нем успел образоваться тонкий слой снега. Перевернувшись на спину, Олег, немного отдышавшись, стал смотреть на верхушки елей. Они еще несколько минут плавали перед его глазами и казались неестественными, прежде чем замерли. Цвета разделились на светлые и темные, а размытая картинка стала более четкой. Теперь Олег мог различить закатные лучи на темно-зеленых веточках. «…где я?» — только когда Волков смог сесть, начал постепенно вспоминать события, которые произошли прежде чем он потерял сознание. — «Я ехал в психиатричку, эмм…прекрасное начало…» — сделав попытку встать и оглядеться, бывший наемник прислонился к стоящему дереву, начиная осматриваться. — «Сделал остановку, дальше беготня и меня вырубило, а потом?» Олег четко помнил, как его безвольное тело кто-то потащил в неизвестном ему направлении, но что было после, он не знал. По ощущениям тела мог предположить, что с ним что-то сделали. Он хотел себя ощупать и проверить, есть ли какие-то ранения, но вспомнил, что все еще находится непонятно где — передумал. Немного прихрамывая, держась за деревья, Олег, закинув сумку на плечо, стал двигаться в сторону своей машины. Периодически озираясь по сторонам, пролетал метры, замечая, что еле-еле различает треск веток, шелест листьев и хруст снега под ногами. Голова продолжала нестерпимо ныть, но Волков продолжал идти, надеясь на то, что с машиной ничего не случилось. «Игрок меня точно убьет», — подумал про себя бывший спецназовец, когда машина начала мелькать среди пушистых веток. Но стоило ему приблизиться, как он заметил, что машина покрылась плотным слоем снега, это было единственное, что изменилось в ней. «Неужели ее даже не вскрывали?» — обойдя машину, Олег не заметил ничего, что могло напрячь. Выудив ключи, открыл автомобиль, чувствуя, что в нем холоднее, чем на улице. Дрожь тут же прошлась по всему телу, а плечи неприятно свело. Волков прикрыл глаза, вновь пытаясь прийти в себя, чувствовал он себя так погано, что словами не описать. Включив экран, посмотрел на время. На часах было 20:38. «Я проспал всего несколько часов... Странно, по ощущениям все три дня...» Взгляд бывшего наемника тут же упал на дату, панель показала 22 ноября. «Я был в отключке три дня?! Твою мать...» — Тут же оживившись, Волков потянулся к телефону. Множество пропущенных от Игрока, он звонил ему с разных номеров, но больше всего смущали пропущенные от Вадима... Их было всего три, а это означало только одно: он у него дома. Или, что хуже, у Игрока. Бросаясь проклятиями и скрипя зубами, Олег тут же завел двигатель, намереваясь направиться к Игроку. Да, следовало проверить сумку, машину со всех сторон, но на это уже не было времени. Волков не знал, о чем думать. Столько всего произошло и не произошло ничего одновременно. Для него эти три дня стали пропастью забвенья, перед глазами мелькало что-то белое, черное. Он слышал свой собственный голос, но не мог вспомнить ничего конкретного. Олег словно наблюдал за самим собой из-под воды, совершенно не контролируя свое тело и голову. Единственно ярким образом была рыжая макушка, которая могла принадлежать только Разумовскому. Кажется, что он касался его своими руками, кажется, тот о чем-то молил его, но плотная пелена в сознании не позволила ему разобраться в этих отрывках воспоминаний. Сильнее сжав руль, Олег ощутил подступающий ком в горле. Он несся как не в себя. Совершенно не заметил, как выехал из леса и оказался на трассе. За эти три дня у него, наверное, и маковой росинки во рту не было, но он даже жажды не ощущал. Так переживает из-за Игрока? Нет, навряд ли что-то очень сильно впечатлило и ранило Олега за эти дни, но чем быстрее он отдалялся от леса, тем быстрее забывал то, что удалось вытащить на поверхность сознания. В какой-то момент ему и вовсе показалось, всё лишь дурным сном, оставившим сильное впечатление. И всё же Волков с выводами не спешил, сейчас его тревога занимала всё внимание. «Я провел непонятно в каком состоянии три дня. Хрен пойми, что видел и говорил... Дерьмо... А может, я действительно видел Сережу? Нет, это невозможно, а что, если эти люди вышли на Вадима и Игрока? Или Вадим решил выпытать от него всё, что можно, пока я здесь отлеживался. Господи, я просто схожу с ума...» Олег и не заметил, как проехал двести километров. В течение двух часов мужчина успел весь известись, к десяти он уже был в Питере, находясь в пяти минутах от «штаба» Игрока. Решив, что сейчас звонить не следует, а лучше сразу подняться, остановил машину, замечая выбитую петлю калитки. Чертыхнувшись, снял пистолет с предохранителя. Порывисто вздохнув, вышел из машины, стремительно направляясь в сторону лестничной клетки. Никогда себя Олег не чувствовал таким бесполезным, как сейчас, когда он держал непомерно тяжелый пистолет в руках. Повезет, если он сможет при необходимости нажать на курок. Дернув за ручку, Олег сделал попытку открыть дверь, та легко поддалась. Переступив порог, стал тихо проходить внутрь комнаты, слыша мужские голоса, хрипение и чьи-то шаги. — Долго будем в молчанку играть? Спрашиваю в последний раз: Где. Олег. Волков? — Вадим схватил мужчину за голову, поднося нож к его лицу, готовясь нанести очередной порез. — Пошел к черту, — обессиленно прохрипел Игрок, чувствуя, что кровотечение он еще очень долго будет останавливать, если, конечно, доживет до этого момента. — Вад... Что здесь происходит?! — Олег, немного дрожащим голосом, воскликнул, привлекая внимание присутствующих. Казалось, даже сам Волков был удивлен, что пришел сюда. Он выглядел очень уставшим, а его глаза казались безумными. — О, Поварешкин вернулся. Выглядишь хреново. Хотя сейчас здесь все, кроме меня, выглядят хреново, — отметил Вадим, встретив Олега фирменной ухмылкой. Стал внимательно рассматривать приятеля, полностью теряя интерес к своей жертве. — Ч-что ты натворил? Ты с ума сошел?! — прокричал Волков, почти роняя пистолет. Игрок заметно расслабился, когда увидел Олега. Несмотря на то, что он по рукам и ногам был связан, а вся оставшаяся на нем одежда пропиталась кровью, ему явно стало легче. — Ты про него? Не волнуйся, я не убил его. Пару царапин, до свадьбы заживет. — жестикулируя с помощью ножа проговорил Дракон, оставаясь таким спокойным, что Олегу захотелось пристрелить его на месте. — Развяжи его, сейчас же. — строго приказал Олег, не сводя дула пистолета с приятеля. — С тобой любезничать — что об стенку биться. — Вздохнув, Дракон быстро развязал Игрока. Вадим не успел отойти, потому что в следующую секунду долгожданный гость оттолкнул его в сторону. Дракон лишь отошел дальше, прикусив тонкое лезвие окровавленного ножа. — Эй, тебе вызвать скорую? Скажи где аптечка. — Волк… ты? Втянул ты меня в это дерьмо. Говорил же, убить надо было сразу этого птеродактиля... — хрипло дыша, выдал Игрок, сделав попытку встать с места. — Погоди, не спеши, — помогая дойти до ванной комнаты, Волков замер в дверном проеме, когда почувствовал, что его оттолкнули. — Куда ты пропал на три дня? — Меня тоже интересует этот вопрос! — встрял Вадим, проследовав за Олегом. Почему-то Волкову стало не по себе. Он не знал, что именно знает Вадим, говорил ли он Игроку, куда они собираются. Что им известно? Не вышел ли кто-то на их след? Не было ли в его вещах или машине какого-то устройства для отслеживания? А если их уже выследили? — Я-я не знаю. — Явно отвечая на свои вопросы в голове, Волков на приличную минуту забыл, что от него ожидают ответа. Потерянный взгляд направился в сторону двери, потом окна, ничего не было, всё тихо и относительно спокойно. — Мм… как-то неубедительно. Попробуй еще раз. — Разорвал тишину Вадим, оперевшись рукой о косяк. — Олег, ты точно в себе? — отметил Игрок, явно замечая смятение Олега. — Я не… — Возникшая хрипота в голосе не позволила дать внятного ответа, он почувствовал острую боль в горле и подступившую тошноту. Ему нужно было выпить воды. Срочно. Прокашлявшись, Волков под сопровождением двух удивленных взглядов направился тот на кухню. Игрок не сдвинулся с места, а Вадиму стало интересно, как отчаянно Олег наклонился к стакану с водой. От спешки по его подбородку скатились капли воды, проникнув под верхнюю одежду. На третьем стакане Волков умудрился подавиться, и Вадим уже был готов постучать по спине (и не только по ней), но бывший наемник успел сесть раньше. — Как будто из шоу «Голые и напуганные» вышел. — Вадима редко можно было чем-то впечатлить, но таким Олега он не видел уже давно. — На тебя бы поглядел, — буркнул Игрок, закрывая дверь в ванную. Абсурдность всей ситуации росла в геометрической прогрессии. Сейчас у Игрока дома два головореза, одного он покрывает, а другой, видимо, соскучился. Устроил агенту вечернюю встряску в виде пытки, а через час явилась потеряшка, до этого забравшая одну из его машин. Ранее названный садист тут же переменил свой кровожадный настрой. Создалось впечатление, что теперь Вадим даже извиниться готов, лишь бы его за шиворот не выгнали. Однако ни у первого, ни у второго сил на такое явно не было. В своем же доме Игрок почувствовал себя явно лишним. — Зачем ты это сделал? — наконец-то подал голос Олег, еле-еле разлепив веки. — Не-не, вопросы задаю я. Это из-за тебя такая шумиха. Какого черта ты уехал из Питера в какую-то чащобу? — Ты из-за этого устроил резню!? — Это далеко не резня, а допрос. Мы с тобой договорились, ведем следствие вместе. Ты решил отделиться, а я решил пойти по твоим пятам. Думал, я не узнаю, где находится психиатрическая клиника этого Рубинштейна? Или то, что мне нисколько не покажется подозрительным то, что ты решил съездить в лес, никого не предупредив? Я уже думал, ты решил свести счеты с жизнью, да вспомнил, что выходки такого стиля —не твой конек. — Господи, Вадим…помолчи пять минут, голова трещит, пожалуйста. — Олег прослушал все, что сказал Вадим, ему явно было нехорошо. Обезвоживание давало о себе знать, а высокая температура только усугубляла ситуацию. В какой-то момент голова так сильно закружилась, что Олег вынуждено схватился за стол, понимая, что ему даже сидеть трудно. Вадим еще что-то хотел сказать, но в итоге замолк, скрестив руки на груди. Как бы он не был старателен и убедителен, из Олега сейчас мало, что можно выбить. — Ты на машине? — почти шёпотом спросил Олег. — Допустим. — хмуро ответил Вадим, посмотрев в сторону ванны. «Неловко получилось», — мельком отметил, понимая, что сейчас лучше подавить в себе спесь, авось простят ему его грехи за помощь и поддержку. — Можешь меня домой отвезти? — В ответ Олег ничего не слышал, зная, что Вадим тянуть будет до последнего, добавил: «Я отвечу на твои вопросы, не будь такой заразой». — Поднимайся. — Дракон скрыл самодовольную ухмылку за маской серьезности. Вадим при любом раскладе бы отвез Олега домой, но он, как истинный разменник, спекулянт и торгаш, ждал своей доли. Когда Вадим оказался почти у выхода, Олег жестом дал понять, чтобы тот шел дальше. — Сам спустишься? — Да. — скулы Олега немного свело, когда тот проигнорировал его просьбу, — Иди. — стальным взглядом посмотрев на приятеля, мужчина дал понять, что хоть он и не в состоянии, но врезать может за то, что тот потрепал его агента. — Не задерживайся. — бросив, Вад покинул квартиру не закрывая за собой дверь. Как только тяжелый шаг Вадима перестал быть слышен, Олег прислонился к двери, ведущей в ванну. — Эй, Ром, он тебя там сильно потрепал? — От молчания Олегу стало как-то не по себе, — Прости, что так вышло. Я все исправлю и объяснюсь. Дай мне время.…
— Чего тебе только дома не сиделось? — начал Вадим, когда они проехали половину пути. — Я не могу позволить тебе найти Разумовского раньше меня. — Мотнул плечами Олег, словно это было что-то обыденное и естественное. — Неужели ты все еще дорожишь этим подонком? — изогнул бровь Вадим, ранее считавший, что у Олега просто давние счеты с Сергеем, но чтобы настолько. — Нет, Вадим, в этот раз это не прокатит. — Лениво ответил Олег, вновь прислонившись виском к холодному стеклу. — «Не прокатит» что? — Мы не будем обсуждать мои межличностные отношения с людьми. — Раньше ты не дрожал над горсткой людей, которые остались в твоей жизни. Теряешь хватку. — А ты так и не обрел чувство такта. — Туше. Но тебе все равно придется всё объяснить. — Послать бы тебя к черту на куличики…— пробурчал Олег, жмурясь от боли. — Да ладно тебе, ну, переборщил немного. Золотко сегодня в гневе, а тут сам понимаешь. Начальник на подчиненного орет, этот на жену, та на сына, пацанчик на кота, а кот… — Не продолжай.…
— Сергей, вы сегодня какой-то бледный, что-то произошло? — уточнил Виктор, заполняя уже знакомый ему журнал. — Да, Виктор Самуилович, мне кажется, что вспышки моей альтер-личности вновь дают о себе знать. Я совершенно не помню последние три дня, но у меня такое чувство, как будто в эти дни случилось что-то очень серьезное и морально тяжелое для меня. — отчужденно ответил Разумовский, рассматривая помещение каким-то потерянным взглядом. У него было четко сложенное ощущение того, что потерял нечто очень важное, но вспомнить не может. — Эти три дня вы находились под сильными психотропными веществами. Их побочный эффект: временная амнезия и галлюцинации. Вам не о чем переживать. — Снова новые препараты..? Нет, сегодня я не в состоянии говорить, мне нужно отдохнуть. Все это было слишком... реалистичным... Я не знаю, это... — Как скажите, отдыхайте, до завтра Сергей. — До завтра. Сергей мог поклясться, что то, что ему назвали сном, видением, галлюцинацией, было наиболее реалистичным, чем эти 3 месяца его жизни. Такой притягательный, хоть и жуткий мираж. Он держал в своих руках самое прекрасное лицо, смотрел в самые глубокие глаза. Ничто не имело значения, кроме того, кто стоял перед ним. И перед кем он склонил голову, моля простить за все, что он сделал. Как же сильно ранила эта отчужденность в жестах этого человека. Он словно не понимал, как дороги они друг другу. Сережа тоже не понимал, но ощущал это всеми фибрами своей души, он знал, он точно был уверен, что никто и ничто в этой жизни не заменит того, кого он видел во сне. Невыносима была безысходность. Этих людей намеренно столкнули, чтобы разлучить, но как же могут быть нереальны эти прикосновения, эта боль в сердце, съедающее сожаление и тоска по разлуке. Сейчас это казалось всем чем-то настолько прекрасным, что Разумовский окончательно отнёс себя к категории мазохистов. За очень длительный срок Сергей ощутил себя живым, настоящим, чувствующим человеком, который тоже может ценить и любить. Он был на грани смерти от поедающего его чувства недосказанности и непонятой потери. Но он тянулся к этому чувству, боясь, что это лишь злобный фантом, который исчезнет после принятия очередной дозы препаратов. Ему понадобится очень много времени, чтобы принять то, что это была лишь очередная злая шутка его сознания. И даже брошенное в пустоту «Олег…?», сказанное самым невинным, почти с трепетным надрывом, ничего не изменило в помещении. Все осталось прежним: ветер все также обдувал полупрозрачные шторы, дождь продолжал моросить за окном, и только Разумовский затравленным взглядом искал безжалостно отнятое у него тепло.