Моя тихая гавань

      Прилёт оказывается не из лёгких. Причём в самом прямом смысле. Самолёт незадолго до посадки слегка заносит, а Супамон, находящийся весь на нервах, всё ещё не до конца восстановившийся после незапланированного отравления, поправился не до конца. Хоть Джеймс и принял таблетки от укачивания и даже наклеил на себя пару пластырей, тошнота всё же берёт победу над самоконтролем. Парень едва успевает добежать до уборной, чтобы опустошить свой и без того не самый наполненный желудок. Приходится пить воду, чтобы не было так больно, но морально-то ещё хуже. Сейчас Супамону кажется, что каждая клеточка его тела пронизана агонией, ведь иначе это состояние просто не назвать. Его ещё и трясёт, как заведённого, и он не с первого раза надевает маску на лицо — настолько дрожат его руки. А ведь поездка предстоит ещё долгая…       Объективно взвесив свои силы по прибытию, Супамон решает провести эту ночь в отеле, хорошенько отоспавшись, ну или, во всяком случае, попытаться. Хотя бы он сможет отойти от укачивания, а то очередной поездки он просто не выдержит, и сам вывернется наизнанку. Написав родителям в сообщении о своём благополучном прибытии, Джеймс отправляется в ближайший к аэропорту отель. Вряд ли он имеет такой же высокий уровень обслуживания как те места, в которых парень бывал до этого, но, возможно, сейчас это именно то, что нужно — смена обстановки, выход из зоны комфорта. Ну а ещё, может быть, кое-кому не помешает научиться кротости.       Заходит в здание Джеймс с опаской. Но, опять-таки, он и сам не знает, чего ужасного надеется увидеть здесь — да, здание явно нероскошное и на пять звёзд не претендует, но здесь весьма уютно и спокойно. Да и людей, на удивление, немного. Глубоко вдохнув, Супамон отправляется к ресепшену, заказывая не самый дорогой номер, ну чтобы не выделяться. По взгляду администратора, парень понимает, что девушка узнала его, и тревога вновь начинает искриться по телу. Здесь и немудрено, учитывая, какие трудности сейчас проходит парень. Но администратор ничего не спрашивает и не просит, лишь протягивает ключ и желает хорошего времяпровождения в их отеле.       Первоочерёдное — душ. Горячий душ, желанный и расслабляющий. Джеймс принимает его не меньше сорока минут, чувствуя, как блаженно касаются струи его напряжённого, измотанного тела. Это словно массаж, который делает, несомненно, профессионал — вода. Не зря ведь говорят, что она способна буквально смыть с человека все тяжбы и усталость. Но вечно продолжаться этот релакс не может, и выходить из ванной комнаты всё-таки приходится, а сон, на удивление, сладко-сильно давит на веки. Просто Джеймс уже успел себя накрутить, что не сможет уснуть в таком месте, ведь кто знает, как тут с санитарией, и кто вообще спал тут до него, но уже стоя рядом с кроватью, он осекает сам себя. Ему права никто не давал судить и осуждать, так почему же он сразу клеймит место, которое уступает по стоимости предыдущим отелям, в которых он жил? Если дешевле, значит плохо, что ли? Но это же не правда, и Супамон не всегда в столь дорогих номерах обитал. Да-а-а-а. Джеймсу придётся учиться скромности, от которой он уже давно отвык.       Юноша спит как убитый. Вот правда. Чего он ждал, так это беспокойного сна, возможно, с кошмарами или регулярными пробуждениями, но стоит ему лечь и укрыться лёгким покрывалом, как сон секундно утягивает его в свои глубины. И он оказывается настолько крепок, что попросту не оставляет места каким-то там сновидениям: хорошим или плохим. Но здесь Супамон и не жалуется. Отдых — это то, в чём он нуждается, к чему стремятся его измученная душа, израненное сердце. Он давно ведь не получал необходимого расслабления — даже учитывая вид деятельности Джеймса, где нестабильные графики и время сна буквально на вес золота, после вспыхнувшего скандала даже сильная измождённость, которая, в итоге, сваливала его, не приносила никакого умиротворения. Здоровый сон очень важен, он сопровождается многими жизненно важными процессами, включая самовосстановление.       Уже покидая отель, который несправедливо недооценил изначально, та девушка-администратор почти шёпотом очень вежливо просит оставить автограф на одном из фотобуке Джеймса — невольно вспоминается, сколько было мороки при создании именно этого тиража, хотя это и окупилось в итоге. Супамон не отказывает девушке, что проявила к нему деликатную вежливость и самое твёрдое уважение, но делает это без особого желания, если честно, и тут дело уже не в тщеславии, а в страхе, что она может распространить эту информацию по интернету — таких фанатов, к сожалению, не мало. Тут уж, извините, но никогда не угадаешь, где адекватный поклонник, а где очередной псих, а за внешней презентабельностью и вежливостью так часто скрывается безумно гнилое нутро. Но пока Джеймс оставляет свой автограф и добрые пожелания, девушка, аккуратно приподнявшись на носочках, стараясь не нарушить личного пространства Супамона, тихо шепчет ему слова поддержки: и что она всё равно остаётся на его стороне, и что он молодец, что держится, несмотря на несправедливую травлю. Что этот кошмар обязательно кончится, и всем тем, кто клеймил его беспочвенно, будет очень стыдно. Эти слова всё же вызывают улыбку на лице скованного Супамона, и парень кратко благодарит девушку, спеша к своему такси. Ему неловко, стыдно, страшно, но юркая надежда лаской колит сердце. Просто когда весь мир, кажется, сплотился против тебя, такая редкая поддержка способна добраться до нуждающегося в понимании сердца.       Сегодня начинается второй этап его поездки до места назначения. Раз уж решил избегать людных мест, то делать это необходимо по максимуму, и находясь в миллионном городе — вот задача. Такси, конечно, вариант, но это если в пробку не попасть, ведь все знают, что на метро намного быстрее. Но Джеймс-то и не спешит. От аэропорта Окаямы до причала ехать порядком трёх часов, плюс-минус, как повезёт. И потом на пароме до острова Окиношима примерно столько же. Тут остаётся только в руки себя взять, ведь если на автомобиле Супамон может ездить спокойно, то морскую болезнь никто не отменял. Тяжко, очень тяжко. Кругом одни испытания. Мотивирует себя Джеймс тем, что после любых трудностей наступает период блаженства и спокойствия — в данной ситуации, это ценнейшее, что он может получить. Именно поэтому, несмотря на все неудобства и трудности, Супамон не готов сдаваться, преисполненный решимостью дойти до конца.       Таксист только болтливый попадается. Дорога занимает два с половиной часа, и каждую минуту этот мужчина говорит и говорит, а ведь Джеймс нарочито старается делать вид, что он плохо понимает японский. Вот как Супамон не любит водные поездки, пока едет в такси, ждёт своей посадки на паром как никогда в жизни. Лишь бы побыть уже в тишине, не слушая совсем неинтересные ему истории. Извините уж, ничего личного. Вот только на и пароме без происшествий не обходится. Пока он тащит свой багаж на него, мимо проходит парень, почему-то неожиданно остановившийся рядом с ним, смеряя Джеймса пристальным взглядом. Ох, не будь лицо Супамона спрятано под маской, кепкой и в капюшоне, он бы посмотрел на незнакомого нахала со всем возможным пренебрежением, но всё, что он может, пройти мимо, честное слово, не специально зацепив того. Ну а потому что нечего стоять на проходе! Тут люди заходят на паром, а не стоят как истуканы, рассматривая пассажиров. Сам виноват, в конце концов. А вообще, Супамон не привык к самообслуживанию. Он до последнего грел мысль, что ему помогут затащить багаж на эту… на этот… корабль, так скажем, но, судя по всему, здесь каждый сам за себя.       Да-а-а-а-а… Интересная жизнь у него намечается.       Укачивает его кстати несильно, что удивляет приятно. Вода такая спокойная, светлая, и взгляд на неё оставляет приятное чувство спокойствие на душе. Намного сильнее смущает холодный ветер, а ведь Супамон думал, что достаточно тепло оделся. Спортивные штаны, майка и толстовка — но природа Японии значительно отличается от природы Таиланда, и октябрь здесь намного холоднее. Видимо, придётся прикупить на острове пару свитеров и носков, иначе Джеймс заболеет. Он-то себя знает!       Пока плывут к острову, Супамон записывает видео безмятежной воды и прекрасный простор, что открывается его очам — ох, хоть он и ворчит сам про себя как старый дед, но красота открывающегося перед ним мира, не может оставить равнодушным. Его сердце заходится в восторге, и даже в потухших глазах виднеются блики восхищения. Спокойная морская гладь, вдали виднеющиеся возвышения — то ли скалы, то ли небольшие участки земли, но особую таинственную романтику им придаёт сгущающийся туман. Ах! А какой тут запах! Ты буквально вдыхаешь простор и… свободу. Да. Свободу от токсичности, от ненависти, от ярлыков и стереотипов, свободу от людей…       Джеймс блаженно прикрывает глаза. И только он позволяет себе по-настоящему расслабиться, позволяет своей душе проникнуться гармонии, что парит вокруг, тот самый парень, нахал, не иначе, совсем неслышно подходит к нему, снимая с Джеймса кепку. Вот так вот просто. Посторонний человек подходит и снимает! Да у Супамона сейчас глаза вывалятся из глазниц. — Что за…       Но незнакомец молчит, лишь пристально смотрит. И по взгляду непонятно, враждебно или… Или что ему вообще нужно?!       Грубо выхватив головной убор (свой!) из рук незнакомого парня, Супамон возвращает кепку на свою голову, раздражённо и с вызовом смотря в чёрные глаза напротив. Конечно же он ждёт каких-то объяснений. А кто не ждал бы после такого? Но нахал молчит, теперь с какой-то оценкой оглядывая Супамона целиком. — Тебе что надо от меня? — Джеймс не выдерживает, грубо задавая вопрос. Он делает шаг назад, не в силах больше выносить присутствия постороннего, неприятного ему человека в зоне своего личного пространства.       В ответ парень приподнимает бровь, видимо, не ожидавший такой грубости, а затем усмехается как-то слишком самодовольно, и, не поверите, молча уходит. Просто уходит после того, что сделал!       Не то что нахал, а невежа, невоспитанный мерзавец! Что это вообще было? Местное гостеприимство, что ли? Ох… Кажется, испытания только начинаются. И всё же Супамон старается отогнать от себя негативные настроения, грея мысль о наслаждении от оставшегося времени поездки. Только надежды, порой, несбыточны. Из головы никак не лезет этот парень, и та наглость, с которой он проявился к Джеймсу. Он зол настолько, что даже согрелся. А ведь на острове намного холоднее, чем на пароме. И это Супамон ощущает сразу же, как сходит на берег.       Деревня деревней…       Тут и говорить нечего. Туман слишком густой, чтобы рассмотреть что-то нормально, но здесь нет ярких огней, высоких зданий и гула активной жизни, хотя это искренне радует, — здесь только тихие голоса, шум прибрежных волн, клубы тумана и серое-синее небо — солнца, наверное, здесь не бывает…       А ещё тут много деревьев. Кажется, что люди просто среди леса дома построили.       «Тут всё такое странное…»       Джеймс неловко мнётся на месте, крепко сжимая руки на чемодане. Он же даже не знает, куда ему идти, и, если честно, сейчас у него одно желание — свалить из этого места куда подальше, ведь почему-то ему чувствуется, что здесь с ним произойдёт много неприятностей. — Джеймс-кун? Это ты? — неуверенно обращается к парню незнакомая женщина, примерно того же возраста, что и его бабушка. Вероятно, и есть та самая подруга… Ага. Теперь становится всё понятно.       Супамон сразу же кланится. — Ой! Ну что ты, что ты! Рада познакомиться, Джеймс-кун! Меня зовут Аризу-сан, — женщина спокойная, говорит мягко и негромко, что безумно импонирует Супамону. Обычно японцы такие эмоциональные… А ещё она очень хорошо выглядит. Джеймс рисовал себе какую-то бабульку, поглощённую классикой японской жизни, но, с другой стороны, глупо было ожидать чего-то подобного, учитывая, что она — подруга его бабушки, а она-то выглядит далеко не на свой возраст. Ох, стереотипы и правда губят. — Могу я попросить Вас обращаться ко мне просто — Джеймс? — робко произносит Супамон, снимая с лица маску. Здесь, видимо, особо скрываться не придётся. Он приподнимает козырёк кепки, с опаской открывая своё лицо. Привыкший к городской суетливой жизни, что покрыта шлейфом его популярности, страх внутри сковывает интуитивно: что вот-вот налетят папаррации, фанаты, что начнутся гнусные и каверзные вопросы, но… Всё та же тишина, всё та же мягкая улыбка такой красивой женщины. — Не нравится? — тепло уточняет Аризу, осторожным движением руки опуская натянутый на голову капюшон. Разумеется, она обо всём знает. Не так очевидно, что она очень хочет помочь юноше преодолеть этот ужас. — Если честно, то да… — Супамон сглатывает. — Если это Вас, конечно, не обидит! — кажется, его просьба звучит ужасно грубо. Мало того, что прибыл сюда, чтобы жить в их доме, чтобы справиться с депрессией, со страхами, так ещё и разговаривает в подобном тоне. — Ну что ты, — смеётся женщина в ответ, маша кому-то рукой, — сейчас я познакомлю тебя со своим внуком! И мы поедем домой. Тебе у нас понравится, Джеймс, — мягко, с понимаем произносит женщина. — Здесь спокойно. Никто не станет донимать тебя вопросами…       Стыд накрывает Супамона с головой. Наверняка, она тоже видела… то видео… — Бабушка! — мягкий, очень приятный голос привлекает внимание Джеймса. И он с нескрываемым интересом поворачивается к источнику звука, с неверием и непониманием встречая того самого… внука. Внук-то тоже кажется удивлённым. — Ты?.. — с какой-то неприязнью уточняет парень, оглядывая Супамона холодным взглядом. На пароме он совсем не так смотрел на него, но зато теперь всё становится понятно. — Это что за взгляд? — строго и громко. Джеймс аж по струнке выпрямляется. — Что за интонация и обращение к гостю?! — Аризу за одну секунду из вежливой и мягкой женщины превращается в строгую и властную. Вот он, японский менталитет! — Прости, бабушка…       Женщина чуть слышно фыркает: — Слов нет, боже… Джеймси, — снова она расплывается в широкой улыбке, хватая Супамона под локоть, — этот нахал — мой младший внук. Нэт Сирапхоп. А это, — уже без улыбки она обращается к Нэту, что пристально и недовольно сверлит взглядом Супамона, — наш новый член семьи. Джеймс. И ты, — пальцем строго машет, как с ребёнком, — будешь хорошо себя вести с ним! — Ха-ха, — Джеймс не может сдержаться, тихо посмеиваясь. — Вы очень милая, — мягко произносит он, — очень похожа на мою бабушку… — О! — моментально оживляется Аризу. — Не зря мы с ней подруги! Я тебе многое расскажу о нашем с ней детстве! И покажу тебе на этом острове всё! Ты же надолго к нам, правда?       Вот смотришь в лицо этой лучезарной женщины и просто не можешь найти ни одного изъяна, ни одной причины не доверять свету в её глазах. Она и правда похожа на бабушку Супамона… От неё исходит похожая энергетика — сильная и оберегающая. — Я не знаю, если честно… — Джеймс неловко отводит взгляд. — Мой приезд сюда — весьма спонтанное решение, — и, встретив полный сочувствия взгляд, стыдливо отводит свои в сторону, о боже, вновь сталкиваясь с надменным взглядом чёрных глаз. — Но если всё пойдёт хорошо, — уже увереннее произносит он, глядя в глаза Сирапхопа, — то, надеюсь, останусь подольше. Всё же это родина моей любимой бабушки, — и снова мягко смотрит на Аризу, — а значит, и моя… — Чудесно! — как ребёнок, женщина радостно хлопает в ладоши. — Я уверена, тебе тут понравится. И поверь мне, Джеймси, — вновь она хватает младшего под локоть, — нет ничего плохого в спокойной и уединённой жизни на острове. Порой, это именно то, что необходимо…       Аризу-сан велит внуку взять чемодан и сумки Супамона, и Джеймс видит, как от злости напрягаются жевалки Нэта, ха-ха, такая забавная картина. Честное слово, просто умора! И Супамон ведь даже не думает помочь парню. — Может, ты хоть одну сумку возьмёшь? — цедит сквозь зубы Сирапхоп, исподлобья смотря на Джеймса. А у того самое невинное выражение лица, и он только успевает моргнуть пару раз, как вместо него отвечает Аризу. — А может, ты поможешь нашему гостю и не будешь капризничать, Нэт? — строгий голос этой женщины пугает даже Супамона. — Да я могу сам… — он даже сам не понимает, как фраза вырывается с его уст. — Вот видишь, ба, — притворная улыбка расцветает на лице парня, — он может сам… — Ты… — и лёгкий подзатыльник прилетает на смольную голову. Да как тут не засмеяться-то? Но Супамон вроде бы держится, никто не замечает его смешков. — Что с тобой сегодня? Поговорим дома… — чуть слышно произносит она.       И вот Джеймс не знает даже, чувствовать ли себя виноватым в данной ситуации. По сути-то получается, что он ничего не сделал. Этот парень — Сирапхоп, явно не питает симпатии к Супамону. И скрывать эту неприязнь Нэту тяжко, если судить по тому, что видит Джеймс. Так что нет — винить себя тут парню не за что. Однако, когда Аризу-сан уходит вперёд, доставая из куртки ключи от автомобиля, Супамон всё же забирает пару сумок из рук Сирапхопа.       Чистая вежливость, всё такое, но этот парень к себе хорошего отношения явно не приемлет. — О, святая Аматэрасу-о-миками, какая честь!.. — гневно шипит Сирапхоп, проворно вырывая из рук Супамона сумку обратно.       Услышав незнакомые слова, Супамон косится на Нэта с непониманием, но уточнять значение фразы не собирается. Больно надо, знать ему это! — Не благодари, — с такой наигранной добротой отвечает ему Супамон, что самому смешно. А ещё смешнее становится от того, как напрягается Сирапхоп после этой фразы, ускоряя свой шаг.       Ха-ха. Кажется, здесь будет весело!