Моя тихая гавань

      Ладно, Супамон честно признаёт, что ожидал здесь увидеть нечто другое… Что-то вроде грязи на улицах, ветхие домишки, какие-нибудь кареты как средства передвижения, ну или телеги. Конечно же это крайности, но так и парня сейчас бросает из стороны в сторону — тяжко приходится Джеймсу, но он же никому не расскажет, что думал о таких вещах, ведь главное, что, по итогу, он едет в уютном, далеко не самом старом автомобиле. Ну а по дороге чем ещё заняться, как не изучением окрестностей, что, невольно, стали его прибежищем. Да и любопытно, чего греха таить.       Несмотря на пессимистический настрой, Джеймса эта местность приятно удивляет. Хотя бы тем, что здесь асфальтированные дороги. Вряд ли, конечно, они везде здесь такие, но, по крайней мере, вот та, по которой они едут, лишена каких-либо изъянов, а ведь даже в крупных городах такого нет, ха-ха. А ещё здесь очень красиво и умиротворённо, и так эстетично отремонтированы старые японские дома под современный лад. Они вроде не потеряли своего исторического шарма, но приобрели очевидную стойкость и защиту, благодаря строительным новшествам. Когда многовековые традиции пересекаются с современностью — это особый вид искусства. — Аризу-сан, — вежливо обращается Супамон к женщине с заднего сидения, — а сколько человек здесь живёт?.. — М-м-м, — улыбается женщина. — Совсем немного. Порядком полутора тысяч. А что, интересно стало, как у нас здесь всё устроено? — и поворачивается к младшему, под недовольный выдох внука. — Если честно, то да, — скромно отвечает Джеймс, снова с интересом смотря в окно. — Я не думал, что тут всё настолько… современно. — О, ха-ха-ха! Понимаю, — начинает хохотать женщина. — Я думаю, что многие городские жители считают, что в подобных местностях живут настоящие деревенщины, которые и двух слов в грамотное предложение связать не могут!       А как правдиво-то звучит! Аж уши от стыда краснеют. — Но это ничего, — мягко улыбается Аризу. — К такому тоже привыкаешь. В конце концов, что нам их мнение — приезжайте и побудьте здесь с нами, лично убедитесь, что все ходящие слухи — стереотипы. — Я не думал, что тут живут прямо деревенщины, — пытается объясниться Супамон, не желающий, чтобы его неправильно поняли. Ему ведь ещё жить с этими людьми, в их же доме, так что обижать кого-то, тем более старшего члена семьи, просто непозволительно. — Но я не думал, что тут… ну… дороги вот есть такие. — За дороги пришлось повоевать! — дерзко усмехается Аризу, видимо, что-то припомнив про себя. — Ну а остров у нас уединённый, тихий. Туристы у нас бывают, но не в таких количествах, как на большой земле. Сюда и ездить-то незачем. Мы вот держим горячие источники, ха-ха. Для жизни на эксклюзивных курортах нам не хватит, но для нормальной жизни вполне, — а женщина явно с юмором подходит к этой теме. — Ещё у нас есть храм древней богини. Вот его тоже часто посещают. А так, мало по малу, каждый чем-то занят. Не бедствуем, во всяком случае.       Супамон внимательно слушает женщину, продолжая изучать местность в окно. Вот Сирапхоп съезжает в сторону, начиная медленное движение по незнакомой улице. — Это вот, — показывает Аризу со своей стороны в окно, — наши горячие источники.       И Джеймс, склонившись, с интересом смотрит за ограждённой высоким забором территорией. — На этой улице также есть бар и магазин. Чтобы гостям, посещающим нас, было удобнее… — Это значит, что тут и отель есть? Так? — неуверенно уточняет Супамон. Ему всё же сложно представить, чтобы кто-то в таком месте держал нечто подобное. — Ну-у-у-у… Это не отель, — мягко произносит женщина. — Есть у нас тут человек, который держит небольшие дома по типу полушаров, — а сама пытается жестикулировать. — Но там ограниченные места. И ты не поверишь, но у него бронь на недели вперёд идёт, ха-ха. — Это интересно! — глаза Супамона загораются озорством. — Надеюсь, смогу туда попасть!       Аризу начинает хохотать, хлопая в ладоши, а Джеймс лишь с умилением смотрит за этой миниатюрной женщиной, что так напоминает родную бабушку. — Ну а вообще, — не прекращая улыбаться, — гости всё равно бывают. Поэтому некоторые жители сдают комнаты. У нас тоже есть небольшая пристройка рядом с источниками. И мы сдаём, когда есть необходимость. Отель здесь иметь — неприбыльно, Джеймс, — серьёзно произносит она, снова поворачиваясь к парню. — Да вот и я думал о том же. Но если ехать на источник, то нужно где-то и остановиться, так ведь?.. — Ну вот как-то так и перебиваемся. Сложности, признаюсь, бывают. Но ещё ни разу не было такого, чтобы мы не решили возникший вопрос. Как правило, все остаются довольными. — Я обязательно заскочу к хозяину небольшого… м-м-м-… подворья? — Ха-ха-ха! Мы и сами не знаем, как правильно называть. Между собой, конечно, отель! Ну а что Иошито-кун на своей страничке в интернете пишет, я и не знаю. Нашу страничку, вот, внук ведёт, — и начинает поглаживать всё это время молчавшего Нэта по плечу. — Наша драгоценность.       У Джеймса непроизвольно бровь изгибается, а уголок губ в насмешке дёргается. И вот почему именно в этот момент двум парам глаз суждено пересечься в зеркале заднего вида? Ха-ха, неловкий момент. Весьма. И что-то чувствует Супамон, что спокойной жизни ему тут ждать не стоит.       Когда они подъезжают к знакомому на вид забору, Супамон сначала ловит себя на мысли, что они вернулись к горячим источникам, и только после того, как автомобиль въезжает внутрь двора, Джеймс понимает, что они прибыли к месту назначения. И к его очередному удивлению, дом-то тут совсем немаленький. Он такой же, каким усеян этот остров — старинная архитектура, легендарные раздвижные двери, но покрытие дома отличается от тех, что показывают в фильмах, да и крыша больно уж знакомая.       Хах.       Супамон усмехается про себя. Просто в том году его бабушка перекрывала крышу своего дома такой же черепицей.       «Точно подруги».       Но куда интереснее рассматривать дом не снаружи, а внутри. Хотя пока идут до главной двери, Аризу показывает свой садик и деревья, а также небольшой ручей, который протекает по всему двору. Но так как уже осень, Джеймс не застаёт прекрасных цветений, нежных благоуханий и особо чувства морального умиротворения, которое ему сейчас как никогда нужно. — Я надеюсь, — женщина бережно берёт парня за ладони, — что ты у нас надолго останешься, — полушёпотом. — Весной, на заднем дворе, расцветёт персиковое дерево. И это будет неописуемо прекрасное зрелище.       Благодарностью переполняется Супамон, глядя на Аризу. А как иначе? Она его в свой дом принимает, ещё так с ним осторожна в общении, словно Джеймс может рассыпаться на частички, превратиться в пыль, раствориться в ледяном ветре — исчезнуть, от любого неверного касания или слова. Столько мыслей… В этом прекрасном, по-настоящему прекрасном месте! — Бабуль, — слышится спокойный голос Нэта, что мимо проходит, даже взглядом не удостоив. — Я пойду, отнесу вещи нашего гостя, — последнее слово как-то нечётко произносит. — И вернусь к делам, хорошо? — Иди, дорогой, — мягко касается ладонью она лица внука, а затем, с широкой улыбкой поворачивается к Джеймсу, — а я, пожалуй, покажу тебе, что да как тут! Пойдём, — и, схватив младшего под локоть, проворно тащит его на задний двор. Джеймс, пожалуй, даже и не думает сопротивляться. Ему и правда не помешает узнать, как устроена его новая обитель. Хотя во дворе особо узнавать и нечего. Деревья и кустарники сейчас не цветут — а серые и одинокие, они ассоциируются у юноши с собой, хотя до сих пор они частично покрыты яркими листами. Где находится гараж — чисто для информации, небольшая кладовая — может, и пригодится! Ручеёк сейчас тоже выглядит весьма уныло, хотя жёлтые и красные лепестки так невинно и красочно лежат на спокойной водной глади… Честно, сердце в неге замирает, и почему-то хочется плакать… Но не сейчас. Держать лицо — так живёт Супамон. Ха-ха, то самое лицо, что в отражении зеркала отражало собой удовольствие от процесса…       Тьфу ты! — Джеймси, — женщина, кажется, заметив, что парень погрузился в себя, ощутимо помрачнев, осторожно поглаживает его по спине. — Не думай много.       Ой… Это чувство, когда с поличным поймали! Парень лишь косо смотрит в её сторону, а затем отводит взгляд как можно дальше, лишь бы не дать заметить ей искрящуюся боль в глазах. Но он ещё слишком юн и эмоционален, чтобы обмануть мудрую, уже прожившую долгие годы женщину. — Побудь наедине с самим собой. Постарайся принять и понять себя, не беги от своих страхов. Сейчас слишком много свалилось на тебя, и думать о чём-либо никакого смысла нет, ведь всё, к чему бы ты не пришёл, будет выводом под натиском эмоций. Понимаешь о чём я?..       Понимает ли? Может быть. Конечно же Супамон улавливает основу, о которой говорит ему Аризу — сам-то советы бывшим друзьям только так и раздавал: не руби с горяча, нужно остыть и подумать, да-да. Знаем мы эту песню. Но ведь как, оказывается, легко сказать! И как трудно воплотить в реальность. Как ему не думать? Как? Просто объясните, и Супамон обязательно воспользуется советом, просто дайте ему инструкцию сей дивной функции!       Не думай. Не думай. Не думай. Но мысли сами появляются в голове, сознание само рисует мерзкие картинки, память предательски подбрасывает когда-то тёплые моменты. Не думать? Ха-а-а-а… Джеймс бы с радостью, да только не знает как. — Смотри, — смена темы — лучшее решение, — знаешь, как называются такие двери? — а сама показывает на просторную комнату, с раскрытыми дверьми. — Фу…сума? — припоминает он смутно, но произносит правильно. — Верно. Раньше весь дом состоял из вот таких дверей. Но теперь это лишь подобие домашней террасы. Мы полностью обновили наш дом, — а сама, разувшись, вступив на деревянные полы, заботливо смотрит на рядом мнущегося Джеймса. — Добро пожаловать домой… Входи же, — и пока Супамон вторит её действия, Аризу продолжает. — В этой комнате хорошо в тёплое время. Сядешь вот так с краю, — и в сторону рукой разводит, — и проникаешься атмосферой и благоуханием природы. — А сам дом… он… перестроен? — Супамон не совсем понял, о чём его говорила женщина. — Его разобрали, а затем собрали с нуля, — гордо произносит женщина. — Ого…       Джеймс в восхищение осматривается в комнате, что так удивительно похожа на те многие, что показывают в традиционных японских фильмах. Представить, что её разобрали, а затем вновь собрали — сложно. Потому это так и воодушевляет. — Сам дом мы решили сделать как полагается, — поигрывает бровями Аризу, задвигая двери, — но некоторые его части, как, к примеру, эта комната, мы решили оставить без изменений. Это тёплая память о былых временах… — Это прекрасно, — застенчиво произносит Супамон, заметив, как заискрили нотки тёплой ностальгии к глазах женщины. — Место невероятно, и ваш дом… он… чудесный.       Казалось, что атмосфера вдруг наполнилась сентиментально романтикой от воспоминаний, которым поддалась Аризу, но вот она же громко хлопает в ладоши, с озорством вскрикивая: — Боги! Какой чудесный ребёнок!       Джеймс от неожиданности даже подпрыгивает. Честное слово, она так напоминает бабулю… — Пойдём, дорогой, я покажу твою комнату.       Супамон кивает, послушно шагая за женщиной. Но сам с любопытством рассматривает интерьер комнат. Сразу у входа с так называемой террасы, на современный лад, по бокам, показывает Аризу юноше две кладовые, а дальше ещё одна дверь, ведущая в сам дом.       Здесь и открывается взору Джеймса эстетичность японской культуры, плавно перетекающей в современный стиль. С неподдельным интересом Супамон рассматривает картины и письмена, что украшают прихожую, также внимание привлекают и цветы, стоящие на полу. За ними ведь нужно столько ухода! Ох… Джеймса всегда восхищали люди, которые способны заниматься садоводством.       Но куда сильнее восхищает Джеймса токонама, которую он так часто видел в доме бабушки. Родителям Супамона японские стиль и дизайн никогда не нравились, но вот самому парню он очень импонирует. Прекрасные свитки с цветочными композициями и каллиграфическими надписи — что может быть более величественными, но с тем же уютным? Это поразительно. — Вот здесь, — раскрывает двери в сторону, — у нас особая комната для всей семьи.       Джеймс осторожно заглядывает вглубь: просторная комната, оформленная в серо-зелёных цветах, с несколькими тансу, на которых стоят книги, а также на полу находятся парочка керамических статуэток. С другой стороны — токонама, где находится очень красивая каллиграфическая надпись. Но самое главное — хозяин этой комнаты, — котацу, что гордо располагается прямо по середине. — Здесь мы любим посидеть, когда особо холодно на улице. Или в праздники. Знаешь же, что такое котацу? — Конечно, — расплывается Джеймс в широкой улыбке, невольно вспомнив детство. Когда-то они с друзьями часто воображали, что, стоит им вырасти, и они, собравшись все вместе, будут встречать новый год вот так вот… Детские, наивные мечты. — В Таиланде таких вещей нет, ха-ха-ха. Это восхитительно…       Ох, Джеймс и не думал, что его так разнесёт на воспоминания. — Но нам с тобой не сюда…       Супамон отступает, позволяя Аризу выйти, но затем они, буквально через несколько шагов, тормозят, останавливаясь прямо перед стеной. Джеймс сначала даже не понимает, что к чему, но затем замечает два поворота. — Направо, — показывает Аризу, вытягивая младшего за руку вперёд, — будет зал. Там, чуть дальше, рабочий кабинет моего мужа. Свернув направо будет кухня. На втором этаже тоже есть небольшой зал и две спальные комнаты. А ещё у нас там небольшая библиотека! Ох! Думаю, слишком много за раз новой информации, да? — вдруг виновато женщина складывает руки перед собой, а Супамон, мысленно пытающийся прорисовать карту описываемых положений комнат, ошарашено смотрит на Аризу. — Да Вы что! Не надо извиняться! — Но я столько информации тебе за раз выдала! — Нормально, — умилённо улыбается Супамон. — От входа, где мы прошли: налево — комната с котацу. Идти чуть дальше: мы здесь. Направо — зал, если пройти его, кабинет Вашего супруга. Свернув направо, будет кухня. — Какой же ты чудесный ребёнок! — снова заливается хохотом Аризу, хватая Нонга под локоть. — Но в кабинет супруга входить нельзя, — полушёпотом. — Он тот ещё ворчун! Ну а теперь… Сюда! — и тянет Джеймса налево, где его ждут две двери. — Чудеса строений! — гордо произносит Аризу. — Здесь, — показывает она направо, — комната моего внука. А тут, — открывает она вторую дверь, — будешь жить ты, Джеймс.       Ой. От одной мысли, что он соседствует с Сирапхопом, у юноши нервная улыбка на лице появляется. И ведь даже не скажешь, что удивлён, ведь Супамон прекрасно знаком с законом подлости. Глупо было надеяться на то, что это его обойдёт. Вот так свезло, называется. — Спасибо, Аризу-сан, — Джеймс почтительно кланяется женщине. — Вы очень гостеприимны. Если я могу чем-то помочь… — Спокойно-спокойно! — сразу перебивает его женщина. — Сейчас ты иди к себе, осматривайся, привыкай. Пользоваться можешь всем, ходить тоже можешь спокойно. Никто тебя не упрекнёт. Пользуйся любыми предметами. О. Ну про кабинет супруга я уже сказала, — Джеймс кивает, — также нельзя трогать статуэтки и каллиграфические письмена… — Хорошо.       Честно сказать, это и не нужно пояснять. Вроде бы это очевидные вещи. Но раз госпожа этого дома считает нужным сообщить об этом, то Супамон покорно выслушает. — Ванная комната есть у тебя внизу. Она небольшая, но… — Это роскошь, — не удерживается Джеймс от восхищения. — Личная ванная? Правда? — А то, — щурится по-хитрому женщина, — такая роскошь только у Нэта и теперь тебя. В этой комнате раньше жил старший брат Нэта. Но теперь у него свой дом, и он редко бывает у нас… — улыбка немного спала. — В любом случае, теперь она твоя! — и как ни в чём не бывало. — Есть ещё одна ванна, большая, она находится в том конце дома, — и показывает направо, ну там, где зал. — Так что пользуйся какой захочешь! — Спасибо ещё раз, Аризу-сан. — Побегу я готовить ужин! — Может, я Вам помогу? — сразу же оживляется Супамон. Ну уж слишком ему неловко от всего этого внимания и особого отношения. Наверняка ведь бабушка посвятила Аризу в лишние подробности, вот она теперь и осторожничает с ним. Но жить в чужом доме на добром слове тоже неправильно. Это Супамон прекрасно осознаёт. — Ай! Ну в самом деле, — недовольно бормочет женщина. — Можешь расслабиться? Просто расслабься! Всё ещё успеется!       Джеймс успевает издать только тихий смешок, как в следующий момент открывается вторая дверь и из неё выходит Нэт, слегка растрёпанный и, судя по всему, уставший. — Чего вы тут? — мягко он обращается к бабушке, даже не смотря в сторону Супамона. — Тебе помочь с ужином? — Тебе не помешает отдохнуть, родной, — тихо отвечает женщина. — Вы оба, — переводит она взгляд с одного на другого, — сейчас возвращаетесь к себе. И не выходите до тех пор, пока я вас не позову ужинать. Ясно? — Да, бабушка. — Да, Аризу-сан. — Ах! Чудесные! Замечательные дети! — вновь восклицает она, оставляя парней наедине.       Эта женщина… она такая же как бабушка Супамона. Они так похожи, что даже страшно. И вызывает лишь положительные эмоции, да ещё в таком количестве, что не чувствуется напряжение, что образовалось с первой встречи между ним и Нэтом. Джеймсу искренне хочется сказать Сирапхопу, что у того замечательная бабушка! Добрый и светлый человек, вот только стоит Супамону взгляд перевести в сторону соседа, а губам чуть приоткрыться, тот молча поворачивается к нему спиной и скрывается за дверью, плотно закрытой.       Ха. — Ха-ха…       Джеймс слегка смущён неловкой ситуацией, но это наивное чувство быстро трансформируется в злость. Ему, конечно, особо этого не хочется, но если этот парень решил к нему относиться подобным образом, то разве Джеймс может не ответить ему тем же. Ведь стоит быть благодарным за гостеприимство. Ну а пока Супамон лучше спустится в свою новую комнату и займётся её изучением.