Моя тихая гавань

      Парни совсем теряют счёт времени, пока работают. Они продолжают увлечённо спорить о таких нюансах как сочетание цвета или расположение значка на сайте, но, кажется, ни Нэт, ни Джеймс полностью не отдают себе отчёт в том, что одним простым шагом преодолели целую пропасть между ними. Может, конечно, временно, но всё же. Их немного приземляет звонок Аризу-сан, спохватившаяся, что парней давно нет дома. Разумеется, женщина была в курсе, что внук собирается лично отвести Джеймса в купальню, а также проконтролировать и поучаствовать в процессе обновлений. И её такая перспектива весьма и весьма радовала. Она же только всеми руками за счастье и добро, за мир и любовь! Натянутость в их взаимоотношениях её забавляла с самого начала, и только, пожалуй, бабушка Джеймса, с которой они регулярно общаются, понимала эти хитрые искорки в её глазах. Но уехали-то они спозаранку, а время уже к обеду близится! Как ей не переживать? К тому же Сора, которому наконец-таки стало лучше, уже соскучился по папе, а также готов встретиться с Джеймсом, чтобы поделиться тем, как храбро и стойко он справляется с болезнью.       Услышав голос ребёнка в телефоне, Супамон расплывается в улыбке. Мальчик что-то очень активно рассказывает отцу, уголки губ которого медленно ползут вверх. Он очень внимательно слушает сына, не перебивая, позволяя сказать всё, что тот хочет. Напоследок ещё что-то обещает Соре, прежде чем сообщает Супамону, что пора возвращаться. Но прежде они заезжают в специальный магазин, где Нэт, пока Джеймс ждёт его в автомобиле, покупает необходимые краски для росписи стены. Заодно осматривается вокруг, точно принимая для себя решение, что ему необходимо начинать гулять и знакомиться с окрестностями. Здесь узкие улочки, редко встречаются большие дороги, предназначенные для крупного транспорта, но это место очень умиротворённое и гармоничное.       В открывшуюся дверь просовывается Сирапхоп, слегка покрасневший от жгучего мороза, да ещё и без куртки пошёл. — Тебе хватит этого?       Супамон принимает протягиваемый пакет, согласно кивая. Думается, здесь даже больше, чем может понадобиться, но это и хорошо. Уж лучше краска пусть останется, чем её не хватит вовсе.       Когда они подъезжают к дому, их встречает вернувшийся из командировочной поездки Масуми, счастливо приветствуя обоих парней тёплыми объятиями. Джеймс слегка смущён этим, ведь его приветствуют, считай, как члена семьи, но Масуми, судя по всему, безумно рад видеть подвижки во взаимоотношениях двух парней. К тому же, чего Супамон никак не ожидает, Нэт помогает Джеймсу выйти из машины. Ну то есть это же вообще необязательно, однако, Сирапхоп открывает дверь и подаёт руку. А Супамон без страха кладёт свою, и нет ничего более странного и одновременно чарующего чем то, что сейчас между ними начинает происходить.       Единственное, что беспокоит Джеймса, это ожидаемый страх, что переменчивый Сирапхоп быстро сменит своё направление к Джеймсу, как было уже до этого. Хотя, сегодня они, очевидно, стали ближе. Наверное.       Оставив братьев вдвоём на улице (Джеймс впервые видит, как курит Нэт), Супамон спешит в тёплый и уютный дом, где с порога его встречает головокружительный аромат обеда, который так добросердечно приготовила Аризу-сан. Дома у Джеймса его всегда встречала тишина. — Джеймси! — выглядывает в коридор женщина, широко улыбаясь. — Вы вернулись! Что же так долго?!       А Супамон в восхищении смотрит на такую молодую и современную бабушку и прабабушку. Вообще, никогда не скажешь по Аризу-сан, что она возрастная женщина. Хотя всё относительно. — Вы сменили причёску! Вам так идёт! — Да-а-а-а, — смущённо отмахивается Аризу, но явно довольная комплиментом. Привычно собранные в заколку волосы теперь распущены и, вероятно, пострижены. По плечи, с лёгкой завивкой на кончиках. Очень гармонично подходит к её маленькому и светлому лицу. — Думается, я прямо-таки помолодела! — Вы и до этого молодо выглядели… — Ой! Подхалим, — смеясь, она оставляет увесистый шлепок на спине Супамона. Тот аж выпрямляется по стойке смирно. Чертовски сильная у неё рука, конечно… — Так, сбрасывай одежду, мой руки и за стол! Сора уже весь заждался вас!       Кивнув, Супамон быстро забегает в комнату, чтобы повесить свою верхнюю одежду, а затем спешит на кухню, где уже восседает глава семейства вместе с юным наследником. — Дфеймс! — розовощёкий и радостный, он привычной лучезарной улыбкой встречает Супамона, который, помыв руки под строгим надзором женщины, спешит к нему. — Сола совсем здолов! — Это же здорово! — радуется Джеймс вместе с мальчиком. — А я скоро нарисую тебе красивый-красивый рисунок на стене. — Лисунок! — хлопая в ладоши. — Ба и деда видели лисунок Солы? — Нет, — мягко отвечает внука Кэтсеро, — что там за рисунок? — и смотрит на Джеймса. Но тот не успевает и рта открыть, как за него отвечает вошедший на кухню Нэт. — Портрет Соры. Я позже покажу. — Ты нарисовал портрет Соры? — оживляется мужчина, приветствуя старшего внука. — Немедля покажи! — строже обращаясь к младшему. Сирапхоп даже не пытается оспорить, следуя приказу под настойчивым взглядом Кэтсеро. Принесённый рисунок вызывает всеобщий восторг. Много похвалы таланту Джеймса, а ещё нескромная просьба о хорошем таком портрете всей семьи. Конечно же Супамон не отказывает, соглашаясь, попутно уступая место рядом с Сорой Нэту. Кажется, это первый раз, когда они все вместе сидят за общим столом, без повисшего напряжения между двумя молодыми людьми. Масуми рассказывает, как прошла его поездка, знакомит дедушку с возникшими проблемами, которые в процессе решения, а также радует хорошими новостями. Например, популярная, только выходящая на международный уровень компания согласилась сделать полную замену ванн в купальне с хорошей скидкой! Сора же болтает с папой и Джеймсом. Ну в основном, конечно, с Супамоном, по которому успел соскучиться. Рассказывает, как и подобает ребёнку, с элементами преувеличения, но так приятно слышать вновь оживший радостный голосок.       После плотного и сытного обеда, Джеймс помогает Аризу-сан убрать со стола и загрузить посуду в машину. Только после этого он направляется в комнату Соры, куда обещал прийти сразу же, как закончит дела на кухне. Мальчику не терпится увидеть, какую красоту для него изобразит Джеймс на стене. — Дфеймс! — радостно обращается Сора к парню, сидя на коленях отца. — Посмотли, какая класота! — и показывает изображение на смартфоне Нэта. На синеватом небе разбросаны звёзды, а на луне сидит милый кролик, который улыбается в ответ. Весьма забавно и мило. — Я думаю, что во всю стену рисовать не буду, — обращается он к Нэту, жестикулируя его смартфоном, который машинально взял из рук Соры. — Ну где-то… вот так… — примерно показывает он, — чтобы не красить много синим. Сделаю растушёвку, будет красиво.       Сирапхоп, целуя сына в щёку, произносит: — Я тоже что-то вроде этого предполагал. Честно, не очень хочу сильно яркие тона в спальне моего зайчика, — и снова целует улыбающегося сына. Самая простая домашняя картина способна сделать человека настолько счастливым? И сердце, и душа Джеймса наполняются бабочками. — Я понял…       Допустив мысль, что ему следует покинуть комнату, оставив сына и отца наедине, Сора быстро решает ещё не возникшую проблему. — Смотлим мультики! Садись! — указывает он Супамону на место рядом с отцом, который двигается ближе к стене. Джеймс внимательно смотрит за реакцией Сирапхопа, ведь никогда не знаешь, в какой момент он решит, что пора заканчивать нежничать. Но тот лишь кивком указывает на место рядом с собой, и только после этого Супамон садится. Нэт даже даёт ему одну из подушек, чтобы удобнее сидеть было. И вместе они погружаются в поразительный и, порой, непонятный мир современных мультфильмов. Думается, они пару раз даже косятся в сторону друг друга на особо нелепых моментах, и это, наверное, та самая парочка, что будет кряхтеть: «А вот в наше время…»Ха-ха. Но время такое тягучее, время такое быстрое. И вся его ценность заключается именно в том, что ты оставляешь ему свою жизнь, находясь в тех или иных моментах.       Вот только если Сора увлечённо смотрит, заедая шоколадом и молоком, то Нэт и Джеймс в какой-то момент засыпают, облокотившись о головы друг друга. Просыпаются они примерно в одно время, так как озорник Сора не может перестать смеяться над ними. Дразнит, хохочет, а парни, только проснувшись, едва ли могут понять, что именно так развеселило ребёнка. Только потом Нэт найдёт несколько нечётких, но тёплых фотографий, которые сделал его сын.       Джеймс не думал, что Нэт протянет ему руку, что попытается наладить с ним общение. И, признаваясь себе, допускал мысль, что это была только разовая акция, ведь, скорее всего, Масуми сказал пару ласковых и ему. Вот только и на следующий день, и на следующий ничего не меняется. Нэт начинает здороваться с ним по утрам, когда они одновременно выходят из комнаты. Они вместе проводят время с Сорой, пока Нэт дома. Они вместе посещают «Песнь соловья», продолжая свою совместную работу. Худо-бедно, но этот мир оказался не настолько шатким, каким его видел Супамон.       А ещё Джеймс приступает к работе. При помощи Сирапхопа отодвигает мебель от стены, накрывая всё специальным брезентом, и только убедившись, что краска ни на что не попадёт, он приступает к рисованию. Нэт присутствует в начале этой работы, по деловому оценивая с чашкой кофе в руках. Не комментирует, конечно, но всё же от такого пристального и анализирующего взгляда не по себе. Джеймс боится ошибиться. То ли поняв настрой парня, то ли просто потеряв интерес, но Нэт оставляет Супамона в одиночестве, и тот, вдохнув полной грудью запах красок, расслабляется, приступая к работе. Хочется заметить, что, даже незаметно для самого себя, Супамон начинает чувствовать себя лучше. Если сравнивать с тем, что было, когда он только-только приехал и с тем, что сейчас — это просто небо и земля! Посодействовал ли этому Нэт? Возможно.       Аризу пару раз заходит в комнату, уточнить у Джеймса, не хочет ли тот перекусить. Но тот отказывается, полностью поглощённый работой. Несложный рисунок он сможет закончить и сегодня. Так что прерываться не планирует, с тем и продолжает творить. Закончив прямо во время ужина, Джеймс с извинениями проходит мимо стола, извиняясь за сильный запах краски, но кому нужны извинения на пустом месте, правда? Они ждут его за общим столом, ведь столько вкусной еды на нём. Только Джеймс всё же просит не ждать его, так как ему нужно принять ванну, чтобы хорошенько отмыться. Также он поясняет, что комната должна оставаться закрытой сутки, прежде чем можно будет проветривать.       Ванна — настоящий релаксант. Джеймс блаженно стонет, погружаясь в горячую воду, решив себя побаловать и никуда не спешить. Просто полежать, ни о чём не думая, пребывая в хорошем расположение духа, наконец-то, тоже не помешает. Это, своего рода, такая же терапия. Раз восстановление пошло в гору, то результаты полезно закрепить. Как итог, он проводе не меньше полутора часа в ванной, прежде чем чистенький и довольный выбирается из неё. Он даже посмеивается, что, вероятно, уже весь сморщился, но выглядит всё также бесподобно и более здоровым. Это радует. Ужинать он выходит уже позже, с благодарной улыбкой замечая оставленные специально для него блюда. Тепло домашнего очага — лучшее лекарство. Хотя это и не его дом. — Приятного аппетита…       Сложив руки в благодарственном жесте, Супамон приступает к трапезе. И, стоит сказать, за обе щёки уплетает всё то, что с любовью приготовила женщина. Он даже ловит себя на мысли, что хочет продлить этот момент подольше, но, увы, еда заканчивается, а голод проходит. — Наелся?       Иронично усмехается Нэт, опираясь о дверной косяк. — Угу… — Сора уже уснул, — зачем-то ставит он Джеймса в известность, неспеша подходя к столу. — Чай будешь? — Угу…       Снова то приятное чувство начинает шевелиться в сердце. Наблюдать за вот таким простым и домашним Нэтом — что это вообще такое и почему вызывает такую бурю положительных эмоций? — Как тебе у нас? — неожиданный вопрос от Нэта. Вот прямо его он никак не ожидает услышать. Там вон осадочек в душе зашевелился. — Нравится, — со смешком отвечает Супамон, поднося ко рту кружку ароматного напитка. — Мне здесь хорошо. — Вижу, что тебе становится лучше…       И снова. Что это? Намекает, что пора сваливать? Супамон исподлобья смотрит на Нэта, пытаясь понять, что на этот раз произошло, что он решил ему напомнить о сказанных словах? — Тебе так не терпится, чтобы я уехал?       Джеймс фыркает, отводя взгляд в сторону. — Разве я об этом… — уверенно начинает Сирапхоп, но потом, видимо, тоже вспомнив тот их разговор, замолкает. — Я не это имел ввиду…       Неловкое молчание повисает между ними. Кажется, Нэт уже позабыл о том неприятном инциденте, но Джеймс-то выстраивает своё мнение по тем моментам, что у них уже были. Негативные не исключаются. — Когда ты приехал, на тебя без слёз взглянуть нельзя было, — неожиданное откровение вырывается с чужих губ, а Джеймс удивлённо смотрит на парня. — Исхудавший, вид болезненный, в глазах вся вселенская боль собралась, — и как-то горько усмехается, отводя взгляд в сторону. — Я не хотел тебя обидеть теми словами. — Но обидел.       Слова вылетают прежде, чем Джеймс успевает осмыслить их и решить, стоит ли произносить. — Знаю… Но мне совсем не хотелось, чтобы в наш дом приходил чужой человек, тем более для того, чтобы решить свои личные проблемы, — Нэт начинает постукивать по столу. — Я всегда думаю только о благополучии своей семьи. — Я понимаю.       Но Супамон не знает, что ещё сказать. Произнесённые Сирапхопом фразы приносят облегчение. Во всяком случае, многое становится понятным, и ведь впервые Нэт откровенно говорит с ним о том, что именно ему не понравилось в Супамоне. Получается, делится своими чувствами и мыслями, а это стопроцентный шаг навстречу.       Напряжение постепенно рассасывается, и Супамон уже более спокойно, с пониманием смотрит на Нэта. — Я… я даже не знал, что у вас такая большая семья, — Джеймс решает сделать шаг навстречу. — Я только знал, что твоя бабушка и моя дружат с детства. До того, как она продала здесь дом, я приезжал сюда на каникулы. Но это было редко и очень давно. — Ты нравишься бабушке, — мягко улыбается Нэт, чуть склонив голову. — Да и всем, судя по всему, нравишься.       «И тебе?»       Стоп, что? Он же это не вслух сказал, правда?! — Надеюсь, — нервно посмеивается Супамон. — Я не собирался решать проблемы за счёт твоей семьи. Просто так сложились обстоятельства… — Кто тебе написал? — вопрос совсем не по теме. — А? — В тот день, когда мы первый раз поехали в «Песнь соловья», тебе кто-то написал, и ты весь побелел. Вот и спрашиваю, кто?       Этой темы Джеймс бы хотел не касаться. Но строгий голос Нэта с этим его серьёзным взглядом призывают к ответу. — Бывший друг. — Отголоски прошлого? — насмешка, но добрая. — Угу… — А тебе не кажется, — начиная потягиваться, произносит Нэт, — что прошлое должно оставаться в прошлом?       Джеймс усмехается. Как будто это всё так просто. — Может, когда это на самом деле станет прошлым, — ситуация-то ещё не забыта, — оно там и останется.       Говорить на эту тему Джеймс не настроен. И его нервозность ясно отражается на его лице и в его движениях. Ему приятно общаться с Нэтом, но не на такую же тему. Ведь как только речь заходит о произошедшем, Супамон вновь чувствует себя грязным, отвратительным, попросту недостойным даже зваться человеком. Не личность… — Не хочешь прогуляться? — вот уж точно мастер приводить людей в ступор. Супамон только на старт по загонам встал, а его резко в другую сторону повернули. — Ты же так ни разу и не прошёлся по окрестностям…       Джеймс смотрит на Сирапхопа нерешительно. Почему-то ждёт подвох, насмешку, но Нэт спокоен, и взгляд его тёплый и даже, в какой-то степени, заботливый. Так! Супамону стоит собраться. Раз уж они проделали такую работу по установлению здоровых взаимоотношений, то не стоит всё портить своей неуверенностью и страхами. Джеймс соглашается на прогулку, спеша одеться в свою комнату.       Зима подступает, потому морозы усиливаются и явственно ощущаются их прикосновения на коже. Хоть Джеймс и одевается на две кофты, свитер и зимнюю куртку, не считая шапки и шарфа, морозный, ночной воздух щедро и страстно целует его в щёки, как только они с Нэтом выходят на улицу. Увидеть бы звёзды, но на небе одни тучи. — Пойдём? — осторожно протягивает Нэт руку Супамону, стоящему на крыльце, и тот, не раздумывая, берёт её, кивая в ответ. Они гуляют неподалёку от дома, так как уже темно и слишком холодно идти куда-то дальше. Но Супамон и этому радуется, ведь ночные красоты тоже незаменимое природное искусство.       Сирапхоп проводит его по ближайшим улицам, вкратце рассказывая о соседях, с которыми они живут, показывает ему и небольшой круглосуточный ресторанчик, правда, сейчас он закрыт по техническим причинам. Впрочем, Джеймс понимает, что этот район больше похож на жилой. Хотя тут и дома более элитные, во всяком случае, явно дороже тех скромных, что находятся где-то в центре. Джеймсу почему-то казалось, что в таких небольших и сплочённых сообществах все живут одинаково. Но, разумеется, жизнь везде одинаковая, и каждый живёт так, как может себе это позволить.       Больше всего в этой прогулке Джеймсу нравится лес, который начинается сразу за небольшой поляной. Ночью он выглядит особенно жутко, создавая впечатления бесконечного и зыбучего места. Очень таинственно и мистически он выглядит со стороны. — А там волки есть? — совсем уж детский вопрос, и Нэт начинает смеяться. Прямо нормально смеяться, во весь голос. Джеймс переводит зачарованный взгляд на Сирапхопа, кажется, начиная терять контроль над ситуацией. Сердце трепещет в сладкой истоме, стоит увидеть это счастье и красоту на лице парня. — Ну насчёт волков не зна-а-а-а-а-аю, — просмеявшись, отвечает Нэт, — но на острове есть свои легенды, — и с хитрым огоньком в глазах смотрит на Супамона, жадно пожирая реакцию парня. — Какие?       А Джеймсу-то интересно! Ему очень интересно! Это же Япония, такая большая и великая страна. Да здесь всё загадочностью пропитано. — Ходит легенда, — тихо начинает Нэт, — что в этом лесу живёт одинокий ёкай, чью любовь насильно отняли. Он бродит по этим лесам, жалобно воя от тоски и боли в сердце, разрывая на части любого, кого встретит на своём пути.       Нэт такие сказки Соре рассказывает, но даже в детских глазах он не видит такой реакции, как в очах напротив. Джеймс буквально представляет всё это, проникаясь сочувствием и пониманием к бедному демону. — А как… как он потерял свою любовь?..       Нэт пожимает плечами, продолжая с интересом наблюдать за Супамоном, взгляд которого направлен в таинственный и, теперь, печальный лес. — Я надеюсь, — робко произносит Джеймс, — что он найдёт своё счастье снова…       Нэт вновь начинает смеяться, а смутившийся такой реакции Супамон начинает бить его по плечу. Они дурачатся, словно дети, пока на нос Джеймса не опускается первая крупная снежинка, и парень с не меньшим восхищением поднимает лицо к небу. Из темноты, из едва проглядной ночи большими белыми хлопьями опускаются снежинки в бесконечном вальсе под пение ледяного ветра. Нэт увлечённо наблюдает за Джеймсом, который пытается поймать эти снежинки, который кружится вместе с ними, радуясь такому скорому появлению. — Милый…       Нэт под нос себе бормочет, но ветер лукаво и игриво доносит этот шёпот до Супамона. — А? — щёки красные, глаза пламенем горят! Какая прелесть.- Ты только посмотри, Нэт, — впервые срывается запретное имя с пухлых губ, а взгляд брюнета вдруг становится таким нежным и мягким, что Супамон восторженно смотрит на него, замирая на месте. — как красиво… — инерционно произносит он, поддаваясь наваждению, что нахлынуло. — Да… Красиво…       И запела настоящая вьюга, кружа в белоснежном танце. И раздались стоны демона, что, в одиночестве, бродит по лесу. Едва рука Нэта касается щеки Супамона, страшное завывание, что исходит из леса, настолько пугает Джеймса, что тот подскакивает на месте, кидаясь на грудь Нэта. И снова слышится тихий, ласковый смех. — Давай вернёмся. Пока нас не замело.