Quo vadis

Катя стояла у окна отеля, разглядывая суетящихся внизу людей. После разговора со старшим Ждановым хотелось открыть это самое окно и шагнуть вниз. Как всегда спокойный и вежливый, Павел Олегович позвонил ей сам, но лишь для того, чтобы сообщить ей: если в начале февраля она не появится в Зималетто, он инициирует уголовное дело. — Пошли ко мне в номер, — Кристина мягко коснулась ее плеча, — у меня есть вкусный чай, и нам надо многое обсудить. Катя кивнула и последовала за ней. Скорее всего, Кристина все слышала — динамик в Катином телефоне был очень громким, и частенько ее разговоры долетали до слуха окружающих. В номере у Воропаевой пахло тяжелыми восточными духами и ароматическими палочками. От такого обилия ароматов у Кати закружилась голова. — Проходи, не стесняйся, там диван есть, — сама Кристина занялась обещанным чаем. — Спасибо, — Катя на самом деле была благодарна Воропаевой за компанию, ведь так у нее появилась возможность не думать о словах Павла. — Вот, пей, это очень вкусно, — на маленький прозрачный столик Кристина поставила две чашки с ярко-красным напитком. — Давай, сначала я тебе кое-что расскажу, твой разговор с Павлом я слышала. Говорить пришлось долго, подбирая каждое слово. Сначала о том, как Александр отправил ее в Египет, затем о том, что Кристина познакомилась с Катей уже не как с секретаршей Жданова, и, конечно, о том, что ни Александр, ни Кристина зла ей не желают. Катя спокойно отпила чай и спокойно сообщила: она догадалась, что Кристина появилась в Египте не просто так. — Я ненавижу Зималетто. Ты думаешь, я специально все это затеяла? Ты думаешь, я хочу забрать у вас?.. — Катя не выдержала и расплакалась. Пусть Кристина прямо ни в чем ее не обвиняла, но разве она ей верила? Ее же Александр Юрьевич как надзирателя сюда отправил. — Расскажи мне все, тебе станет легче. Слезы помогают отпустить то, что тяжелым камнем тебя душит. Плачь, Катя, плачь, тебе станет легче, — сейчас, несмотря на небольшую разницу в возрасте, Кристина чувствовала себя гораздо старше и мудрей той, которую хотела поддержать. Когда-то она сбежала и оставила близких один на один с горем, а сейчас чувствовала необходимость отдать этот долг хотя бы так. И Катя заговорила: сквозь слезы рассказала о том, как в студенческие годы она влюбилась в самого красивого парня их курса, а он поиздевался над её чувствами. Она рассказала, как совершенно случайно пришла работать в Зималетто и влюбилась в Андрея Жданова. В него невозможно было не влюбиться: красивый и яркий, он умел очаровывать. А Кате достаточно было просто видеть его, быть рядом с ним, помогать ему. Ей не приходилось даже надеяться на взаимность — у Андрея была невеста, очень красивая девушка, которая безумно его любила, в то время как сама Катя могла довольствоваться только местом в каморке. Поначалу ей не понравилось ее рабочее место, но потом… Немного позже она поняла — ведь, сидя в этой каморке, она была ближе к Андрею. А потом в компании начались проблемы, и Андрей обратился за помощью к ней, к невзрачной Катеньке, а не к своей невесте. Вместе с Романом они втроем искали способы решить эти проблемы, Андрей защищал ее от насмешливых комментариев своего друга. Катя радовалась тому, что нужна Андрею, что он доверяет ей. Они вместе придумали создать Никамоду, а когда Андрей начал оказывать ей знаки внимания, Катя оказалась на седьмом небе от счастья. Жданов пообещал отменить свадьбу, Жданов клялся ей в любви. Катя верила ему, надеялась на счастливое будущее. Надежды рассыпались пеплом, когда в пакете от Романа она нашла кучу игрушек, которые Андрей должен был дарить ей, и письмо. О, это была целая подробная инструкция, в которой говорилось, как правильно держать рядом с собой страшилку-Катю. Андрей клялся ей в любви, а сам читал эту инструкцию и выполнял ее шаг за шагом. И все ради того, чтобы Катя продолжала подделывать отчеты для совета директоров и не забрала Никамоду себе. — Вот же блядун! — обычно Кристина не выражалась матом, считая, что это плохо влияет на душевную энергию, но в этот момент подобрать другого слова не смогла. — Жданов твой козел, это я и раньше знала. Ладно, с ним мы разберемся после. — Не… не надо, я сама во всем виновата, — Катя сжала кулаки так, что пальцы побелели, — я сама виновата во всем, что случилось. — Да ладно, ты просто повелась на смазливую мордашку Андрюши. Не ты первая, не ты последняя — сколько наивных дурочек у Милко он также обвел вокруг пальца! Но это не повод раскисать. Ты вернешься в Москву, будешь работать с Юлианой. А доверенность новую сделаешь, не проблема. На Павла, или на Сашку, — Катя испуганно вскинулась, услышав упоминание Воропаева, — не дергайся, мой брат тебе не враг. Характер у него, конечно, не сахар, но он тебе не враг. Был бы врагом, мы бы тут не сидели сейчас. Кристина уложила Катю немного поспать и успокоиться, а сама решила позвонить брату. Что бы ни происходило в Москве, ему стоило сообщить и о звонке старшего Жданова, и о том, что Катя оказалась лишь жертвой интриг Андрея. А заодно стоило разузнать о планах самого Александра. Оказалось, что брат знал об инструкции и даже читал ее. Это и послужило причиной, по которой он попросил Кристину присмотреть за Пушкаревой, чтобы девочка глупостей не натворила. Александр сообщил, что Андрей буквально помешался на любви к Катерине. Сначала он запил, потом Кира вместе с Малиновским немного привели его в чувство, и теперь он неприкаянной тенью бродил на производственном этаже, куда его отправил работать Павел. *** За прошедшие полторы недели Андрей, по заверениям Романа, успел пройти три первых стадии принятия и теперь застрял в депрессии. Андрея мало волновали размышления друга, являвшегося косвенным виновником всех проблем. Ведь, если бы не его творение, ничего бы не случилось, а — самое главное — Катя была бы рядом. На производстве проблем хватало. Устаревшее оборудование требовало ремонта или же замены, людям нужно было повышать квалификацию. Пока Жданов пытался во всем разобраться и вникнуть во все процессы, Малиновский больше мешал — то ему барышни недостаточно красивые, то в кабинете слишком тесно. Еще одним минусом работы стала Виктория, которую Павел сначала хотел уволить, но, благодаря заступничеству Киры, отправил на производство в помощь к Андрею. — Ну что, Палыч, разобрался со станками? У меня для тебя есть новость: Павел Олегович сегодня звонил Пушкаревой, пригрозил ей уголовным делом, если она не появится в Зималетто в начале февраля. — Папа этого не сделает. Катя ни в чем не виновата, это же я заставил ее… — Все, не продолжай, я это слышал тыщу раз! Твоя Катерина бросила тебя на растерзание всему совету, хотя сама же говорила, что для выхода из кризиса потребуется около полугода. Уже в середине лета все было бы хорошо, никто бы ничего не узнал. А так мы с тобой отправились в ссылку, Кира тебя бросила. — Малиновский, не начинай. Ты знаешь, почему Катя так поступила. Я был дураком, я должен был удержать ее. Если бы мама с Кирой не примчались тогда в кабинет, я бы все ей объяснил. Андрею с каждым днем становилось все труднее общаться с Романом. Старый друг, привычно не обремененный моральными принципами, видел во всем случившемся лишь то, что их сослали на производство. Никаких угрызений совести по поводу своего «гениального» плана, как удержать рядом Катю. Лишь сожаления о том, что в кабинете тесно, стул неудобный, монитор маленький и барышни недостаточно красивые. До случившегося на совете Андрея все устраивало. Верный друг, человек-праздник, Роман Малиновский всегда привносил в его жизнь яркие краски. А когда появилась Катя, вдруг оказалось, что по-настоящему яркие эмоции он испытывал только рядом с ней. Там, где Рома видел лишь старомодные тряпки и брекеты, Андрей разглядел невероятно интересную личность. Там, где для Ромы были лишь стройные ряды чисел, рассчитанных «этой мисс Калькулятор», Андрей видел преданность делу и профессионализм. Разговаривать с Малиновским о высоких материях оказалось невозможным — друг отшучивался привычными циничными насмешливыми фразами, намеренно или нет, возвращая Андрея на путь незамысловатых развлечений. — Андрей! Андрей, ты меня вообще слышишь?! — Виктория театрально заламывала руки, пытаясь воззвать к совести Жданова. — Андрей, это невозможно! Я не могу тут находиться! Они все от меня чего-то хотят! — Вика, единственное, что ты можешь сделать, это не мешать. Пойди к Кире, поплачь, может быть, она над тобой сжалится и поговорит с моим отцом. Хотя, я уже сам готов пойти поговорить с кем угодно, лишь бы меня избавили от твоего присутствия. — Ну знаешь! — Клочкова намеренно громко хлопнула дверью, закрывая ее. — Вика, помимо того, чтобы закрыть дверь, надо еще и выйти через дверной проем, — Андрей смотрел на свою бывшую секретаршу как на сумасшедшую. — Не надо меня считать идиоткой! Пока ты не вернешься наверх, мне тоже выбраться отсюда не светит. Поэтому нам надо объединиться. Я могу узнавать, что там творится… — Вика, не сходи с ума. От того, что я теперь занимаюсь вопросами производства, я не перестал быть акционером. Поэтому я буду на ближайшем совете директоров. А тебе советую хоть немного поработать. Ну так, для разнообразия. Клочкова раздраженно фыркнула и выбежала из кабинета, закрыв дверь уже с правильной стороны. Истеричные вопли Виктории отрезвили Андрея лучше скандала на совете и отцовского гнева. Чтобы вернуть Катю, нужно измениться, нужно доказать всем вокруг и самому себе, в первую очередь, что он способен на большее, нежели исполнять сомнительные планы Романа.