Quo vadis

— Юленька, ну хватит уже! Сашка, конечно, не ангел, но людьми не питается. Так что Катя останется работать у тебя, и Павел до нее не дотянется. Кристина обожала называть ее Юленькой (хорошо, что не теткой!). Всю субботу она хвостиком ходила за Катей. Юлиана даже подумала, что у нее теперь две помощницы, и если бы она не знала о проблемах Пушкаревой, то обязательно постаралась бы избавиться от Кристины. — Крис, я очень хорошо знаю твоего брата, так что можешь даже не начинать. Даже не сомневаюсь: Саша будет первым, кто поспешит утопить Катю, и все для того, чтобы опередить Ждановых. Бизнес бизнесом, но в сложившейся ситуации Юлиана максимально поддерживала Катю. Грязи в модной индустрии хватало всегда, но Андрей Жданов подставил свою помощницу не для того, чтобы выиграть в бизнесе, а для того, чтобы отец не отчитывал его за косяки на посту директора. Абсолютно глупое и детское решение, еще один неприятный штрих к портрету бестолкового сыночка Павла Жданова. С Андреем Юлиана познакомилась несколько лет назад. Ее подруга Кира попросила помочь с организацией показа, а потом Юлиана примерно на год задержалась в Зималетто. Младшего Жданова Кира представила как своего жениха. Что держало красивую и гордую Воропаеву рядом с таким беспечным ловеласом, Юлиана не знала. Загулы Андрея становились достоянием всей компании, смазливые модельки не стеснялись рассматривать ждановскую койку как неплохой карьерный трамплин. Но Кира с упорством, достойным стоического подвига, держалась за статус невесты Андрея. — Юленька! Ну, ты чего, тетка?! Я не дам Катю в обиду, правда, — да что ж такого Кристине нужно? Обычно подобного альтруизма за ней не водилось. — Хорошо, Крис, хорошо. Чего ты от меня хочешь? — Расскажи мне о ее семье. Я хочу разобраться, что с Катькой творится. Юлиана вздохнула и начала рассказ. Какие бы у Воропаевой ни были причины интересоваться Катериной, делала она это искренне, и повода отказать ей не было. Из всей семейки Воропаевых Кристина была самой честной и человечной. После гибели родителей Кира нашла утешение в Маргарите, Александр еще больше загрузил себя работой, а Кристина полностью погрузилась в духовные практики. То, что раньше было не более, чем простым увлечением, стало самым важным в ее жизни. В московской тусовке у Кристины сложился определенный имидж — травка, дорогой алкоголь, карты таро и необычные украшения. Последние пару лет весь столичный бомонд проникся любовью к Индии, до этого был Непал. Крис пропадала в Юго-Восточной Азии, сносно выучила несколько языков, могла с легкостью процитировать «Вуду в мегаполисе» на языке оригинала. Крис возвращалась в Москву, утихомиривала Милко, находила себе ненапряжный роман на пару месяцев — и снова пропадала на полгода. Катя с удовольствием слушала, как Кристина говорит на английском. Ее собственные познания в иностранных языках отличались излишней академичностью: для общения с милой Доминик хватало делового французского, а Крис хорошо знала и американский сленг, и британский кокни, и тот странный неразборчивый английский, на котором говорили выходцы из Азии. — Кать! Ну, Катя! — Кристина свесилась с дивана, уперевшись ногами в стену. — Катя, ну ты чего? Юлиана говорит, ты к ней в агентство пойдешь. Давай, ты Мише на открытие ресторана позовешь этого… как его… ну? «ариведерчи, малышка, в моём сердце ты вспышка»… Он краса-а-авчик! — Кристина, во-первых, ты слишком много выпила, а во-вторых, ты слишком фальшиво поешь. — Ой, кто бы говорил! Нормально я пою. Просто эти слащавые песенки с «Фабрики Звезд» крутят везде, слова в мозгу залипают, а мелодии у них одинаковые. И вообще, Сашка меня как-то на гитаре научил играть. Эх, я до сих пор могу сыграть три или четыре песни. Как приедем, попрошу братца, он сыграет тебе. — Александр Юрьевич играет на гитаре? — Ой, не смеши, А-лек-сандр Юрь-е-вич, — Кристина издевательски проговорила имя брата по слогам. — Сашка, между прочим, хотел свою группу собрать. Когда он лет в шестнадцать заявился домой бухим и с проколотым ухом, отец его чуть не прибил. «Я еще смогу пережить сына-мента, но не сына-пидора или сына-музыканта» — так и сказал. Сашка тогда психанул и пообещал бросить школу. Гитару ему оставили, а вот пирсу больше не рисковал делать. Так что он не такой уж и мудак, точнее мудак, но не всегда. Катя почти не слушала пьяные откровения Кристины о чьей-то груди и купании в фонтане. Пожалуй, все родители были строгими: ее собственный отец с трудом переносил песни Сплина или Арии, которые Катя изредка пыталась играть. Романсы или военные песни Валерий Сергеевич одобрял, а вот современную музыку терпеть не мог. Катя никогда не могла даже подумать о том, чтобы перекрасить волосы или добавить еще один прокол в ухе. Катю учили одеваться скромно, избегать яркой одежды и не пользоваться косметикой. Косметика — для вертихвосток и взрослых женщин. Катя никогда не надевала обувь на высоких каблуках, почти не носила украшений — но это был не минимализм. — Кристина, а почему у вас с Кирой Юрьевной светлые волосы, а у вашего брата — темные? — А? Волосы? Так у меня чуть светлее, чем у Сашки. Мы с ним в отца пошли, а Кирюша — в маму. После похорон родителей мне хотелось сделать хоть что-то. Я тогда бесцельно брела по улице и наткнулась на какую-то парикмахерскую. Там мне отрезали волосы, ну и выкрасили в блонд. С тех пор вот не хочу ничего менять. Кристина опять ушла в себя, а Катя взяла двумя пальцами собственную прядь волос и грустно посмотрела на мышино-русый цвет. Под ярким египетским солнцем несколько прядей выгорели, но существенно это ничего не изменило. Косметика помогла подчеркнуть глаза и губы, румяна оживляли московскую бледность, а вот волосы делали образ слишком простым. Катя безотчетно потянулась к пачке сигарет, которую Кристина бросила на пол. Воропаевой безумно шло курить, а еще это помогало ей думать. Третья в жизни Пушкаревой сигарета на вкус от первых двух не отличалась совершенно, но дым уже не царапал горло, а после пятой затяжки в голове стало очень легко.

***

Кира никак не могла понять, что же на этот раз заставило ее принять предложение Андрея начать все сначала. Он наконец-то прекратил напиваться и, с трудовым рвением последователя стахановского движения, окунулся в работу. Наблюдать за ним было приятно, но хороший работник и любимый мужчина — это ведь разные вещи? За годы их знакомства Андрей представал перед ней в разных ипостасях, но каждый раз оказывался на своем месте. Сейчас Жданов вчитывался в отчеты по оборудованию, ожидая возвращения Романа из архива. Кира не мешала, разглядывая сидевшего на неудобном стуле Андрея. Четкие черты лица, темные глаза, едва заметные морщинки в уголках глаз — у Павла такие же. Кира подумала о том, какими бы могли бы быть их дети: им бы достались почти черные отцовские глаза или же карие с зеленью материнские? — Ты сегодня во сколько планируешь освободиться? — Жданов оторвался от бумаг. — Думаю, около семи. — Может, поужинаем где-нибудь? — Давай. Кристина как-то показывала интересное заведение, там довольно уютно. — Кира, я могу тебя попросить? Забери Вику, поговори с отцом, чтобы он вернул ее наверх. Я устал от ее воплей. — Я попробую, но ничего обещать не могу. — В пятницу мама приглашает нас с тобой в гости. Андрей сейчас невероятно напоминал своего отца — такой же спокойный и уверенный. Работа на производственном этаже пошла ему на пользу, он больше не искал легких и необременительных развлечений, проникся судьбой компании. Кристина и Саша не воспринимали Киру всерьез до ее третьего курса в университете, когда она пришла в Зималетто на практику. Старшие брат и сестра относились к ней как к милой принцессе, снисходительно посмеивались над тем, как она серьезно относилась к учебе, дарили на праздники игрушки и украшения, трепали по голове и умилялись светлым косичкам — «Кирюша у нас вся в маму!». Старшие дети четы Воропаевых примерно до Кириных двадцати не приглашали ее посидеть с друзьями, Саша не учил ее играть на гитаре, тогда как из комнаты Кристины частенько доносились звуки музыки. Зато у Киры всегда был Андрей. Они довольно неплохо ладили в детстве, Андрей всегда делился с ней игрушками, дарил ей книги и интересные головоломки, помогал с учебой. А когда Кире исполнилось лет тринадцать, и она из тощего и немного неуклюжего подростка-своего-пацана начала превращаться в девушку, Андрей начал отдаляться. Кира всегда была для него другом, а когда он совершенно внезапно увидел в ней все-таки девушку, решил, что теперь им не по пути: девчонки для пятнадцатилетнего Андрея были существами несколько странными и скучными. Ни в футбол погонять, ни тачки и фильмы обсудить! Близко общаться снова они начали, когда Кира перешла в одиннадцатый класс, Жданов был уже студентом. Павел Олегович отправил сына Высшую Школу Экономики, посчитав это учебное заведение достаточно перспективным для будущего управленца. Андрей познакомил ее со своим новым другом-однокурсником, Ромкой Малиновским (еще один плюсик к образу Андрея — ее собственные брат и сестра со своими друзьями ее не знакомили). Маргарита пришла в восторг, когда Андрей, смущаясь и краснея, попросил ее выяснить любимые цветы Киры. Жданова обожала младшую дочь Воропаевых. Кира, в отличие от наглого и хамоватого Александра, никогда не дерзила ей. Кира, в отличие от взбалмошной Кристины, серьезно относилась к жизни, хорошо училась и не пропадала у постоянных подружек. Из Киры могла получиться отличная невестка для самой Маргариты и хорошая жена для Андрея. В ней было все — и статус, и красота, и ум, и образование. Если бы не Маргарита, отношения Киры и Андрея закончились бы через год-другой. Студенческая жизнь, наполненная новыми знакомыми, била ключом, и младший Жданов частенько предпочитал проводить время в компании новых друзей. Шальные девяностые привлекли в Москву самых разных людей. Девушки из провинции, мечтавшие о хорошей жизни, липли как мухи на мед на молодого и красивого сына успешного бизнесмена. Молодые и не очень парни пытались втянуть Андрея в самые разные, легальные и не совсем, проекты. Спокойная и предсказуемая Кира не могла тягаться с ярким веером эмоций, окружавших Жданова. Новым витком в их отношениях стал приход Киры в Зималетто. Юрий Воропаев восторгался деловыми качествами своей младшей дочери. Он с удовольствием вводил ее в курс дел, доверял вести переговоры, представлял всем не только, как свою дочь, но и как свою преемницу — Александр в то время уже учился в Гарварде и планировал дипломатическую карьеру. И вот теперь, после череды взлетов и падений, как на американских горках, их отношения получили новый шанс. Андрей успокоился, перестал бегать за юбками и увиваться за каждой мало-мальски смазливой девицей. О том, как обстояли дела до сегодняшнего дня, Кира задумываться не хотела. — Как думаешь, отец одобрит покупку вот этой машины? — Если ты сможешь обосновать, то одобрит, — Кира задумчиво постучала пальцем по картинке в каталоге, — сейчас у компании нет лишних денег, но не забывай, в какое время Зималетто зарождалась. Тогда было куда сложнее, никакой стабильности, но компания выстояла и продолжила развиваться. Так что с тебя расчеты — и вперед! В ресторане царил приятный интимный полумрак. Андрей решил отказаться от алкоголя и цедил апельсиновый сок, разглядывая сидящую напротив Киру. Вот красивая женщина, любит его — а толку?! Он даже не знает, о чем с ней кроме работы говорить. Это раньше они могли болтать обо всем на свете часами. А теперь… Теперь перед глазами то и дело возникал образ Кати. Вот с ней он точно не испытывал неловкости. В глазах Пушкаревой он читал восхищение, а у Киры остались лишь усталость и настороженность.