Quo vadis

Ты обещала, ты Будет так всегда, будем вместе мы Глупые слова, глупые мечты Почему же так, почему нельзя быть вместе нам? Сердце пополам, обещал ведь я — всё тебе отдам Мы теперь друзья, виноват я сам Видно так нельзя доверять словам, как прежде… Заводная мелодия плохо подходила надрывным завываниям парочки на сцене. Кира всю неделю вела себя как образцово-показательная жена, не давая ни малейшего повода для недовольства. Сейчас вот она уговорила Андрея провести вечер в тихом ресторанчике, где вероятность встретить знакомых приближалась к нулю. — Мне кажется, они переигрывают, — Андрей покосился на сцену. — Пожалуй, ты прав. В оригинале это куда интереснее звучит. Ты слышал, Маша Цветкова выходит замуж в конце февраля? Если бы Жданов хоть немного помнил, кто такая Маша Цветкова, он бы даже порадовался за нее. Очередная подруга Киры? Журналистка? Кира хочет поскорее устроить свадьбу? Андрей не хотел спешить со свадьбой, их отношения только-только начали налаживаться. Несомненно, родители бы обрадовались такому повороту, но сам Андрей чувствовал себя так, словно собственными руками собирался накинуть удавку на шею. Он любил Киру. Давно, еще со студенческой скамьи, назло Сашке, с его извечным пренебрежением к младшей сестре, на радость матери. Кира всегда выгодно отличалась от окружавших его девушек, с ней легко было оставаться принцем. Зато с ней бывало очень скучно — ни ночных вечеринок, ни безумных студенческих гулянок в общежитии, когда дешевый алкоголь лился рекой, из закуски только сосиски и хлеб из ближайшего магазинчика, а за дверью в любой момент мог оказаться злобный комендант. — Помнишь, как мы с тобой сбежали в Питер и никому ничего не сказали? — Жданов и сам не понимал, почему вспомнил об этом. — О да! — Кира сверкнула глазами и рассмеялась. — Такое забудешь! Мой второй курс, я тогда сдала последний экзамен, и вместо того, чтобы праздновать с родителями успешную летнюю сессию, мы с тобой купили билеты и махнули в Питер. Как раз белые ночи, и мы до самого утра гуляли. Папа тогда впервые на меня наорал по телефону, когда мы им все-таки позвонили. — Может, на майские повторим? Тем более, что можно и на самолете, и номер в гостинице на несколько дней? Он и сам не знал, зачем предложил эту поездку. Кира запомнит, Кира все запланирует, найдет лучший номер в лучшей гостинице, составит список мест и ресторанов. Наверное, именно так и отдыхают взрослые люди. Скучно, конечно, и очень предсказуемо, и не будет больше той легкости, как в двадцать два, когда ты едва защитил диплом. И снова вспоминались вечера, проведенные с Катей. Катя, Катенька, милая девочка с карими глазищами. Какой бы правильной она ни была, скучно с ней не было никогда. Да, она не любила ночные клубы и алкоголь. Но с ней можно было сорваться в Питер без этих взрослых планов и списков, погрузиться в атмосферу города, застрять на Ваське после развода мостов, встречать рассвет на берегу Финского залива или закат у Дворцового моста… В мысли совершенно некстати ворвалась турецкая песенка: артисты закончили петь, и теперь включили не то радио, не то просто подборку музыки. Bu gönül ona torpil geçiyor Etrafında fır dönüyor El bebek gül bebektir o… Ne yapsa inadına hoş görüyor Kara kara düşündürüyor

***

Sen güldüğüme bakma Gör de duy da inanma Tuz buz oldu bu kalp ah on bin parça Aldığın her nefeste Attığın her adımda burda olsa Cancağızım yanımda olsa… Катя задумчиво смотрела на красивого черноволосого мужчину в телевизоре и думала о том, что ей, пожалуй, хотелось бы оказаться рядом с таким вот красавцем. Утром, собираясь на завтрак, она уже видела этот клип по телевизору. Тогда, правда, там были еще и английские субтитры. Текст песни и горячий восточный красавец напомнили ей об отношениях с Андреем, если их можно так назвать. Сейчас, в конце дня, стоя в номере Кристины, она вновь наткнулась на эту песню и на размышления о красивых мужчинах. Следующая песня не слишком отличалась от предыдущей. Катя обернулась к зеркальным, до самого потолка, дверцам шкафа и задумчиво попыталась повторить движения бедрами девушки из клипа. С танцами у Пушкаревой никогда не ладилось, а уж подобные движения до этой поездки она считала и вовсе слишком откровенными. Конкурс близился к завершению, в воскресенье должен был пройти финал, в понедельник оставались последние формальности, а во вторник их ждал вылет в Москву. Миша должен был немного задержаться и прилететь пятого февраля. Юлиана заверила их, что в Москве они обязательно встретятся. Утром Катя выбрала длинный светло желтый сарафан. Мише очень нравился этот цвет, пару раз он уже видел ее в этом наряде и каждый раз рассыпался в комплиментах. Днем, правда, она совершенно случайно пролила на себя кофе и сарафан пришлось отправить в стирку. Поскольку все произошло в рабочее время и вокруг крутились несколько стилистов, Кате быстро нашли новую одежду. Жутко неудобную — до ужаса короткие белые шорты и белую майку. Пушкарева чувствовала себя крайне неловко, сверкая на публике голыми ногами. Зато ее заметил один из фотографов и предложил поработать с ней в Москве. Пока Катя смущенно заикалась, пытаясь объяснить, что она вообще не модель и никогда раньше нигде не снималась, Юлиана властным жестом сцапала визитку этого фотографа и вложила в Катин блокнот. Вечером, приняв душ, Катя задумчиво высыпала на кровать вещи, которые несколько дней назад выбрал для нее стилист Юра. К ужасу Пушкаревой, там нашлись похожие черные шорты и серая майка. Поддавшись секундному порыву она надела их, расценив, что поболтать вечером в номере у Кристины можно и в таком виде. Пожалуй, Катя не решилась бы повторно на такой откровенный наряд, если бы не увидела голодный взгляд Миши, который случайно зашел к ним с Юлианой днем. — Если ты расслабишь плечи, тебе проще будет, — Кристина вышла из душа в пижамных шортах и майке с Микки Маусом. — Танцы — это не мое, — Катя замерла и хотела отойти от зеркала, когда Кристина подошла к ней вплотную и обняла за плечи. — Вот, расслабься, — движение горячих рук по плечам еще больше заставило Катю одеревенеть, — ну же! Кристина мягко провела руками по шее, по плечам, массажными движениями выводя Пушкареву из ступора. Ничего страшного ведь не происходит! Когда Катя выдохнула и медленно повела плечами, как делала когда-то на разминке на уроках физкультуры. Кристина улыбнулась ее отражению и заставила повторить движение еще раз, еще медленнее и плавнее. Потом провела костяшками пальцев вдоль позвоночника, заставляя сильнее выпрямить спину. От этого движения грудь немного подалась вперед и сквозь тонкую майку стало видно чуть больше нужного. После откровенного разговора о том, почему они обе оказались в Египте, Катя перестала стесняться Кристины. Пусть они не стали подругами, но их общение больше не напоминало хождение по минному полю. Кристина могла спокойно прикасаться к Кате, она вообще оказалась невероятно тактильным человеком, для которого вполне естественно касаться кого-то при разговоре, пощупать вещи перед тем, как их выбрать. — Вот, уже лучше, — Воропаева разве что не мурлыкала Кате в ухо, — а теперь попробуй сделать восьмерку. Кристина положила руки на Катины бедра и показала, чего именно она от нее хочет. Движение оказалось куда легче, чем Катя подумала вначале. Это не физкультура, где нужно просто вверх-вниз, подготавливая мышцы. Конечно, повторить движение одновременно и плечами, и бедрами, у Кати не получилось, но Кристина прижалась сзади, помогая. — Ты обещала, ты, будет так всегда, будем вместе мы, глупые слова, глупые мечты, почему же так, почему нельзя быть вместе нам? — Крис промурлыкала несколько строк на восточный мотив. Кате иногда казалось, что внутри Кристины работает какой-то генератор энергии. Она всегда оживляла любую компанию, от нее всегда исходило тепло. Вот и сейчас она буквально обжигала своими прикосновениями, напевала на ухо и сверкала глазами — в отражении ее глаза казались практически черными. Приглушенный свет ночника и яркие картинки телевизора создавали сказочную атмосферу, когда есть только двое, никого больше. Если бы Валерий Сергеевич увидел, в каком виде его дочь практически обнималась с другой женщиной, он бы пришел в ужас. Но отец был далеко, а Катя впала в почти что транс, наблюдая за осторожными движениями Кристины, когда она нежно проводила по плечам, по спине, касалась бедер и живота. — Красное или белое, — гипнотический шепот не то чтобы отрезвил, но вернул ближе к действительности. — Давай белое, — Катя ответила очень тихо, почти шепотом. Кристина отошла к бару, а Катя села на пол, на разбросанные на ковре подушки, и подтянула поближе пепельницу. Курить в номере не разрешали, но открытый настежь балкон не давал датчикам дыма сработать от присутствия дыма сигаретного. Кристина подала ей наполненный наполовину бокал, поставила около пепельницы бутылку и села рядом. «За этот вечер!» — легкий звон стекла и фруктовый мягкий вкус вина вернул Катю в зачарованное состояние. Рекламные отсветы делали Кристину похожей на мифическое создание. Она не спешила шутить, бросала на Катю загадочные взгляды из-под полуприкрытых век, крутила на полу зажигалку. Потом ее пальцы переместились на Катины ноги, и легкие невесомые движения незаметно сменились чуть более ощутимыми массажными. Когда у Кати затекли ноги, она повернулась так, что оказалась сидящей почти вплотную с Кристине. Бокал Пушкаревой оказался допит до дна, и вино коварно притупило восприятие реальности — вкупе с отсутствием нормального обеда даже полбокала оказалось достаточно. Кристина отставила свой, тоже пустой, бокал в сторону, повернулась на подушках и притянула Катю спиной к себе. Пушкаревой было наплевать на причины небывалой нежности, проснувшейся в Кристине, но отказаться от массажа, от ощущения горячих пальцев на шее и на ключицах она не могла. Крис мягко провела руками по плечам, большими пальцами по ключицам, и спустилась ниже, к груди. Алкоголь обострил ощущения, и Катя едва не задохнулась от столь откровенного прикосновения. — Ты ведь не станешь убегать от меня, когда мы вернемся домой? — все тот же гипнотический шепот, на этот раз с нотками отчаяния. — Зачем? — Катя приоткрыла глаза и попыталась повернуться. Она больше не чувствовала себя той неловкой девочкой, какой пришла в Зималетто, сейчас она была немного пьяна и абсолютно свободна. Поэтому, когда Кристина коснулась ее губ поцелуем, она, не задумываясь, ответила.