Холод

Негромко хохотнув, Брагинский уставился на красный, дымяшийся конверт в одном из клювов Романова. Он подмигнул, и орёл, доставив ему обычное письмо от отца, полетел к столу преподавателей. Намечалось шоу. Иван-старший, когда был не в духе, не просто орал, но мог и излить на собеседника такой ушат из литературных выражений, причём без мата, что тот мечтал провалиться сквозь пол, землю и в Преисподнюю. Все через минуту узнали, что предком Локонса был особо тупой, что он плод греха… нет, это не очень прилично, и что если он посмеет хоть как-то навредить другим и его сыну, то блондина ждёт кровная месть рода, семьи Брагинских… ещё Иван-старший посоветовал больше таких тестов не проводить. Во избежание проверок из Министерства. Локонс, у которого мигом увяла вся его улыбка, сделался маленьким и ничтожным. Сам парень не стал досматривать шоу — переглянувшись с Полумной, он пошёл заниматься вместе с ней на улицу. Выходные — это все же круто. *** Гермиона, которая сидела в гуще учеников, не могла понять почему отец Ивана прислал кричалку учителю. Для неё это была дикость — ведь учителю лучше было знать как учить учеников. Кстати, Брагинский-младший больше уроков Локонса не посещал. А тут — старший Брагинский чуть ли не кровную месть объявляет! Неожиданно она увидела у ходящих из зала Ивана, и рядом с ним какую-то блондинку с синей нашивкой на мантии. Брагинский весело общался с незнакомкой — та, в ответ, громко смеялась его шуткам. — Н-да, Грэйнджер, какая же ты тупая, — заметил девичий голос прямо за спиной, и шатенка круто обернулась. Как назло она села с двумя первыми сплетницами замка- Парвати Патил и Лавандой Браун. — Что?! — зло возразила им обоим гриффиндорка. — Уведут твоего Ивана. Брагинский после твоего закидона по поводу Локонса на тебя даже не взглянет… — звонко проговорила Браун. К ней уже начали прислушиваться девицы с других столов-факультетов. — Конечно, профессора эта выходка с пикси не красит, — притворно вздохнула Лаванда, — такой красавчик и душка… и так опозориться… но, может быть, он возьмёт ещё себя в руки?.. — Профессор Локонс — наш лучший учитель! И герой! И не Вам трепать языком по поводу преподавательского состава. — Рыкнула Гермиона, моментально выбегая из Большого Зала. Но не тут-то было. Она в дверях наткнулась на Малфоя. Тот, мерно растягивая интонации, и стараясь придать себе «веса» в информации, проговорил ей: — А-а-а, слышал, Грэйнджер, что профессору Локонсу… не повезло? — Иди, куда шёл, Малфой… — она обогнала его, намереваясь уйти. — Редкостный маг. Ничтожество… Гермиона Грэйнджер моментально достала волшебную палочку и уже хотела запустить в Драко заклятием, но тут же была остановлена фразой: — Минус десять очков Гриффиндору, мисс Грэйнджер, за колдовство в коридоре, — Снейп как всегда появился внезапно. Малфой, надёжно прикрытый спиной декана, показал девочке неприличный жест. — Мистер Малфой, пожалуйста, не высказывайте этой точки зрения… при всех. — Я учту, профессор, — быстро проговорил подросток. Гермиона, оглушенная тем что услышала, медленно спрятала волшебную палочку. Малфой и Снейп ушли. Она прекрасно поняла контекст фразы — Северус Снейп тоже считает Златопуста Локонса ничтожеством. Это гриффиндорку потрясло до глубин души; родители и учителя для неё были все идеальными. Именно они знали, как надо… а тут один учитель, мягко говоря, унижает другого. У неё произошёл самый настоящий разрыв шаблонов — взрослые оказались не безгрешными. У них тоже, как и у детей, были, оказывается, и ошибки, и ненависть и…и… До неё донёсся смех из входных дверей. Она, подняв голову от каменного пола, который неосознанно все это время рассматривала, увидела как Брагинский буквально танцует с этой блондинкой. Та смеётся, сияя, и подчёркнуто смотря только на русского. И нежась в его объятиях… Гермиона была вновь потрясена — как легко все можно разрушить в один миг! Она уже осознавала, что Иван Брагинский ей нравится — у неё к нему была явная симпатия… а тут он — уже с другой!!! Может, эти чёртовы девицы правы — и она действительно… тупая?! Что вообще происходит?! Через десять минут Грэйнджер рыдала в женском туалете, выплёскивая в слезах все то, что у нее накопилось за небольшую жизнь… Что уж точно ни у кого не идеальна. *** (Предыдущие сутки) Иван моментально после этих слов набросил на Полумну Лавгуд мантию невидимку: — Ты совсем мозгами набекрень? Это нельзя говорить! Никто не должен об этом знать… — Кстати, в моем отношении - это тоже касается! — прошипела блондинка, вцепляясь острыми коготками в плечо парня с фиолетовыми глазами. — Мы квиты, — подытожил паренёк. — Пошли ко мне в комнату. Это, наверное, единственное место в замке, которое не прослушивается… Иван нырнул под мантию — уже прозвучал колокол, который скомандовал отбой. Встретившийся преподавателям студент рисковал получить минус баллы и отработку. Без особых приключений они дошли до портрета Полной Дамы, на пределе возможного пересекли гостиную, и нырнули в комнату Брагинского. — Фу-у-ух, — выдохнул Брагинский, предлагая Лавгуд сесть на постель. — Хорошо, что мы проскочили. Что ты знаешь о таких, как мы? Полумна начала рассказывать. Выслушав её рассказ о странах от и до — её, кстати, просветила об этом умершая мать, догадываясь, что дочь унаследует её дар… Видящими называли тех, кто может видеть линии вероятного развития событий. Но появления таких людей-магов было для страны не очень хорошо. Чаще всего видящих забирали в Правительства, сажали под замки (например — в психиатрические клиники)… убивали, либо они поневоле становились Спутниками и Спутницами стран. Ее мать была Спутницей города Лондона. Артур Керкленд не нуждался в её услугах и фактически отдал своей столице в рабство. Он выжимал из молодой Пандоры все соки, постоянно нуждаясь в том или ином прорицании или видении. На ее мужа ему было наплевать… Ну и пользовался её интимными услугами. Луна догадывалась, что она появилась не в законном браке… Дети от столиц были не редкость… Пока дар она умудрялась скрывать, ловко парадируя сумасшествие и эксцентричность. Но она выступала в пору скачки гормонов, роста и становлении её как девушки. Ей уже было очень тяжело… видения безжалостно приходили и на парах, и на переменах. Она иногда едва успевала добираться до туалетных комнат… — Тебе очень сильно не повезёт, если об этом узнают, — сразу же сказал Брагинский — его мозг, тем не менее, сейчас вычислял все варианты развития событий. — Воплощение этой страны, боюсь, тебе будет радо в последнюю очередь… Ему много веков. Особенно, если предскажешь нехороший исход. — Тогда помоги мне!!! — закружилась девочка по комнате в панике, — у меня совсем мало времени, меня могут обнаружить… тут много детей родственников тех, кто из Отдела Тайн… моя мать выдала себя, когда пришла к ним просить помощи с неизвестным ей даром. — Так, не мельтеши. Мне надо принять решение с отцом в связке. Если… если можно поступить так, как думаю я, то тебя больше не тронут… *** Экстренная связь у них имелась. Александр, что был вхож как и к Ивану, так и к Ване. Но большей частью он оставался теперь у Вани — его жизнь в другой стране была гораздо интереснее чем размеренный быт старшего Брагинского. Лавгуд со страхом наблюдала, как Иван, иногда произнося фразы в воздух, замирал, и будто бы слушал чей-то голос со стороны. Его глаза то и дело меняли радужку с фиолетового на алый. — Мы ждём, — выдохнул парень устало, хватаясь за спинку стула. Разговор с альтер-эго отнял много сил. Александр явился быстро и тут же занял тело паренька. Он не был доволен тем, что выступает на посылках… Боль стегнула юного Ивана как удар бича: — Меня зовут Александр. Я — Тёмная Сторона Российской Федерации и юного Ивана Брагинского. Я есть воля Ивана Брагинского, старшего. — Добрый вечер. — У тебя два пути, девчонка. Первый — это смерть. Честно говоря, нам не нужны проблемы сейчас… — Александр безжалостно глядел в серые глаза девочки, — с твоим даром это… милосердное решение. Тем более, ты знаешь о нас - это незаконно, и это уже карается… если останешься жива — то позавидуешь мертвецам. — Я… я знаю, — прошептала Лавгуд, — мама думала, что она простая прорицательница… и пришла сама в руки врагов… то, как ей пользовались — это ужасно. — Но есть другая сторона. Если ты сейчас дашь добровольное согласие о том, что становишься пожизненной Спутницей юному Ване, учишься быть с ним, соответствовать его статусу, то тогда есть шанс что ты выживешь… и останешься нераскрытой. Мы примем тебя под свое покровительство. Но помни — обратного хода у тебя нет… Либо ты — наша, либо… ничья… И поверь мне, к Керкленду в лапы лучше не попадать. — Я… согласна на второй вариант. Пусть будет так. — Ванечка… отец невесту принёс, — хихикая особо мерзко проговорил Александр отступав вглубь Вани. — Покорную, послушную, любящую тебя… Романов завтра принесёт письмо, и мы окончательно все разрешим… — сообщил он голосом отца Вани. — Уходи, — бросил с гневом уже подросток уже своим обычным голосом. — У тебя было сегодня довольно времени… *** — Когда, — голос Луны дрогнул, — я узнала обо всем этом, я не поверила… но мама однажды подстроила так, чтобы я это увидела своими глазами… — Жестоко, — заметил парень. — Но действенно. И отрезвляет сразу. — Да. А сколько тебе на самом лет? — Мой возраст как и человеческий, так и тот пока одинаковы. — А почему ты… здесь? — Мой отец заключил с Англией соглашение. Ценой было моё пребывание здесь. Ну и у меня лично есть здесь цель… Это пока все, что тебе необходимо знать. Блондинка кивнула. Много знаешь — быстрее к могиле прибежишь. — Час поздний. Бери мантию-невидимку и иди к себе. Завтра утром отдашь… *** «Нам никогда не мешали Видящие, — это было написано первой же фразой в письме, — даже когда из уст одного такого я услышал о предстоящем крахе СССР. Да, несомненно, они важны для этого мира как и Мы, Страны-Государства. Возможно, именно поэтому их появление обычно знаменует не просто смену эпох, а слом обычного людского уклада жизни. Это предупреждение нам, укор самой Судьбы. Если не возьмёмся за ум. Твой план самый простой и гениальный. Пусть Луна будет частью нашей семьи, я ведь знаю, насколько жестоко с ней могут поступить здешние… как только Полумна наденет на себя наш родовой амулет, то будет неприкосновенна. Да и её видения придут в норму… ждите меня на Хэллоуин.» — Уже не так много осталось, — сказала девочка, прочитав письмо, которое передал ей Иван в скрытом от глаз тайном проходе. — Самое главное нам — не засветиться раньше… Девочка грустно вздохнула.