Холод

Иван не ошибся — вожделенный Кубок заманчиво стоял посередине большой пустой площадки на постаменте в три ступени. Но прежде чем он перешёл на бег до него, Александр в мыслях заорал во всю мощь: — Тормози!!! Брагинский едва не прокатился по земле кубарем — ведь он уже набрал приличную для бега скорость. Но затормозить все же успел. — Что? — Ты так дико хочешь стать закуской для паука?! — Какого… твою мать! Только сверхъестественная реакция воплощения позволила ему увернуться от прицельного плевка паутиной. Оказывается, здесь «дежурил» акромантул, да ещё и молодой. Размером с два автобуса, тот передвигался исключительно прыжками, прыгая по всем стенкам Лабиринта и невероятно быстро ползая при этом. Парень сплюнул на землю от огорчения, уже понимая, что с «этим» лёгкой победы и пути до Кубка не видать ему как своих ушей. Повинуясь его жесту, из воздуха медленно вытягивалась вся вода, и застывала жидким серебром в его руке — то вырастал ледяной меч в ладони. Чувствуя себя гладиатором, которого безжалостно бросили на растерзание к дикому зверю на потеху толпе, Брагинский крепко сжал ледяной клинок… *** Паук за время боя лишился двух лап, но никак не своих смертоносных жал, пусть и его скорость атак сильно снизилась. Да и ярость его стала на тысячу градусов выше — постепенно инстинкт самосохранения отказывал твари, опьяненной схваткой, болью и жаждой сожрать ускользающую добычу. Ей уже было неважно то, сколько она потеряет конечностей, лишь бы только добраться, добраться до… Это паука и погубило. Иван смог заморозить и тем самым сковать тварь на манер шампура с нанизанными на него кусками ледяной и снежной массы. Пока магический паук пытался разбить и вырваться из плена, парень-воплощение уже взлетал по куску ещё целой зелёной стены, и, оскалившись, неотвратимо нацелился на паучью голову… Меч вошёл в мозг твари словно нож в масло. Паук с минуту ещё функционировал, но смерть неумолимо сожрала его паучью душенку. И он опал без движения и без признаков жизни. Иван Брагинский устало вытер со лба текущий пот, и скатился с мёртвой туши, оставив свой ледяной меч. И тут же поймал потрясенный взгляд стоящего в левом проходе Лабиринта Виктора Крама. *** — Это… это… — Акромантул, Виктор. Кстати, они у нас в Запретном Лесу обитают… — прибавил ровно русский, и болгарин содрогнулся с ног до головы. — Чудесно… — пробормотал он. Оба нерешительно посмотрели на мёртвого паука, а затем на стоявший Кубок, невинно мерцающий светло-голубым цветом. — Портал, — снова ожил в глубине голос Александра. — Насколько я могу судить, совсем не к трибунам… — Ч-черт… Но тут сбоку послышалось движение, и Крам вскрикнул — и рухнул вниз, без чувств. Неведомый соглядатай решил-таки проявить себя. Иван круто обернулся, и снова едва успел увернуться от красной вспышки — маг в чёрном плаще и серебряно-белой маске на лице атаковал заклятиями весьма стремительно. Началась действительно драка не на жизнь, а на смерть. *** Ивану пришлось туго — даже несмотря на свою мощь. Взрослый маг не гнушался накладыванием порч и опаснейших чар, но стремился скорее не убить подростка, а сковать или оглушить. Но усталость неумолимо делала свое дело — Иван, к сожалению не так часто попадал, и промахивался. Все решил случай — под ноги Ивану попалась ямка, оставшаяся после драки с акромантулом, и он споткнулся. И буквально грудью принял вспышку оглушающего заклинания. Александр в сознании яростно взревел… Весь мир перед глазами померк. *** Холодно. Первое, что пришло к нему — чувство холода, привычное, почти не пугающее. Следующим к нему вернулось ощущение собственного существования. Он был. Причём точно. Но — вот странное ощущение, собственного тела он не чувствовал. И тьма вокруг начала сереть и светлеть, но так до конца и выпустила его из своих объятий, оставаясь кольцами тумана и неясными фигурами. Иван неловко сделал шаг вперёд, и седая тьма резко выбросила его в реальный мир. Но реальный ли? Хрусть. Хрусть. Хрусть. Шаг. Хрусть. Хрусть. Что это у него, там, белеет — под ногами? Парень, опустив взгляд вниз, опешил — он ходил по черепам, костям, косточкам и хрящам. Судорожно сглотнув, он сдержал собственный крик. О чем можно говорить, если ты собственными руками отнимал жизни и калечил судьбы? — Нравится? — чужим дыханием ему обожгло левую щеку. Голос наводил размышления, так как был знаком. Брагинский-младший повернул голову и встретился нос к носу с Александром. Но промолчал. — Поговорим? Молчание, ведь, знак согласия… Его, в отличие от Ивана, кости под ногами не сильно смущали. *** Еще десяток шагов по трещащим костям, и они пришли к безликим камням. Зато удобным чтобы сесть друг напротив друга. — Располагайся, — радушно проговорило альтер-эго, приглашающе взмахнув рукой. — Будь как дома… — Где это мы? — буквально силой заставил себя разуть уста парень, оглядываясь. — Честно? Я и сам не знаю. Зови это место… человеческим Адом. Вам так, наверное, привычно… — пожал плечами «Тёмный Иван». — Мы, Тёмные, родом из этих мест. Скорее всего, это либо параллельная Вселенная, либо другой мир. Просто однажды мы повстречали друг друга… и наших «хороших» двойников. Но суть у этого места одна — здесь нет тех самых «хороших». — А почему… как я-то тут очутился?! — По чужой воле. По своей воле. — У парня был все ещё вопросительный взгляд, и мужчина милостиво разрешил его недоумение: — Когда тебя похитили, там, на Третьем Туре Турнира, то переместили на Стоунхэндж. Тебя, и того недоумка, Виктора Крама… И тут только лента памяти начала постепенно отматываться назад, возвращая парня на то место, где все началось. Третий Тур. Турнир Трех Волшебников, Хогвартс, Великобритания. –… вас обоих использовали в презабавном темном ритуале — маг, который распоторшил свою душу на части, нуждался в так называемой сильной крови, чтобы стянуть все что осталось от него самого воедино и разом стать сильнее. И в Турнир-то тебя втянули именно потому, что ты силен и одарен магически. Но у тебя её почти не было, ранее проведённый ритуал почти все выжег (здесь твой папа’ и гоблины просчитались), а вот Виктор был не очень сильным магом. Думали недолго, тем более ритуал подразумевал участие и двух и даже пяти магов с сильной кровью… — пожал плечами Александр. Так ты и Крам умерли. Точнее умер точно Крам. — А я? — у Ивана даже чуть сел голос. — Ты умереть не можешь, дружок. — Щёлкнул по носу его Тёмный. — Ты — Воплощение, и ныне полноценное. А вот с частью человеческой души и с кое-чем ещё тебе отныне придётся попрощаться… Иван его уже слушал плохо. События в его голове менялись подобно калейдоскопу, и приходили короткими вспышками. Вот он слышит предсмертный крик Виктора — первым убили именно его. Над древним, как мир, местом начинают сгущаться грозовые тучи… Со вспышкой молнии к нему приходит сначала боль в левой руке… потом кто-то грязно ругается… его крови нет. Он же иной среди всех. В итоге что-то, буквально одна или две капли все-таки попадают в котёл… котёл невероятно большой, под ним пляшут искры белого магического огня… — А что значит… «… по своей воле?» — Воплощение умереть не может, но может уйти по своей воле. Это то, — и Александр обвел все это серое нутро Тьмы, — то, что ожидает всех нас… — А кости? — Грехи. Неоконченные дела. Смерти. Убийства… Мы давно живём, мальчик, невинных тут нет. Привыкнешь. Кстати, нам придётся с тобой проститься — более у тебя в сознании я пребывать не могу… Кстати, тебе пора просыпаться… *** Пробуждение было резким. Так, наверное, чувствует себя рыба, выброшенная из морской воды на сухой берег. Иван тяжело дышал, жадно пытаясь глотнуть больше живительного кислорода…